Раньше семья была синонимом социального выживания – получить прописку, родить ребенка, жить отдельно. Сегодняшняя бизнес-леди семью заводит совсем по другим причинам. При этом все признают, что создать и развивать отношения – дело хлопотное и затратное, порой сложнее даже привычных бизнес-процессов. Да еще с неочевидным pay off
Я сама долгое время пребывала в когорте корпоративной гонки, пытаясь найти баланс между работой и семьей. Пока не поняла, что личные отношения тоже можно переложить на близкий и привычный мне язык бизнеса, и тогда причинно-следственные связи станут понятнее, а результаты – более прогнозируемыми.
Как только вы смотрите на семью как на проект, в голове происходит автоматическое переключение из процессного пассивного «авось»-режима на проектный подход. Ведь что мы делаем обычно, когда нужно построить отношения? Наблюдаем и ждём, когда случится само. А что делает проектный менеджер? Раскладывает проект на части и действует.
Как будут готовить профессиональные приемные семьи
Семья как стартап
Любая семья в начале своего пути является стартапом. Любой стартапер разложит проект по канве Остервальдера: инвестор вкладывает время и ресурсы, партнёры договариваются о совместных целях и их достигают. Есть еще добавленная ценность проекта – ради чего он существует, кроме зарабатывания денег. Так и в семье.
С этим подходом вы понимаете, что вы друг другу партнёры и взаимные инвесторы, у вас есть совместные ресурсы и ответственность. В данном случае за собственное счастье и вашу обоюдную эффективность. Семья, как и любой другой проект, проходит три стадии: поиск партнёра и due diligence; инвестирование в объект; получение дивидендов.
Этап первый: поиск инвестобъекта и его due diligence (углубленный анализ и изучение рисков и возможностей, связанных с приобретением объекта).
Что мы делаем в бизнесе, когда нам нужно найти кандидата на вакансию или клиента для продукта? Строим воронку продаж. Когда я была в поиске личного счастья, то подошла к поиску объекта именно так. Начала искать не «мужчину, за которого выйти замуж», а партнёра для проекта «Семья». Построила воронку кандидатов на эту позицию.
Тогда я работала в рекрутинге, и каждый день встречала десятки мужчин. За пять лет через верхнее поле моей воронки прошло 5000 человек. Все те, с кем я переговорила, провела собеседование или познакомилась вне работы. Кто-то перешёл на этап «интерес», далее на этап «свидание», с пятью мужчинами завязались романтические отношения, но только трое прошли этап «прочная связь». И ни один мужчина не вышел в финальное поле «муж».
В какой-то момент я чётко осознала проблему. Вокруг меня были 5000 мужчин, но ни один из них не стал мужем (в бизнесе мы говорим «не конвертировался»). Я проанализировала, что не так. Как в рекрутинге: либо проблема в верхнем поле воронки – кандидатов не хватает количественно; либо проблема в качестве, поэтому конверсия между этапами такая низкая.
Профессиональная приемная семья в Костромской области стала родной для двух братьев с сестрой
И если с количеством я ещё могла что-то сделать: ходила в места концентрации кандидатов, повышала число вакансий, то с качеством не могла сделать ничего, находясь в том же окружении. Я посчитала: на поиск мужчины мечты при текущей конверсии и входящем потоке кандидатов у меня уйдёт минимум 7,5 лет. То есть я смогу в лучшем случае к 35 годам обрести то, на что рассчитывала в 25.
Вы можете прямо сейчас проанализировать свою ситуацию. Посчитайте, сколько времени займёт у вас поиск партнёра при текущем потоке и конверсии? Сколько мужчин сейчас заходят в вашу воронку? Умножьте число контактов на количество дней – вы получите число за год. Сколько из них попадает дальше по воронке, если судить по прошлому опыту?
Посчитайте, сколько ещё лет пройдёт, пока не отфильтруется тот единственный, кто вам нужен.
Такой подсчёт отрезвляет. Добавьте сюда период развития отношений, ухаживаний, брачных танцев. В моём случае с входящим потоком кандидатов ничего существенно нельзя было сделать – ни качественно, ни количественно в той среде, где я обитала, поэтому мне нужно было изменить саму среду, чтобы получить в разы больше кандидатов и другого качества. Так я переехала в Москву и оказалась в бизнес-школе Сколково, где моё окружение сильно изменилось, а значит и качественный состав потенциальных кандидатов тоже.
