Готовность власти на конструктивный диалог с экономическими агентами и проведение неполитических — но важных для роста эффективности экономики — реформ могли бы стать решающим фактором, способным смягчить последствия правления сегодняшнего режима, — уверены авторы обширного аналитического исследования социолог Денис Волков и экономист Андрей Мовчан, представившие его результаты на сайте Московского Центра Карнеги.
«Новые Известия» публикуют главные выводы этой работы.
Мягкие и жесткие режимы
В России, как и во многих других странах с ресурсозависимой и плохо институционализированной экономикой и высокими социальными противоречиями, исторический процесс нередко толкает разрозненные части элиты на жесткую форму противостояния. В процесс могут вовлекаться широкие общественные массы, и тогда происходит силовая смена группировки, находящейся у власти, и, как следствие, кардинальный слом государственной системы. Такие исторические эксцессы каждый раз приводят страну к значительному экономическому спаду и сопровождаются многочисленными человеческими потерями — жертвами вооруженного противостояния, репрессий или просто разгула преступности и разрушения инфраструктуры. В подавляющем большинстве случаев подобные катаклизмы завершаются лишь условным и всегда маржинальным прогрессом, а результаты, поначалу воспринимаемые обществом с энтузиазмом, в конце концов им же переоцениваются, ревизуются. Само событие меняет свое общественное название с «революции» на «переворот», с «освобождения» на «захват власти».
От бизнеса к власти и обратно. История успеха.
Противоположным примером служат «мирные» перевороты: процессы реформирования экономических систем, протекаюшие без — или почти без — насилия. Даже переворот 1991 года в России, который лишь с натяжкой можно назвать мирным, привел страну в пространство свободного рынка, открытых границ, современной системы управления финансами, капиталистических отношений и пусть усеченных и все более ущемляемых, но все же гражданских свобод, невиданных в СССР 1. Создается впечатление, что чем менее конфликтно происходят изменения, тем больше их позитивный эффект.
В мире, особенно в XX веке, существует немало примеров, когда государствам удавалось решать накопившиеся экономические и социальные противоречия без кровопролития, в рамках установленных на тот момент правил и процедур (какими бы несовершенными они ни были), без экономических катастроф и социальных взрывов. Такие удачные решения были приняты и реализованы в США после начала Великой депрессии, а затем в конце сегрегации; в Испании в 1977 году (пакт Монклоа); в Южной Корее при Ро Дэ У и при Чон Ду Хване; в Китае эпохи Дэн Сяопина… Список можно продолжать долго.
Однако во всех этих «счастливых» ситуациях значительная часть элит признавала, что для благополучного развития государства необходимы два важнейших условия.
Первое — эффективная обратная связь между правящей группировкой и всеми стейкхолдерами государства: бизнес-элитой, исторически сформированными «кланами» и группами влияния, политическими и региональными силами, религиозными движениями, силовыми структурами.
Александр Кубышкин: Прогноз Доллара. Кризис в США и Европе. Обвал рынков в сентябре [Загоняют толпу]
Второе условие — постоянное проведение преобразований, не столько влияющих на систему управления страной и состав управляющей группы, сколько повышающих эффективность экономических процессов, качество и доступность социальных лифтов.
Типичные идеологи авторитарного охранительства выступают с возражением, внешне основанным на исторических фактах. Да, говорят они, указанные условия существенно снижают вероятность потрясений и способствуют развитию стран. Однако правящая группировка проигрывает от такой стратегии. Развитие экономики в угоду широкому спектру стейкхолдеров приводит к усилению периферийных групп элиты; к формированию многополярного общества с несколькими (а то и многими) центрами консолидации капитала; к тому, что компрадорски настроенные части элиты получают существенные возможности. Следствием всего этого, утверждают они, будет не только ослабление суверенитета страны, но и потеря правящей группировкой монополии на власть, то есть фактически поражение группы, допустившей такой подход к государственному управлению.
Надо заметить, что «идеологи» не грешат против истины. Мягкие авторитарные режимы чаще теряют власть в результате мирных процессов, чем жесткие. При этом и революционные процессы в странах с мягкими режимами происходят не реже, чем в странах с наиболее жесткими диктатурами. Создать условия для роста экономики невозможно без усиления роли независимого частного капитала.
