После возвращения из Японии Мэрилин согласилась сыграть второстепенную роль в комедии «Нет лучше бизнеса, чем шоу-бизнес». Сценарий опять был слабый, не лучше чем «Розовые колготки», но Мэрилин уже успела так устать сидеть дома с Джо, что готова была сниматься в любой ерунде. Тем более что студия пошла на ее условия – согласилась оплачивать работу Наташи Лайтесс, а также музыканта Хола Шефера и постановщика танцев Джека Коула, которые ставили ей музыкальные номера в фильме «Джентльмены предпочитают блондинок». А главное, ей пообещали главную роль в экранизации популярной бродвейской пьесы «Зуд седьмого года», режиссером которой должен был стать великий Билли Уайлдер.
В фильме «Нет лучше бизнеса, чем шоу-бизнес» Мэрилин играла Вики – костюмершу, решившую стать певицей. Скучная роль, нудный сценарий из плохо склеенных между собой водевильных историй, слабенькие незапоминающиеся песни… Мэрилин приходила со съемок раздраженная, а дом ждал муж, отношения с которым ухудшались с каждым днем. Возможно, именно тогда она и начала злоупотреблять успокоительными таблетками.
«Исполнение какой-либо сцены напоминает откупоривание бутылки. Если ее не удается открыть одним способом, нужно попробовать другой – а может, вообще оставить ее в покое и приняться за другую бутылку?»
Вам будет интересно Невидимая» гарантия: как предпринимателям помогут с кредитами — РБК
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Начало печатного бизнеса
Начало печатного бизнеса Филлип арендовал компьютер в прокатной фирме и купил принтер Canon. Он планирует начать свой собственный бизнес: многим людям нужны визитные карточки, и он начнет их печатать и продавать гораздо дешевле, чем другие компании. У него есть первый заказ
Глава III Крылья любви и бизнеса
Глава III Крылья любви и бизнеса Как все юноши начала 60-х годов Сильвио был романтиком, мечтал о большой светлой любви. Зачитывался Стендалем и нередко видел себя на месте его славных героев. И вот так однажды, мечтая, «паря в небесах», он вдруг пришел в себя на земле у стены
Глава X Бизнес как стиль, стиль как бизнес Дональд Трамп и Ричард Брэнсон
Глава X Бизнес как стиль, стиль как бизнес Дональд Трамп и Ричард Брэнсон Дональд Трамп – американский бизнес-магнат, писатель и ведущий популярного реалити-шоу «Кандидат». 194614 июня Дональд Джон Трамп родился в Нью-Йорке (штат Нью-Йорк, США). Его отец Фред Трамп был
Искусство бизнеса
Искусство бизнеса После полутора лет работы нам стало тесно, и «Китмиру» пришлось переехать в более просторное помещение. Мы арендовали целый дом по улице Монтань; первый этаж отвели под контору и демонстрационный зал, на втором и третьем разместились мастерские и
Монополизация шоу-бизнеса…
Монополизация шоу-бизнеса… В последние лет пять началась и успешно идет монополизация музыки. Возможно, это особенность русской души — стараться все подмять под себя… По крайней мере, на Западе каждый занимается своим делом: лейбл не лезет в концерты, телевиденье в
Парадоксы российского шоу-бизнеса
Парадоксы российского шоу-бизнеса Существует немало по сути нормальных вещей, которые, попадая на российскую почву, приобретают слегка но все-таки уродливые формы, становятся с ног на голову. Шоу-бизнес не исключение, здесь тоже существуют местные парадоксы.Например,
Вам будет интересно Идеи бизнеса, новые тренды Украины 2019 — Бизнес без крупных вложений
Законы шоу-бизнеса
Законы шоу-бизнеса Хороши или плохи законы нашего шоу-бизнеса — об этом можно рассуждать на кухне, но игнорировать их нельзя, если вы идете в этот мир. Как нельзя игнорировать законы страны, в которой вы живете. Хорошо уже одно то, что хоть какие-то законы есть, хоть какие-то
Пиар-работа и мир шоу-бизнеса
