Малый бизнес в России сократился еще до пандемии. Зато сотрудники Корпорации МСП, ответственной за развитие соответствующего сегмента, установили себе облегченные показатели эффективности и завышали свои зарплаты, выявила Счетная палата.
Число малых и средних предприятий в России сократилось: если в 2017 году доля МСП в российской экономике составляла 22%, то в 2019 — 20,6%. Такие данные приводит Счетная палата в докладе (есть у «Газеты.Ru) о деятельности Корпорации по поддержке МСП.
Зафиксированный в нацпроекте «Малое и среднее предпринимательство» план по доведению доли МСП в ВВП страны до 32,5% к 2024 году сегодня «выглядит недостижимым», считают аудиторы.
Последние годы прошли под лозунгами снижения контрольной и административной нагрузки на бизнес, оптимизации налоговых режимов, упрощения доступа субъектов МСП к финансовым ресурсам, повышения имиджа предпринимательской деятельности, отмечает аудитор СП РФ Данил Шилков в докладе.
Но государство по-прежнему вяло помогает малому и среднему бизнесу, поскольку он генерирует небольшой доход в бюджеты, но при этом требует много внимания и вложений, отмечает он.
Путин про малый бизнес
«В итоге темпы роста доходов организаций, включенных в реестр МСП, не превысили уровень инфляции», — говорится в докладе.
Один из итогов поддержки за 2015-2020 годы заключается в том, что хотя в этот период были представлены госгарантии по кредитам 34 тысячам компаниям на 658 млрд рублей, фактически этим видом господдержки смогли в среднем каждый год воспользоваться менее 1% компаний МСП. Это свидетельствует о локальности мер, отметили в Счетной палате.
Зарплаты стремились ввысь
При этом в программах деятельности Корпорации МСП установлены «легкодостижимые показатели», отмечают аудиторы. «Так, практически по всем индикаторам ежегодных и трехлетних программ наблюдается перевыполнение плановых значений, во многих случаях значительное — от 500 до 9000%», — говорится в отчете СП.
Если плановые показатели выполнялись на 500%, то и зарплаты у сотрудников корпорации, как выяснилось, были соответствующие.
«Средняя месячная заработная плата работников (без учета членов правления Корпорации МСП) составила около 380 тыс. рублей. Это в два раза выше средней зарплаты в сфере финансовой и страховой деятельности по Москве», — отметили аудиторы.
При этом среднемесячная зарплата членов правления корпорации составила в проверяемом периоде 3,3 млн рублей.
В ответ на критику аудиторов в Корпорации пообещали, что планируют теперь сформировать «экосистему поддержки предпринимательской инициативы». То есть, не просто выдавать кредиты и гарантии, но и развивать нефинансовые сервисы —образовательные и акселерационные программы, наставничество, помощь в выходе на новые рынки.
В комментарии министра экономического развития РФ Максима Решетникова к итогам проверки признается, что «общее количество субъектов МСП несколько сократилось, но не за счет закрытия компаний, — не открывались новые».
Когда умрёт малый бизнес? Олег Комолов // Простые Числа
В условиях пандемии это вполне естественно, заметил он. Правда, почему компаний МСП стало меньше до начала кризиса, то есть, с 2017 по 2019 годы, министр не уточнил.
По данным Минэкономразвития за 2020 год в секторе МСП в России заняты 18,2 млн человек.
Швейцарские роботы на заемные средства
Сыродел владелец фермерского хозяйства Олег Сирота рассказал «Газете.Ru», что воспользовался только одной опцией Корпорации МСП — госгарантиями. «Я сначала брал кредиты на развитие бизнеса при помощи Московского областного гарантийного фонда. Когда лимиты были исчерпаны, я получил госгарантии у Корпорации МСП и в итоге смог взять в долг кредит на сумму 114 млн рублей у одного из госбанков», — отметил Сирота.
Он планирует обратиться за подобными госгарантиями еще раз. «А те заемные средства очень пригодились, я построил хранилище для вызревания сыра на 300 тонн, закупил оборудование, теперь у меня там швейцарские роботы раскладывают головки сыра по полкам. Так что мне в моем конкретном случае корпорация помогла», — сказал фермер.