Этап второй: инвестирование в объект (развитие отношений и притирка). Из бизнеса мы знаем, что в команде важно наладить правильную коммуникацию. Если она не ладится, любой сотрудник HR предложит вам дать друг другу обратную связь. В отношениях опросник обратной связи так же работает.
Когда я познакомилась со своим будущим мужем, первое время не понимала его совершенно: то он сам предлагает встречу, то пропадает на несколько дней, то пишет горячие смс, то не пишет вообще ничего. И тогда я сделала то, что сделал бы на моём месте любой HR, столкнувшись с таким сотрудником на испытательном сроке. Отправила ему опросник обратной связи.
И в нём же разместила шкалу Лайкерта «холодно-горячо» с вопросами, которые меня мучали: Ссколько времени тебе надо на общение в день? Какой тип связи для тебя предпочтителен: телефон, смс, письмо, скайп? Как часто нужно звонить друг другу?
Муж, на тот момент «кандидат на испытательном сроке», заполнил опросник. А потом предложил и мне заполнить точно такой же, чтобы ими обменяться и обсудить. У нас получилась оценка 180 градусов. Потом он признался, что именно в тот момент начал рассматривать меня серьёзно. А я всего-навсего использовала эффективный бизнес-инструмент.
Этап третий: получение дивидендов. После того как выстроен фундамент отношений, можно получать взаимный рост и плоды в виде детей и совместных проектов. Как только вы становитесь эффективной командой, самое время подумать, зачем это всё. Как продлить ваш проект под названием «Семья»? Чем будут увлечены новые поколения инвесторов, ваши дети и внуки?
В бизнесе в этот момент мы говорим о миссии и видении. У семьи так же может быть своё видение – каким вы видите этот мир и свою роль в нём, какие цели, долгие и короткие, ставите себе как паре. У вас может быть большая мечта – то, что вас объединяет не на год, не на два, а на много лет вперёд. Это может быть мечта за пределами жизни и миссия рода, которую воплотят уже ваши внуки и правнуки.
Писать книги, обучать других, создать общий бизнес, помогать бедным, воспитывать приёмных детей. Ведь вы как пара можете давать обществу культурное, образовательное или материальное наследие, чтобы прожить вашу семейную жизнь не зря.
Когда большая мечта, или совместная миссия определена, встаёт вопрос о том, как мечту сделать целью. Цели по SMART нам хорошо знакомы из бизнеса, почему бы не делать то же самое с вашими семейными целями? Ведь мечта «написать совместную книгу», «построить родовое гнездо» или «сделать семейный бизнес» становится реалистичной, достижимой целью, как только определены сроки, поставлены задачи и выявлены приоритеты.
В своей семье мы планируем по методике Верна Харниша «Правила прибыльных стартапов». Определяем большую мечту, к которой стремимся всю жизнь, выделяем приоритет на этот конкретный год, каскадируем цели на кварталы, месяцы, и проводим ежедневные семейные планёрки, чтобы вместе постепенно двигаться к этим целям.
И где же любовь?
Вы спросите меня: всё так холодно и бизнесово, а где же любовь? Я вам отвечу. Совместный труд над семейными целями – хорошая основа для того, чтобы строить отношения, и первоначальные эмоциональные «бабочки в животе» могут превратиться в эффективный проект. Именно осознанный проектный подход не исключает чувство, а даёт базу для его продолжения.
Семья становится территорией, на которой действуют свои правила и где конфликтовать или разводиться становится просто невыгодно – слишком много вложено. И тогда «бабочки в животе» (или в голове) будут не мешать, а помогать. Та самая любовь, которую мы так ждём и ищем, будет стоять вечно на самом прочном фундаменте – осознанном выборе, крепких инвестициях и приятных дивидендах.
Источник: www.forbes.ru
Выгода от приемных детей: как наживаются лжеблаготворители и “многомамы”
Родительские истории
На чтение 5 мин
В России живут более 30 миллионов детей. По словам вице-премьера РФ Татьяны Голиковой, количество сирот за год сократилось на 6%, в этом году числится 406 тысяч детей без родителей. По закону, можно оформить опеку над ними, но не всегда опекуны преследуют благородные цели.
