Впервые я попробовал поделиться своим опытом с читателями 25 лет назад — на страницах журнала «За рулем». Тогда мне, инженеру из ракетного КБ, как и многим, пришлось искать новое занятие в жизни. Одним из самых доступных заработков была торговля потертыми иномарками. Сейчас захотелось оглянуться назад, вспомнить то противоречивое время и суммировать свой «перекупский» опыт.
В то время я еще не занимался авторемонтом профессионально, это было моим хобби, которое я совмещал с работой в местном ракетном КБ. И когда в наших краях появились первые иномарки, мне, почти как маленькому ребенку, было крайне интересно узнать, что там внутри. Знакомое чувство, не правда ли? 🙂 Ну а суровые 90-е вынудили совместить приятное с полезным.
Ведь чтобы узнать машину, надо на ней не только поездить, но и покопаться как следует. Если же потом ее удавалось продать хоть с минимальной выгодой, значит, время и деньги были потрачены не зря. Вот так я и стал в те годы «перекупом». По нынешним временам многие из тех авто, что я покупал-продавал — раритеты и редкость, таких сейчас на дорогах не встретить, а названия некоторых из них, возможно, ничего не скажут даже нынешним автознатокам. Жаль, что тогда массовых цифровых фотоаппаратов не было даже на горизонте, и поэтому проиллюстрировать «перекупскую» сторону моей жизни я могу лишь сканами мутных выцветших фотографий или картинками, найденными на просторах Интернета.
Сумасшедший бизнес. Девяностые (90-е) @centralnoetelevidenie
Первой «ино» оказалась Ауди 80, судя по стеклам и биркам на ремнях безопасности — 1979 года выпуска, с однокамерным карбюратором и мотором 1,6 литра. При этом в документах значилось — «год выпуска не установлен», а продавец, сам пригнавший ее из Германии и растаможивший, с честными глазами уверял, что машина 1982 года. Дело было в самом начале 1990-х, и эта первая в моей жизни иномарка оказалась настоящим открытием, почти как у классика: «О сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух…» 🙂 К сожалению, фото этой Ауди у меня не сохранилось, но вот кадр аналогичной машины, даже цвет практически такой же.
Во-первых, я узнал, что 12–14 литров бензина на 100 км в зимнем городе — это нормально. А ведь до того я наивно полагал, что «жигулевские» 10 на «сотню» — это многовато 🙂 Во-вторых, оказалось, что привычных ключей не достаточно для ремонта иномарок, и впервые услышал слово «торкс». Именно поэтому замена сцепления на этой машине заняла у меня несколько дней! К тому же выяснилось, что эталонно гниющие «Жигули» и «Москвичи» еще вполне себе неплохи на фоне Ауди, приобретенной на немецкой свалке за 1000 дойчемарок и доставшейся мне за $1600 (с учетом услуг перегонщика и растаможки).
Но все это казалось такими мелочами на фоне того, как эта машина ехала! Никогда ранее не испытанный разгон подобной интенсивности, сопровождаемый черными следами и визгом шин, совсем как в проникших к нам кинобоевиках, звук мотора, еле слышный в салоне и сравнимый с благородным гулом самолета, сочный «чмок» закрывающейся двери, так отличающийся от «жигулевско-москвичевского» дешевого «бздынь!». А какой удобный и просторный салон, где передняя пассажирка могла положить ногу на ногу, велюровые сиденья, невероятно комфортные после «сидушек» ВАЗ-2101 и -2106, сделанных для беспозвоночных! Как это было прекрасно, и как мы все тогда были наивны 🙂
Челночный бизнес в 90-х. Как торговля ширпотребом стала криминальной индустрией с жестокими нравами
Да, после «Москвича»-2140, ВАЗ-2101 и -2106, имевшихся ранее в хозяйстве, эта побитая заграничной жизнью Ауди казалась почти что космическим кораблем! Одновременно выяснилось, что не боги горшки обжигают, и что не так страшен черт, как его малюют. Я узнал, что свечи Bosch W7DC по калильному числу и резьбе совпадают с «жигулевскими» А17ДВ, что ремень генератора на этой Ауди такой же, как на «Жигулях», регулировочные шайбы в моторе совпадают с шайбами ВАЗ-2108, а ремень ГРМ можно поставить от ВАЗ-2105, хотя он и длиннее на один зуб. Да, хочу подчеркнуть, что сейчас я категорически не одобряю подобный «колхоз», но в те годы использование подходящих отечественных запчастей в моих краях было всеобщей практикой. «Родные» новые детали были только на заказ и при этом настолько дороги, что народ даже прокладки головок блока массово использовал старые, устанавливая их на герметик. Сейчас в это верится с трудом, но должен признаться, что сам в те годы не раз так собирал «иномоторы».