Страны, в которых практикуется широкий консенсус элит, в существенно большей степени склонны участвовать в международных альянсах и блоках; они уступают часть суверенитета страны межгосударственным органам и даже другим странам за выгоды, получаемые бизнес-элитой и обществом от свободной торговли и тесного международного взаимодействия. Однако такая логика является как минимум односторонней и потому непродуктивной.
На практике жесткие режимы, которые отказываются в силу вышеприведенных аргументов от создания консенсуса и проведения неполитических преобразований, тоже теряют власть. При этом в процессе борьбы за сохранение своей монополии жесткие режимы наносят куда больше вреда своим странам, уничтожая их естественные экономические преимущества и даже генофонд. Потеря такими режимами власти не только сопровождается гораздо большими проблемами для страны в целом, но и значительно более печальными последствиями для представителей свергнутой правящей группы. Наконец, в современных условиях представители жестких режимов имеют существенно большие шансы оказаться в международной изоляции. А это не только резко снижает их возможности по успешному управлению страной и решению собственных материальных задач, но и оставляет им мало шансов на получение убежища за рубежом в случае потери власти.
Российский тренд
Россию 2018 года вряд ли кто-то может всерьез назвать государством «широкого консенсуса» и страной с прогрессивно развивающейся экономикой. Правящий режим с течением времени все больше теряет контакт с представителями экономических элит и профессиональных кругов, а его политика, контуры которой очерчиваются все четче, состоит в восстановлении (в наиболее важных аспектах) позднесоветской системы — и в вопросах хозяйствования, и в области прав и свобод человека, и в сфере внешней политики 2.
Монополизация власти в стране закономерно привела к кардинальным изменениям в экономической и социальной сфере. На первый план выдвинулась группа привилегированных, объединенных личными связями чиновников и близких к власти «предпринимателей».
Фактически они рассматривают экономическое пространство России как среду для неограниченного собственного обогащения, что делается нерыночными методами и чаще всего в ущерб развитию страны. Интересы этой группы призвано защищать щедро финансируемое «сословие» силовиков, обладающее де-факто почти неограниченным набором прав и существенными привилегиями.
В стране быстро формируется «откупной» характер экономики. Государственная монополия на все большее количество бизнесов и индустрий сочетается с возрастающей бюджетной нагрузкой на бизнес и население, а бюджетные средства фактически перераспределяются в пользу ограниченного круга лиц, отвечающих за мегапроекты. Результаты последних нередко сомнительны, а уровень себестоимости кажется значительно превышающим рыночные аналоги. Экономика страны все еще поддерживается значительными поступлениями от экспорта углеводородов и стабилизируется сохраняющимися достижениями переворота 1991 года: свободным движением капитала и товаров, открытыми финансовыми рынками, рыночным ценообразованием и политикой Центрального банка, открытостью границ для населения.
Однако современные тенденции не оставляют экономике шанса не только расти со среднемировой скоростью, но и сохранять стабильность в долгосрочной перспективе. Велика вероятность, что на следующем этапе правящей группе придется жертвовать остатками рыночной экономики и сбалансированностью финансовой политики, чтобы продлить свое правление. В этом случае страну ждет так называемый венесуэльский сценарий.
Вопрос уже не в том, станет ли нынешний режим квазидемократическим и обеспечит ли он своевременную и мирную передачу власти в определенные Конституцией сроки. Сегодня важнее другое: насколько велик риск, что нынешний режим доведет страну до силового катаклизма уровня столетней давности? И каков будет масштаб экономических и социальных разрушений в стране к моменту, когда правящая группа все же так или иначе передаст власть?
Как уже было сказано, решающим фактором, способным смягчить последствия правления сегодняшнего режима, могла бы стать готовность власти на конструктивный диалог с эффективными экономическими агентами и проведение неполитических по сути и форме, но важных для роста эффективности экономики реформ.
Предлагаемое вниманию читателей исследование, проведенное специалистами «Левада-Центра» совместно с Московским Центром Карнеги, в каком-то смысле является попыткой заявить о возможности такого диалога и задать его направление.