Пиар-работа и мир шоу-бизнеса Тайна, интрига, завеса, сплетни — выпячивание этих элементов мира шоу-бизнеса отлично отработано и доказывает эффективность своего воздействия на широкие массы. Это якобы другой мир — манящий и волшебный, и уж не знаю, как получается, но это
В ВИХРЯХ БИЗНЕСА
В ВИХРЯХ БИЗНЕСА В октябре 1972 года, когда Билл Бучер вступил в должность главного операционного директора «Чейза», я впервые после того, как стал тремя годами раньше главным исполнительным директором, почувствовал уверенность, что мои усилия по преобразованию банка в
ОБЪЕДИНЕНИЕ БИЗНЕСА И ПРОФСОЮЗОВ
ОБЪЕДИНЕНИЕ БИЗНЕСА И ПРОФСОЮЗОВ После того как бюджетный кризис остался позади, у меня состоялся разговор с Гарри Ван Арсдэйлом, президентом центрального профсоюзного совета Нью-Йорка АФТ-КПП, об укреплении связей между бизнесом и организованными трудовыми ресурсами.
«МОИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ИДУТ, ЧЕМ ДАЛЕЕ, ЛУЧШЕ И ЛУЧШЕ»
«МОИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ИДУТ, ЧЕМ ДАЛЕЕ, ЛУЧШЕ И ЛУЧШЕ» В феврале 1831 года Гоголь писал матери: «О себе скажу, что мои обстоятельства идут, чем далее, лучше и лучше: все поселяет в меня надежду, что если не в этом, то в следующем году, я буду уже иметь возможность содержать себя
Музыканты и представители шоу-бизнеса
Музыканты и представители шоу-бизнеса
Глава 12 Льготы для «Малого бизнеса»
Глава 12 Льготы для «Малого бизнеса» Не знаю, может, на бумаге количество проверок и соответствует норме…И тупые инструкции комиссий типа «Нельзя хранить БАД и лекарства в одном ящике» или «Храните всё с меткой „Хранить в тёмном и прохладном месте“ в холодильнике», или
Вам будет интересно Бизнес на товарах, импортированных из Китая. Что нужно знать в 2022 году? | Rusbase
Дети бизнеса
Дети бизнеса Это произошло на исходе 1992 года в Костроме. Восьмилетний Женя после школы, как обычно, пошел во двор поиграть. Но в назначенное время домой не вернулся. Родительские поиски кончились ничем, а дома в двери ждала записка.Вот она, передо мной. Нарочито измененным
Салоны красоты, толстовки и квартиры: узнали, каким бизнесом занимаются наши звезды
Таланты наших звезд безграничны. Они успевают выступать на сцене, вести эфиры, главенствовать в Instagram, а параллельно руководить бизнесом. В нашей подборке российские селебрити, которые управляют собственным делом.
Моргенштерн
Рэпер уже давно владеет рестораном Kaif, которые даже в пандемию неплохо развивается, а на днях заявил, что собирается открыть собственное частное охранное агентство Kaif Security. Лицензия позволит сотрудникам ЧОПа артиста носить гладкоствольное и нарезное оружие. В услугах числится сопровождение сделок, охрана мероприятий, телохранители, VIP-сопровождение, охрана детей и даже заказ вертолета.
Ксения Собчак 
Похожие записи:
- Для Петербурга — это сильно»: коммерческую недвижимость ждут перемены — РБК
- Оставить отзыв о компании Новые Бизнес технологии, Квартиры в новостройках, Сургут — Каталог компаний
- Продажа елок на Новый год: как заработать на новогодних елках, что нужно, чтобы их продавать
- Коммерческая недвижимость в Черногории для бизнеса
Источник: invest-easy.ru
«Нет лучше бизнеса, чем шоу-бизнес»
В марте 1954 года победа Мэрилин Монро над «Фокс» казалась полной, и студия решила, что она не будет играть в фильме «Девушка в розовых колготках». Вместо этого они предложили ей роль второго плана в фильме «Нет лучше бизнеса, чем шоу-бизнес». Планировалось также дать ей более важную роль в картине «Зуд седьмого года». Кроме того, студия обещала заключить с ней новый контракт в августе и дать огромную премию в размере 100000 долларов. Казалось, Дэррил Занак отступил или, по крайней мере, понял, что Мэрилин Монро — это ценное приобретение и он не хочет потерять ее.
