МОСКВА, 30 августа. /ТАСС/. Развитие экономических механизмов в России должно содействовать улучшению качества российского образования независимо от формы собственности образовательных организаций, родители должны иметь возможность выбирать между государственными и частными школами, считает гендиректор корпорации «Российский учебник» Александр Брычкин.
«Наличие механизма позволяет решать системные проблемы. Экономика — это механизм, лучшего механизма наше общество еще не придумало», — сказал Брычкин на круглом столе «Частные инвестиции в образовании» в рамках форума «Город образования», говоря о приоритете экономического подхода к вопросам образования.
В ходе дискуссии на круглом столе мнения экспертов о статусе сферы образования разделились: одни считают, что образование является социальной сферой, другие — что оно относится к сфере экономики…
«Давайте просто поймем, что образование — это на текущий момент сфера экономики, а не социальная. Как только мы это поймем, у нас сразу поменяется отношение ко всему», — сказал член координационного совета «Деловой России» Александр Рудик.
«Кузница»: образование – это услуга?
Он отметил, что медицина, как и экономика, считается социальной сферой, однако в медицину пришел бизнес, и хуже от этого, по мнению эксперта, не стало. Аналогичная ситуация должна сложиться в образовании, считает Рудик.
«Если это экономика, то образование в этой экономической модели — что? Получается, что услуга. И мы, как общество, говорим, что это вредное отношение к сфере образования как к услуге», — ответила на это президент «Рыбаков фонда» Екатерина Рыбакова.
Она добавила, что в сфере здравоохранения клиенту за деньги могут поставить несуществующий диагноз и потом «вылечить» от несуществующей болезни. «И отличие сферы образования от сферы здравоохранения в том, что если мы ведем правильный образ жизни и занимаемся профилактикой, то мы сферы здравоохранения можем избежать, а сферы образования мы не избежим в своей жизни. То есть социальная значимость у образования выше, чем у здравоохранения», — считает она.
«Проблема качества образования не в том, что это бизнес или социальная сфера, услуга или не услуга. Проблема в том, чтобы сделать правильный механизм, который позволяет родителям ребенка выбрать то место, в котором его ребенку дадут качественное образование», — сказал, в свою очередь, Брычкин.
Комментарий. Не буду спорить с деловыми людьми, которые пришли поговорить о частных инвестициях, об экономике в образовании. У меня тоже есть представление об экономике в образовании.
Во время Великой отечественной войны страна тратила 7,5% всех госрасходов на образование, привлекались и частные инвестиции: образование в старших классах, техникумах, вузах было платным, документы приведены здесь. До войны и после неё в образование вкладывали 13,6% всех госрасходов.
А на рубеже веков горячие головы говорили, что государство должно уйти из образования, что госрасходы надо уменьшить до 0,7% от ВВП. Сейчас тратим 3,6% ВВП на образование (2017 год). Экономика осчастливила образование и продолжает его душить «повышением экономической эффективности»: закрытием и слиянием школ, новой системой оплаты труда, сделавшей учительские коллективы конкурентами в борьбе за зарплату и премии. Экономисты думают, что, следуя их показателям и критериям, образование совершенствуется. Они подменяют понятие эффективности образования понятием его экономической эффективности, но и здесь ошибаются, так как смотрят на проблему с горизонтом 1-2 года.
как понять, что ты продаешь свои услуги слишком дешево?
Но давайте задумаемся. Даже тогда, когда образование в старших классах было платным, была ли работа учителя оказанием образовательных услуг? Приведу пример. 24 августа я был на открытии памятной доски первому директору школы № 2 (1952-1956), первому директору школы-интерната (1956-1962) г. Нелидово Михаилу Николаевичу Максимовскому. Подробности здесь.
На это памятное событие, кроме учителей, учащихся и горожан, собрались выпускники 1956 года (год отмены платности в образовании) с фотографиями, с дневником девятиклассницы из 1955/56 учебного года, один выпускник приехал из Твери. Я никого из них не спрашивал, разумеется, но вопрос в голове промелькнул: «Михаил Николаевич служил своему народу и государству или оказывал образовательные услуги?»
Много ли людей через 65 лет вспомнят об оказанных услугах? Для меня очевидно, что при любом способе финансирования образования к работе учителя нельзя относиться, как к оказанию услуг. Эта экономическая терминология уже развратила часть учителей. Некоторые из них стали говорить: «Я объяснила, оказала образовательную услугу. Не поняли — это ваши проблемы».
Образование, как сфера экономики, может быть только у государства, финансирующего образование, как своё будущее. Если экономизм поселился в голове директора школы, учителя, воспитывающего и обучающего своих питомцев, — это катастрофа, это подмена задачи для всей деятельности в образовании.
