Кто о чём, а я опять за своё, извините. На радиостанции Бизнес ФМ (слушать онлайн) есть рубирка «Фрикономикс». Примерно месяц назад там был сюжет про крупнейшие мировые фармацевтические компании (ссылка на сюжет и аудио).
Можно послушать и здесь у нас (надеемся, что БФМ не будет возражать):
Эта передача — словно распахнутая форточка в душном помещении всеобщего восторга масс по поводу всё более новых и более революционных лекарств то от рака, то от спида, то от гриппа. Со стороны радиостанции — это почти героическая попытка приподнять веки тем, кто хотя бы раз задумывался — а нужны ли фарм. заводам здоровые люди?
Передачу, пожалуйста, послушайте, а я, набравшись цифр и цитат прямо из передачи, добавлю немного иллюстративного материала, разнообразных ссылок и поставлю сюда. Поехали:
Объём рынка лекарств
Объём фармацевтического бизнеса в 2015 году составил 1,1 трлн. долларов, при росте 4-7%. По странам расклад такой:
США — 400 млрд $
Япония — 100 млрд $
Как устроен фармацевтический бизнес. Типы компаний. Чем отличаются и где лучше работать.
Китай — 100 млрд % (наиболее перспективный)
Германия — 60 млрд $
Франция — 40 млрд $
Локомотивом рынка являются 20 стран т.н. pharmerging markets (объединяющиеся фарм.рынки), составляющие 30%.
В группу объединяющихся фарм рынков входят такие страны как Китай, Индия, Бразилия, Россия, Мексика, Турция, Южная Корея. Термин был придуман IMS Health
На ВОЗ (Всемирная Организация Здравоохранения) уходит 9,2% от ВВП на здравоохранение в целом в мире.
При этом, частные расходы на здравоохранение в процентах от общих расходов на здравоохранение в 2010 году составляют 41,1%
Биг Фарма
Существует такое понятие как Биг Фарма и в 2015 году даже появилась игра (не путать с большой фермой), целью которой является строительство фарм. завода и извлечение прибыли. Очевидная логика игры заключается в том, что фарм. компания нуждается в больных.
Конкуренция? Нет не слышали
Всего 13 фармацевтических компаний контролируют больше половины рынка (порядка 510 млрд $) из которых доля
США составляет 200 млрд $
120 млрд $ Европа
20 млрд $ Япония
15 млрд $ Китай
Крупнейшие фарм. компании мира и их выручка в 2014 году:
Джонсон и Джонсон — 74 мррд $
Байер — 56 млрд $
Новартис — 52 млрд $
Файзер, Рош и Санофи — почти по 50 млрд $ каждая
и т.п. если интересно, можно посмотреть вот тут (англ.)
История компаний
Многие компании существуют очень давно.
Джонсон и Джонсон с 1886 года, а Мерк — старейшая из существующих на рынке была создана в 1668 году Фридрихом Мерком.
Байер — хорошо известен нам по таким брендам как аспирин и героин:
Героин (диацетилморфин) — это вещество, вызывающее привыкание, изначально продавалось как средство от кашля. «Героин» был торговым знаком
В 1925 году компания Байер вошла в конгломерат Германских концернов IG Farben, куда входило 6 крупнейших немецких химических компаний: BASF, Bayer, Agfa, Hoechst, Weiler-ter-Meer и Griesheim-Elektron, сформировавших финансовое ядро немецкого нацистского режима.
IG Farben владел 42,5 % акций компании, которая производила Циклон Б — соединение, использовавшееся в газовых камерах Аушвица (Освенцима) и других лагерей смерти. В течение Второй мировой войны компания активно использовала рабский труд заключённых больших трудовых лагерей, особенно филиалов концлагеря Маутхаузен. Также во время войны компания Байер заказывала в концентрационных лагерях узников для проведения опытов, часто со смертельными исходами. На женщинах еврейского происхождения проводили испытания неизвестных гормональных препаратов. Когда союзники разделили IG Farben после Второй мировой войны за участие в организованных военных преступлениях нацистов, Bayer возродилась как независимое предприятие. Директор Bayer Фриц тер Меер, приговоренный к семи годам тюрьмы Нюрнбергским трибуналом, стал главой наблюдательного совета Bayer в 1956 после своего выхода на свободу (wiki про Баер)
Конгломерат IG Farben был крупнейшим плательщиком выборных кампаний А.Гитлера и оказала финансовую помощь в размере 400 тыс. марок (тех марок).
Американский «American IG Chemical Corporation» в 1939 переименовали в General Aniline https://toogeza.com/2016/04/13/849781″ target=»_blank»]toogeza.com[/mask_link]
Как зарабатывают в фарме
Мировой фармацевтический рынок оценивается примерно в 1,27 трлн долларов, а фармацевтическая промышленность составляет около 1% мирового ВВП, что сравнимо с ВВП Нидерландов. В фармкомпаниях работают более 5,5 млн человек, а если включить всех, кто участвует в разработке и дистрибуции лекарств, получится более 50 миллионов.