Мэрилин начала работу в фильме «Нет лучше бизнеса, чем шоу-бизнес» в мае. Это был «блокбастер», кассовый хит — большой, музыкальный, цветной широкоэкранный фильм со стереозвуком, снятый на пленке Текниколор, с целым букетом звезд первой величины, с классическими мелодиями из песенника Ирвинга Берлина, с костюмами, получившими номинацию на «Оскар». В конце концов, там играли такие звезды, как Этель Мерман, Дональд О’Коннор, Дэн Дэйлей, Мици Гейнор, а также популярнейший певец Джонни Рей. В дни, когда крупные музыкальные студии переживали период упадка, власти студии «Фокс» знали, что необходим еще один компонент, который заставит кинозрителей броситься штурмовать кассы кинотеатров, — Мэрилин Монро. И хотя ее роль даже не была прописана в сценарии, она была добавлена специально под нее после неудачи с «Девушкой в розовых колготках».
Сказать об этом кино можно, используя строчку из песни, под которую появляется название фильма, — «Здесь все прекрасно». Длина картины 117 минут, и в его составе 16 музыкальных номеров, по крайней мере половина из которых настолько потрясающе поставлена, что трудно вообразить что-нибудь сопоставимое даже сегодня, несмотря на достижения компьютерной графики. В фильме показана хроника семейства Донахью с 1919 по 1942 год. Как и большинство успешных киномюзиклов, начиная с «золотого века» Голливуда до середины шестидесятых годов, истории о семействах шоу-бизнеса имели неизменный успех — от Коэна и Фойе до Джипси Роз Ли и фон Траппса — и, похоже, не имеет значения, правдивы эти истории или нет.
Тэрри и Молли Донахью (Дэйли и Мерман), популярные артисты водевилей, подключают одного за другим своих троих детей в свою работу. В первый раз мы видим всех пятерых Донахью, танцующих вместе в нью-йоркском ипподроме на переполненном и слишком долгом представлении «Оркестр Алек-сандер’срэгтайм». Вскоре в первый раз появляется Мэрилин в костюме горничной-француженки.
Ее героиню зовут Виктория Хоффман, она гардеробщица в ночном клубе. Две минуты спустя продюсер Лью Харрис прослушивает ее исполнение песни «После того, как вы получаете то, что хотели (вы уже не хотите этого)», сопровождающееся танцем. Одетая в белое прозрачное платье из тонкого газа, через которое просвечивает кожа, украшенное вышивкой, стразами и блестками, продуманно размещенными на бедре в самом верху высокого разреза, костюм, подчеркивающий совершенные формы, с короной из снежно-белых перьев белой цапли, Мэрилин настолько красива, что дух захватывает.
В фильме между Викторией и Донахью постепенно развиваются сложные отношения. Слезы и горе уступают всеобщему примирению и извинениям всех перед всеми, а затем большой номер пяти Донахью «Оркестр Александер’срэгтайм». В этом номере пять Донахью и Вики, спускающаяся по огромной лестнице, идут и поют вместе. Мерман идет в белом драпирующемся вечернем платье без бретелек.
Гейнор великолепна ö своем облегающем красном, доходящем до пола платье. Монро также очень изящна в своем серебряном, украшенном блестками, зеленовато-голубом платье с очень скромным декольте. Конечно, она, как и всегда, ослепительна. В этом фильме есть чем восхищаться, и Мэрилин отлично выглядела на фоне проверенных профессионалов, таких, как Этель Мерман, Дэн Дэйли и Дональд О’Коннор.
