Издание пришло к выводу, что от 350 млн долларов, вырученных от продажи «Евросети», у бизнесмена в лучшем случае могло остаться лишь 3%, чего явно недостаточно для покрытия долгов.
Пандемия коронавируса «добила» лондонский бизнес бывшего владельца «Евросети» Евгения Чичваркина. Об этом говорится в материале RT. Сумма накопленных долгов группы компаний Hedonism уже превышает их активы. Отмечается, что в 2018 году группа показала убыток более 152 тысяч фунтов, тогда как годом ранее она заработала 1,62 млн фунтов чистой прибыли.
Более того, бизнесмен вынужден кредитовать свои предприятия из собственных средств. По словам опрошенных изданием экспертов, владельцы бизнеса порой оформляют займы своим фирмам для того, чтобы в случае их банкротства самим стать первыми в очереди на погашение долгов. Кроме того, так проще банкротиться, ведь основной заёмщик — сам Чичваркин, а не банки.
Также бизнесмену пришлось заложить свой ресторан Hide в Лондоне банку Metro. А ведь, чтобы открыть заведение, ему понадобились серьёзные вложения. По данным газеты The Evening Standart, инвестиции в это предприятие могли составлять 20 млн фунтов. Ко всему прочему, с началом эпидемии коронавируса бизнесу Hedonism, как и любому другому в Лондоне, пришлось менять формат работы: ресторан и магазин перешли на доставку на дом.
— Бизнес наполовину жив. Только доставка работает. Ресторан жив на 10%, потому что только доставка, — цитирует RT признание самого Чичваркина.
К тому же из-за финансовых проблем ликвидируется и созданный Чичваркиным фонд для поддержки Алексея Навального. О своей симпатии к оппозиционеру экс-владелец «Евросети» заявлял неоднократно и публично отчитывался о переводе для ФБК* как минимум 400 тысяч рублей через PayPal. Однако больше спонсировать Навального через свой фонд бизнесмен не сможет: 25 февраля 2020 года в реестре компаний появилось уведомление о начале процедуры его ликвидации.
Источник: life.ru
Продавал свитеры на рынке, возил «серые» телефоны из Китая и писал письма Путину, а в итоге потерял Евросеть и сбежал в Лондон: про Евгения Чичваркина
Не знаю, как вы, а я периодически выделяю время для просмотра интервью с интересными мне людьми. Нет, не с целью собрать сплетни, окунуться в мир скандалов, интриг и исследования чужой корзины с грязным бельем.
Меня интересуют истории успеха тех, кто добился больших высот с нуля. На этой неделе на одном популярном канале в YouTube мне довелось услышать историю человека, основавшего крупнейшую (на начало 2000-х годов) сеть магазинов «Евросеть».
Знакомьтесь, Евгений Чичваркин — человек-мегамозг, человек-эпатаж, человек-амбиция. Сын гражданского летчика и экономиста Минторга СССР, начинавший свою карьеру с продажи свитеров на рынке в «Лужниках» при температуре -20 °С.
Оглавление
- Кто такой Евгений Чичваркин
- Как открывал «Евросеть»
- Почему начались проблемы с законом и преследование
- Как уехал из России и чем занимается сейчас
Кто такой Евгений Чичваркин
По версии газеты The Sunday Times, Евгений Чичваркин — успешный бизнесмен, состояние которого на 2018 год оценивалось в 120 миллионов фунтов стерлингов. В сети за ним наблюдает около 900 тысяч человек.
Родился Евгений 10 сентября 1974 года в Ленинграде и, хотя рос в довольно обеспеченной семье, избалованным ребенком его не назовешь.
Первые бизнес-идеи посетили его еще в школе, когда предприимчивый юноша умудрялся перепродавать старшеклассникам табак, купленный в ближайшем ларьке.
Дальше — больше. Поступив в Государственную академию управления, Чичваркин начал активно торговать на рынке в «Лужниках».
Предприимчивый парень вставал в 3 утра, чтобы успеть выкупить у челночников из Турции партию самого ходового товара и быстро перепродать его на арендуемой точке до начала первой пары в академии.
Как открывал «Евросеть»
В 1997 году, совместно с товарищем Тимуром Артемьевым, Евгений основывает популярную и сегодня компанию «Евросеть».
Начиналась она с небольшого офиса, но в этом же году открыл свои двери для покупателей первый магазин на Ленинском проспекте (Санкт-Петербург).
Продажи пейджеров, сотовых телефонов, MP3-плееров поперли в гору в таком темпе, что уже спустя 2 года магазины крупнейшей компании-ритейлера того времени начали открываться не только в столице, но и в области.
На провокационные лозунги и эпатажные акции люди шли толпами.