Рисунок 1. Мировые продажи лекарств в млн долл. США, 2019 г. По данным EvaluatePharma
На крупнейшие 15 компаний приходится около 500 миллиардов долларов мировых продаж рецептурных препаратов, то есть более половины. Из топ-10 препаратов по продажам пять – онкологические, с большим отрывом уже несколько лет подряд лидируют два иммуноонкологических антитела, чьи суммарные продажи превышают 22 млрд долларов.
В 2020 году на исследования и разработки (RD составляют примерно 20% от продаж (некоторые компании тратят до 30% от продаж).
Вопреки распространенному мифу, фармбизнес не отличается сверхдоходами: из-за высокого риска разработок большая их часть проваливается, а потраченный на эти разработки бюджет приходится списывать. Кроме того, прекращается патентная защита на старые препараты, о которой говорится в статье «Кто платит», на рынок выходят дженерики и доходы компании от препарата резко падают (это называют patent cliff, то есть «патентный обрыв»). В итоге каждому фармгиганту, чтобы оставаться на плаву, необходимо выводить на рынок в среднем 1-2 блокбастера в год. Где же взять столько инноваций? К настоящем моменту сложилась экосистема разработки лекарств (она описана в статье «Что такое фарма?»), позволяющая выводить на рынок около 40 новых препаратов в год, но, конечно, далеко не все из них блокбастеры – некоторые обеспечат «всего» 100-500 млн долларов продаж в год, а некоторые и вовсе проваливаются, не найдя спроса на рынке.
Источники инноваций
Разные фармкомпании применяют различные подходы к тому, откуда брать инновации. Исторически фармкомпании содержали полноценные научные исследовательские лаборатории внутри себя и полагались на собственные силы в новых разработках. Такой подход позволяет полностью контролировать разработку, однако имеет недостатки.
Если, например, компания решает открыть новое направление, нужно нанимать людей, расширять лабораторные мощности – а ведь далеко не факт, что направление окажется таким уж перспективным. Значит, теряется гибкость. Кроме того, в рамках одной крупной компании трудно совместить две разные парадигмы: маркетинг и продажи требуют жесткой иерархии, четких планов, следования предписаниям, а исследования и разработки – гибкости, горизонтального взаимодействия, творчества и способности приспосабливаться.
Есть несколько сложившихся способов решить эту дилемму. Большинство компаний поддерживают академических исследователей грантами: так они и питают среду, из которой рождаются новые лекарства, и держат руку на пульсе новейших разработок.
Некоторые компании передают функцию ранних исследований акселератору или инкубатору. Команды с идеями могут пользоваться оборудованием и экспертизой опытных разработчиков, получают финансовую поддержку, а в случае успеха могут стать частью материнской компании.
Фарма и биотех: в чем разница?
Примерно до середины 2000-х существовало разделение: фармкомпании занимались «классическими» низкомолекулярными лекарствами, а биотехнологические («биотехи») – биопрепаратами (о типах препаратов подробнее – в статье «Как разрабатывают лекарства»). Затем всё перемешалось: сейчас и фармгиганты разрабатывают биопрепараты, и некоторые классические биотехи стали фармгигантами, и маленькие биотехи могут разрабатывать как низкомолекулярные вещества, так и биопрепараты, а иногда и то, и другое. Поэтому сейчас используют термин «биофарма», а различие между большими и малыми компаниями не качественное, а количественное: у крупных компаний большой портфель лекарств на рынке, стабильный поток продаж, развитая сеть медицинских представителей и, как правило, глобальное присутствие.
В отношении сотрудников компаний и других частей экосистемы разработки лекарств тоже нет непреодолимой границы: вчерашний глава FDA может стать директором бигфармы, глава крупной компании может уйти в стартап и так далее. Такая гибкость идет только на пользу всем участникам, улучшая обмен опытом и общую сумму знаний.
Но самым распространенным на сегодня способом пополнить пайплайн препаратов фармкомпании является покупка большой компанией биотех-стартапа. Это событие называется MA означает выход из компании с прибылью. Размер покупки может составлять от нескольких десятков миллионов до десятков миллиардов долларов, зависит от стадии, на которой происходит покупка, и потенциала, который фармгигант видит в разработках этой компании.
Часто компания не покупает стартап целиком, а лицензирует один или несколько активов, или покупает опцион (право на покупку актива в будущем). Ещё один способ взаимодействия фармы и биотеха – исследовательские коллаборации. Например, бигфарма может бесплатно предоставить лекарство для совместных исследований в обмен на право первой посмотреть на результаты и принять решение о покупке актива. Иногда бигфарма берет на себя проведение клинических исследований, а стартап продолжает ранние разработки и предоставляет свою экспертизу в данной области.