Однако во время съемки были и проблемы, главным образом с Мэрилин. Часть этого времени она болела бронхитом, а кроме того, у нее диагностировали анемию. К тому же все возрастающее пристрастие к снотворным и барбитуратам стало настоящей проблемой в ее жизни, влияя уже и на ее работу. Большую часть времени она была вялой и унылой. Естественно, она нередко опаздывала на съемки.
Наташа Лайтесс — она, естественно, каждый день присутствовала на съемках рядом с Мэрилин — позднее утверждала, что в то время Джо часто бил Мэрилин и что Мэрилин доверяла ей подробности этих ужасных событий. Трудно доверять словам Лайтесс, учитывая ее враждебность по отношению к Джо, но другие близкие Мэрилин соглашаются с ней — и даже некоторые друзья Джо. «Да, он бил ее, — рассказывал один из самых близких друзей Джо. — Казалось, он даже не стыдился этого.
Он говорил, что она возбуждает в нем самые худшие инстинкты, и что обычно он совсем не такой. Он сказал, что она была испорченным и крайне эгоцентричным человеком, и это сводило его с ума. Он сказал мне, что просто ошалел от необходимости нянчиться ней, устал от ее историй «бедная я, несчастная», как он выразился. Я сказал ему: «Джо, может быть, вам лучше развестись?» Он посмотрел на меня, как будто я был сумасшедшим. «Я не позволю ей уйти, — заявил он. — Будь я проклят, если я позволю ей уйти».
Выйдя замуж за Джо ДиМаджио, Мэрилин, возможно, в очередной раз в жизни связалась с мужчиной, который не поддерживал ни ее стремлений, ни ее амбиций. Он был физически груб с Мэрилин. Он также мог быть довольно бесчувственным и тупым. Например, Мэрилин однажды подарила ему золотую медаль, на которой была написана цитата из «Маленького Принца» Антуана де Сент-Экзюпери: «Истинная любовь видна не глазами, а сердцем, глаза могут обмануться». Он равнодушно посмотрел на нее и спросил: «И что, черт возьми, это значит?»
«Когда он приехал на съемки фильма «Нет лучше бизнеса, чем шоу-бизнес», мы как раз снимали крупный номер с Мэрилин «Жаркие волны». Она очень много работала над этим номером со своим наставником по вокалу Халом Шеффером, и я знаю, как она гордилась этим. А он просто стоял там, большой, тупой мужик, очень неприятный и недоброжелательный, — рассказывал один из членов съемочной группы. — Она вошла, вся покрытая синяками, которые затем пришлось замазывать косметикой. И все, кто беспокоился о Мэрилин, а я думаю, что все мы беспокоились о ней, хотели сказать ей: «Да брось ты этого парня. Немедленно!» Всем очень хотелось обнять ее и защитить — так она влияла на всех, кто там был».
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |
Источник: www.m-monroe.ru
Michael Dorfman’s Essentials
Рецензию на сатирический роман Товы Райч «Мой холокост» я поначалу хотел назвать «No business Like ‘Shoah Business’» – «нет (лучше) бизнеса, чем “Шоа-бизнес”». Однако так назвал свою разгромную рецензию Гарри Розенблат, редактор нью-йоркской «Джуиш уик» (Еврейская неделя). Розенблат, тоже не является автором хлесткой фразы, перепева известного американского присловья No business like show business – нет (лучше) бизнеса, чем шоу бизнес. Автором фразы (про Шоа-бизнес) является покойный израильский министр иностранных дел Абба Эбан, прекрасный оратор, отличавшийся пафосом в публичных выступлениях и откровенным цинизмом в личных беседах.
Гарри Розенблата возмущает не само допущение, что такое святое дело, как увековечивание памяти евреев, уничтоженных в Холокосте может привлекать разного рода мошенников, аферистов, демагогов и прочую сомнительную публику.