Экономистов надо выгнать из образования, как когда-то Христос выгнал торговцев из храма, и начать воспринимать образование, как сферу построения будущего народа, государства и каждого отдельного гражданина. Учителя служат, а не оказывают образовательные услуги, господа деловые люди из «Деловой России» и «Российского учебника»!
Пора бы этот вопрос решить на уровне министерства, на уровне законодательных органов. Мы уже 25 лет бредём по пустыне «реформ» образования, проводимых экономистами — и конца нашим мучениям не видно. Но год назад Комитет Государственной Думы, руководимый Никоновым В.А. («ЕР»), отказался начать пересмотр законодательства страны на предмет отказа от термина «образовательная услуга». Власть деловых людей ничего не понимает про образование, даже если сидит под вывеской «Образование».
Видимо, только тогда, когда разрушение образования станет катастрофическим, жареный петух клюнет власть в известное место и под давлением неопровержимых улик, подтверждающих разрушительность всей предыдущей политики в образовании на основе идей экономизма, она будет вынуждена что-то менять. А пока бредём дальше по пустыне с обтрёпанным флагом экономизма в руках.
Источник: mel.fm
Образование: услуга, право или обязанность? Колонка главного редактора
Незадолго до Дня учителя был опубликован Перечень поручений Президента по итогам заседания Президиума Государственного совета. Одно из них касается того, что образование больше не будут называть «услугой».
С тех пор как в российском законодательстве появилось словосочетание «образовательная услуга», споры по поводу корректности этой формулировки не утихают. Время от времени вносятся инициативы об изменении этого понятия. Но пока в «Законе об образовании в РФ» остаются такие фразы как: «Финансовое обеспечение оказания государственных и муниципальных услуг в сфере образования в Российской Федерации осуществляется…» и подобные.
27 сентября был опубликован утвержденный перечень поручений Президента РФ по итогам заседания Президиума Государственного совета Российской Федерации, состоявшегося 25 августа 2021 года. И главным из них, судя по резонансу в обществе, было признано «Пр-1808ГС, п.1 ж-1»: рассмотрение вопросов об исключении из законодательства об образовании понятия «образовательная услуга». Ответственным за исполнение назначен премьер-министр Михаил Мишустин, а срок — 1 марта 2022 года.
Кстати, вскоре после этого министр просвещения РФ Сергей Кравцов прокомментировал, как идет работа по данному вопросу: «По итогам поручения Госсовета принято решение исключить понятие «образовательные услуги» из деятельности учителя. Потому что учитель точно не оказывает услуги. Учитель, прежде всего, — это признание, миссия, воспитание, служение». Также он заявил, что поправки в закон об образовании уже готовы.
Казалось бы, почему такое большое внимание одному единственному слову? В конце концов, не всё ли равно, как именно назвать процесс образования в законе, ведь на саму работу это не влияет… Но не зря говорят: как вы яхту назовете, так она и поплывет…
Важно отметить, что образование в СССР считалось одним из лучших в мире и ставилось в пример в других странах. Тогда как к сегодняшней системе нареканий очень много. Ситуацию явно надо срочно менять. С чего-то придется начинать, так почему бы не с того, чтобы хотя бы перестать относиться к образованию как к услуге (не важно, коммерческой или социальной)?
Ведь это сразу создаёт определенные перекосы в этой сфере. Причём, со всех сторон.
Прежде всего, это влияет на государственный аппарат. Критерии успешности образовательных учреждений становятся всё более формальными год от года. Руководителей школ и других организаций вынуждают нарабатывать конкретные показатели, просто «для галочки», чтобы отразить в отчётности, якобы работа в этом направлении идёт. Но как реально это отражается на качестве обучения, зачастую вообще невозможно проверить. В итоге преподаватели и администрация нагружаются никому не нужной бумажной работой, значительную часть дня учителя занимаются составлением планов и отчетов, а на реальный учебный процесс остается всё меньше времени. Но если образование — это всего лишь услуга, то такой подход не удивляет…
В итоге в учителя всё реже идут по призванию и из реального желания нести свет подрастающему поколению. В педагогические институты поступают по принципу «больше никуда не прошел». А на работу в школу — «больше никуда не взяли».
Падение престижа профессии учителя только усугубляется шумными скандалами в прессе по поводу «пикантных» фотографий учителей в социальных сетях и других спорных ситуаций с родителями и учениками. Учитель оказывается сразу на нескольких линиях огня. К нему придираются все: государство, администрация школы и населенного пункта, родители, а порой и сами ученики… Вот и получается, что оказывать образовательные услуги идут люди, мало заинтересованные в профессии — просто ради заработка.
