Группа депутатов Госдумы во главе с Евгением Федоровым готовят пакет законопроектов, которые должны в корне изменить основы российской экономики. Первым законопроектом предлагается ввести в правовое поле понятие о национальном бизнесе. После этого, по замыслу законодателей, будут внесены законопроекты с поправками в закон о ЦБ, чтобы он мог кредитовать «национальный бизнес» по «европейским» ставкам в 0,5-1% годовых. Далее последуют поправки в законы о приватизации и госзакупках с целью формирования национального поля для сокращения барьеров для малого и среднего предпринимательства. О том, что такое «национальный бизнес», о законодательных основах «нового экономического курса» и новом промышленном буме рассказал Накануне.RU депутат Госдумы Евгений Федоров.
Вопрос: Вы инициируете законопроект о национальном бизнесе. Расскажите, в чем суть законопроекта, какие критерии для национального бизнеса вы выделяете?
Евгений Федоров: Мы вводим в правовое поле институт под названием «национальный бизнес». Это бизнесы, которые удовлетворяют двум основным критериям — собственник или вся цепочка собственников находятся в России, предприятия не должны быть зависимы от иностранного кредитования. По сути, это институт, относящийся к понятию суверенной экономики.
Р. Журсунов: Достойная жизнь наших граждан – это сильный бизнес. «Национальный интерес»
Забегая вперед, я скажу, что все крупные, частные предприятия России на сегодняшний день этому критерию не удовлетворяют. Мы проводили анализ и пришли к таким результатам – это системная проблема.
Соответственно, мы вводим эти критерии, и меняем политику Центрального банка, это второй закон в пакете – «о изменении закона о ЦБ», и переводим политику ЦБ в отношении этого бизнеса на европейские – немецкие, французские, итальянские – стандарты: низкие процентные ставки и смягчение банковского регулирования в отношении этих субъектов бизнеса. Поскольку у нас существует единая кредитная система Российской Федерации, сделать это несложно. Тем более, подобные методы уже были опробованы, например, в 2008 году – в отношении кредитования некоторых субъектов бизнеса. Меняется политика Центрального банка, бюджетных расходов здесь нет никаких, а мы получаем доступ к кредитам национального бизнеса на условиях, по нашим подсчетам, около 3-4% годовых, с учетом того, что ЦБ будет кредитовать банки под 0,5–1% годовых, как в Европе. Бизнес, который хочет воспользоваться этой программой поддержки национальных институтов, просто работает с банковской системой, с любым банком, и получает вот такое кредитование, как правило, инвестиционное, то есть эти деньги пойдут на стройки, на развитие, на создание новых рабочих мест.
Вопрос: Но ведь многие бизнесмены, в том числе и те крупные, идут за кредитами в европейские банки, поскольку они предлагают длинные дешевые деньги, которых у нас нет в принципе, а не потому что им просто «нравится» вкладываться в экономику других государств?
Евгений Федоров: Никто с этим не спорит, никто никого не обвиняет. Мы меняем принципы российской экономики, делаем разворот к суверенизации экономики. Это, по большому счету, первый шаг в процессе национализации экономики. Мы исходим из того, что требование президента развернуться Центробанку к российской экономике, невыполнимо – ко всем предприятиям одновременно.
Национальный проект поддержки малого и среднего бизнеса Центр «Мой бизнес»
Поэтому, мы предлагаем, чтобы Центробанк, для начала, развернулся к вот этим субъектам, причем радикально, потому что снижение ставки с 8,5% до 0,5% – это радикальный поворот, это не «полпроцентика», за который все бьются, и ничего не получается. Это возможно, технологически это выполнимо.
В качестве первого этапа мы вводим критерии национального бизнеса, обозначаем его законодательно и в отношении этого критерия запускаем механизм поддержки ЦБ этого вида бизнеса. Фактически, речь идет о создании для этого бизнеса обыкновенной рыночной среды.
Мы создаем равные условия – снимаем барьеры с европейскими кредитными учреждениями, которые имеют возможность кредитовать по более низким ставкам, и наш бизнес бежит туда. Мы думаем, что будет происходить постепенное замещение иностранного кредитования, объем которого в России на сегодня – $700 млрд. В эту категорию попадают те предприятия, которые нуждаются в росте – средний и малый бизнес. Думаю, некоторые крупные компании, не все, но те, кто наиболее здоров в финансовом отношении, смогут переориентироваться на российские условия, будут искать доступа к этому статусу – национального бизнеса.