Приятным бонусом этой Ауди оказалось и то, что когда она, купленная за 1800 долларов, поднадоела, то легко нашла нового хозяина за 2500 «вечнозеленых». Кстати, любопытный факт о ценах того времени: подержанные отечественные машины стоили весьма приличные деньги — сравнимые с ценами старых иномарок. Например, минимальная цена не совсем до конца убитой «восьмерки» с мотором 1,3 л и с более-менее годными документами составляла тогда около 3000 долларов, ну а свою много поездившую, но еще крепкую «копейку», я легко продал за $1200. А теперь сравните с зарплатами: если месячный заработок на заводе превышал 100–200 долларов и платили почти вовремя, то в нашем городе это считалось совсем неплохо.
После Ауди было много машин, все не «наши» и все разные, ни одна модель не повторилась. Обычно была постоянная машина для регулярной езды, и к ней в придачу приобретались одна-две под восстановление и продажу — с дефектами по механике или электрике, которые я устранял сам. Реже брал машины, требующие мелкого кузовного ремонта и покраски. Их я отдавал в работу знакомым мастерам.
Вот эта старая фотография очень достоверно передает, как это все было. Задворки промзоны на окраине, на переднем плане Рено, уже продается, сзади справа Форд на транзитных номерах, еще только оформляется, ну и слева виднеется краешек моей постоянной машины того времени — БМВ-728.
При покупке очередной машины я руководствовался всего двумя критериями: заграничное происхождение и дешевизна. Обычно авто приобретались по цене 500–1000 долларов, а хорошим «наваром» после вычета расходов считались 300–500 долларов. Всех машин я уже не упомню, но какие-то запомнились или сложной историей купли-продажи, или проблемами, или оригинальной конструкцией, или общим впечатлением, так контрастирующим со среднестатистическим отечественным автомобилем.
Вот, к примеру, честная и жесткая иллюстрация того, как обстояли дела в то странное время — история Фольксвагена Поло, приобретенного в состоянии «не на ходу», с нерабочим стартером. Машина долго простояла, облезший кузов был весь в пыли и пожухлой листве. Абсолютный кот в мешке, что с мотором и коробкой — совершенно неизвестно. Решил рискнуть и купил, очень уж заманчивой была цена.
После того как заменил стартер, выяснилось, что агрегаты Фольксвагена в хорошем состоянии, ну а после покраски оказалось, что и внешне он неплохо смотрится. Щедрый покупатель нашелся быстро.
Казалось бы, в чем здесь драма? Но дело в том, что Поло был куплен у офицера, который пригнал его из Германии, когда наши выводили оттуда войска перед воссоединением ФРГ и ГДР. Выбирал он машину тщательно, для себя, но когда мы с ним встретились, ему уже давно не на что было даже купить стартер — зарплату задержали на несколько месяцев.
Причем без зарплаты сидел не кабинетный вояка, а боевой офицер — началась Первая чеченская, и он должен был сопровождать наши военные колонны на своей «Шилке» (ЗСУ 23-4 — зенитная самоходная установка). Я, помню, тогда удивился — ну зачем зенитка в боях с противником, у которого нет авиации, обычных БМП, что ли, не хватало? Оказалось, «Шилка» — мощное средство для подавления огневых точек в горах.
Объявление о продаже Поло офицер дал, когда пришел срок командировки в Чечню, а зарплаты как не было, так и нет. И вот чтобы хоть какие-то деньги оставить семье до неизвестно когда ожидающейся зарплаты, он и продал эту машину, а сам отправился воевать. Такие вот были времена…. Надеюсь, он тогда вернулся.
Примерно в то же время я в первый и последний раз стал владельцем «праворульки», купив Хонду Сити первого поколения. Приобрел настоящий конструктор — ободранный кузов отдельно, к нему в придачу два мотора в мешках россыпью, конченное сцепление и коробка в неизвестном состоянии. Но кузов был не гнилой, а цена — настолько заманчивой, что я снова рискнул. Хонду мне покрасили, накладки сцепления я переклепал, поставив подходящие «жигулевские», а из двух моторов собрал один, воткнув в него те детали, что казались целее.
Машинка поехала, и довольно бодро, вот только кольца бы ей поменять. Я их заказал, а пока ждал, продолжал сам кататься. Впечатление сложилось двоякое. С одной стороны, было очевидно, что уровень проектирования и конструкторский потенциал Хонды того времени были совершенно недостижимы для тогдашних «европейцев» в этом же классе. Сравнить уже было с чем — кроме упомянутого Поло у меня перебывали Рено 5, Фиат 127, Форд Фиеста, ну и непременные Гольф и Джетта первых поколений.
