Всемирный заговор фармацевтических корпораций, выдуманные болезни, ушлые маркетологи, сутками придумывающие, как «втюхать» пациентам ненужные препараты, — обо всем этом мы говорить не будем. Подробно и с примерами об этом рассказывают телевизионные передачи. Причем не только на РЕН-ТВ, но и на Первом. А поделимся мы тем, что полезно знать медицинским переводчикам, чтобы правильно переводить документацию фармацевтических компаний.
Своим опытом и инсайдерским взглядом поделилась Ольга Гиляревская, главный редактор компании ABBYY LS https://apschool.ru/2018/07/06/meditsinskomu-perevodchiku-o-farmkompaniyah/» target=»_blank»]apschool.ru[/mask_link]
На клеточном уровне. Как заработать на инвестициях в фармацевтику
Российский рынок фармацевтики в ближайшие годы будет расти на 8–10%. Однако тем, кто хочет вложить деньги в новые лекарства, стоит хорошо подумать: в секторе много подводных камней. Как избежать основных ошибок и выбрать перспективные идеи?
Структура фармацевтического бизнеса
Фармрынок после двухлетнего перерыва снова показал рост в долларовом выражении, сообщила на днях компания DSM, ключевой аналитик российского рынка. В рублях же рост не прекращался, и сейчас годовой объем рынка достиг 1,63 трлн рублей, из которых примерно треть — госзакупки, а остальное — розница. В рейтинге быстрорастущих компаний РБК восемь из 50 относятся именно к фармсектору. При этом традиционные российские рынки (от недвижимости до металлургии) стагнируют.
Интерес инвесторов усиливается еще и тем, что проводимая правительством политика локализации фармпроизводства позволяет отечественным лекарственным средствам пробиться сквозь маркетинговую стену межнациональных гигантов.
Девизом отрасли стало выражение: «Через десять лет десять отечественных компаний разделят фармацевтический госзаказ размером в десять миллиардов долларов». При этом отечественных компаний, способных произвести хоть что-то на миллиард долларов, пока только пять-семь. Поэтому неудивительно, что все чаще появляются бравые инвесторы, искренне надеющиеся купить за миллиард рублей фармзавод, который на протяжении следующих двадцати лет будет спокойно давать по миллиарду рублей дивидендов в год.
Но, увы, легких денег в «фарме» искать не стоит. И хотя десять миллиардов десять отечественных компаний и разделят, среди них не будет тех, кто надеется на расслабленное существование рантье. Тем, кто хочет вложиться в фармсектор, стоит уважать особенности этого рынка, создавать партнерства, строить свои команды и готовиться к рискованным инвестициям, требующим серьезного управления. Инвесторы, которые выполнили все условия этой игры, имеют отличные шансы через 5–10 лет стать одними из десяти королей российской фармацевтики. Вложив сейчас около 1 млрд рублей, через 5–10 лет они смогут получать по 1 млрд выручки в течение следующих 10 лет.
Как устроен фармацевтический бизнес. Типы компаний. Чем отличаются и где лучше работать.
Правильные вопросы
Ключевая особенность фармацевтической отрасли состоит в том, что основные инвестиции делаются не в капитальные средства, а в результаты НИОКР и маркетинг, которые в России капиталом считать еще не научились.
Проще говоря, живые деньги превращаются в груду бумаги, которую не получится отдать в залог банку. Постепенно инвесторы начинают понимать, что ключевой темой фармбизнеса является вовсе не покупка прекрасного завода, а приобретение продукта — то есть все той же горы бумаги.
Кроме того, нужна команда, которая будет знать, что с этой горой бумаги делать в течение следующих десяти лет. И постепенно вместо неправильного вопроса: «Какой завод купить?» — инвесторы начинают задавать правильные вопросы: «Как сделать продукт?» и «Где найти команду?».
Как сделать новый «Арбидол» и «Ингавирин»
Эта тема интересна B2C-инвесторам, которые не хотят связываться с государством, но любят и умеют работать с розницей. Речь идет о суперуспешных розничных продуктах с продажами 4–6 млрд рублей в год и операционной прибылью порядка 50%. Поэтому основной фокус в этих препаратах — именно на продажах.