Диаметрально противоположную оценку предоставил «Газете.Ru» гендиректор сети интерактивных развлечений «Клаустрофобия» Владимир Жиганов. «Наша компания успешно развивается в том числе именно потому, что никогда не рассчитывала на господдержку. К сожалению, вся поддержка МСП в нашей стране сводится к «раздаче» бесплатных и не очень бесплатных денег. Инфраструктура, культура предпринимательства, бизнес-партнерство, коллаборации, бизнес-образование развиваются слабо», — говорит Жиганов.
Предлагая поддержку предпринимателям, государственные институты не делают различий между малыми компаниями и госкорпорациями, бывает проще отказаться от «поддержки», чем доказывать, что бизнес-процессы в предприятиях МСП устроены иначе, отмечает Жиганов.
«И, пожалуй, самая глобальная проблема кроется в желании государства контролировать все процессы. Свободный и активный малый бизнес со своим мнением можно сравнить с «костью в горле». Чем меньше кость МСП, тем меньше проблем и боли. Легче управлять госкомпаниями с вертикальным подчинением, чем тысячами самобытных компаний с разными потребностями», — заключает Жиганов.
Член генсовета «Деловой России» Анна Надобных указывает на два препятствия для развития МСП: недостаточное финансирование и отсутствия понимания у самого бизнеса, как эффективнее использовать полученные средства. «Проблема в том, что у МСП нет инструментов и технологий, обеспечивающих прибыльные управленческие механизмы. Большинство таких решений либо слишком дороги для МСП, либо требуют высокого уровня экспертизы при их использовании», — говорит Надобных.
По ее оценке, МСП часто принимают решения на основе предположений и интуиции, а не на конкретных оценках, отражающих рентабельность деятельности. «Руководители бизнеса часто не имеют профильного финансового или экономического образования, из-за чего не знают, как масштабировать свое дело. У них нет возможности привлечь грамотных консультантов из-за дороговизны их услуг. При этом внутренние резервы МСП не могут обеспечить планируемые показатель роста.
Госкорпорацию по поддержке МСП создали, а заемный капитал по конкурентным ставкам по прежнему мало доступен, сокрушается директор Института экономики роста имени П.А. Столыпина Антон Свириденко. «Административные барьеры, что бы кто ни говорил, но остаются. Малый бизнес боится государства и поэтому не развивается. Мораторий на проверки надо сделать вечным, оставить только для сфер, где существуют угрозы жизни и безопасности людей», — говорит Свириденко.
Кроме того, в КРО “Деловая Россия” отмечают, структура налогов в России такая, что она не способствует развитию, масштабированию бизнеса. «После выручки в 200 млн рублей наступает «налоговая пропасть» в виде резкого роста нагрузки. Налоговая поддержка новых проектов также недостаточна», — заключил эксперт.
Источник: deloroskursk.ru
Почему в России так мало предприятий малого бизнеса?
Скажу, почему их мало в нашем регионе и конкретно — в нашем посёлке. Во-первых, совершенно грабительская налоговая политика государства и местных властей. во-вторых, коррупция. на одного с сошкой — семеро с ложкой. стоит лишь завести предприятие и тут же полезут проверяющие за своей долей. Времена бандитских крыш давно прошли, теперь гораздо страшнее внимание госорганов.
Кроме того, малый и средний бизнес — конкуренты крупному бизнесу, особенно — торговым сетям. Все последние законы принятые якобы в заботах о нашем здоровье, как-то — запрет выкладывать на прилавки сигареты, запрет торговать ими в ларьках, запрет торговать спиртным в ларьках, ужесточение правил получения лицензий для торговли спиртным — всё это принято исключительно в интересах крупных торговых сетей. Мелкие торговцы от этих законов потеряли больше всех. Наконец, пару лет назад повысили пенсионные отчисления с частников и индивидуалов. сразу раза в два. После этого в нашем посёлке закрылось сразу несколько торговых точек, а индивидуалы все как один ушли в тень.