Хуже, чем в фильмах ужасов
В этом году в социальных сетях общество активно обсуждало Лидию Мониаву, директора детского хосписа «Дом с маяком». Она взяла на воспитание мальчика Колю, страдающего постоянными эпилептическими припадками, и всячески изображала роль добродетельницы.
Долгое время практически никто не знал, в каких ужасных условиях находился несовершеннолетний инвалид. Его брали с собой на шестичасовой митинг, делали пирсинг для рекламы тату-салона, физически и эмоционально издевались. 12-летний подросток плохо видит, не говорит и элементарно не может отстаивать свои права по объективным причинам. За него пыталась заступиться адвокат Сталина Гуревич, которая написала жалобу на Лидию Мониаву. В хосписе лжеблаготворительницы не только дети, но взрослые молодые люди терпели самодурство Мониавы.
Женщина идеально подходит под описание портрета «профессиональной» многодетной мамы, который составили психологи. То есть, такие люди просто зарабатывают на детях. Они забирают социальные пособия и активно развивают соцсети, чтобы разжалобить подписчиков, получить донаты и другую помощь. Также они стараются выбирать тех сирот, кто не может активно взаимодействовать с обществом и пожаловаться на противоправные действия. Эксперты считают, что такие матери могут получать сотни тысяч рублей ежемесячно.
Юрист Александра Кафырова пояснила, что в стране существуют три формы попечительства над сиротами, и все они возмездные. Опека оформляется до 14 лет, попечительство ‒ до 18 лет. Следующие варианты ‒ приемная семья и патронатное воспитание. Семьи, где много усыновленных или удочеренных детей, называют профессиональными.
В истории было немало случаев, где родители эксплуатировали детей, отбирали пособия. Проблема в том, что такие истории замалчиваются, а аферисты обогащаются таким непристойным способом.
Сомнительная благотворительность
У Александры Александровой 16 детей, четверо из них она сама родила. У нее высшее филологическое образование, но карьера не сложилась, поэтому реализовалась в детях. У нее есть популярный блог в Инстаграме, в котором часто делится фотографиями детей, их поделок и рассказывает о трудностях повседневной жизни.
Под ее опекой находятся дети с синдромом Дауна и другими ментальными расстройствами личности. Она взяла их на воспитание после того, как бывший супруг похитил первую дочь. Суд встал на сторону отца, поэтому женщина до сих пор не может видеться с девочкой.
Люди, которые видели и общались с семьей Александры, не думают, что у женщины благородные мотивы. Например, многодетная мать Екатерина Онохова назвала ее чудовищем. У женщины было 11 детей, в том числе и приемные. Преподавала румбу, знакомилась с другими семьями, делилась опытом в блоге. В 2010 году ее отметили Орденом матери, но жизнь свою закончила самоубийством.
В предсмертной записке написала, что у нее классическое эмоциональное выгорание. Скорее всего, проблемы с психикой начались намного раньше, чем она это заметила. Трудно представить, как в таком состоянии воспитывала детей.
Простая арифметика
Александра Кафырова давно работает юристом и специализируется на семейном праве. Она утверждает, что в Москве опекуны получают выплаты за ребенка с инвалидностью. К примеру, если аферист возьмет к себе на воспитание трех особенных детей, сначала за каждого получит 18 тысяч 886 рублей. Сумма пособий каждый год увеличивается.
Помимо этого ежемесячно государство обоим родителям выделяет по 30 тысяч рублей на каждого усыновленного инвалида. Суммарный стабильный доход составляет 180 тысяч рублей. Плюс ко всему начисляется пенсия по инвалидности, компенсируется оплата коммунальных услуг, расходов на лекарства, отдых и многие другие аспекты. Люди, занимающиеся благотворительностью, тоже помогают таким семьям.
Семья Дель стала миллионерами за счет детей
Светлана и Михаил в Зеленограде воспитывали 13 детей, одного из которых родили сами. В 2017 году к ним пришли работники органов опеки после получения жалобы из детского сада. В учреждении заметили у ребенка синяк. Проверка показала множество нарушений, и дети освободились от гнета приемных родителей.
Позже одна из воспитанниц зеленоградцев Саша Ивлева рассказала, что супруги устроили настоящий бизнес на опекунстве. По ее словам, они в месяц получали более полумиллиона рублей. При этом средства на детей не тратили. Новую одежду не покупали, кормили дешевыми крупами. Детей пара усыновляла с помощью мошеннических махинаций.