Когда разбирал машину под покраску, удивил мизерный вес сидений — по сравнению с БМВ или Опелем почти невесомые, как кухонный табурет, и при этом ничуть не менее удобные. Спинка заднего сиденья складывалась одним легким движением одновременно с подушкой, образовывая ровный пол. В тех же Фольксвагенах это было куда неудобнее, а самым абсурдным был Фиат 127 — в той модификации, что была у меня, заднее сиденье вообще нельзя было сложить, и это в крохотном хэтче!
Мотор Хонды просто потряс своей, не побоюсь этого слова, гениальностью. Во-первых, очень легкий — блок в сборе с поршневой один человек руками ставил в моторный отсек! Во-вторых, удивительно приемистый, с уверенной тягой почти с оборотов холостого хода, и при этом экономичный.
Конечно, моторчик был непростой — тут тебе и форкамерно-факельное зажигание, и три клапана на цилиндр, и два десятка электроклапанов с пучками вакуумных шлангов вокруг карбюратора. Тот результат, который европейцы достигают «грубой силой» (литражом моторов, например), японцы получают за счет более современного и сложного проектирования.
В общем, машина понравилась настолько, что даже правый руль не смущал, и были мысли оставить ее надолго. Почему же не оставил, да и вообще больше «праворулек» не брал? Да все из-за тех самых поршневых колец, которые я заказал на эту машину. Прождал я их полтора месяца, наматывая километры на этой Хонде, уже и покупатель был, а вот колец все не было.
В итоге машинку так и продал, как была, а тогдашние мытарства с запчастями навсегда отбили тягу к правому рулю. Понятное дело, что со временем цивилизация пришла даже в мои края, и сейчас все заказывается-получается совсем по-другому, но в 90-х у нас бывало и вот так.
Кстати, в те годы поршневые кольца и вкладыши делали на заказ на местном ракетном заводе, но на эту Хонду сделать не смогли, зато сделали на уже упоминавшийся Фиат 127.
Помимо несуразной компоновки салона (маленький хэтчбек, но с отдельным багажником и нескладывающейся спинкой заднего сиденья), Фиат удивил штанговым приводом клапанов, как на древних «Волгах» или «Москвичах»-400-408, и просто потрясающей гниючестью. На Фиате 127 я впервые увидел не самое надежное, но популярное у отдельных «еврокаров» техническое решение, когда установленные неподвижно пыльники внутренних ШРУСов сообщаются с картером КПП. Хотя в целом машинка оставила неплохое впечатление — послужила семье хорошо, бензин практически нюхала, да и продалась успешно.
Раз уж зашла речь о несуразной «мелкоте», то как тут не вспомнить уже упоминавшийся Рено 5.
Эта неожиданно удобная и приятная на ходу машинка отличалась оригинальной компоновкой моторного отсека с продольным расположением силового агрегата, при этом коробка стояла впереди, а мотор — в базе, позади передней оси. Однажды эта компоновка меня выручила, когда после стоянки я не смог включить передачу из-за диска сцепления, неожиданно прилипшего к маховику. В картере КПП сверху было окошко, в котором диск с корзиной были отлично видны, сосед нажал на сцепление, я поддел прилипший диск отверткой — и машина поехала. В подобной ситуации на привычных классических «Жигулях», да и на многих других авто, пришлось бы рывками мучить коробку и мотор, рискуя в итоге «убить» сцепление.
Что касается автоэкзотики, то еще запомнился Опель Коммодор — немного странный симбиоз Опеля Рекорд и Опеля Сенатор. Сейчас и модели эти никто не вспомнит, а тогда Рекорд был у нас очень популярен. Опель Сенатор — ощутимо более дорогой флагман марки — весь в хромированных молдингах, был не так распространен. Одна из причин в том, что на него ставились прожорливые 6-цилиндровые моторы объемом 2,5 или 3,0 литра. А совсем уж редкий Опель Коммодор от переднего бампера и до средней стойки кузова был Сенатором, а далее до заднего бампера — Рекордом. Вот так мой Коммодор выглядел после покраски:
Большая, красивая и комфортабельная машина, при этом ощутимо дешевле Сенатора, но с вопросами по надежности, как, собственно, и сам Сенатор. Вот и в моем случае покупатель через некоторое время после сделки решил предъявить мне некие претензии. Пришлось подтягивать, скажем так, «братков» для благополучного решения этого вопроса.
А какие же машины оставались надолго? Тут мне хочется напомнить бородатый анекдот, когда бабушка говорит внучке о том, что у нее, бабушки, всю жизнь была лишь одна большая любовь — моряки 🙂 Моей же единственной любовью на долгие годы оказались БМВ той поры. Казалось бы, не самый практичный выбор: моторы зачастую были сильно изношены еще в Германии, документы нередко проблемные, много сложностей в ремонте, плюс к тому эти машины невероятно прожорливые, в общем — недоразумение на колесах 🙂
Но как они ехали! Для неизбалованного провинциального постсоветского автомобилиста фирменное кредо БМВ — «удовольствие от вождения» — стало настоящим откровением. У меня перебывали самые разные БМВ, от «троек» до «семерок». Вот эта 520-я запомнилась дорогим, нервным и малорезультативным ремонтом.
