Об этом директор фонда Екатерина Шергова рассказала интернет-изданию The Bell: как правильно оформить заявку на получение налоговых преференций, а также понять, где помощь фонду будет особенно эффективной.
Снизить налог на прибыль
Впервые получить от благотворительности что-то, кроме морального удовлетворения, российский бизнес смог в 1992 году: тогда стало возможным уменьшать налогооблагаемую базу на сумму пожертвования, но так, чтобы она составляла не более определенного процента от облагаемой прибыли. В начале 2000-х правительство посчитало это возможной схемой ухода от налогов: многие юрлица пользовались ей в своих целях через недобросовестные НКО, которые не занимались реальной помощью. В 2002 году в Налоговый кодекс внесли главу «Налог на прибыль организаций», которая отменяла льготу для благотворителей.
В апреле 2020-го на встрече представителей НКО с Дмитрием Медведевым крупные фонды предложили вернуться к обсуждению налоговых льгот за пожертвования. Инициативу поддержали, и с прошлого года юридические лица, занимающиеся благотворительностью, снова смогут отнести пожертвования, сделанные в 2020-м, к расходам и уменьшить налог на прибыль. Главное, чтобы организация, которой помогает ваша компания, входила в реестр НКО, подготовленный Минэкономразвития.
Благотворительные Фонды — это самый прибыльный бизнес для создателей?
Вписать в бизнес-стратегию
Крупные компании стараются не просто разово заниматься благотворительными проектами, а интегрировать их в бизнес-стратегию. Такой подход более эффективен, потому что позволяет оценить результаты кампании в цифрах и вписать благотворительность в философию бренда.
Исследование Meaningful Brands, проведенное Havas Media в 2017 году, показало, что «бренды со смыслом» получают в девять раз больше прибыли, чем конкуренты, не развивающие собственную философию. Так, производитель офисной бумаги и партнер «Подари жизнь» SvetoCopy, согласно результатам кобрендинговой акции с фондом, увеличил продажи на 5%, а узнаваемость бренда — в 2,7 раза.
Грамотно транслировать вовне
Благотворительность сегодня — важный инструмент маркетинга. Если думаете, что это работает только на Западе, вы ошибаетесь. Согласно исследованию фонда CAF, молодые россияне охотнее поддерживают рублем социально активный бизнес: 66% людей от 25 до 34 лет чаще склонны покупать товары и услуги у бизнеса, который занимается благотворительностью.
Но, как и в любой маркетинговой кампании, огромная часть успеха зависит от подачи инфоповода. Рассказывать о том, что компания занимается благотворительностью, нужно корректно, без перегибов и заигрываний.
Вовлечь сотрудников
Сегодня мы все чаще натыкаемся на посты, посвященные life-work balance, физическому и психологическому комфорту на работе, поиску новых смыслов и профессиональной мотивации. На рынок труда вышли «зеты» и «игреки», которым недостаточно только финансовой мотивации.
Согласно исследованию Randstad Employer Brand Research, проведенному компанией «Анкор» в 2018 году, 10% респондентов в возрасте от 18 до 24 лет при выборе работодателя обращали внимание на его заботу об окружающей среде и обществе. Это много. По данным того же исследования, компании с небезупречной репутацией по отношению к социальным проблемам вынуждены тратить на хантинг персонала в среднем на 10% больше, чем их коллеги. Это тоже много.
Хочу заниматься благотворительностью: с чего начать и как открыть фонд?
Выбрать, кому жертвовать
Еще один плюс работы с фондами по сравнению с самостоятельными разовыми пожертвованиями — в том, что компания может влиять на решение проблемы системно и глобально. Мы разрабатываем системные линии помощи, у нас в штате есть GR-специалисты, которые способствуют принятию важных для социальной сферы законов. Фонд выделит основные «горячие зоны» и подскажет, какая подходит бренду больше всего.