С родителями и учениками всё ещё хуже. Чем дальше, тем больше и те и другие привыкают, так сказать, «качать права» (порой даже младшеклассники!). Ещё бы, ведь они получают услугу и требуют её оказания в том виде и объеме, в котором сами считают нужным. При этом не задумываясь, что сами, не являясь профессионалами в этой сфере, могут не понимать важных нюансов.
Привычка снимать всё и вся на видео, выкладывать в социальные сети, и чуть что — писать жалобу в прокуратуру тоже добавляет проблем. Отсюда вырастают некрасивые конфликты, которые радостно подхватывают социальные сети и недобросовестные СМИ. В итоге хорошие специалисты уходят из профессии, и вся сфера стремительными темпами деградирует… В такой ситуации не удивительно, что многие родители стараются переводить своих детей на так называемое семейное обучение. И если так будет продолжаться, то эта тенденция будет лишь нарастать.
Возможно, осознав всё это, государство и решило, наконец, отказаться от понятия «образовательная услуга» полностью. Правда, пока не совсем ясно, чем именно его заменят…
Что же такое образование для современной России? Или, точнее, чем оно должно быть? Для власти, безусловно, это обязанность — в Конституции РФ написано, что государство должно предоставить своим гражданам возможность получить образование, независимо от того, где именно они живут и какой имеют доход. Для учителей, как уже было сказано выше, это призвание и миссия. А для учеников и их родителей — священное право, которым стоит пользоваться ответственно.
Марина Вдовик,
главный редактор газеты «ЧС» и сайта ЧС-ИНФО
Источник: 4s-info.ru
«Наше образование — в каменном веке». Директор колледжа объяснил, почему школа как услуга отстает от банков и магазинов
В 2021 году в Китае изменилась система регулирования образования, то же самое ждет и Россию в 2023 году. Как это может отразиться на качестве и объеме образования? Директор новосибирского частного учреждения «Новоколледж» Сергей Чернышов объяснил, почему образование должно быть услугой, подобной обращению в банк, а государственное регулирование во многих сферах — анахронизм.
В Китае подвели итоги полугодового эксперимента под названием «А давайте образование больше не будет услугой, а станет социальным благом». Пока в России этот подход реализуется только на словах — на сентябрьском Госсовете президент поручил исключить из законодательства понятие «образовательная услуга». В Китае действовали с коммунистическим задором, наложив дополнительные ограничения на этот бизнес. Это дало совершенно однозначный эффект — никакого крупного образовательного бизнеса в Китае больше, по существу, нет.
Предыстория такова. Летом 2021 года правительство Китая ввело обязательное лицензирование репетиторства, в результате чего фактически под запрет попало онлайн-репетиторство. Те компании, которые желали получить лицензию на репетиторство по школьным предметам, должны были стать некоммерческими. Также им запретили привлекать инвестиции на бирже и за рубежом.
Кроме того, такие компании должны были в обязательном порядке вести бесплатные занятия для школьников с 1-го по 9-й класс — и только тогда им разрешат зарабатывать на платных уроках. Но и этого им показалось мало: цены на репетиторство отныне стало устанавливать государство.
К чему это привело? Об этом красноречиво свидетельствует график стоимости крупнейших китайских EdTech-компаний (то есть компаний, которые развивают образовательные технологии с использованием современных информационных технологий), составленный аналитиками Bloomberg. Если коротко: нет больше никаких «ведущих китайских EdTech-компаний». Если чуть детальнее: их стоимость на бирже резко упала и больше не поднималась выше статистической погрешности. То есть эти компании потеряли возможность инвестировать в развитие и фактически прекратили прежнее существование.
Почему это важно для России? Это повод поговорить о двух вещах. Первая — а почему это мы так волнуемся за каких-то «жирных котов», которые зарабатывали баснословные деньги на проблемах детей? И вторая — а что, государство действительно имеет право в один момент фактически запретить целые отрасли ради «общественного блага»?
Начнем с «жирных котов». Тут дело в том, что в России, как и когда-то в Китае, очень много отличных EdTech-компаний — только на слуху у всех «Учи.ру», «Якласс», «Сберкласс», SkyEng и многие другие. Допустим, нам даже неважно, что эти компании дают хорошую работу десяткам тысяч человек, среди которых множество учителей.
Предлагаю вспомнить следующее: если бы не все эти платформы, созданные частным бизнесом, весной 2020 года, во время первого карантина, нам пришлось бы довольствоваться фотками из учебников в школьных чатах (кстати, тоже созданных частным бизнесом). Пандемия наглядно показала, чего стоят все эти государственные ИТ-платформы и какими на самом деле полезными могут быть продукты российских EdTech-компаний. Давайте скажем еще прямее: это именно российские EdTech-компании (вроде тех, которые теперь фактически запретили в Китае) спасли российские школы от полного организационного и содержательного коллапса во время пандемии.