автор вопроса выбрал этот ответ лучшим
в избранное ссылка отблагодарить
пани Моника [176K]
Если вы считаете, что малый бизнес это исключительно торговля, то глубоко заблуждаетесь. — 7 лет назад
Лефан [274K]
Не обязательно. но это наиболее многочисленный сектор в маленьких городах и сёлах. — 7 лет назад
пани Моника [176K]
Торговля просто на виду. На самом деле количество малого бизнеса в разы превышает количество крупного. Малый бизнес окружает нас повсюду: пекарни, всевозможные рыбо и мясоперерабатывающие предприятия, кондитерские, парикмахерские, химчистки, прачечные, грузоперевозки, частные маршрутки, полиграфия и т.д. В основном это всё малый бизнес с небольшим штатом, но зачастую с громким названием. — 7 лет назад
Лефан [274K]
Я же написал, конкретно — в нашем посёлке. У нас было больше торговых точек, а все эти пекарни,парикмахерские и прочие закрылись ещё лет пять-десять назад, а те, что ещё дышат,полностью ушли в тень. Я не пишу за всю страну. — 7 лет назад
Миру Мир 27 [96.7K]
Согласен с ответом, сам хотел дать такой же, на своих примерах. Лично знаю сельского предпринимателя с салаватского района, разоренного штрафами. Ему пришлось стать безработным, и встать на учет в ЦЗН, в качестве «тунеядца». Лично знаю трех фермеров, разоренных административно, тоже штрафами. Всего по России, по статистике с 2012 года разорено 90 тысяч фермеров.
Был бы человек, статья найдется, если не понравился администрации района или сотрудникам контролирующих органов. Теперь законы жесткие, от жестких законов страдает работяга, а должностным лицам больше прав. Отсюда правовой беспредел начинается. Более глобальный пример из новостей, новосибирского фермера оштрафовали на 40 тысяч за «неправильное хранение навоза», он вышел на пикет, штрафанули дополнительно. Неудивительно, почему мы так зависим от импорта и санкций, все из-за капризов местного начальства. — 7 лет назад
Миру Мир 27 [96.7K]
Уже частников штрафуют, за «выпас скота без присмотра». Ближе к району. Есть судебные прецеденты. У нас в поселке еще пасутся свободно, теперь травы и земли много, совхоза нет, почти все разъехались, пока пасутся, стукачей среди нас не нашлось, друг друга уважаем. Штраф до 2 тысяч за раз по административному праву, на данный момент.
По статистике, 40 процентов сельхозпродукции на рынок дает частник, а это, судя по нашему району-пенсионеры и сельские безработные. То есть пенсионеры и сельские «тунеядцы» частично кормят страну и спасают от санкций. Если их еще и штрафами разорять-здравствуй дополнительная импортозависимость получится. — 7 лет назад
Миру Мир 27 [96.7K]
Поэтому необходимо смягчение законодательства в области административного права, особенно в отношении сельского производителя.
Иначе, успех предпринимателя будет зависеть от хозяина района. Повезло- будет процветать. Нет-разорится. А нужно, чтобы по всей стране работали без подножек. Тогда будет повышаться процветание. Даже если цена на нефть окончательно свалится. — 7 лет назад
Лефан [274K]
Вот сейчас по телевизору идут местные новости. В одном из сюжетов было сказано, что с начала года в области зарегистрировалось около 50 ИП. 50 ИП на целую область за полгода!О чём это говорит. Да о том, что население уже не верит в саму возможность легального ведения бизнеса в условиях нашей области. — 7 лет назад
все комментарии (еще 3)
комментировать
7 лет назад
Дело не в условиях ведения бизнеса, а в менталитете. Взять хотя бы взять евреев — в истории были случаи, когда предпринимались попытки ограничить их предпринимательскую активность, чтобы добавить возможностей местному населению. Или китайцы, к-е в любом подвале развернут производство, в поезде едут на ручной машинке что-то шьют, и будут это делать в самых невыносимых условиях.