Вопрос: Если взять крупные компании, которые кредитуются за рубежом, которые имеют свои представительства там, осуществляют проекты – как им быть, если они захотят попасть в эту категорию?
Евгений Федоров: Вы сейчас говорите о переходном периоде. Он – непростой. Я не считаю, что такие компании смогут мгновенно изменить свой статус, особенно, по критерию собственности. Если говорить о финансах, этот вопрос со временем можно решить – постепенно, по мере завершения иностранных контрактов, замещать их отечественными, тем более, если условия будут такими же.
А если говорить о критерии собственности, то тут надо будет раскручивать цепочку бенефициаров, которых никто не может найти. Это непростая ситуация, но мы исходим, прежде всего, из интересов России. Мы формируем и укрепляем институт собственности в России. Естественно, что это будет длительный период, а по сути, это будет новый экономический курс.
Вопрос: Таким образом, этот пакет законов – это еще и элемент деоффшоризации, о которой некоторое время назад активно говорили?
Евгений Федоров: Да, это технология деоффшоризации, но мы рассматриваем эти инициативы как формирование суверенных институтов. Это не льготы, это нормальная ситуация, когда банк кредитует под 3-4%. Это удобнее для бизнеса, потому что ставки такие же, как в Европе, но юрисдикция российская, собственность в России, предприятие не закредитовано за рубежом, значит, не имеет обязательств, и все риски находятся на национальной территории. Это снижает критерий рисков – это обоснование для ЦБ для смещения в отношении регулирующих нормативов.
Вопрос: По Вашим ощущениям, насколько велика вероятность того, что этот законопроект будет поддержан депутатами, принят и подписан президентом?
Евгений Федоров: Мы не рассматриваем этот законопроект как отдельный. Только по этой линии мы предлагаем изменить как минимум 20 законов. Мы с Вами обсуждаем сейчас закон о ЦБ и низких ставках, а дальше будет очередь госзакупок, мы считаем, что именно национальный бизнес должен в первоочередном порядке быть допущен к госзакупкам.
Также мы считаем, что национальный бизнес в первую очередь должен быть допущен к приватизации. Дальше идет большая серия законопроектов, которые идут один за другим за этим головным законом. В целом, это изменение системы экономики всей страны и со временем нужно менять не меньше 100 законов.
Вопрос: Коллеги по партии Вас поддерживают, это законопроект «Единой России»?
Евгений Федоров: Закон разрабатывается на площадке депутатского объединения «Российский суверенитет». Оно межфракционное, в него входят представители всех фракций. Он еще не внесен, будет вноситься в течение месяца-двух, сейчас мы его обсуждаем. Понятно, что часть коллег, авторов законопроекта, его поддерживает, другие обсуждают его закон.
Вообще, то, что мы делаем, основано на послании президента. Понятно, что вокруг этой истории будет много копий ломаться, потому что есть те, кто приобретает, и те, кто проигрывает. Приобретает – российский бизнес, российская экономика в целом, потому что начнется промышленный бум, поскольку появятся средства на строительство предприятий.
Проигрывают – те, у кого произойдет замещение кредитов – иностранные кредитные учреждения, которые сегодня кредитуют Россию, а также иностранные бюджеты, потому что при реализации этого закона в полном объеме начнется дополнительная нагрузка на международные резервы, которые будут частично сокращаться. Поэтому, естественно, у нас возникнет сопротивление по линии иностранных государств, в конкурентном плане. Мы это понимаем, ведь путь к суверенитету не в безвоздушном пространстве висит, это всегда баланс отношений между государствами.
Подобная инициатива может принести успех, если в первую очередь будет «подкорректирован» закон о Центробанке, только после этого имеет смысл обсуждать все остальное. Кроме того, даже с точки зрения терминологии «национальный бизнес» звучит несколько «диковато» и парадоксально, ведь «бизнес» несет негативную для нашей культуры философию. Мнением о законопроекте поделился с Накануне.RU президент Российского экономического общества, профессор Валентин Катасонов:
– Для того, чтобы создать такой закон, сначала необходимо сформировать механизм, который бы обеспечил предоставление таких дешевых денег. Я уже неоднократно говорил о том, что наш Центробанк делает деньги дорогими, поэтому законы можно написать любые, но кто их будет выполнять? В противном случае, телега будет впереди лошади. Начинать подобные изменения нужно с внесения серьезных поправок в закон о Центральном банке. Сложно сказать, какие поправки предполагаются этим законопроектом, пока нет самого текста, нужно смотреть, насколько там конструктивные поправки.