Покупалась она фактически не на ходу — мотор еле заводился, «троил» (то есть «пятерил» и «четверил» :)) и более-менее работал только на высоких оборотах. Вскрытие «полуведерного» четырехкамерного карбюратора показало, что в нем отсутствует пружина, фиксирующая поплавок, — видимо, просто потеряли. Она была тут же изготовлена из куска проволоки, и машина поехала! Но оказалось, что мотор «ест» масло, дымит, и я решил его отремонтировать. Какая это была ошибка! Двигатель потребовал гильзовки, все возникшие при ремонте проблемы до сих пор не хочется вспоминать…
Но тем не менее БМВ той поры все равно продолжали меня радовать, особенно своими невероятными салонами, в которых мы впервые увидели переднюю панель с развернутой к водителю консолью, вызывавшую какие-то авиакосмические ассоциации. Ну а качество отделки флагманских БМВ 7-й серии просто не имело тогда аналогов в этой ценовой категории на нашем местном авторынке.
Именно с 1990-х в моем гараже и обосновались эти машины — сначала БМВ 728, а затем ее сменила БМВ 732. Они радовали меня почти 20 лет. Изогнутые полированные панели из настоящего ореха, а не «ценных пород пластика», огромный задний диван с широченным подлокотником, тщательно отформованный всего лишь для двух пассажиров с двумя подголовниками (как смешно на нынешней автомелкоте видеть три задних подголовника!), мотор, огромный и мощный, более подходящий катеру или среднетоннажному грузовику 🙂 Эти классические БМВ-«семерки» катали меня от Черного до Балтийского моря по всем закоулкам нашей необъятной.
Ну а что же с перекупской деятельностью? Черту подвел кризис 1998 года. Это сейчас мы к регулярным кризисам привыкли и всегда к ним готовы, тогда же обрушение рубля в четыре раза вызвало шок. Авторынок затих, завис и мой продававшийся тогда очередной Фольксваген. Продавался он больше месяца, и когда все-таки ушел, в итоге в долларах я серьезно потерял.
Утешительным призом было то, что в рублях вроде бы неплохо выиграл, но, понятное дело, это была лишь иллюзия выигрыша. Произошедшее настолько отбило вкус к профессии «перекупа», что в следующий раз я продал машину только через 12 лет. К тому же задолго до кризиса 1998 года я уже занимался авторемонтом профессионально, и это давало куда более стабильный доход, чем шаткое ремесло «перекупа». Но что было — то было…
Источник: www.drom.ru
Расскажу, как мы выживали в 90-е. Работали, а зарплату не получали месяцами. Спасло, что мужу вместо денег выдали ткань
С наступлением лихих девяностых стране наступило полное безденежье. Предприятие стояли на грани развала. Люди месяцами не получали зарплату. Учителя, врачи, инженеры были вынуждены покинуть свои рабочие места то и заняться челночным бизнесом, таская на себе огромные баулы из Турции и Китая. Моя история немножко иная, но она не вымышленная.
Это происходило на самом деле.
Кадры прежде всего
Государство всё меньше и меньше выделяла денег на научные разработки. Наш довольно успешный в прошлом научно-исследовательский институт был в огромных долгах по выплате заработной платы. Начались сокращения штатов. Особенно это коснулось молодых специалистов. Госуниверситет готовил кадры специально для нашего НИИ.
В 1987 году я вместе с пятнадцатью однокурсниками прибыла сюда на работу. В 1993 нас осталось только четверо. Остальные 11 человек попали под сокращение или ушли на вольные хлеба, пытаясь открыть свой бизнес. Меня же по закону не могли сократить, потому что я находилась в отпуске по уходу за ребенком.
Сын подрастал, и пришло время выходить на работу. Задержка по заработной плате за тот момент составляла почти 12 месяцев. Следовательно, свои заработанные деньги мне надо было ждать почти год. Такая перспектива меня совсем не устраивала. Ведь мой супруг тоже не получал зарплату на протяжении нескольких месяцев.
Возникает законный вопрос, как выживать в таких условиях семье с двумя детьми.
Мой маленький швейный цех
Мой муж работал на хлопчатобумажном комбинате начальником участка автоматики. И это стало нашим спасением. В тот период предприятия выдавали своим работникам зарплату продукцией, которые они выпускали. И тут я включила свой «инженерный» мозг. Изобретательность проявилась на полную катушку.