Например, компания «Прогресс», которая производит детское питание под брендом «ФрутоНяня», поддерживает социальную программу «Подари жизнь» по обеспечению одиноких пациентов больниц нянями и помогает нам с проектом «Диагностика и анализы» — в его рамках анализы крови онкобольных детей со всех уголков России отправляют в крупнейшие исследовательские центры страны, получают корректные и быстрые результаты, благодаря которым врачи на местах могут в кратчайшие сроки назначать эффективную индивидуальную терапию.
Полную версию
читайте на сайте The Bell
Источник: podari-zhizn.ru
Бизнес и благотворительность в России
В настоящее время в современной России практически каждая вторая крупная компания занимается благотворительностью, тратя на это в среднем около 15% своей чистой прибыли. Некоторые компании создают свои корпоративные благотворительные фонды и именно через них осуществляют благотворительную деятельность, таким образом, выстраивая положительный имидж компании.
Бизнес в адресной помощи ориентирован, прежде всего, на оказание помощи детям-инвалидам, пожилым людям, многодетным семьям, детям-сиротам.
Крупный бизнес в России в большинстве случаев направляет свои средства на поддержку экологии, развитие спорта, социальных программ и т.д.
Стоит отметить, что сейчас всё большее распространение получает благотворительность в натуральном виде. То есть компании оказывают помощь не деньгами, а товарами или услугами компании.
Например, выпуская бытовую технику, организация оказывает помощь многодетным семьям, выделяя производимые ей товары. Предприятия, занимающиеся грузоперевозками, предоставляют на благотворительной основе свой транспорт благотворительным организациям для осуществления их деятельности. Организации, выпускающие отделочные материалы, выделяют их для ремонта детских домов и т.д.
Ниже представлен уровень социальной ответственности бизнеса в России по данным Всероссийского центра изучения общественного мнения:
Уровень социальной ответственности по мнению самого бизнеса:
31% — низкий и очень низкий
67% — ниже среднего
Уровень социальной ответственности бизнеса, по мнению населения:
По мнению населения, уровень низкой социальной ответственности бизнеса в 2,5 раза выше, чем среди предпринимателей.
Таким образом, и представители бизнеса и простое население определяют, что уровень социальной ответственности бизнеса в России в большинстве своём низок.
Нам всем есть над чем задуматься и задать вопрос: «Как повысить социальную ответственность бизнеса?», «Что для этого необходимо сделать?».
Во-первых, по мнению бизнесменов, необходимо на государственном уровне рассмотреть возможность льготного налогообложения для тех компаний, которые занимаются благотворительностью. И тогда количество таких благотворителей увеличится в разы.
Во-вторых, необходимо воспитывать с детства умение в ребёнке оказывать помощь нуждающемуся в ней человеку. К сожалению, в настоящее время у нас и на уровне семьи, и на уровне воспитания в школе этот вопрос поднимается очень редко.
Наш благотворительный фонд «Соверши добро» в своей ежедневной работе тоже видит низкую социальную ориентированность бизнеса – из 100 писем-обращений о помощи для больных детей в лучшем случае откликается один руководитель с поддержкой детей. Привлечение благотворительных пожертвований – это каждодневный тяжёлый труд.
Но мы очень благодарны всем тем, кто оказывает помощь больным детям, находящимся под патронажем нашего фонда. Спасибо вам всем!
Хочется верить, что бизнес и благотворительность – эти два слова станут как единое целое. И всё большее количество руководителей компаний обратят свой взор на тех, кому действительно нужна их помощь – на детей-инвалидов, детей-сирот, малоимущих семей.
Источник: sovershi-dobro.ru
Профессиональная благотворительность
Профессиональные благотворительные организации – просто финансовые посредники или субъекты, способные изменить систему? Марина Аксёнова, руководитель благотворительного фонда «Солнечный город», рассказала журналу Status о том, существует ли рынок благотворительности, каковы функции его профессиональных участников и что сдерживает развитие данного сегмента.
– Можно ли говорить о том, что в Новосибирске и в стране в целом существует «рынок благотворительности»? Если он есть, то какова его структура и участники?