С другой стороны, меня смущает само словосочетание «национальный бизнес», потому что сейчас уже даже многие предприниматели понимают, что «бизнес» – это не наше слово, не наша идеология, и в этом смысле «национальный бизнес» звучит несколько диковато для законопроекта. Недавно депутаты Госдумы предлагали штрафовать и наказывать за употребление иностранной лексики. Ну а уж слово «бизнес» – это американизм, при этом, с определенной философией, с философией наживы, философией, которая разрушает наш общественный строй, вообще говоря.
С критериями тоже нужно внимательно разбираться, потому что, по данным, которые озвучивают депутаты, 85-90% крупного бизнеса находятся в оффшорах. А если эти компании находятся в оффшорах, то определить их принадлежность достаточно сложно. Понятно, что оффшорная компания – не российская, она находится вне российской юрисдикции. Я не знаю, кто останется для такого кредитования.
Может быть, это такой маневр, связанный с деоффшоризацией – не получилось с одного бока, пробуют с другого, но думаю, что если даже президент озвучивал какие-то угрозы тем, кто не переведет свой бизнес в российскую юрисдикцию, они не очень-то были эффективны. Подобные стимулы, достаточно эфемерные стимулы, вряд ли заставят наших олигархов вернуться в российскую юрисдикцию.
А вообще, я не очень понимаю, что такое нынешний «российский бизнес». Куда ни ткни – какие-то подставные фигуры, за которыми стоят реальные хозяева, нерезиденты, либо это оффшорные структуры. Российский бизнес сейчас – это абстракция: все про него говорят, но никто не может толком назвать даже пример такой компании.
Источник: newsland.com
Национальный бизнес
У каждой, даже самой маленькой, страны, есть какие-нибудь специфические национальные богатства: плодородные земли и соответствующий климат, океанские побережья и рыболовецкие флотилии, алмазные жилы, залежи каменного угля, туристические маршруты и народные промыслы, в конце концов. Но, как ни крути, получается, что развитие бизнеса в отдельно взятой стране находится в зависимости от наличия на ее территории нефтяных вышек. В обратной зависимости. Просто потому, что пока у страны есть сырье, она теоретически может оставаться сырьевой. А зачем какой-то малый бизнес, когда и так все хорошо?
Многие аналитики полагают, что пока цена нефти будет высокой, нормальных условий для частного бизнеса в России не будет. Денег и так хватает. Получается, чтобы был бизнес, либо в стране не должно быть нефти, либо в ней должна быть не очень большая численность населения. Как у Жванецкого: «значит, нас должно быть меньше». Говорилось тогда о мясомолочной промышленности.
Но годы идут, и ситуация, предоставленная сама себе, развивается как ей заблагорассудится.
Бизнес в России сегодня, можно сказать, только строится. А вот в Европе он уже давно перестраивается. Просто, чтобы стать более эффективным. Однако, как это ни прискорбно, на данном этапе действует закон: чем меньше численность сотрудников, тем эффективнее работает предприятие. В конкуренции выигрывают роботизированные фабрики, на которых работают всего два–три человека в смену.
Но, наряду с современными фабриками, в Европе до сих пор остаются и те, которые были построены очень давно.
О том, что в Норвегии есть нефть, стало известно не сразу. Поэтому до определенного момента страна эта оставалась средней с точки зрения развития. Теперь же там все очень даже благополучно. Причем, так как численность ее жителей небольшая, денег хватает всем. Незащищенных слоев населения там просто нет, да и во всем остальном — практически коммунизм.
В смысле, каждому по потребностям. А в качестве дешевой рабочей силы, видимо, привлекаются эмигранты. Похоже, им там тоже неплохо. Между прочим, русскоязычное население Норвегии удваивается каждые 4 года.
А вот Финляндии повезло меньше. Нефти там нет. Зато есть лес, который финны бережно пилят, воспроизводят и вдумчиво перерабатывают, обеспечивая другие страны высококачественной бумагой. Есть там еще и рыба, салями и правильный черный хлеб, но совсем небольшая по численности населения страна находится на шестом месте в мире по производству бумаги.