Результаты исследования
1. Общеэкономические проблемы
Проблемы российского рынка
Небольшой размер российского рынка делает российскую экономику малопривлекательной для ведения бизнеса. На протяжении нескольких лет российский рынок продолжает сжиматься вследствие экономического кризиса, падения курса рубля, и, как следствие, происходит падение покупательной способности населения.
Обесценивание национальной валюты влечет за собой снижение стоимости бизнеса, затрудняет прогнозирование и повышает расходы на импорт (оборудования, деталей, кормов, технологий, рабочей силы). Это усложняет привлечение кредитов, наносит удар по самооценке предпринимателей, ведет к дальнейшему сокращению рынка.
Предприниматели не видят «модели роста» российской экономики. По их мнению, за исключением сельского хозяйства, импортозамещение не дает результатов.
Рекомендации участников опроса
Источник: newizv.ru
Александр Шаронов: «Власти надо понимать проблемы бизнеса, а бизнесу надо понимать, что ожидать от власти»
«Власти надо понимать проблемы бизнеса, а бизнесу надо понимать, что ожидать от власти», — сказал председатель правления ПАО «НБД-Банк», председатель комитета Законодательного собрания Нижегородской области по бюджету и налогам Александр Шаронов, комментируя встречу главы региона Глеба Никитина с представителями бизнеса, которая прошла 24 марта 2022 года на Нижегородской ярмарке.
«В условиях экономических потрясений и экономической войны, которая идет сегодня в мировом масштабе, значимость таких событий повышается кратно», — добавил депутат.
Александр Шаронов подчеркнул, что власти и бизнесу необходимо понимание действий друг друга.
«Власти надо понимать проблемы бизнеса, а бизнесу надо понимать, что ожидать от власти, как адаптироваться к изменениям, которые уже произошли и которые предполагаются. Взаимное понимание логики партнера в этом процессе важно для обеих сторон», — пояснил Александр Шаронов.
Он добавил, что предприниматели знают о том, какими ресурсами обладает региональное правительство.
«Предприниматели – люди здравомыслящие, и они отдают себе отчет в том, что правительство региона не обладает такими ресурсами, которые бы решили все проблемы, возникающие не только на уровне страны, но и в геополитическом масштабе. Что нужно бизнесу? Поскольку предполагается, что у власти информации больше, а в экономике происходят такие тектонические сдвиги экономики, на сегодня самое главное для бизнеса – понимание, чего ожидать», — заключил Александр Шаронов.
Напомним, ранее Глеб Никитин утвердил план поддержки региональной экономики. Мероприятия регионального плана структурированы по восьми блокам, касающимся поддержки субъектов МСП, системообразующих организаций, отраслевых мер, диверсификации экспорта, социальной поддержки, в том числе на рынке труда и в части стабилизации ситуации с ценами, в сфере поддержки инвестиций. Всего в рамках плана будет реализовано более 40 мероприятий. На эти цели планируется направить около 3 млрд рублей.
Источник: www.niann.ru
Отделить бизнес от власти и власть от бизнеса
19 мая на круглом столе, проведённым ВДЧР, «Что ждёт малый и средний бизнес в России?», было выражено отношение к указу Медведева: «Ни один президент не станет вступать в настоящую борьбу с бюрократией! Пробить эту вязкую всепоглощающую толщу невозможно!»
Илья Хандриков, председатель Оргкомитета Всероссийского Движения «За Честный Рынок» (из выступления на всероссийском форуме «Малый и средний бизнес – основа социально-экономического развития России в XXI веке».)
За последние годы количество чиновников увеличилось с 1млн. до 1млн.600тыс. чел. Какой всплеск коррупции спровоцировали власти? Ведь 600тыс. человек ещё не обстроились (дачи, квартиры, машины, учёба детей за границей). Необходимо сократить как минимум на 500тыс.человек количество чиновников.
В прошлом году Виктор Плескачевский привел статистику: более 75% собственности в России принадлежит государству и только 25% — частная. Но кто является хозяином этих 75% и 25%? — Чиновники и представители силовых структур (прямо или косвенно).
Как идёт приватизация государственной собственности показывает пример г. Тулы. Она напоминает рейдерские захваты в интересах аффилированных структур.
Как же изменить сложившуюся ситуацию?