– Я бы, конечно, поостереглась говорить о полноценном рынке в традиционном экономическом его понимании, потому что, на мой взгляд, на этом уровне недостаточно конкуренции, чтобы рыночные механизмы полноценно заработали. Хотя, безусловно, есть участники этого процесса. Я подразделяю их на несколько категорий.
Есть люди, непосредственно нуждающиеся в получении социальных услуг. Это могут быть разные целевые аудитории: люди пожилого возраста, животные, кризисные семьи, семьи с тяжелобольными детьми, лечение которых требует дотаций. В нашем случае это дети, оставшиеся без попечения родителей, семьи, оказавшиеся в сложной жизненной ситуации, и семьи, принявшие детей на воспитание из детских домов – три больших сегмента. Это первый уровень.
Кстати, в первый уровень можно включить и учреждения, не только родителей или детей. В нашей категории это детские дома, приюты, дома ребенка. Они тоже транслируют в общество определенную потребность, которая не закрывается государством по тем или иным причинам, тем самым формируют запрос на привлечение внебюджетного ресурса – финансового, волонтерского и пр.
Следом идет прослойка, которую можно назвать профессиональными благотворительными организациями. Мы как раз входим в эту прослойку, являясь своего рода посредниками. Мы представляем интересы и решаем проблематику целевой аудитории.
Следующий уровень – это люди, которые хотят помогать. В их числе могут быть частные икорпоративные жертвователи, которые тоже, в свою очередь, могут быть подразделены на несколько категорий. Можно выделить спонсоринг, благотворительность и меценатство.
Спонсорингможно определить как взаимовыгодное сотрудничество, когда, например, средства перечисляются на реализацию проекта или мероприятия с условием размещения рекламы спонсора в рамках его проведения. Благотворительность и меценатство таких вещей не подразумевают. Речь идет о безвозмездных вложениях на решение определенных социальных проблем.
– Почему существуют профессиональные посредники? Почему эта прослойка имеет право на жизнь?
– Я считаю, что тем, кто хочет жертвовать, интереснее работать именно с профессиональными объединениями. Институт профессиональных благотворительных организаций прекрасен тем, что глубоко разбирается в специфике тех целевых аудиторий, которые представляет. Соответственно, мы можем более полноценно представить интересы целевого сегмента.
В качестве примера я могу рассказать о том, как строится работа с семьями, запрашивающими средства на лечение детей. Сейчас это очень развито, потому что, к сожалению, объективно существует много мам, одиноко воспитывающих своих детишек со сложными заболеваниями, и им действительно нужна помощь. Но есть «но»: во-первых, не всегда мама понимает, в какую сторону ейлучше обратиться.
Не всегда имеет представление о том, какой спектр государственных услуг может быть ей оказан помимо сбора частных пожертвований. Не всегда может выбрать оптимальный вариант лечения. Мы постоянно сталкиваемся с тем, что родители заявляют: «Все, нам нужно срочно лететь за границу». Это не всегда объективно: хоть мы все знаем про уровень развития нашей медицины, но часть услуг можно получать и здесь, и часть из этих услуг можно получать бесплатно. Соответственно, когда такой человек обращается в компанию или к «донору», у «донора» должно быть семь пядей во лбу, чтобы в этой системе разобраться.
Про мошенничество яне буду говорить. Оно портит общую репутацию благотворителей. Профессиональные фонды являются неким фильтром, который способен выявить и отсеять мошеннические механизмы или ситуации, когда запросынеобъективны или объективны, но завышены.
– Одной из центральных задач, которую мы ставим перед собой, является изменение существующей системы. Не поддержание, а именно изменение.
– Когда я пришла работать в фонд, я ничего не знала о благотворительности кроме того, что сама могу что-то куда-то притащить. Как это устроено, как работает, кто с кем взаимодействует, почему все именно так, а не иначе? На вопрос, чем я могу помочь детскому дому, был получен ответ: «Ой, нам бы лошадку для детей. Пони. Чтоб он их катал».