Бизнес, как образ жизни, пришел к нам с «Запада», вместе с идеологий индивидуализма и личного обогащения. Для народов Руси-России всегда свойственен был общинный уклад, соборность, коллективизм. Не зря именно в нашей стране, был осуществлен масштабный социально ориентированный проект «СССР» — где центральной идеей выступала «коммуна» и в годы наивысшего экономического подъема, двигательной силой являлся энтузиазм народных масс.
Россияне по своей сути не индивидуалисты а коллективисты и это антагонизм западному типу мышления, не зря вся мощь западной пропаганды направлена на дискредитацию наших достижений и побед. В 90-е годы когда многие ринулись в пучину коммерческих отношений, далеко не все выплыли. У многих не лежит душа обманывать и наживаться не только за счет друзей или родственников, но даже за счет незнакомых людей. Там где американец скажет «это бизнес — ничего личного» — нашего человека совесть мучает. Альтруизму нет места в бизнесе.
Техническим языком говоря, нашему типу мышления свойствен «системный подход» или сопричастность общему делу. И там где «диседентстующие» тяготились быть винтиками бездушного государственного механизма, другие находили своё место и предназначение, получали интересную специальность и соответсвующее образование и встраивались в народно-хозяйственный комплекс.
А сейчас у нас страна менеджеров и продавцов, охранников и юристов. А малый бизнес, это печальная необходимость и средство выживания. Не интересен он в современных условиях! И дело не финансах. Тем кому нужно, и кредиты находят и государство легко обманывают, достаточно понять и принять правила игры.
Источник: www.bolshoyvopros.ru
Почему мало малого бизнеса?
Всякий раз, когда положение в экономике ухудшается, власти обращают внимание на малый бизнес. Недавно сам президент сказал: «Малый и средний бизнес – основа экономического процветания России». А некоторое время назад мне довелось присутствовать на круглом столе по вопросам малого и среднего предпринимательства, организованном в Совете Федерации. Так что разговоров много, а малого бизнеса – маловато. Почему так?
Его величество Киоск
Малый бизнес ассоциируется в общественном сознании с мелкой торговлей. Неслучайно после запрета продажи в киосках сигарет и пива оппозиционеры кричали власти: «Вы убили малый бизнес!» Подразумевалось: малый бизнес – это киоск. В самом деле мелкорозничная торговля – это первое, что заводится, когда народ выходит из бедствия, из разрухи, это бизнес выживания.
Так было в 90-е годы: сначала была создана разруха, а потом она начала преодолеваться силами бизнеса выживания. Я помню, как в самом центре Москвы плотным рядом стояли мелкие торговцы – всем. Потом возник он – Киоск, символ нарождающегося капитализма.
В основном малый бизнес по-прежнему занят розничной торговлей, общепитом – это его главные направления. Это то, что вырастает само собой. Надо ли поощрять? По-моему, достаточно не мешать. Упрощённая отчётность, вменённый налог – вот что надо такому бизнесу, и это есть.
Широко распространённые страшилки про то, как «кошмарят» бизнес, не то что неверны совсем, но сильно преувеличены: даже самые злые и своекорыстные чиновники не заинтересованы бизнес загубить. Впрочем, увеличение налоговой нагрузки на него привело к сокращению числа предприятий. Не думаю, чтобы они вот так сразу закрылись, думаю – ушли в тень. Но, по моему убеждению, причина незавидного положения малого бизнеса глубже, и лежит она за пределами его самого.
Так в чём же дело?
Концерн и коврики
Уверена: малый бизнес не может расти и крепнуть, если не развивается большая высокотехнологическая промышленность. В развитых экономиках малый бизнес во многих случаях существует при больших предприятиях.
Вокруг большого предприятия могут и должны существовать мелкие вспомогательные производства, мастерские. Капитализм постоянно рождается из мелких мастерских, которые создаются вокруг большого производства, писал Ленин ещё в 1908 г. в статье «О ревизионизме». Но даже если мелкое предприятие существует не ПРИ, а само по себе, оно нуждается в большом предприятии как в поставщике материалов, инструмента и т.д.