А по экспорту — на втором, уступая только Канаде, в которой тоже есть очень много лесов и рыбы, но нефти тоже нет. У финнов есть скрытый резерв — соседняя Россия, в которой лесов еще больше, чем в Канаде. Получается очень удобно, и можно с Северной Америкой побороться.
Правда, население небольшое, поэтому рабочая сила — недешевая и «капризная». А лесопереработка — большая отрасль. Между срубленным деревом и готовым листом высококачественной бумаги пролегает многоэтапный производственный процесс. Что-то уже делается автоматически, но ручные операции пока еще требуются.
Видимо, все помнят, как в середине мая 2005 г. финские производители бумаги закрыли свои фабрики, объявили локаут и два месяца вели переговоры с профсоюзом. Тогда все началось со стихийных забастовок по поводу отмены одного выходного дня. Прошел ровно год, и появилась вероятность того, что ситуация повторится.
По крайней мере, предупредительные забастовки на фабриках двух из трех производителей уже прошли. На этот раз работники протестуют против сокращений. А так как сокращения затронут всех крупнейших финских производителей бумаги и под них попадут тысячи сотрудников, то проблема, назревающая сегодня, видимо, существенно более серьезна, чем та, которая стояла год назад.
Какое влияние на нашу полиграфию оказал прошлогодний кризис с мелованной бумагой, до конца никто не понимает. Зато можно назвать, по крайней мере, один положительный момент: большинство российских бумажных оптовиков начали активно работать с производителями мелованной бумаги и картона из Кореи и Китая. Странно, что еще никто не занимается бразильской бумагой, которая, по заверениям наших полиграфистов, в этой стране побывавших, стоит там 500 долл. за тонну. Возможно, бумага, произведенная в Европе, и лучше, но сколько можно бастовать? Конечно, реорганизация бизнеса — очень важная задача, но, может быть, ее можно решать без создания проблем для клиентов?
С Китаем у нас много общего. Конечно, мы неоднократно ругались и мирились, как и положено соседям, но у обеих стран большие территории, многочисленное население, когда-то — государственный строй, местами — менталитет. Все это нас с Китаем как-то «роднит». Однако когда речь заходит о бизнесе, сходство заканчивается. Проблема в том, что в Китае нефти нет.
Есть рис, есть дешевая рабочая сила, огромный рынок потребления и развивающаяся при активной помощи государства экономика. Есть, кстати, самые современные бумагоделательные машины, каких нет даже в Европе.
Но те из производителей, которые уже построили свои заводы в Китае, сегодня не очень довольны этим. Экономика-то социалистическая, поэтому прибыль идет в доход государства. Тем, кто производит продукт, который продается на внутреннем китайском рынке, видимо, совсем плохо. Владельцам предприятий, которые работают на экспорт, чуть легче получить свою прибавочную стоимость.
Правда, возникает другое но: китайцы овладевают все более высокими технологиями. Американские аналитические и разведывательные организации уже давно предупреждают о том, что Китай в ближайшее время станет совсем серьезным стратегическим противником США. Если раньше у него только население было большим, то с приходом западных производителей все очень сильно изменяется.
Есть еще одна версия: может, они просто заманивают иностранных инвесторов, чтобы потом все быстро национализировать? Национализация сегодня — вообще модная тема. В свете событий в Африке и Южной Америке. Тоже метод развития производства: сначала привлечь инвестиции — вроде бы, на очень выгодных условиях, а потом сказать, что концепция изменилась.
Интересно, что иностранные инвестиции в экономику Китая существенно больше, чем в российскую. Хотя у нас вроде бы и режим уже не социалистический, и прибыль можно, видимо, получать нормальную. Скорее всего, мы просто не хотим их заманивать. Без них спокойнее. Зачем нам иностранные инвесторы?
У нас же нефть еще не закончилась.
Любить по-русски. Особенности национального бизнеса
Владелец и Генеральный директор консалтинговой компании «Арматор-Инвест»
Бизнес рождается из любви человека к своей деятельности. Никакая необходимость не заставит человека годами пропадать с головой в каком-то деле и тащить его, не взирая на взлеты и падения. Но настоящий бизнес там, где любовь искренняя — не использование, не проституция.
Неважно, какую аллегорию мы возьмем за основу, главное — разделить любовь к делу от реализации своих сексуальных устремлений, пусть и сублимированных. А для этого, кроме всего прочего, человек должен помнить: у него два вектора реализации — личный и социальный.