Как повсеместно принято в наших палестинах, уважаемого редактора занимает любимый вопрос Паниковского «А ты кто такой?».
“Нормана Финкельстейна еврейские организации обьявили самоненавистником и подвергли анафеме за то, что он писал, что евреи эксплуатируют Холокост для извлечения прибыли, – пишет Розенблит, -…Здесь же тотальная сатира и жестокая критика раздается не с периферии, а из самого сердца профессионального еврейского истеблишмента по Холокосту”.
Действительно, Това Райч – известная в этих кругах персона, да еще жена бывшего директора Американского музея Холокоста в Вашингтоне Вальтера Райча. Музей этот в своем роде головной для подобных учреждений во всем мире, сравнимый разве что с Центральным музеем В.И. Ленина в советское время.
Вальтер Райч был вынужден покинуть пост в 1998 году, после известного скандала, когда музей отказался допустить туда Ясира Арафата. Музей Холокоста – учреждение государственное, президент и правление назначается из Белого Дома, а Арафат был официальным гостем президента. И хотя общеизвестно, что не Райч принял спорное решение, однако президент Музея Майлс Лерман решил принести его в жертву разгневанному хозяину Белого Дома.
Не случайно, главный герой романа «Мой Холокост» – шахер-махер и лжец, бабник и предатель, а заодно еще и жертва Холокоста Морис Месер весьма напоминает Лермана. Он тоже… президент Американского музея Холокоста в Вашингтоне. Некоторые увидели в нем и карикатуру на главу Центра Визенталя рабби Мервина Хайера, устроившего туда жену, двух сыновей и других родственников.
Хотя в романе есть и другие легко узнаваемые персонажи, «Мой Холокост» значительно большее, чем попытка свести счеты. Гарри Розенблата и рецензента Книжного обозрения «Нью-Йорк Таймс» Дейвида Маргулиса очень волнует, что могут подумать и сказать антисемиты. Однако, положительных отзывов больше. Например выдержанная рецензия Тома Питера в самой интеллигентной газете Америки «Крисчиан Сайнс Монитор» и Габриэля Сандерса в старейшей еврейской газете «Форвард». Американо-еврейская писательница Синтия Озик, известная произральскими выступлениями, написала восторженное предисловие к роману, о чем сокрушался Розеблатт «Если бы роман написал Норман Финкельтейн, то Озик вышла бы в первых рядах безжалостных критиков…» А тут вот….
Габриэль Сандерс считает, что роман Товы Райч – широкая, хорошо написанная социальная сатира. И то, что речь идет о художественном вымысле ни в коем случае не притупляет сатирического жала книги. В русской литературе, пожалуй, лишь «Синдикат» Дины Рубиной о деятельности в России израильских организаций по теме и настрою напоминает «Мой Холокост». Однако повесть Рубиной добрей и лиричней, хотя и вызвала в определенных кругах не меньший переполох и негодования, чем роман Товы Райч. Лично мне чтение доставило не только радость узнавания и разоблачения типажей хорошо знакомых, но много откровенно веселых моментов, потому что книга ко всему еще очень смешная.
Национальный музей Холокоста в Вашингтоне
Пока русский читатель не получил перевода, я перескажу основную линию. Главный герой романа Морис Месер начинал в отрасли дамского нижнего белья. Однако, когда Холокост стал « более модным, чем бюстгальтеры с подкладкой», то он со своим сыночком, «жертвой Холокоста второй степени» Норманом создает бизнес «Холокост коннекшн инкорпорайшн» (Корпорация связи с Холокостом). За хорошие деньги там привязывают к Холокосту всех жертв исторической несправедливости – немцев, поляков, японцев, чернокожих, американских индейцев, палестинцев, католиков, мормонов, гомосексуалов, женщин и многих других.
Другой персонаж романа, дочь миллионерши и потенциальной жертвовательницы, «принцесса» Бонни Бекон. Ее везут в Освенцим на экскурсию. Там она видит, посетителя в инвалидном кресле.