Вместо обещанной заботы сироты получали оскорбления, всех избивали и угрожали расправой, если они кому-то расскажут о содеянном. Однако перед приходом гостей обстановка в доме менялась кардинально. Детей наряжали и накрывали праздничный стол. Если бы опека не пришла с проверкой, издевательства бы продолжились.
Комментарии пользователей
Профессиональные родители, на мой взгляд, душевно больные люди. Как в здравом уме можно эксплуатировать детей и забирать у них пособия? Мне не понятно, почему они так легко получают опеку над беззащитными детьми. Таких людей надо жестоко наказывать, чтобы больше таких случаев не было.
Я был в шоке, когда узнал об этой проблеме.
Хуже всего ‒ то, что это не единичный случай. Почему некоторые люди позволяют себе так вести? Уверен, что закон бумеранга вернет им всю боль, которые испытали приемные дети. Мне жаль и стыдно, что никак не могу им помочь.
Источник: detki.guru
«Про нас думают, что мы скрываем домик на Канарах»: могут ли усыновители заработать на приёмных детях
Существует мнение, что некоторые люди берут детей из детских домов в семью ради пособий и льгот. Чтобы разобраться, кто такие «профессиональные опекуны» и сколько получают усыновители от государства, мы поговорили с приемными родителями, общественными деятелями и сотрудниками официальных ведомств.
«На самом деле мы экономим деньги государства»
Светлана Строганова, руководитель клуба приемных семей фонда «Арифметика добра». Живет с пятью детьми, одна из них удочерена, двое взяты под возмездную опеку, еще одна дочь была под опекой, но в конце сентября ей исполнится 18 лет
В государственных учреждениях на детей с инвалидностью тратится от 100 до 200 тысяч рублей в месяц. Про это мало кто вспоминает, когда говорит, что приемные родители корыстны.
Выплаты на детей делятся на несколько типов. Часть из них положена всем детям, независимо от их статуса. Например, 10 тысяч рублей к школе платят всем. Пенсию получают и все дети с инвалидностью.
Есть выплаты, которые зависят от того, приемный ребенок или кровный. Для приемных родителей есть ряд дополнительных выплат. Они зависят от формы устройства ребенка в семью.
При усыновлении родителей вписывают в свидетельство о рождении ребенка, по всем правам он приравнивается к кровным детям: у него пропадают права на льготное жилье, квоты в вузах, бесплатные обеды в школе. За само усыновление предполагается федеральная единоразовая выплата — около 8 тысяч рублей.
Размер надбавок к этой выплате зависит от региона. В Москве она около 20 тысяч рублей. Несколько лет назад в Калининградской области она была около 600 тысяч рублей.
Каждый год мы, родители, пишем многостраничный отчет, где указываем до копеечки, сколько денег пришло, что на них купили
Дорогие покупки указываем с чеками. Органам опеки нужно подтверждение того, что деньги из регионального бюджета действительно были получены и потрачены на ребенка. Иногда они делают запросы о детях в школу, в поликлинику.
Возмездная опека означает, что опекун помимо выплаты на ребенка каждый получает вознаграждение приемного родителя. Его платит регион. Такую выплату придумали, чтобы в семьи брали детей «сложноустраиваемых категорий»: подростков, детей с инвалидностью, братьев и сестер.
Когда я взяла Олю, ей было почти пять лет, она не ходила и не говорила. У нее ДЦП.
Я понимала, что если заберу такого ребенка, то не смогу полноценно работать как минимум первый год
Мне нужно будет вкладывать много сил, времени и денег в реабилитацию этого ребенка. Я оформила на дочь возмездную опеку.
Размер ежемесячного вознаграждения тоже зависит от региона. В Москве сумма примерно равна выплатам на детей — около 20 тысяч рублей. При этом, если в полной семье больше трех подопечных детей, вознаграждение платится двум приемным родителям — маме и папе. В подавляющем большинстве регионов размер вознаграждения — всего несколько тысяч рублей. Это просто смешно.
Люди не могут себе позволить взять детей.
Давайте посчитаем, сколько денег получают в самом богатом регионе — Москве. Я получаю полноценные выплаты на двоих детей, всего 120 тысяч рублей в месяц. Не думаю, что это какая-то немыслимая сумма для семьи с пятью детьми из Москвы, где есть ребенок с инвалидностью.