Конечно, они могут пересекаться и мы можем строить семейный бизнес (в данном случае «курятник«, «муравейник» или «пчелиный рой«), у нас могут работать жены и дети, но только в том случае, если Вы способны «отделить зерна от плевел». Рабочие вопросы — на работе, личные вопросы — в нерабочее время. Рабочее время ограничивается КЗОТом и, возможно, сверхурочными, оставляя время на отдых, здоровье, детей и личную жизнь. Как говорил Стив Джоб: «Работать надо головой, а не 24 часа в сутки!».
Иначе у нас получается «Санта-Барбара» — бесконечное и бесполезное переливание из пустого в порожнее длиною в жизнь. Бизнесмен крутится как белка в колесе, перемешивая чувства и эмоции, решая в процессе работы нерабочие вопросы — а по прошествии времени пожинает плоды (чаще они отсутствуют). Тогда раздается крик о помощи.
Но денег уже не просто нет, есть долги и коллапс в компании. Вы слышали фразу «рыба гниет с головы» ? Это как раз про бизнес. Очень часто бизнесмены мне говорят: «Наведите в компании порядок, они плохо работают. ». Но эти «они» — всего-лишь продолжение тела бизнеса, которое создал его владелец. И это он глава этого коллектива.
Почему мне нравится аллегория «курятник», а не «муравейник» и «пчелиный рой»? Потому что в курятнике петух — и отец семейства, и начальник, и кормилец. Если у вас в компании «Санта-Барбара» — для начала введите режим «курятника», иначе не миновать анархии. И ещё — в курятнике нет «тёплых мест», нет трутней — работают все, и петух в том числе (иногда больше всех).
Приведу яркое сравнение. Многие читатели захотят кинуть в меня тухлыми яйцами, но это того стоит. Согласитесь, нам так приятно, когда говорят о наших успехах, достижениях, когда нас хвалят: «Петя, Петя, петушок-золотой гребешок, масляна головушка, шелкова бородушка!». Ах, как сразу расправляются пёрышки, вскидывается голова и звенят шпоры на сапожках!
А в это время лиса собирает яйца в мешок и была такова. Растерянные куры или молчат, или невнятно что-то квохчут. Не узнаёте роль бухгалтера или финансового директора? Когда же нам говорят, что и гнёзда-то дырявые, и навоз вовремя не убирается, а куры плохо несутся из-за отсутствия режима и моциона, то такого «доброжелателя» хочется поколотить!
В одной компании 17 миллионов рублей искали, когда пришёл новый финансовый директор, в результате старого бухгалтера уволили, набрали новую команду. Тогда мне сказали, что, поскольку включилась служба безопасности, новый опытный финансовый директор, то этот «внутренний» вопрос они решат самостоятельно. Только денежки-то где осели? У нового финансиста или у старого?
Так и не узнали. Ну и, стоит ли делать такие подарки? А ещё — есть ли такая возможность? Меня свела жизнь с этим бизнесменом спустя 10 лет. Те же яйца.
Точнее, их отсутствие. Очень грамотный бухгалтер (даже внешне похож, вот чему я ещё больше удивилась!) и очень грамотно мутит воду, что владельцу, конечно, нравится. Тогда у нас сложились очень «теплые» рабочие отношения с бухгалтером. — Здесь мы налоги списали, здесь мы вот это сделали во благо компании. — А это что за 100 тысяч рублей?
А что это за компания, на которую они отправлены? А как эта компания с непрофильной деятельностью стала Вашим контрагентом? — Ну да, понимаете, мне пришлось сделать так. Это моя премия, я же приношу такую экономию в компанию! — А с владельцем согласовано? — Слушайте, он такой жлоб, за копейку удушится, а у меня трое детей!
Вы же меня не выдадите? А в компании одни женщины. Владелец компании считает себя благодетелем. Вот эта — супер-секретарь, горло за директора перегрызет. И не важно, что она много чего не знает и не умеет, зато ей доверяют.
А ошибки, недочеты, неотправленные письма, неправильно сложенные в письме документы, из которых часть не отправлена — это всё мелочи.