Мы нашли пони. Он их катал. И я думала, что мы сделали для них все. Мне так казалось. Спрашиваешь у руководителя: «Кроме пони что-то нужно?» и слышишь ответ: «Да нет, все есть, все нормально».
Потом, когда ты понимаешь, как это работает внутри, и что там происходит, у тебя начинают шевелиться волосы на голове, потому что пони не то чтобы не спасает ситуацию – он просто проходит мимо реальных потребностей детей.Вот тогда начинается осознание – чтобы детям было хорошо, нужно сделать целый ряд шагов по изменению внутри системы. Понятно, что это более сложный путь, чем «достать пони».Но когда я это поняла, стало очевидно, что пони больше возить я не смогу. Я хочу вот этого – второго!
Это постоянный поиск инновационных путей, которые позволят чтобы, во-первых, детей-сирот становилось меньше; во-вторых, чтобы они, если уж происходит такая ситуация, размещались в более гуманных условиях. В-третьих, важно, чтобы с ними была проведена реальная реабилитационная работа, позволяющая им пережить случившееся с ними.
Потому что, когда речь идет о социальном сиротстве, я рекомендую в первую очередь представить, на себе представить, что происходит с этим ребенком, когда от него отказываются или когда его изымают из семьи.Что происходит у него в голове в этот момент времени? Даже при условии, что в семье могли не соблюдаться его потребности, или не дай Бог имело место жестокое обращение – не важно!
Любой переход из одного состояния в другое для ребенка, особенно в раннем возрасте, особенно, когда нет близкого взрослого, который может поддержать-это огромнейший стресс. И первая задача специалистов, на мой взгляд — помочь пережить эту ситуацию, восстановить свой ресурс и идти дальше. К сожалению, сейчас это не везде так.
Вот это называется изменение системы, и мы работаем на это. И, слава Богу, система реагирует. Не так быстро, как хотелось бы, но процесс идет.Например, опыт реализации проекта «Как дома» существенным, принципиальным образом позволил изменить жизнь детей в домах ребенка. И благодаря реализации этого проекта в Питере, у нас в Новосибирске, в Иркутске и в других городах, был принят федеральный закон, в который были внесены положения, апробированные и на нашей территории в том числе. В сентябре 2015 г. этот закон вступает в силу (481-е постановление, которое в целом должно изменить всю систему сиротства).
– Правильно ли я понимаю, что благотворительный фондне имеет основной целью выступить в качестве финансового посредника, то есть собрать средства и передать их дальше?
– Мы выступаем некими финансовыми посредниками, это одна из наших функций. С одной стороны, мы продуцируем услуги для своих целевых аудиторий. А с другой стороны, бывают программы, когда мы доводим помощь напрямую до получателей. Но в этом случае мы выступаем профессиональным фильтром, который оценивает корректность запроса.
Честно вам скажу – помогаем мы не всем. Но когда подходим к стадии финансирования, я обращаюсь к потенциальным благотворителям со следующими словами: «Ребята!Вы знаете, как круто помогать детям попадать в семьи! Дайте мне денег, а я знаю, как это утроить. И они дают средства, веря мне, а я на этапе отбора оцениваю риски и принимаю решение, кому из обратившихся эти средства передать. Это тоже некое финансовое посредничество.
Кроме того, фонды выступают в роли аккумулятора средств. Один «донор» не может обеспечить нам функционирование всех проектов и программ, которыми мы занимаемся. В жизни фонда «Солнечный город» финансово участвует огромное количество людей.
Философия, которую мы проповедуем, такова: не ждать, когда ты заработаешь миллионы, а в меру сил и возможностей помогать сейчас, в текущем времени. Так из небольших ручейков собираются большие объемы помощи. Например, в реализации проекта «Новая семья» принимает участие больше десятка крупных менеджеров нашего генерального партнера, с которым мы работаем со дня основания – компании NLInternational. Благодаря личнымфинансовым вложениям менеджеров этой компании мы устроили в семьи 37 детей. Я считаю, это хороший результат, можно сказать, мы расформировали небольшой детский дом.