Как происходит такое взаимодействие больших и малых, расскажу на примере так называемого антипригарного коврика. Хорошая штука: стелешь на противень – и ничего не пригорает. Материал коврика разработан большим немецким концерном. Он выпускает покрытие в огромных количествах для различных надобностей.
А есть в окрестностях Франкфурта-на-Майне маленькая семейная фирмёшка, которая режет материал (это что-то среднее между тканью и бумагой), закатывает его в трубочки, укладывает в коробочки и доводит до покупателя. Концерну это мелко, а им – в самый раз. Недавно они изобрели специальную нарезку материала, чтобы можно было стелить его в сковородку для лучшего изготовления яичницы. Они производители? В общем-то, да, но они плывут в кильватере большой корпорации.
Малый бизнес невозможен без большого. Это как высокотехнологичное сельское хозяйство возможно только там, где есть высокоразвитая промышленность. Нет её – и сельское хозяйство убого и примитивно.
Может ли малый бизнес дать начало большому? Иногда так случается, но случай это нетипичный и свойственный, пожалуй, только «виртуальным» областям деятельности. Автозавод из мастерской в гараже сегодня не возникнет. Хотя какая-нибудь совершенно инновационная отрасль, глядишь, и родится в какой-нибудь частной лаборатории. Но всё-таки большинство предприятий малого бизнеса превратятся максимум в средние, и печалиться о том не надо.
Мелко-средний бизнес надо было двадцать лет назад и надо сейчас направить в созидательный труд. Мелкий и средний бизнес мог бы стать производительным, если бы в страну не хлынул поток китайского ширпотреба. Ведь когда-то кооперативы начали с производства «шмоток». Дело это начиналось, и довольно бойко – с задором, с верой.
Я помню, в 1987 году купила на рынке в нашем посёлке детскую полосатую шапочку с помпоном и однотонный шарфик в придачу. Стоило всё немало по тем временам – 8 рублей. Я была очень довольна – не просто обновкой для сына, а испытывала что-то вроде патриотической радости: наконец у нас появились частные предприятия! Шапочка была символом чудесных перемен и сияющих перспектив.
Её долго носил сын, она дождалась дочку, которая тоже долго носила кооперативную красоту. Теперь изделие тех давних кооператоров, не сильно даже полинявшее, ждёт внуков.
Для того чтобы подобный манёвр был результативным, чтобы кооперативы выросли, а не увяли, надо было, разумеется, держать руль крепко в руках. В частности, сохранить государственную монополию внешней торговли. Не пошлины – с этим всегда можно договориться, а именно монополию.
Государство должно было просто запретить (ужасное для прогрессивного уха слово!) ввоз в страну китайского и прочего конфекциона. Сами шейте! Не нравятся какие-то строчки? Учитесь работать лучше. К сегодняшнему дню научились бы как миленькие.
Это был бы разумный протекционизм.
На каких-то этапах и куда большее производство могло стать частным, но это дело дальнейшего развития. Ожидать же, что вот так, невесть откуда, возникнут сложные, высокотехнологические производства, – это либеральные фантазии велемудрых советников наших тогдашних начальников. Когда вспоминаешь перестроечные грёзы всех этих академиков и профессоров экономики, начинаешь догадываться, почему в статьях Ленина слово «профессор» было ругательным.
Технические отрасли, машиностроение, химия – это всё должно было остаться в руках государства. И сегодня созданием этих производств может заниматься ТОЛЬКО государство. Эти отрасли требуют большой научной базы: частник, что ли, этим будет заниматься?
Вот такой примерно может быть роль мелкого частника в нашей будущей индустриализации. Ничего особенного и ничего нового? Совершенно согласна. Новое в том, чтобы это сделать. Частник – он парень гибкий, он пристроится и подстроится.
Надо только ясно указать ему его место в народном хозяйстве.
Раскраска по контуру
Есть и ещё одна причина плохого развития малого бизнеса, близко связанная с предыдущей.