«Я действительно очень высоко ценю то, что Освенцим теперь доступен и для инвалидных колясок! Да, я действительно это ценю! Вот вы скажите, а тогда, в Освенцим тоже можно было въехать на инвалидной коляске? Я имею в виду, во время Холокоста».
Позже, за пожертвование в десять миллионов долларов от матери Бонни, она сама становиться директором музея. Она объявляет свои цели:
«Я приму на работу людей всех из рас, национальных и религиозных меньшинств и сексуальных пристрастий для того, чтоб поднять значение Холокоста, сделать его универсальным архетипом, пригодным для извлечения любых коллективных уроков, имеющих значение для каждого».
В списке потенциальных жертв, которые необходимо вовлечь в наратив Холокоста, у нового директора естественно фигурируют и инвалиды.
Среди клиентов даже Общество по борьбе против охоты на диких животных. «Груды меха в магазинах – это все равно, как груды волос узников лагерей смерти, которые нацисты состригали перед дверьми газовой камeры».
Действительно Музей Холокоста часто критикуют за акции и экспозиции, не имеющие прямого отношения к уничтожению евреев. Не в романе, а в жизни бывают и отрицательные кампании, достаточно вспомнить протесты еврейских профессионалов Холокоста против христианских консерваторов, сравнивавших с Холокостом аборты; их же протесты против светских либералов, сравнивавших с отрицанием Холокоста отрицание теории эволюции Дарвина или контркампанию против общества защиты животных ПЕТА, затеявшего кампанию против мясоедства под лозунгом «Холокост в твоей тарелке». Результат одинаковый – реклама для всех. Шоа-бизнес строится на известном человеческом качестве раздувать свои и чужие страдания и использовать их, чтоб требовать разного рода привилегии и льготы. Впрочем, и без всякой сатиры, в историю Холокоста пытаются сегодня вовлечь всех и каждого.
Чтобы заработать денег Месер не гнушается ничем. В ход идут ложь, предательство всех и вся, даже самых близких и дорогих. Не случайно Месер на идише – нож, и герой всегда готов воткнуть нож в спину, не в прямом смысле, разумеется. Для получения пожертвований в арсенале Месера важное место занимают постельные аферы.
Пожилая и богатая жертвовательница уже дала пять миллионов, но надо еще. И Месер уговаривает пожилую леди в постели.
«Глория, милая. Ты не уйдешь отсюда пока не сделаешь для меня двух вещей. Первое – ты убедишь Лиона (мужа), чтоб он поставил свое имя на доске (основателей музея). Это ему будет стоить еще миллион. Второе – пять миллионов долларов из фонда Мэла (первого мужа) – чтоб в итоговой строке вышло шесть миллионов, очень, очень святое число».
Некоторых критиков романа возмутил «низкий уровень, до которого опускается сатира». Однако брачные и сексуальные аферисты далеко не новость в еврейской литературе. Стоит только вспомнить «Господина из Буэнос-Айреса» Шолом Алейхема. Или Макса Бялостока из «Продюсеров» Мэла Брукса, самого еврейского мюзикла на Бродвее, которому рукоплескала (правда не без некоторого сомнения) американская еврейская аудитория. А ведь Бялосток выманивает в постели у своих престарелых любовниц деньги на спектакль «Весна Гитлера».
Старается в постели Месер не только «для дела», а и для себя. Не только в романе, а и в реальном мире сборщиков пожертвований в народе и даже в среде еврейских профессионалов презрительно-иронически называют идишистским словом шнорер, что значит попрошайка, паразит. Образ бесцеремонного и нагловато-заискивающего еврейского попрошайки – хрестоматийный не только в еврейской литературе, (например, кладбищенский попрошайка Арье-Лейб в «Одесских рассказах» Бабеля).