Не надо сидеть и ждать, что твой бизнес вырастет настолько, что ты станешь могучим человеком и будешь миллионы отправлять на благотворительность. Я не за это. Я за принцип, декларированный еще в Древней Руси: отдай десятину на добрые дела.
У каждого из нас, вне зависимости от уровня дохода, есть некая сумма в месяц, которую можно потратить совершенно безболезненно, не ущемив себя, своих детей. Например, просто не сходив один раз в кино или ресторан – тысяча рублей. Есть такая сумма практически для каждого человека. Надо самим думать и делать так. И приучать к этому своих детей.
И только тогда это войдет в нашу культуру – забота не только о себе, но и об окружающем мире. Еще Экзюпери писал про собственную небольшую планету и порядок на ней, правда? Однако есть определенные мифы, которые мешают нам этим заниматься.
– Что это за мифы?
– Они разные. Один из них, уже озвученный – когда вырасту, тогда и смогу.
Есть еще миф о том, что все деньги уходят на «нехорошие» дела. Миф недоверия. Я воспринимаю это как некую неготовность людей активно что-то делать.
Потому что если бы вы как человек заинтересовались деятельностью фонда «Солнечный город» и захотели проверить, насколько объективно мы тут все работаем, и что же мы делаем с вашими ста рублями, то тогда вы бы задали мне вопрос: «Марина Анатольевна, а куда же вы деньги деваете? А можно посмотреть вашу финансовую отчетность и документооборот?» Все средства, поступающие на расчетный счет, попадают под действие налогового законодательства, и у меня как у руководителя и матери двоих детей нет никакого интереса заниматься финансовыми махинациями.
Каждое из пожертвований имеет целевое назначение, и нецелевое использование средств влечет за собой уголовную ответственность, не говоря об административной. Нас регулярно проверяет Минюст, прокуратура. Наш фонд все проверки выдерживает достойно, за 8 лет существования серьезных замечаний не возникло. Вся информация, как и результаты реализации наших проектов, есть на сайте http://www.suncitylife.ru/в открытом доступе.
Есть миф: «Ну что я могу сделать один. Такие сложные проблемы решаются, нет у меня сил этим заниматься». Это не так. Это тоже связано с маленькими ручейками, которые стекаются в большую помощь. На самом деле, не все упирается в деньги. Человек как таковой обладает огромным количеством ресурсов, о которых он может даже не подозревать. Вы обладаете временем.
Вы обладаете определенными навыками. Вы как человек являетесь носителем массы всего интересного. У вас есть машина? Прекрасно! Вы можете стать шикарным автоволонтером и ездить с волонтерским караваном в далекие детские дома. К вам в машину подсядет трое-четверо прекрасных ребят.
Помимо того, что они несут социальную функцию в областных детских домах, у них самих начинается другая жизнь, другое общение. Появляются новые друзья, новые интересы, им становится гораздо интереснее жить, чем до этого. Это один вариант.
Другой вариант: вы обладаете организаторскими способностями, и у вас реально есть несколько свободных часов в неделю (вы можете себе позволить не полежать на диване с книжкой). Проведите это время по-другому. Придите ко мне, мы вас научим работать с нами в команде. По понятным причинам я не могу взять в штат много людей, но при этом у нас столько нереализованных проектов!
Нам не хватает человеческих ресурсов. Не надо денег! Придите к нам со своей организационной составляющей! Это другая жизнь, другой интерес, и, безусловно, социальная ответственность человека. Есть в числе прочего масса вариантов прямого волонтерства (работа непосредственно с детьми) в рамках наших проектов. К чему мы возвращаемся?
То, что отдельный человек ничего не может сделать – это миф.
– Сегодня мы наблюдаем активный процесс создания новых фондов, но при этом в справочниках значится много «мертвых душ» — фондов, которые закрылись или не ведут деятельность. Расскажите о рисках в деятельности фонда.Почему фонды закрываются, пропадают?