Мне кажется, люди просто не знают, чем можно заняться. Деловая фантазия, в сущности, не идёт дальше киоска. Ну, хинкальную какую-нибудь откроют. Ну, или элементарная самозанятость, которая была, сколько мир стоит, вроде дачи репетиторских уроков.
Когда ребёнок впервые берёт в руки цветные карандаши, кому-то из детей достаточно сказать: «Рисуй, что хочешь и как видишь», – и он нарисует. Но масса других нарисуют только каляки-маляки. Для таких существуют «раскраски» – альбомчики с готовыми контурами, которые надо раскрасить.
Начинающему бизнесмену тоже нужен контур. Им оказывается франшиза. Часто не формально-юридически – по существу. В моей торговой компании региональные центры – это частные предприятия их владельцев, они получают не только товар, но и всю методику работы, формы отчётности и, главное, торговую марку основной компании. Ну и моральную поддержку: ты не один в холодном мире чистогана.
Франчайзинг, да ещё похожий на него по многим параметрам сетевой маркетинг – это мягкий, наименее травматичный способ для новичка «въехать» в бизнес. Потому что на человека, который затеял дело с нуля, обрушивается такое количество обязанностей и забот, притом разом обрушивается, что под этой грудой погребены многие хорошие начинания.
Тут тебе и продажи – сердце всякого бизнеса, тут тебе и логистика, и бухгалтерия, и какой-никакой персонал. Вспоминая своё начало, до сих пор ощущаю смутный ужас от обилия дел и задач, которые надо решать вот прямо сейчас, и притом всё одновременно. Вот франшизу как организационную форму я бы поощрила. Как говорил мастер делового афоризма В. Черномырдин: «Мы многое можем сделать, если сказать, что делать».
Мне думается, что государству имеет смысл в перспективе разрабатывать и продавать франшизы на какие-то работы в контексте новой индустриализации. Распространение 3D-принтеров может в перспективе привести – на новой технологической базе – к чему-то подобному тому, что было в седой старине. В Туле, например, ремесленники делали части знаменитого ружья, даже улицы назывались по этим частям: Дульная, Ствольная, Курковая, Замковая. Такая работа – переход от наёмного труда к абсолютно независимому предпринимательству. Кто-то остановится на этой «раскраске» (можно использовать метафору вышивания по канве), а кто-то пойдёт дальше – к абсолютно самостоятельному бизнесу.
Но для этого государство должно отойти от полюбившейся ему роли «ночного сторожа» и заняться руководством всей жизнью страны. Без государственного руководства новая индустриализация проведена быть не может.
Зачем Хрущёв закрыл артели?
Сейчас многие пишут, что в советской истории было частное предпринимательство. В интернете можно найти известия о производственных артелях, которые никто не запрещал, а, напротив, их поощряло руководство страны.
Вот что пишет, например, А.К. Трубицын в статье «О Сталине и предпринимателях»:
«И какое же наследство оставил стране товарищ Сталин в виде предпринимательского сектора экономики? Было 114 000 (сто четырнадцать тысяч!) мастерских и предприятий самых разных направлений – от пищепрома до металлообработки и от ювелирного дела до химической промышленности.
На них работало около двух миллионов человек, которые производили почти 6% валовой продукции промышленности СССР, причём артелями и промкооперацией производилось 40% мебели, 70% металлической посуды, более трети всего трикотажа, почти все детские игрушки. В предпринимательском секторе работало около сотни конструкторских бюро, 22 экспериментальные лаборатории и даже два научно-исследовательских института. Более того, в рамках этого сектора действовала своя, негосударственная, пенсионная система! Не говоря уже о том, что артели предоставляли своим членам ссуды на приобретение скота, инструмента и оборудования, строительство жилья.
И артели производили не только простейшие, но такие необходимые в быту вещи – в послевоенные годы в российской глубинке до 40% всех предметов, находящихся в доме (посуда, обувь, мебель и т.д.), было сделано артельщиками. Первые советские ламповые приёмники (1930 г.), первые в СССР радиолы (1935 г.), первые телевизоры с электронно-лучевой трубкой (1939 г.) выпускала ленинградская артель «Прогресс-Радио».