Без клинических испытаний и сертифицированного фармпроизводства, конечно, не обойтись, но для достижения высокой прибыли необходима слаженная команда, которая будет грамотно планировать продвижение и эффективно исполнять план. И в российских условиях, как мы знаем, эта команда важнее, чем клинические данные.
Большие розничные продукты необходимы для строительства фармбизнеса, но начать все же стоит с создания собственной коммерческой команды, которая научится хорошо продавать какой-нибудь «Церебролизин» или «Эссенциале», а потом уже замахиваться на собственный продукт.
Как сделать лекарство от рака
В данном случае речь идет о социально важных продуктах с госзакупками 6–8 млрд рублей в год. Эта тема интересна инвесторам, уверенно работающим в госзакупках. Такие продукты реально спасают жизни, а значит, без честной и долгой международной клинической апробации не обойтись.
Большинство инвесторов это слышали и без нас, но не могут в это поверить. Они продолжают надеяться, что что-то можно ускорить, а что-то упростить. Увы, не получится. Поэтому надо быть готовым ждать пять- семь лет и настраиваться на то, что на третьем году клинических испытаний препарат может показать плохой результат и все инвестиции будут потеряны. Настоящие научные победы — это всегда маленькое чудо: за пять лет до успеха «Ритуксимаба» мало кто верил, что он сработает.
Из этого следует, что инвесторам, желающим проинвестировать в противоопухолевые лекарственные средства, необходимо, во-первых, строить портфель, а во-вторых, осуществлять дотошную и всестороннюю экспертизу научных проектов на входе в портфель.
Как сделать собственную клеточную терапию
CAR-T-клеточная терапия — это один из самых ярких прорывов биомедицинской науки последних лет. Эта тема интересна инвесторам, которые хотят не только зарабатывать, но еще и менять мир к лучшему.
Российские ученые традиционно сильны в клеточных технологиях и уже сейчас работают наравне с зарубежными коллегами и в области CAR-T, и в области стволовых клеток. Тут возникает рыночная проблема, которой не было в предыдущих двух группах.
Обычно спасение здоровья и жизни пациента оправдывает любые затраты. Но в случае клеточных технологий затраты оказываются беспредельно высокими, вызывающими оторопь даже у профессионалов отрасли. Ведь для каждого пациента персонально надо выращивать клетки, проводить личное мини-исследование, мониторить острые побочные эффекты.
Поэтому инвесторам мы советуем насладиться возможностью сделать мир лучше и при этом не забыть интегрировать ее в финансовую модель, за которую они собираются заплатить.
Каким может быть идеальный проект в «фарме»
При всей сложности клеточных технологий мы все же посоветовали бы инвесторам в первую очередь обратить внимание на эту сферу. В ней есть две задачи, которые вполне по силам решить отечественным разработчикам. Это переход на векторы невирусной природы с целью снижения побочных эффектов, а также создание терапевтических комбинаций.
Обе задачи имеют глобальное значение и ищут своего инвестора, который не только даст денег, но и поможет организовать сложный научный коллектив. Дело в том, что для решения этих задач нужно вовлечение четырех разных групп высокопрофессиональных ученых: молекулярных биологов, биотехнологов, фармакологов и клиницистов.
Центры таких компетенций уже существуют сегодня в России. Эти же центры могут делать клинические чудеса со стволовыми клетками, а их работа значительно облегчена принятием ФЗ-180 «О биомедицинских клеточных продуктах». Тем не менее самолет не полетит, если кто-то не встанет в центре этих проектов, не организует сотрудничество нескольких мощных групп и не профинансирует проект. И вот именно такой инвестор сможет, вложив сегодня один миллиард рублей, через 5–10 лет получать по 1 млрд выручки в течение следующих 10 лет.
Источник: www.forbes.ru
Юлия Полтарацкая. О фармацевтическом рынке и будущем медицины
– Как устроен фармацевтический рынок. Какой путь проходит новое лекарство?
– Фармацевтические компании — это первое звено цепочки: они разрабатывают и производят лекарство. Все начинается с drug discovery, то есть поиска молекулы. После создания лекарства приступают к его клиническим испытаниям. Это тяжелый и долгий процесс, который может длиться до 15 лет.
После того, как лекарство подтвердило свою эффективность, цепочка тянется дальше, и в дело вступает второе звено — дистрибьюторы. У них есть складские помещения и контракты с аптечными сетями, получив препарат от производителя, дистрибьютор приступает к его реализации. Третьи в этой цепочке — аптечные сети или аптеки. Однако есть и альтернативный путь: государство может централизованно закупать препараты на особо важные терапевтические области.