А что в России?
Кстати, если вы думаете, что в России такого никогда не случится, то я напомню, что в нашей стране с 1 января 2023 года в основном образовании (школы, колледжи, вузы) можно будет использовать только верифицированные государством платформы. Вспомните российский YotaPhone, «Ладу-Гранта», поисковую систему «Спутник» или государственный электронный дневник — нет никаких гарантий, что верифицированные государством платформы будут сильно лучше.
Второй вопрос — а что, разве государство и правда может вот так обрушивать целые отрасли? Да, и правда может. Дело в том, что какими бы прекрасными ни были бизнес-инициативы в образовании (не только платформы, но и современные школы — вроде «Летово», «Хорошколы» и других), это самое образование — отрасль, деятельность которой довольно жестко регламентируется государством. Больше того: большинство наших граждан поддерживает государственное регулирование образования («а то еще будут учить, чему попало»), а также выступают резко против «образования как услуги». Образование — это призвание, социальное благо, тяжелый труд и разное такое — продолжите ряд сами.
Хорошо, допустим, образование — не услуга. Тогда что это такое? Социальное благо? Тогда оно должно быть безусловно бесплатным и общедоступным — как дороги или защита полиции от хулиганов на улице. Теперь скажите — вы знаете хотя бы одного человека, ребенок которого отучился в муниципальной школе, и родители при этом не потратили на его обучение ни копейки?
Мне такие люди неизвестны.
Образование — это услуга, которая должна оказываться на высоком содержательном и сервисном уровне. Наше образование (да, и наши учебные учреждения) с точки зрения клиентоориентированности и качества услуг находятся в каменном веке по сравнению с банками, ИТ-компаниями или продуктовыми супермаркетами. Довольно странно, если вам не хочется, чтобы в образовании вы получали тот продукт, который хотите, с должным уровнем сервиса — например, с электронным документооборотом, решением всех проблем в своем мобильном телефоне, горячими линиями, службами клиентской поддержки, возвратом услуги плохого качества и всем прочим, что уже давно привычно вошло в нашу жизнь.
Те, кто говорят, что образование — это не услуга, напоминают мне продавцов в советском магазине или стоматологов в школьном медицинском кабинете моего детства, где из анестезии был только один способ — держаться сильнее за ручки кресла.
Зачем вообще нужно лицензирование в образовании?
Обычно говорят — чтобы не учили чему попало. Дескать, стоит только отменить лицензирование, и из школ поголовно начнут выходить неучи, склонные верить гадалкам, магам и шаманам. Кстати, ничего не напоминает? Кажется, это именно выпускники лучших советских школ, обученных по лучшим в мире учебникам самыми уважаемыми в мире учителями, в 1990-е годы заряжали воду около телевизора?
На самом деле, лицензирование (как и любое излишнее государственное регулирование) — это анахронизм, который даже в России последовательно отменяют. Так, в 2007 году отменили лицензирование туристической деятельности, в 2010-м — лицензии на строительство, в 2020-м — на воздушные перевозки, в 2021-м — на энергосбытовую деятельность. Совсем недавно отменили обязательный техосмотр для личных автомобилей (который, правда, давно существовал только на бумаге). Скажите, заметили ли вы, что туризм стал хуже, дома без государственных лицензий — опаснее, а автомобили на дорогах — сплошь сломанные? Конечно, нет, мир продолжил жить, как живет.
В реальности лицензирование образовательной деятельности, как и в целом государственное регулирование этой отрасли, нужно только за одним — чтобы контролировать, чему и как учить наших детей.
А что, разве государству не лучше знать? Но китайский опыт показывает нам, что, руководствуясь идеями абстрактного «социального блага» (а что, разве не хорошо, чтобы «жирные коты» учили детей бесплатно?), государство может разрушить целые высокотехнологичные отрасли, лишив работы конкретных людей, а рынки — перспектив развития.
Это лишний повод напомнить, что конкуренция — единственный реальный способ сделать ту или иную отрасль лучше. Голосуя за такое государственное регулирование, мы заодно должны требовать и возвращения монополии государственной торговли, отказаться от своих компьютеров, интернета и поисковых систем (на них тоже никто лицензию не давал, это частный бизнес «жирных котов»), наконец, почитать за благо постоять в очереди к той самой зубодробительной машине с единственным способом анестезии — посильнее сжать ручку кресла.
И кстати, вы работаете в частном бизнесе? Можете заранее разработать план эвакуации, вдруг государство завтра решит, что и ваш работодатель работает против «общественного блага».
Источник: ngs.ru