– Сложно говорить обо всех. Наверное, в каком-то смысле я была бы рада, чтобы мы тоже пропали – по большому счету, высшая заслуга любой благотворительной организации – это ликвидация в связи с уходом проблемы, ради решения которой она создавалась. Представляете – не будет детей-сирот? Миссия фонда выполнена. Это, конечно, похоже на сказку, но это возможно, если ставить перед собой такие задачи.
Понятно, что организации бывают совершенно разные. Профессиональных организаций у нас не так много. Обучение некоммерческих организаций в России проходит только последние два года. Зачастую благотворительные организации создаются людьми, не имеющими управленческого опыта.
У них большое сердце и сильное желание помочь, но факторов, затрудняющих деятельность некоммерческих организаций, тоже очень много. Имеет место и эмоциональное выгорание, когда люди не могут найти поддержку, когда их начинают обвинять в том, что они зарабатывают для себя, а человек действительно радеет за решение проблемы. И когда органы власти игнорируют твои идеи и инновации, когда целевая аудитория реагирует не так, как хотелось бы, не хочет меняться, по-разному бывает. И это понятно, потому что перестраивать систему сложно, она переменам сопротивляется очень сильно, это знают руководители любого уровня бизнеса.
Также есть вопросы финансирования – любая организация несет текущие затраты по осуществлению своей деятельности, не говоря о реализации проектов. И такую вещь как кризис никто не отменял – посмотрим структуру бюджета, хоть компании, хоть человека.При проявлении кризисных тенденций состав и пропорции расходов сразу меняются. Объективно это понятно, но реализация долгосрочных и масштабных проектов и программ заставляет искать все более изощренные формы привлечения ресурсов, только бы не остановиться. Не у всех хватает на это сил.
Сложно создать свою команду, сложно найти единомышленников вовне. Пожалуй, вот основные факторы ухода организаций. Хорошо это или плохо? Это жизнь.
– Как я понимаю, работа благотворительных организаций – это тяжкий труд, и эмоционально, и организационно, и финансово. Что же тогда заставляет заниматься профессиональной благотворительной деятельностью?
– Моя жизненная позиция такова: если тебе тяжко – не занимайся. Жизнь слишком короткая штука, чтобы тратить ее на то, что не приносит тебе удовлетворения. Безусловно, это не просто, потому что препятствий много. Но они есть везде, и в бизнесе в том числе. Единственный, но очень значимый бонус – то, что ты можешь сделать для детей.
За семь лет руководства фондом у меня были моменты истинного счастья. Я не знаю, на какой работе я могла испытать такое же удовлетворение от сделанного.
Очень впечатляет, когда понимаешь, что люди тебе доверяют. И партнеры, готовые финансировать наши проекты, и волонтеры, желающие сотрудничать только с нами. Это говорит о том, что люди знают – наши действия меняют жизнь детей.
Моя команда – люди, которые действительно верят в то, что мы делаем. Знаете, как рождается проект? Мы начинаем что-то обсуждать, появляется идея, и ты наблюдаешь, как твой собственный коллектив загорается на глазах и готов работать на эту идею, преодолевая все трудности.
Конечно, намного проще сидеть в офисе и лениво стучать по клавиатуре, но команда собирается, едет в область, в детские дома, потому что дети ждут. Сложно ходить в детский дом. Сложно! Потому что понимаешь, что здесь и сейчас ты ничем этому ребенку, который смотрит на тебя широко открытыми глазами, помочь не можешь. Бывают ситуации, когда приходится и порыдать.
Но то, что мы получаем в итоге нашей работы – очень сильно.
Когда мы подошли к закрытию одного из проектов и почувствовали вкус результата, у нас сложилось убеждение – невозможного не бывает. Я считаю, что все возможно, и в системе сиротства тоже. Вот самое главное.
- Марина Аксёнова
- рынок благотворительности
- Солнечный город
Источник: status-media.com