– А как производство лекарственных средств развивается в России?
– Сегодня на российском рынке преобладают международные фармацевтические компании. Они фокусируются на разных терапевтических направлениях. Например, Roche специализируется в области онкологии, Novo Nordisk — в диабете, Lundbeck — в неврологии. Есть компании с диверсифицированными терапевтическими направлениями, такие как Astrazeneca, Pfizer, GSK, Bayer и др.
Однако наша страна старается максимально развивать собственные исследования, вести собственные разработки.
– Как устроена работа в командах по разработке лекарств, кто всем управляет?
– Человек, который курирует все в области разработки лекарств, — Scientific Director — директор по научной работе или RL). Команда у такого руководителя состоит из маркетологов и отдела продаж (медицинских представителей).
– Какое образование нужно будущему Business Unit Director?
– У 90% этих специалистов медицинское образование, хотя постепенно на эту должность начинают брать людей без него. Однако, мне кажется, медицинское все же предпочтительнее. Ведь медицинский представитель, с которого обычно и начинают будущие директора по бизнесу, взаимодействует с врачами, а значит должен говорить на их языке.
Однако ему не обязательно учиться так же долго, как будущему доктору, идти в ординатуру. Базового образования будет достаточно. В дальнейшем претендуя на пост директора бизнес направления, идеально получить бизнес-образование (MBA).
– Возможен ли карьерный рост у Business Unit Director?
– Этот человек относится к высшему менеджменту. В дальнейшем он может стать генеральным директором.
– Какие изменения ждут медицину и фармацевтику в будущем?
– Это довольно сложно прогнозировать. Такие технологические разработки, как искусственный интеллект, а также генная инженерия, могут привести к прорывам, которые изменят индустрию. Думаю, будут востребованы люди на стыке специальностей.
Сейчас развивается (и продолжит развиваться) персонифицированная медицина — разработки препаратов с учетом особенностей конкретного пациента (например, его генотипа), а также его заболевания. Разные люди могут страдать, на первый взгляд, от одной болезни, однако у них могут быть разные мутации, и это необходимо учитывать при выборе лечения.
Также набирает обороты превентивная медицина, разрабатывающая индивидуально для каждого пациента меры диагностики, лечения и реабилитации, направленные на предупреждение развития заболеваний. Веяния из области медицины, разумеется, затронут и фармацевтику. Ее основной задачей станет не лечение болезней, а недопущение их.
Думаю, в будущем карьера перестанет быть линейной, и человек сможет прожить за свою жизнь несколько карьер. Например, специалист может к 35–40 годам дорасти до Business Unit Director или даже генерального директора. По большому счету, на этом он полностью реализовался. Следующий шаг — освоить еще одну профессию.
Возможно, на стыке того, чем человек занимался ранее, и технологий, консалтинга, новых трендов, которые возникают. Тогда к 50 годам у него за плечами будет две карьеры. А кто-то наверняка успеет и три. Сегодня по данным рейтингов молодых менеджеров видно, что люди успевают уже карьеру построить до 30–35 лет. Они вправе резко и полностью сменить фокус.
– Как будет происходить такая смена карьеры? Нужно ли будет этим людям получать дополнительное образование, или можно самостоятельно изучить интересующие области?
– Полагаю, современные предприятия, стартапы в области Интернета, генетики, 3D-принтинга с легкостью примут такого специалиста. Места, где возникают биотехнологии, нанотехнологии, открыты для людей, и там легко можешь начать с нуля карьеру.
– Как может школьник понять, что фармацевтика — это именно та отрасль, которой ему будет интересно заниматься всю жизнь?
– Я бы рекомендовала молодым людям задать себе вопрос, во что они любили играть в детстве. Именно игра в детском возрасте позволяет зафиксировать то действие, которое приносило удовольствие. Если в работе присутствует этот элемент, наверняка она тоже будет приносить удовольствие. Для фармацевтики, конечно, хорошо, если ребенок в детстве любил «лечить», «химичить», проводить опыты. Для бизнес- (маркетинг, продажи) ролей — играл в магазин, много общался с другими ребятами.
Источник: intalent.pro