Биотех и деньги
Если проект развивается не в рамках фармгиганта, а самостоятельно, на основе академической разработки, наступает момент, когда пора основать стартап. Пока он маленький, он может существовать на деньги государства или частных лиц. Затем, если все идет хорошо, компании нужно найти финансирование покрупнее. Тут на помощь приходят венчурные инвесторы.
Венчурные – потому что они очень рискуют деньгами, которые инвестируют, ведь в среднем из десяти инвестиций «выстрелит» лишь одна. Кстати, некоторые венчурные фонды основаны фармгигантами: так фарме удается следить за ранними разработками. Начиная с этого этапа, компанию вполне могут купить фирмы побольше.
Наиболее перспективные биотех-компании создаются по модели venture creation: специализированный венчурный фонд проактивно ищет интересные научные разработки и создает фирму, которую возглавляют опытные сотрудники фонда, выведшие на рынок не одно лекарство – так называемые entrepreneurs in residence («местные предприниматели»).
Не всем проектам удается найти финансовых инвесторов, заинтересованных в прибыли. Так, к сожалению, слабо поддерживаются проекты по разработке антибиотиков или лекарств от тропических болезней. Здесь на помощь приходят благотворительные фонды и, конечно, государство.
Венчурное финансирование компания может получать несколько лет, причём всё большие и большие суммы. В отличие от того, к чему привыкли венчурные инвесторы в IT, у фармкомпании не будет продаж еще 5-10 лет, а денег на разработки требуется очень много.
Так, на доклинический этап (этапы разработки описаны в статье «Как разрабатывают лекарства») может быть необходимо от 10 до 100 млн долларов, на первые две фазы клинических исследований, которые позволят значительно снизить риски, – от 50 до 300 млн. Такие раунды финансирования компании обычно привлекают от синдиката инвесторов. Всего в год биофарма привлекает примерно 15-20 млрд венчурных инвестиций.
Рисунок 2. Раунды финансирования. Автор рисунка: Илья Ясный
В последнее время компании с многообещающими активами всё раньше выходят на IPO (Initial Public Offering, первичное размещение акций на фондовой бирже) и инвесторы частных раундов финансирования могут продать свои акции, если они выросли в цене. Дальнейшее финансирование осуществляется за счет публичных рынков, где основными инвесторами будут уже хедж-фонды. За год в ходе IPO биофарма привлекает также 10-20 млрд долларов.
Типичные модели разработки
Платформа или актив?
Большинство биотех-компаний можно отнести к двум типам: платформенные или ориентированные на отдельные активы. У платформенных компаний главным достоянием является некая оригинальная технология (ноу-хау), которая способна порождать новые активы для развития по разным показаниям.
Это может быть, например, новый тип антител или новый способ поиска мишеней или еще какая-то область, где данная компания накопила опыт и экспертизу. Платформенная компания, с одной стороны, лучше застрахована от провалов, потому что, если первый продукт не пройдет какой-то этап исследований, можно обратиться к следующему. С другой стороны, развитие платформы требует средств, и компании все время приходится балансировать между развитием платформы и отдельных активов. Некоторые даже предпочитают не разрабатывать лекарства на основе платформы до поздних стадий, а доводить разработки, допустим, до клинических исследований и затем лицензировать их другим компаниям.
В противовес этому, компании одного или нескольких активов сфокусированы на разработке этих лекарств, но при неудаче своего главного актива могут сильно потерять в цене или вообще обанкротиться.
Новое или проверенное?
Не все компании занимаются разработкой совсем инновационных препаратов. Некоторые предпочитают разработать новый препарат, но действующий против уже известной мишени (о мишенях подробнее в статье «Как разрабатывают лекарства»). Они надеются потеснить имеющийся на рынке блокбастер за счет какого-нибудь преимущества: немного превосходящей эффективности или безопасности, более редкого или удобного дозирования, более низкой цены. Это не дженерики, а оригинальные препараты, но в отличие от инновационных first-in-class препаратов их называют me-too .
Вырасти или специализироваться?
Некоторые компании, как уже было сказано, не планируют заниматься поздними стадиями клинических исследований, масштабированием производства и выводом своих препаратов на рынок, предпочитая использовать свои сильные стороны в области ранней разработки.
Тем же, кто решается доходить до рынка, приходится преодолевать несколько трансформаций. В доклинической компании основную роль играют ученые химики и биохимики, молекулярные биологи, ветеринары. Когда начинаются клинические исследования, команду необходимо дополнить специалистами-медиками с опытом проведения исследований на людях. По мере приближения к коммерциализации команда усиливается медицинскими представителями, специалистами по производству и маркетингу.