По признанию самого бизнесмена, изначально все товары, включая аксессуары, приобретались компанией на территории России.
Чуть позже в туалете одного из офисов продаж Евгений увидел пустые коробки с адресом в Китае, сразу же позвонил партнеру и попросил «пробить».
Итог: уже спустя несколько дней Евгений летел в Китай для закупки партии аксессуаров напрямую у производителя.
Почему начались проблемы с законом и преследование
В своем откровенном интервью Юрию Дудю Евгений рассказал, что до 2005 года все реализуемые «Евросетью» товары попадали на прилавки по «серой схеме», т. е. без растаможки.
Осенью 2005-го компания начала работать полностью по «белой» схеме, но на тот момент ритейлером уже заинтересовались правоохранительные органы.
Первый гром среди ясного неба прогремел, когда в аэропорту арестовали партию новеньких «моторолл» более чем на 500 млн рублей.
В тот момент Чичваркин не растерялся и написал письмо Д. А. Медведеву, В. В. Путину с просьбой помочь и вернуть партию законно ввезенных в Россию товаров.
Телефоны вернули, но молния ударила снова: на этот раз Евгения обвинили в пропаже одного из сотрудников «Евросети». Для предприимчивого бизнесмена настал переломный момент.
Ситуацию не спасло и то, что к делу подключилась бывший госсекретарь США Кондолиза Райз, которая лично обсуждала с президентом России этот вопрос.
Как уехал из России и чем занимается сейчас
В сложившейся ситуации Евгению не оставалось ничего другого, как продать бизнес и эмигрировать в Великобританию. Уголовное преследование бизнесмена продолжалось до 2011 года.
На сегодняшний день претензий у силовиков к Чичваркину нет, но возвращаться на родину он не планирует.
За границей бизнесмен начал развивать бизнес в новой для себя сфере и открыл винный магазин Hedonism Wines площадью более 700 м2.
На прилавках здесь можно встретить как экземпляры, продающиеся по стоимости трешки в центре Москвы, так варианты по вполне демократичной цене.
Кроме магазина, в 2018 году Евгений открыл ресторан Hide. Заведение, которое занимает 3 этажа (на самом деле это целый комплекс — два ресторана и кафе), всего через полгода работы получило мишленовкую звезду.
Я не поддерживаю принципы ведения «серого» бизнеса. Но история нынешнего миллиардера, когда-то отморозившего пальцы на «луже», не оставила меня равнодушным.
Главный мой вывод: если очень захотеть, можно добиться любых высот. А вас впечатлила его история? Делитесь своим мнением в комментариях и подписывайтесь на наш блог, чтобы не пропустить свежие публикации!
Источник: tuday.ru
Что Евгений Чичваркин вывез из России в Лондон в крепком желтом пакете «Евросети»
Можно сказать, что решение валить я принял за три года, так как впервые я прилетел в Лондон осмотреться во время первого большого наезда на «Евросеть» в 2005 году. В действительности роковой черты я достиг за шесть минут после звонка следователя, который приехал ко мне с опергруппой.
Этих шести минут хватило ровно на то, чтобы вынуть батарейку и сим-карту из телефона, залечь на вылизанный, пахнущий ванилью пол в машине одного из топ-менеджеров «Альфа-Групп» и отправиться в Домодедово. Даже сумку не взял, она осталась в машине, которую уже пасли. В Домодедово купил (именно купил) новый мобильный телефон в не своей «Евросети». Коробку выкинул, зарядку и телефон положил в карман, оставил только прочный желтый полиэтиленовый пакет. Странно же ехать в Англию даже без ручной клади — так с одним пакетом и уехал.
Договорился взять билет, когда уже закроется рейс (типа девушку жду), и впрыгнул в готовую закрыться дверь. Загудели моторы, задраили люк. Десять минут тревожной тишины без движения. Вдруг голос: «Просим прощения, у одного из наших пассажиров возникла проблема на паспортном контроле». Люк открыли. «Приехали! — подумал я. — Сейчас менты, понятые».
Но нет! Вбежал студент со смешным рюкзаком — люк опять задраили. Двинулись наконец. В тот момент я был на 100% уверен, что вывожу с собой уникальный, бесценный багаж знаний — панацею для выживания в среде любой степени токсичности.
1. Включать идиота на допросах
На допросах все хотят побыстрее уехать домой, смотрят на часы, хватают ртом воздух, ерзают, потеют — для следователя это лакомство, как сахар для лошадки. Я же, как бывший советский пионер с двоемыслием и самостопом, научился переключать личность и на допросах вид имел «лихой и придурковатый».