Её трогать нельзя, «табу», к её функционалу придираться и как-то его менять — тоже. И, если вы подумаете, что она любовница шефа — не угадали, она скорее играет роль его мамочки! Хотя одного с ним возраста. Но очень удачно заняла свою нишу и уже 10 лет кочует с ним из бизнеса в бизнес. Недавно узнала новости про этого бизнесмена — всё продал и уехал в Израиль.
Возможно, его куры так и не научились нести золотые яйца. Но вот вопрос — а что он для этого сделал? Первый раз мы с ним вывели бизнес из минуса на очень высокую прибыль, которую он активно и очень неудачно вкладывал уже без моего участия.
Второй раз мы подписали контракт по тендеру, где у нас был шанс 1 из 100, и бизнес какое-то время продержался, но структурировать его по-настоящему он отказался. «Снесла курочка яичко — не простое, золотое! . мышка бежала, хвостиком вильнула, яичко упало и разбилось. » Просто курица была одна, яйцо тоже единственное и, возможно, последнее. Совершенно не обязательно разгонять курятник, чтобы поправить дела!
Нет, приведите его в порядок! Пусть каждая курица знает, что от неё требуется: выдать 10 яиц в неделю, вывести молодняк или ее обменяют на просо, а, может, и пустят на суп? Нужны чёткие и понятные KPI, где фиксированная оплата — чуть выше МРОТ, и на вопрос, почему так, отвечайте: «Вы ведь к нам зарабатывать приходите?
По KPI Вы можете получить на 20% выше рынка!» К сожалению, Россия — страна парадоксов. У нас все или продают, или строят, или учат. или бегут открывать свой бизнес. Самое интересное, что эти «все» забывают сначала научиться необходимым азам. Мы как нация настолько умны, что можем что угодно взять и начать делать. И будете смеяться, часто это получается!
В том-то и беда! У человека получается, и растёт его самомнение: «Я столько лет занимаюсь бизнесом, чему вы меня можете научить?!»
- Желание быть финансово свободным и достойно зарабатывать;
- Стремление реализовать свои амбиции — стать первым, лучшим, спортивное соревнование в бизнесе;
- Возможность самостоятельно принимать решения, строить свою жизнь;
- Самоутверждение — «Я буду начальником, мне будут подчиняться»;
- Стремление создать комфортное пространство для себя/своей семьи/окружения/города/государства/человечества.
Можно продолжить этот список, а лучше в каждом конкретном случае понять — какова была цель создания именно этого бизнеса?
Вы будете удивлены, но очень часто бизнес создается не вполне осознанно и без особой цели — «как у соседа», «увидел в кино», «мне сказали, что это сейчас в тренде». Очень интересно вытащить истинную цель прихода человека в бизнес, и тогда становится понятно — в состоянии ли он (психологически) создать жизнеспособный «бизнес-организм», структуру, которая сможет поддерживать свое существование и кормить владельца?
Через меня столько компаний прошло, что я уже «ходячая статистика»! Люди живут на работе! Им нужны интриги и эмоциональные всплески. Они не строят бизнес разумно и планомерно, они создают «американские горки» и «русскую рулетку» и ловят адреналин. И на Руси, как известно, «пока гром не грянет, мужик не перекрестится»!
А офисные работники, вместо того, чтобы карьерно расти и развиваться, превращаются в планктон. Зачастую самому рабочему процессу уделяется несколько часов в день.
В одной из таких компаний, по просьбе директора, который задолжал персоналу около миллиона рублей, в рамках «досудебного урегулирования» конфликта с персоналом, я проводила аудит бизнес-процессов и управленческого учета. Мы просто понаблюдали за офисом неделю, пока знакомились с документами и вели расчеты, прослушали звонки менеджеров, сделали ещё кое-какие нехитрые действия.
Выяснилось, что менеджеры отрабатывали свои KPI в лучшем случае на 20%. Т.е в течение года (а бизнес как раз год и существовал) директор исправно выплачивал фиксированную, достаточно высокую зарплату около 6 месяцев, вытаскивая деньги из другого бизнеса, а когда петля затянулась, выплачивал только часть денег, ожидая, что новые проекты в конце концов перекроют расходы.
Люди занимались чем угодно в процессе работы — бухгалтер, например, за это время сделала себе сайт (вместе с маркетологом этой же компании!) и преспокойно обслуживала клиентов в рабочее время — благо менеджеры её особо не перегружали.
Менеджеры совершали массу личных звонков, с клиентами общались как попало, поскольку у них не было четкого регламента.