Мой благоверный написал заявление, чтобы зарплату за 3 месяца выдали рулонами хлопчатобумажной ткани. Я достала с антресолей свою старенькую швейную машинку, и начала строчить на ней по ночам простыни и пододеяльники. А днём я продавала на рынке свою продукцию, которая пользовалась в те времена большим спросом, ведь в магазинах тогда еще не было такого изобилия товаров, как сейчас. Все мои друзья, родственники и соседи за месяц были обеспечены постельным бельем. На своем «мини-предприятии» я была директором, бухгалтером, швеёй и продавцом.
Знакомая скупала мою продукцию оптом и возила её на север, где наше постельное белье расходилась на ура. Бизнес расширялся, пришлось купить электрическую швейную машинку.
Прошло много лет, но я до сих пор вспоминаю эти годы с улыбкой. Кому-то тогда было реально тяжело. Но я не ощутила тяжести, и бремя девяностых приняла как должное. Может быть, я просто оптимист по жизни.
И все-таки я больше инженер, чем швея
Нет, я не стала крутой бизнес-леди. Шло время, менялись условия игры. Повальный дефицит закончился, и на рынке появилось много товаров. Конкурировать с крупными швейными предприятиями стало тяжело. Надо было искать другие направления. Но вскоре я поняла, что заниматься бизнесом мне стало скучно.
Искать свою нишу, в которой не было бы конкурентов, мне неинтересно. Я — инженер и люблю создавать что-то новое. Вернувшись в свой родной НИИ, я занялась своей любимой работой, благо зарплату стали вовремя платить.
Наш отдел занимался разработкой защит для систем автоматики. Я участвовала во многих интересных проектах, разрабатывала электронные и электромагнитные реле, которые до сих изготавливают на нашем предприятии. А я провожу их испытания в экспериментальной лаборатории. Научно-исследовательский институт релестроения превратился в сборочное производство. Наши реле устанавливают на многих электростанциях и подстанциях на всей территории нашей необъятной страны.
Источник: finansypress.ru
Миллионеры 90-х: истории, по которым можно снимать кино
В 90-е страна экспериментально открывала для себя нюансы рыночных взаимоотношений, превратившись в одно сплошное «поле чудес». Звезды бизнеса ярко загорались, но быстро гасли, успев прожить за одно десятилетие несколько жизней. Заработать миллионы и все потерять. Пять невероятных историй бизнесменов, которые стали героями 90-х и навсегда в них остались.
Кадр из к/ф «Страна глухих»
Артем Тарасов 
Как все начиналось
Бывший заведующий лабораторией в Институте океанографии АН, в «большой бизнес» Тарасов пришел через довольно специфические сервисы. Сначала создал первое в стране коммерческое бюро знакомств «Прогресс» с дневной выручкой 7 тыс. руб. (полторы машины «Волги»), закрытое через неделю после обвинения со стороны госорганов в том, что кооператоры сопутствуют «бракам по расчету ради прописки». А потом его кооператив «Техника» едва ли не единственный в стране ремонтировал импортную оргтехнику и помогал создавать и распространять отечественное ПО (программное обеспечение), например популярнейший в 90-х первый текстовый редактор «Лексикон».
Вообще у Тарасова было много нетривиальных идей. К примеру, нанимать грузчиками лиц с высшим образованием и знанием английского языка для обслуживания иностранцев в аэропортах и на вокзалах (служба «Ариса») или зарегистрировать в виде кооператива первое в стране частное информационное агентство – справочную службу информации «Факт», которую придумал Владимир Яковлев. Из нее впоследствии «вырос» ИД «Коммерсантъ».
Пик карьеры
Молодые кооператоры раздражали власть, и, чтобы застраховаться от возможных гонений, Тарасов решил привлечь прессу. Он пришел в редакцию англоязычной газеты «Московские новости» и заявил, что только за январь его зарплата составила 3 млн руб. (средняя зарплата инженера в НИИ тогда была 120 руб.). Сотрудники Тарасова получали едва ли не больше министров (до 10–15 тыс. советских рублей в месяц), а программисты– до 36 тыс.
Дальше уже в эфире популярной программы «Взгляд» он поднял проблему взаимоотношений кооператоров и властей, заявив, что если все обвинения властей в мошенничестве и воровстве обоснованы, то «пусть его расстреливают хоть на Красной площади». Так Тарасов стал первым официальным и легальным миллионером эпохи перестройки, хотя кооператив после выпуска ТВ-программы пришлось закрыть, а миллионы выручки и вовсе конфисковали.
Свою всесоюзную известность Тарасов попытался конвертировать в политический капитал, став в 1990 году депутатом Верховного Совета РСФСР. Он обвиняет президента СССР в тайных переговорах с Японией, после чего, опасаясь преследования со стороны властей, Тарасов еще до путча 91-го года эмигрирует в Лондон, где консультирует иностранные банки.