Опытные адвокаты обычно советуют меньше говорить и отвечать только на заданные вопросы, желательно лаконично «да/нет», на сложные вопросы — «не помню», а в случае угрозы прикрываться 51-й статьей. Я же говорил долго, развернуто, постоянно прыгал с темы на тему, задавал вопросы, отвлекался и переспрашивал.
Главное, самому поверить, что времени у меня много и я никуда не спешу и с удовольствием пришел бы еще и завтра. У меня бывало, что за четыре часа допроса накипало всего полтора листа текста, да и то треть — паспортные данные, а две трети — лирика. Переключать личность я попробовал в первый раз еще лет в пятнадцать, когда озверевшая толпа из казанской моталки или из Набчелнов или свои родные из совхоза «Московский» периодически приезжали бить москвичей на жирный Юго-Запад или в Парк культуры (тогда Парк культуры имел такое же отношение к культуре, как современный Совет по культуре, — одни пьяные гопники). Благодаря маминым заграничным шмоткам и каре, как у Мирей Матье, однажды изумительно закосил под герлу.
В Англии у меня тоже было пару допросов по моему статусу, но это скорее не допрос, а, как здесь принято называть, интервью — сидишь и рассказываешь, как ты на колчаковских фронтах ранен был.
2. Говорить на козьем
Каждое утро у одной из наших помощниц начиналось с того, что она заезжала в разные магазины, в основном в «Связной», и покупала несколько дешевых телефонов. Они, конечно, стоили чуть дороже, чем в «Евросети». Каждый был под номером — 1, 2, 3… Телефоны раздавались ключевым людям в офисе утром и утилизировались вечером. Зная о коварстве ментов вычислять ассоциируемые телефоны по передвижению, мы включали их строго фрагментарно в определенное время.
За годы прессинга у нас выработался свой язык общения — что-то между идишем и трасянкой. Темой разговора могли быть погода, футбол, женщины, взаимоотношения зверей в дикой природе или пирамида Маслоу. Например, номер 1: «Только что встречался со вторым тренером «Динамо», говорит, был у фиолетовых вчера. Старый сказал, что грозит скамья штрафников. Впрочем, это уже не в первый раз».
Я: «Это вброс, они блондину из «Спартака» давили на то же. Щеки надувают! Работаем по фактической погоде». Это значило, что второго человека в Dixis Андрея Шлыкова (бело-синий логотип) вызывали в здание (фиолетовое) Следственного комитета на допрос и во время допроса сказали, что Чичваркину изменят меру пресечения на обвиняемого.
На что я говорю, что это вброс, так как Анненкову, владельцу «Беталинка» (красно-белый логотип), тот же старый следователь говорил то же самое. Значит, цель — довести эту информацию до меня с целью запугивания.
Толщина распечаток моей прослушки была в несколько кирпичей. Когда в Великобританию прислали запрос на экстрадицию с обвинениями в том, что я занимался похищениями, пытками, незаконным лишением свободы, подкупом должностных лиц, неуплатой налогов, контрабандой и прочими злодеяниями, к запросу в качестве доказательств моей вины приложили несколько десятков листов с моими переговорами. Независимая компания перевела их на английский, и судья увидел, что эти переговоры являются как раз доказательством обратного, что мне очень помогло. А вот ни одного разговора на козьем в Великобританию не прислали. В целом шесть лет общения на этом прекрасном языке способствовали развитию моего образного восприятия и углублению запаса аллегорий.
3. Пользоваться охраной
Мои дети в первый раз остались без охранников 23 декабря 2008 года в Лондоне. Дочь Марта тогда впервые летела не частным бортом и была рада, что в самолете есть еще люди, не знакомые ей, — ходила по проходам, заглядывала с улыбкой им в лица. Я не идиот и всегда понимал, что от серьезного заказа охранники не спасут, но в общей агрессивной среде всем было гораздо спокойнее с ними.
Однажды в кафе под Сочи что-то бурно отмечала большая армянская семья. Родственница моего друга неаккуратно себя повела с одним из джигитов, и все закончилось бы плохо, если бы не наши четыре ствола. Вообще, когда градус дискуссий поднимался до красного, небольшой холодный макаров покидал свой уютный кожаный кокон и как бы на время перемещал всех в Висконсин. Градус тут же падал до зеленого. За девять лет охраны ни единого выстрела.
Уже в Англии в 2012-м я спросил Березовского, как он оценивает эффективность охраны. Борис Абрамыч подозвал одного из своих телохранителей, выходца из израильских спецслужб двухметрового Марка, и по-отечески мне сказал: «Ну посмотри, Жень, какой же это охранник? Это свидетель», — пророчески усмехнувшись. В Великобритании содержать свидетелей слишком дорого для меня, а присылать ко мне Петрова с Бошировым слишком дорого для Родины.