По действующим сегодня расценкам фоундрайзеров, по крайней мере, один миллион долларов от «святого» числа шесть миллионов попадает прямо Месеру в карман. Да и оставшиеся деньги не идут на заявленные цели, а, как правило, 60-70 процентов расходуется на различные нужды самих благотворительных организаций. Серия финансовых скандалов практически во всех крупных еврейских организаций за последние пять лет показывает, что не все гладко среди филантропов. Еврейские организации не исключения. В июньской газете «Ньюсдей» промелькнуло сообщение, что контроллер штата Нью-Йорк собрал представителей добровольческих ассоциаций и заявил «Вы делаете благородное дело, но вам надо научится подчиняться финансовой дисциплине».
Несчастье случается и в семье Месеров. Единственная наследница, «принцесса Холокоста» Нехама, для которой старались отец и дедушка, которую символически назвали в честь девочки, погибшей в гетто в Вильнюсе, порывает связи с семьей, с еврейством, и, самое страшное, с бизнесом. Принцесса Холокоста здесь не только перепев одиозного персонажа «настоящая еврейская принцесса», с которым сравнима в американском сознании лишь чудовищная «а идише мама» (ее образ преждевременно спешат похоронить некоторые еврейские авторы. В обществе, где бывают колбасные короли и нефтяные принцы, принцесса называется по отрасли бизнеса. Принцесса Холокоста здесь вполне уместна.
Кармелитская обитель в Освенциме
Нехама всерьез воспринимает проповедь жертвенности и страдания. Ее волнует «христианский холокост». Нехама принимает постриг и уходит в монастырь. И не просто в монастырь, а в обитель кармелиток в самом Освенциме. В ту самую обитель, против которой громко протестовали многочисленные еврейские организации.
Об этом Това Райч тоже знает не понаслышке. Раввин Ави Вейс руководивший акциями протеста, залезавший во время демонстраций на стену и приковавший себя к забору монастыря приходится ей родным братом. В романе он удостоен сомнительного комплимента «этот сумасшедший спайдермен (человек-паук)-рабби».
Можно привести еще много интересных и забавных деталей. Форма сатирического романа дает возможность сказать больше и лучше, чем сухие академические исследования или гневные полемические статьи. Однако, в самом понятии Шоа-бизнеса нет ничего зазорного.
В современном глобализованном мире любая деятельность имеет шанс на успех лишь тогда, когда она построена на деловой, коммерческой основе. Холокост, или как в Израиле его называют Шоа, – сегодня несомненно один из наиболее раскрученных и узнаваемых еврейских брендов. Обороты в этой отрасли достигают десятизначных чисел.
Бренд – это не просто коммерческая марка, но и предмет культа. Мы встаем утром, чистим зубы «Крест» или «Колгейт», едим не хлопья, а «Келлог»…. В течение дня современный человек сталкивается примерно с тремя тысячами брендов. Холокост – далеко не единственный еврейский бренд. О коммерческой освоении потенциала антисемитизма я писал (Антисемитизм, как коммерческий бренд.).
Другой узнаваемый бренд – кашрут. Обороты рынка кошерных продуктов достигают 150 миллиардов долларов в год. Это возможно потому, что рынок охватывает далеко не только еврейских потребителей. Кошерные продукты потребляют миллионы людей – вегетарианцы, пятидесятники, мусульмане и даже православные христиане во время Великого поста. Только в кошерных продукатх они могут быть уверены: если написано, что в продукте нет ингредиентов животного происхождения, то их действительно нет. (О страстях на кошерном рынке я писал в статье «Кошерная революция в Нью-Йорке» ).
Наиболее успешные современные модели распространения каббалистики и культовых услуг иудаизма тоже строятся по типу коммерческих франчайзов, как «Старбук кафе», «Контроль за весом» (Weight Watchers) или «МакДональдс».
Самый узнаваемый здесь бренд – «Хабад». Их деятельность хорошо бы принять, как модель для успеха любой еврейской культурной деятельности (Об этом в моей статье «Так победит еврейская революция»).