Но снова идет в политику, участвуя из Англии заочно в выборах в Государственную думу от ЦАО Москвы. В 1996 году выставляет свою кандидатуру на президентские выборы. Все это в результате снова приводит его в британскую эмиграцию, откуда Тарасов пытается вернуться в российскую политическую жизнь, баллотируясь на посты губернатора Санкт-Петербурга (в 2000 году) и Красноярского края (в 2002-м). Везде проигрывает, но в 2003 году все равно возвращается в Россию. На фоне активного занятия политикой его бизнес-проекты терпят крах.
Конец
В нулевых Тарасов, кандидат технических наук, фактически начал жизнь с чистого листа, вернувшись в науку и возглавив созданный им Институт инноваций. Сотрудничал со своим бывшим учеником по кооперативному движению – «форбсом» Виктором Вексельбергом – по отбору и внедрению отечественных научных разработок. Придумал ТВ-шоу про молодых ученых.
Но громких имен не открыл и новых ниш не обнаружил. По старинке пытался вернуться в политику, войдя в список кандидатов на думские выборы 2016 года от партии «Яблоко», которая выборы проиграла. Спустя год, в июле 2017-го, 67-летний Тарасов умер в своей квартире в Москве от пневмонии. Тело обнаружил друг, который привез ему антибиотики.
Илья Медков
Как все начиналось
За пять лет прошел путь от отчисленного за неуспеваемость студента журфака МГУ до самого молодого миллиардера, замешанного в аферах государственного масштаба.
Имея за плечами полгода работы личным водителем Артема Тарасова и месяц в информационном кооперативе «Факт», он вместе с 27-летним Аркадием Ангелевичем создает фирму «Прагма» по поставке и продаже американских и японских компьютеров. Быстро становится миллионером и уже в 1990 году придумывает создать банк, полностью построенный на компьютерных технологиях, куда не нужно будет ходить, потому что все операции могут совершаться с помощью средств связи.
Так кооператив «Прагма» превращается в банк, работающий, правда, по старинке. После августа 1991-го перед новым банком открылись огромные перспективы: через него проходят множество сделок по сбыту товаров с госпредприятий.
Пик карьеры
В 1992 году Медков занимается сразу всем: участвует в приватизации, скупает акции металлургических заводов и нанимает на работу бывших региональных партийных боссов из верхушки КПСС. Первым в России использовал для заработка фейковые новости. Например, поставил на ленту крупнейших информационных агентств страны сообщения о якобы произошедшей утечке ядерного топлива с завода по утилизации ядерных отходов в Ленинградской области. Пока директор завода успокаивал общественность через все мировые СМИ, агенты Медкова скупили резко подешевевшие акции компаний ядерной энергетики.
Для ухода от налогов открывает Центр генетической информации человека (первый в России банк спермы), где через бухгалтерию проводили стоимость биологического материала, завышенную в разы. Однако понятно, что отмыть те суммы, которыми ворочал Медков, таким образом было невозможно. К 1992 году пресса оценивала его состояние в 600 млн долларов.
Медков серьезно увлекался IT-технологиями, в то время как, по словам предпринимателя Тарасова, в стране применяли в основном паяльники. Свои компьютерные познания он использовал для рисования в программе-иллюстраторе СorelDRAW фальшивых платежных документов на сумму более 3,7 млрд руб. К тому времени у него уже был новый банк, ДИАМ, который расшифровывался как «Дорогой Илья Алексеевич Медков». Для перевозки наличности и открытия счетов для VIP-клиентов за границей был взят в аренду самолет, который только за один год Медков экстравагантно перекрасил два раза.
Конец
В конце концов фальшивыми документами заинтересовалась прокуратура и Центробанк, счета банкира арестовывают. Но Медков подает в суд на ЦБ и внезапно выигрывает иск на сумму около 3 млрд руб. Друзья советуют ему уехать, он берет билет на самолет в Париж на 16 сентября, но почему-то решает в тот день никуда не ехать и задерживается в офисе до часу ночи.
Пуля киллера подстерегла его на выходе из офиса 17 сентября – до своего бронированного «мерседеса» он не дошел всего несколько шагов. Через пару часов Медков умирает в больнице. Ему было 26 лет.
Спустя 11 лет его друг Антон Носик напишет у себя в блоге: «Илья Алексеевич Медков сам сделал все, чтобы его убили. Потому что есть уровень ответственности, который смертному человеку не разрулить».
Александр Конаныхин
Как все начиналось
Александр Конаныхин – идеальный герой для американского блокбастера о новых русских 90-х годов. Инициативный студент московского физтеха, заработавший первые деньги на строительном кооперативе (22 тыс. руб.) и вылетевший за это из комсомола и института с формулировкой «за делячество и распределение денежных средств не по труду».
Пик карьеры
Помимо строительного кооператива, выросшего до штата в 600 человек, сделал бизнес на биржах, которые Конаныхин называл «машинами по созданию денег из воздуха». К 1990 году в его империю имени себя входили две биржи, одна газета, Всероссийский биржевой банк (ВББ), который выполнял функции «внутренней кассы», когда нужно было быстро перекинуть деньги из одной компании в другую. Самому предпринимателю всего 24 года, он выглядит как подросток, из-за чего на деловые встречи отправляет вместо себя более солидных «двойников».