Вообще сегодня мы находим в собственном прошлом очень много ценного и достойного, от которого совершенно необоснованно отказались. Насущно необходимо взять тот исторический период, когда развитие было наиболее динамичным, и посмотреть, в каких организационных формах оно осуществлялось. Таким периодом, нравится нам это или нет, были 50-е годы. Значит, нам нужно получше изучить, какова была ВСЯ наша жизнь (а не только экономика) в то время и что именно привело к впечатляющим успехам. Только изучить надо серьёзно, опираясь на проверенные факты: много сейчас бродит по интернету разных выдумок про настоящее и прошлое.
Но приходить в восторг и требовать немедленно завести артели, как было при Сталине, я бы воздержалась. Есть причины, почему при Сталине это было возможно, а потом – нет.
Существование такого рода предпринимательских структур наряду с государственными большими предприятиями требует очень строгого контроля со стороны государства. Такое соседство порождает большой соблазн «вывести» ресурсы из большого предприятия в свой карман. При Сталине, видимо, такие затейники могли получить «по полной» и предпочитали не рисковать, а когда узда ослабла – тут всё и началось. Разоблачитель культа личности, подозреваю, столкнулся с феерическим воровством и предпочёл прикрыть всякое предпринимательство.
Вообще государство, общество, народное хозяйство, как ни банально это звучит, – это система, где каждый элемент обусловлен всей совокупностью и всем взаимодействием всех остальных элементов. Нельзя вот так взять и перенести что-то из другой системы, не затронув всего остального.
Бизнесмен Акакий Акакиевич
Бизнесу надо учить, говорят многие. Мне лично кажется, что не учить бизнесу надо, а скорее формировать характер потенциального бизнесмена. Нужна определённая «заточка» сознания – предпринимательская. В чём она состоит? Прежде всего это сознание творческое – желание сделать что-то своё, реализовать интересный замысел.
Это способность стоять и передвигаться на своих ногах в выбранном направлении.
Сегодня при общей неумолчной болтовне о креативе из школы выживают не то что творчество, а самую слабую попытку любой умственной инициативы. А ведь именно инициатива, то самое «самостоянье человека, залог величия его», и есть духовный материал предпринимательства. Большого, малого, частного, государственного – любого.
Современная школа отбивает способность и желание что-то предпринять. Говорят: пусть проявляют инициативу во внеклассной работе. Кое-кто и проявляет, но всё-таки главное закладывается на уроках. Одна подготовка к легендарному ЕГЭ чего стоит! Моя дочка, вполне успевающая девчонка, поражается: почему эссе должно состоять из 200 (или сколько там) слов, а не больше?
Почему в изложении ни в коем случае нельзя высказать собственную мысль?
Кого готовит наша школа? Понятно кого: мелкого клерка, Акакия Акакиевича, ориентированного на исправное заполнение формуляров, вечного исполнителя, робкого социальщика.
Выученик нашей школы – средней и высшей – меньше всего стремится к самостоятельности, его мечта – солидная организация: пришёл, сел, зашуршал бумажками, в конце месяца – зарплата, в конце жизни – пенсия. Это противоположное предпринимательству ощущение жизни и заточка сознания. Малым бизнесом у нас занимаются, что называется, от большой беды: если не сумел протыриться в департамент или в консалтинговое агентство. (Под бизнесом я неизменно подразумеваю инициативную и самостоятельную деятельность, а не паразитирование на госсобственности.) «Начинать свой бизнес должно быть легко, а ошибаться не страшно», – говорил президент на Госсовете, посвящённом малому и среднему бизнесу. Не только внешние послабления нужны бизнесу, но и воспитание упорства и крепости духа.
Если мы хотим развивать малый бизнес, и шире – народное хозяйство, и ещё шире – всю нашу жизнь, нам нужна совершенно другая школа. По направленности своей другая. Она должна воспитывать и поощрять самостоятельность, инициативу, готовность принять на себя ответственность.
- Расскажите об этом своим друзьям!
Источник: moi-goda.ru