Хотя критики сравнивают Хабад с мафией – устранение конкурирующих структур, установление контроля над сферой деятельности, подавление конкурирующих брендов и т.п., на самом деле в их деятельности нет ничего такого, что противоречило бы принятым нормам поведения в бизнесе. Зато их конкуренты либо хватаются за все на свете, либо сетуют на судьбу. Интересно, что даже распространение иудаизма и культовых услуг медленно, но уверенно распространяется и на нееврейских потребителей. Многие деятели так называемого «кирува» («сближение» – ивр.) действуют не только среди этнических евреев, но и среди христиан. Здесь создается обширная сеть «ноахитов», названных по имени библейского Ноя (Ноах) и практикующие «домоисеевы» «универсальные» ритуалы и принципы.
Холокост сегодня стал очень важным компонентом самосознания Западного мира. Как это произошло, хорошо рассказывает книга историка Питера Новика «Холокост в американской жизни» (3). Смысл Холокоста не в том, что убили миллионы людей. Такое в истории случалось и случается поныне. Смысл в том, что впервые в истории убийцы понесли ответственность, жертвы смогли взыскать компенсацию.
И судила убийц не «история», а суд. И впервые в истории мир осознал ответственность за бездействие – «там убивали людей, а мы ничего не сделали». Холокост придает современному западному сознанию моральное превосходство, правоту своего дела. Ведь без Холокоста история Второй мировой войны, и, самое главное, современный мировой порядок перестают быть «справедливыми».
Холокост позволяет, если не списать, то искупить военные преступления антигитлеровской коалиции, послевоенную депортацию десятков миллионов людей в Европе, предательство союзников. Не только Израиль, но почти все европейские страны находят в Холокосте моральное оправдание своих территориальных притязаний. Без Холокоста невозможно оправдать русское присутствие в Восточной Пруссии или польский и чешский суверенитет над Силезией и Судетами. Трагедия Холокоста дает притесненным и страдающим меньшинствам надежду на историческую справедливость.
Холокост – явление культовое, и как любой культ, он капитализирован и коммерциализирован. Хозяева, менеджеры и держатели акций в отрасли стремятся к извлечению прибыли. Общество и потребители хотят, чтобы бизнес был честным.
Тем более, что успешный бизнес на культе может быть успешным лишь в таком коммерческом климате, где репутация не менее, а то и более важны, чем максимализация прибыли. «Мой Холокост» Товы Райч, как и мемуары крупнейшего исследователя Холокоста Рауля Хилберга «Политика памяти» (5) и даже «Индустрия Холокоста» Нормана Финкельстейна и другие делают полезное дело. Все они проливают свет на темные пятна, вскрывают недостатки и злоупотребления. (об освоении темы деятельности вокруг Холокоста еврейскими сатириками я писал в статье «Холокост – это смешно?» и «Чем пахнет еврейский дом?»). «Шоа бизнес» – это нормальный бизнес и делать его надо честно. Потому, что клиента можно обмануть, но, в конце концов, он всегда прав.
И еще одно важное замечание, которое теряется во время рассуждений о культовых брендах и франчайзах, то, что забывается во время сатирических скетчей и анекдотов. Как же все таки нам почтить память шести миллионов евреев, убитых и замученных нацистами лишь за то, что они были евреями? Наверное, пора нам оставить их почивать в мире и не тревожить их покой суетными делами нового, чуждого им мира.
Това Райч, авторм “Мой Холокост”
- (1) Кошерная революция в Нью-Йорке
- (2) Так победит революция идишкайта
- (3) The Holocaust in American Life by Peter Novick, published by Houghton Mifflin Co., 1999
- (4) The Politics of Memory : The Journey of a Holocaust Historian by Raul Hilberg Ivan Dee, 1996
- (5) The Holocaust Industry: Reflections on the Exploitation of Jewish Sufferingby Norman Finkelstein Verso, 2003
- (6) Холокост – это смешно
- (7) Чем пахнет еврейский дом
Источник: lamerkhav.wordpress.com