Был первым, кто купил себе 600-й «мерседес», который вскоре заменил на бронированный ГАЗ. После нападения на загородный дом обшил жилище гранитом, который не пробивает даже пулемет. Отчеканил золотые «депозитные сертификаты» с профилем любимой жены Елены Грачевой на реверсе, нарушив монополию Банка России на производство денежных знаков. В общем, стал одним из тех самых новых русских, о которых слагали мифы и анекдоты.
Ради спортивного интереса вкладывал деньги в политику, спонсируя изгнанного из партии регионального депутата Бориса Ельцина, и в строительство памятника святым Кириллу и Мефодию на Старой площади в Москве, прямо напротив здания ЦК КПСС.
Планировал делать совместный бизнес «где-нибудь в Лондоне» с Михаилом Ходорковским, с которым познакомился в валютном магазине.
Конец
Все изменилось после похищения в 1992 году, устроенного в Будапеште его охранниками, бывшими сотрудниками КГБ, от которых он сбежал с женой сначала в Братиславу, а оттуда первым рейсом в Америку. Конаныхин пытается бороться за бизнес заочно, закидывая жалобами по факсу знакомых чиновников. Достучаться удалось только до Ельцина, который вспомнил молодого бизнесмена и распорядился, чтобы дело рассматривалось на высоком уровне, раз речь идет о «силовиках». Однако после того, как делом Конаныхина занялась Главная военная прокуратура, он постепенно превратился из пострадавшего в обвиняемого в выводе средств из банка по двум фиктивным кредитным договорам на сумму 8,1 млн долларов. Сам банк к тому моменту был уже банкротом.
По наводке российских военных прокуроров летом 1996 года попадает в тюрьму за нарушение визового режима, где проводит 13 месяцев. В американский суд приезжает российский военный прокурор. Тут-то и пригодилась история с похищением в Будапеште. Судья принял сторону Конаныхина.
А подсудимый получил компенсацию в размере 100 тыс. долларов от американской иммиграционной службы, приобретя в ее лице заклятого врага. В 1999-м он вместе с женой получает политическое убежище и начинает потихоньку заниматься модным интернет-бизнесом. Но спустя четыре года иммиграционная служба все-таки смогла лишить его звания беженца через суд.
Конаныхин, проживший в США уже 11 лет, решил переехать в Канаду, но его снова арестовывают вместе с женой. Американцы очень хотят вернуть российских супругов на их историческую Родину и привозят в аэропорт. Буквально в последний момент, когда чемоданы Конаныхина и жены уже были погружены в самолет, до судьи дозвонились их адвокаты, и он успел отменить решение о депортации.
В 2007-м Конаныхин получил заветную «грин-кард». В «большом бизнесе» с тех пор замечен не был. Интернет-сайт его компании не обновляется с начала нулевых. О своей невероятной судьбе в 2006 году выпустил англоязычную автобиографию с говорящим названием: «Вызов. Как преуспеть в бизнесе, когда за вами охотятся ФБР, КГБ, американская миграционная служба, департамент отечественной безопасности, департамент юстиции, Интерпол и мафиозные киллеры».
Владимир Брынцалов
Как все начиналось
Российская версия Дональда Трампа. После того, как в 70-х из-за строительства трехэтажного дома на своем садовом участке вылетел с должности начальника строительного управления Черкесска с формулировкой за «мелкобуржуазные тенденции в мировоззрении», работал только на себя. Сначала на семейной пасеке, а в 1987 году организовал свой первый кооператив «Пчелка». Намучившись с реализацией товара, бизнесмен открывает фирму «Агро Био Апис» для сбыта продукции. Потом ее совладельцем станет государственное объединение «Мосмедпрепараты», которому принадлежал Московский химико-фармацевтический завод имени Карпова.
Пик карьеры
В 1990 году Брынцалов организовал Ассоциацию производителей лекарств Москвы, куда, кроме «Пчелки», вступили еще три фармацевтические фабрики. В момент приватизации выкупает у рабочих и управляющих заводов акции и становится настоящим «аптечным магнатом». Ассоциация меняет название и превращается в компанию «Ферейн», в честь немца-аптекаря Карла Ивановича Феррейна, одного из основателей династии фармацевтов в царской России. Фамилию аптекаря бизнесмен сознательно регистрирует с ошибкой, чтобы не платить 3 млн марок потомкам Феррейна.
Один из заводов производил также и медицинский спирт, на котором Брынцалов сделал свой основной капитал. На базе этого спирта начал выпускать водку «Ферейн», из-за своей дешевизны составившую здоровую конкуренцию голландским спирту и водке Royal.