Всё своё или отдать на сторону?
Часть компаний предпочитают большинство функций держать внутри компаний: и виварии, и клинический отдел, и производственные площадки. Понятно, что это требует больших капитальных вложений, но взамен приобретается больший контроль и возможная экономия на заказных работах. Другие отдают какие-то части разработки на аутсорс. Существуют даже полностью виртуальные компании, которые до определенного момента могут обходиться несколькими людьми в офисе, управляющими внешними контрагентами. Правда, тогда требования к этим сотрудникам предъявляются высочайшие, ведь им нужно досконально разбираться в том, что будут делать исполнители.
Что дальше?
Пожалуй, основной тренд, который уже начался и будет только усиливаться – отход от «массовых» блокбастеров в пользу всё более персонализированного (но от этого не менее высокодоходного для компаний) подхода к лечению. Популяции пациентов всё сильнее дробятся на небольшие группы, которым лечение назначается на основе индивидуальных особенностей. Само лечение постепенно тоже станет всё более персонализированным, учитывающим генетические особенности пациента или даже использующим его собственные клетки. Всё это становится возможным благодаря прогрессу в информационных технологиях (более широкому использованию искусственного интеллекта и машинного обучения, системы «больших» данных), а также благодаря прорыву в генных, клеточных и тканевых технологиях и возможностям манипуляций с отдельными клетками.
Генные и клеточные технологии также дают надежду на создание лекарств, которые будут не просто облегчать течение болезни или затормаживать её прогрессирование, а приводить к полному излечению. Уже сейчас на рынке есть такие препараты, помогающие небольшому числу пациентов с онкологическими и наследственными заболеваниями, и их будет становиться всё больше.
Другая важная тенденция – акцент на предотвращении заболеваний и их ранней диагностике, что позволит снизить количество тяжелых пациентов, которым нужна дорогостоящая терапия. Здесь тоже немалую роль могут сыграть информационные технологии, например, обработка данных с массово носимых устройств и из электронных карт пациентов. К этому подходу близка тенденция использовать цифровое лечение, то есть программы и приложения, вместо фармацевтических препаратов. Этот подход уже показал пользу в области некоторых психиатрических расстройств.
Интересно, что большинство перечисленных тенденций по логике должно привести к сокращению спроса на традиционные фармацевтические препараты – пока это основной хлеб фармкомпаний. Однако, фарма вместо того, чтобы бороться с ними, предпочитает их возглавлять. Именно сотрудники биофармацевтических компаний выступают за плодотворное сближение фармы и IT, финансирование передовых исследований и внедрение новейших разработок. Лучшие представители индустрии действуют на благо пациентов в соответствии с заветом Дж. Мерка (см. статью «Кто платит за лечение»), ведь они понимают: тогда и прибыли не заставят себя ждать.
Источник: opharme.ru
Фармацевтическая отрасль
Фармацевтическая отрасль – это отрасль экономики, занимающаяся разработкой, производством и дистрибуцией лекарственных препаратов. Технологический прогресс, инновации в области НИОКР (R она включает в себя многочисленные общественные и частные организации, которые проводят исследования, осуществляют разработку, производят и продают медикаменты для лечения людей и животных (Gennaro 1990). Фармацевтическая отрасль основана, в первую очередь, на научных исследованиях и разработках, связанных с лекарствами, которые предотвращают и лечат болезни и расстройства. Лекарственные вещества проявляют широкий спектр фармакологических и токсикологических свойств (Hardman, Gilman and Limbird 1996; Reynolds 1989). Современные научные и технологические достижения ускоряют процесс открытий и разработки новейших лекарственных препаратов с улучшенным терапевтическим воздействием и сниженными побочными эффектами.
На фармотрасль влияют многие динамические, социальные и экономические факторы. Некоторые фармацевтические компании работают как на национальных, так и на международных рынках. Поэтому их деятельность регламентируется законодательством, положениями и актами, касающимися разработки и одобрения лекарственных препаратов, производства и контроля качества, маркетинга и продаж. (Spilker 1994). На фармотрасль оказывают влияние академические, правительственные и промышленные научные учреждения, практикующие врачи и фармацевты, а также общественность.
Работники сферы здравоохранения (например, врачи, дантисты, медицинские сестры, фармацевты и ветеринары), ведущие частную практику и работающие в больницах, клиниках, аптеках, могут прописать лекарства или порекомендовать, каким образом их следует принимать. Правительственные регулирующие положения и политика в отношении здравоохранения, касающаяся медицинских препаратов, испытывают на себе влияние общественности, групп защиты и частных интересов.
Основной движущей силой фармотрасли являются научные открытия и разработки в совокупности с токсикологическим и клиническим опытом.
Источник: pharmprom.ru