4. Не воспринимать ментов
Все советские, постсоветские люди и даже миллениалы знают, что источник зла, насилия, агрессии, унижения и финансовых проблем — это менты. Как точно подмечено в книге «Текст» Глуховского, «я в Москве вижу только ментов», а я их чувствую, даже если они за поворотом.
В 1991-м на концерте «Монстры рока» в Тушине после финальных аккордов Thunderstorm AC/DC мы шли до метро почти час, так как конные менты оставили только узкий проход. В какой-то момент проход прорвали, и несколько сотен человек разбежались кто куда. Выбежали и мы, решили просто пересидеть в каком-то дворе, пока толпа не разойдется.
Так с моей будущей бывшей женой мы присели за столом во дворе пятиэтажек. Вдруг менты решили загонять всех в стойло. Заметил нас краснолицый майор и что было силы врезал дубинкой по столу. Наудачу сзади побежал пьяный металлист, и мент переключился на движущуюся мишень. Мы просидели там почти час.
Государство, появившееся в тот вечер на десять секунд в нашей жизни, исчерпывающе объяснило нам, кто есть кто.
Первый раз робкое ощущение, что полиция — это люди, пришло на четвертый или пятый год пребывания в Великобритании. Арестовали Навального, и мы спонтанно собрались напротив российского посольства. Я орал в микрофон, как желаю ему свободы.
Вдруг подходит офицер полиции, обвешанный всевозможными приборами и предметами, — что-то среднее между советским фарцовщиком и БДСМ-мастером, и спрашивает, кто тут старший. Я говорю, что я и что уведомления у нас есть. «Я не об этом, — вежливо отвечает мент. — Тут над посольством Гайаны (напротив российского посольства) живет одна женщина, у которой только что уснул маленький ребенок, и она обратилась к нам. У вас есть полное право продолжать протестовать, но, если бы вы могли взять полчаса паузы или хотя бы не использовать мегафон, я был бы вам очень признателен». Я потерял дар речи и чуть не расплакался. Протестовать расхотелось.
5. Быстро пересчитывать большое количество кеша вручную
Когда в 14 лет меня спросили: «Кем ты хочешь быть?», я ответил вопросом на вопрос: «А где больше платят?» Я все время хотел, чтобы у меня было много денег, и так получилось, что какое-то время денег действительно стало больше. 31 декабря 2000 года, когда мы все еще жались на инкассацию, а я уже жил в Жуковке, я привез домой и спрятал под бассейном две сумки по 60 кг наличности.
Показывал их друзьям, которым очень нравилось их поднимать и сидеть на них. Содержимое сумок я мог с закрытыми глазами пересчитать за ночь. Особенно быстро я считал первые ельцинские фантики, потому что были очень узкие.
Коллега по Луже показала, как легко их «ломать», и у меня даже начало получаться, но так как они стремительно обесценивались, а моторика никогда не являлась моей сильной стороной, риск был совершенно не оправдан. Еще раньше, на первом курсе, я умудрялся по 20–30 раз на дню нарушить «бабочку» (ст. 88, ч. 1 старого УК, «Валютные операции»), скупая доллары у Всероссийского биржевого банка на Ленинском, 93.
В 1994-м на Лужу зашли липецкие. Каждая бригада надписывала свою пачку мзды и бросала в черный мешок без пересчета. Липецкие были пацанами строгими, никто с ними шалить бы не стал, поэтому деньги в конце у них всегда сходились. Один раз это нужно было сделать мне, я распсиховался, три или четыре раза сбивался в пересчете.
Отдавая деньги, сказал, что если одной купюры не будет хватать, то я здесь на С5, 23-е место. Меня похлопали по плечу и сказали «не ссы, пацан». Мне было 19. С тех пор я не ошибался при пересчете, даже приближаясь к трем промилле. С моей напарницей мы на спор на глаз делили пачку из 100 листов пополам.
При продаже «Евросети» 75% компании обесценила Родина, далее мы поделились с моим другом и партнером Тимуром 50/50, потом во время развода поделились 50/50 с моей бывшей женой, я еще гордо заявлял, что она может забрать половину моих денег, но не может забрать половину моей гениальной головы, которая их генерирует. В итоге осталось не так уж и много. Деньги есть, но все в товаре, и наличного оборота здесь практически нет.
P. S. Уже во времена «Евросети» мы как-то приехали в Калининград. Помню, расплатился с таксистом двадцаткой евро, 10 долларами и 1000 рублей, и он в течение секунды отдал мне несколько рублей сдачи. В портовых городах конвертер валют у людей практически вживлен. Сразу вспомнил свои прекрасные годы в Лужниках, когда он был и у меня.
Теперь у меня карточка Revolut, которая считает с любой валюты без комиссии. А руки все еще помнят.
Источник: www.forbes.ru