Об эксцентричности и вкусе Брынцалова ходили легенды. У него была коллекция ботинок из крокодиловой кожи, включая варианты с золотыми и серебряными запонками. Он любил золотые часы с бриллиантами от Vacheron Constantin, костюмы от Nina Ricci и пистолет системы «Макаров». Офис Брынцалова на территории одного из заводов, по воспоминаниям очевидцев, выглядел как «четырехэтажный дворец с бесплатным рестораном для посетителей, мраморным холлом и гигантским искусственным водопадом, спускающимся с потолка». В то время состояние Брынцалова пресса оценивала в районе 2 млрд долларов.
Как положено бизнесменам 90-х, Брынцалов становится депутатом Госдумы. А в 1996 году собирается идти в президенты России. Свои предвыборные обещания публикует на водочных этикетках «Ферейн» и проводит рок-тур вместе с группой «Коррозия металла».
Конец
Политический акционизм не остался без внимания государства. В декабре 1995 года налоговики предъявляют ему претензии на сумму 64 млрд руб. Сотрудников Госналогслужбы, пришедших арестовывать имущество для погашения недоимки, бизнесмен выгнал из офиса под дулом пистолета.
Империя стала медленно уходить на дно. Ситуацию могло исправить перспективное сотрудничество с датской компанией Novo Nordisk по изготовлению инсулина, которое сделало бы Брынцалова монополистом. Но время и силы уходили на паблисити и политическую карьеру, несмотря на оглушительный проигрыш на президентских выборах 1996 года, где он занял последнее, 11-е место. В итоге датчане досрочно разрывают контракт на инсулин и требуют вернуть взятые в долг 6,5 млн долларов.
В нулевые империя разрушилась окончательно. Чтобы не платить долги за инсулин, он меняет название компании на «Брынцалов-А». Время изменилось – старые способы перестали работать. Рецепты успеха 90-х – производство спиртосодержащих лекарственных препаратов, включая популярную в народе настойку боярышника, – в десятых обернулись массовыми отравлениями.
Выпуск аналогов популярных лекарств привел к открытию уголовного дела против топ-менеджмента компании. Даже санаторий «Кавказская Ривьера» в Сочи, памятник культуры начала XX века, который Брынцалов купил задолго до Олимпиады, после перепланировки отошел государству, не принеся своему владельцу ни копейки. Спустя 20 лет пресса оценивала активы Брынцалова всего лишь в 8 млрд руб. (35 млн долларов). «Я хочу, чтобы обо мне забыли», – сказал Брынцалов навестившей его сотруднице.
Владимир Некрасов
Как все начиналось
Сразу после выпуска из Донецкого медицинского института молодой врач-психиатр Владимир Некрасов удачно женится и вместе с супругой эмигрирует во Францию, где неведомыми путями попадает в косметический бизнес. Вернувшись в Москву спустя семь лет, открывает свою первую и единственную компанию по продаже косметики и парфюмерии «Арбат-престиж», названную так, «потому что не был москвичом и жил на Арбате».
Стартовый капитал: офис в 10 метров, один сотрудник и приходящий раз в неделю бухгалтер. Суть бизнеса – поставка французской парфюмерии в валютные магазины при гостиницах. От разгула рэкета Некрасов спасался с помощью милиции. У себя под столом он установил кнопку немедленного вызова милиции, которая однажды спасла его от грабежа, когда к нему в кабинет днем зашли несколько человек «кавказской национальности» и последовательно выложили на стол четыре гранаты. До 1998-го у Некрасова закупались практически все мелкие и средние магазины, а цены на продукцию были ниже, чем у «челноков».
Пик карьеры
В августе 1998 года, сразу после дефолта, открывает первый в стране супермаркет косметики и парфюмерии в Очакове, который по обороту начинает конкурировать с вещевыми рынками. Многометровая очередь у входа наглядно показала, что это успех, и с тех пор «Арбат-престиж» занимался только розницей. Бизнесмен первым внедрил дисконтные карточки и сделал по-настоящему народный магазин.
Рекламная кампания проходила по всем законам эпатажа. Москва была увешана билбордами с лозунгом «Нюхаем вместе» и группой «На-На» со спущенными штанами, что вызвало шквал жалоб от пенсионеров в надзорные органы. В телероликах использовали необычных персонажей вроде «звездного» трансвестита Зазы Наполи («а у нас Новый год!»), а на страницах рекламного журнала и в витринах магазинов размещали изображения молодых голых мужчин. Эти и другие рекламные ходы владелец сети называл «продажей частичек женского счастья».
Кстати, только в «Арбат-престиже» не скрывали, что принимают на работу продавцами-консультантами геев, потому что, по словам Некрасова, «на них специально приходили женщины, которые хотели общаться».
Источник: thereminder.ru