Старшей дочери исполняется 18 лет, и выплаты на нее прекратятся. Но она не получит жилье, как выпускники сиротских учреждений. Она будет жить с нами, и я буду продолжать ее содержать.
Если же семья живет, допустим, в Удмуртии, в ней пять детей, три из которых — приемные, а один — с инвалидностью, то родители получают 31 тысячу рублей. Ясно, что нажиться на эти деньги невозможно.
Неблагополучными и непорядочными могут быть как приемные, так и кровные семьи
Есть семьи, которые наживаются на приемных детях. Это моя боль, но отрицать это было бы глупо. Но это невозможно делать, когда размер выплат минимальный. В той же Удмуртии на детях никак не «озолотишься»: они все равно будут есть, им нужна одежда. В регионах с крупными выплатами бывает, что семья оформляет под возмездную опеку несколько детей, в том числе с инвалидностью.
Есть хронические заболевания, носители которых не требуют какого-то специального, ежедневного ухода, например, ВИЧ. Тут не нужно прикладывать усилий для реабилитации, ребенку просто нужно давать таблетки (ими государство обеспечивает бесплатно), следить за его анализами. Если взять несколько таких детей (а это тоже дети с инвалидностью), семья будет получать повышенные выплаты.
Дальше начинается экономия. Можно кормить детей самой простой едой, брать одежду бесплатно. Так деньги остаются.
Есть вопиющие случаи, когда детей усыновляют или берут под опеку, а потом сдают в интернаты пятидневного пребывания
Тогда родителям вообще ничего не надо делать с детьми, а деньги они получают. В таких случаях у меня возникает вопрос, почему это не контролируют органы опеки.
Сообщество приемных родителей, некоммерческие организации и органы опеки должны разрабатывать механизмы контроля. Но при этом должна сохраняться целостность семьи. Когда в приемную семью в любой момент могут прийти из поликлиники, из школы, это проблема. Многие родители не знают, что это незаконно. Для приемных детей любой визит чужих людей — это стресс.
Случаи злоупотреблений в приемных семьях мешает порядочным родителям. Про нас начинают думать, что мы все делаем из-за денег и что мы скрываем домик на Канарах. Это также мешает государству выстраивать взаимодействие с приемными родителями. Органы опеки провоцируют на подозрение.
В регионах должна выравниваться сумма выплат приемным родителям. Нужно увеличивать выплаты там, где они очень маленькие.
«Обучение и развитие начинается только с точки покоя — когда ребенок попадает в семью»
Айгуль Гареева, депутат Государственного собрания — Курултая Республики Башкортостан. Состоит в совете благотворительного образовательного фонда «Мархамат», воспитывает двоих приемных детей
Я региональный депутат, моя сфера — некоммерческие организации, я помогаю развивать некоммерческий сектор. При этом я сама участвовала в создании фонда «Мархамат», с 2010 по 2018 год была его президентом, сейчас состою в совете и продолжаю участвовать в его жизни как волонтер. Наш фонд занимается образованием, у нас шесть благотворительных программ, одна из основных — программа для детей с ограниченными возможностями здоровья.
Работа с приемными семьями — это не центральная тема фонда, но мы с ней, конечно, соприкасаемся. Во-первых, раньше мы сотрудничали с четырьмя детскими домами — они у нас были под патронатом. Во-вторых, у нас есть дети с особенностями, которые под опекой или усыновленные, мы этим семьям тоже помогаем в рамках программы «Круг семьи».
Недавно мы открыли клуб приемных родителей «Беседка», там они могут общаться и поддерживать друг друга с позиции «равный — равному». Иногда мы приглашаем в гости тех, кто задумывается, не взять ли ребенка из детского учреждения, и больше всего работаем с теми, кто хочет взять ребенка старше десяти лет. Мы всегда готовы поделиться опытом.
Во время пандемии я и сама стала приемной мамой дважды. В нашей семье трое детей, мы взяли еще двоих
Теперь у нас еще есть 15-летняя девочка и 9-летний мальчик. А до этого я двух девочек брала на гостевой режим. Так что могу рассказать и о личном, и о рабочем опыте. Гостевой режим — это когда вы берете ребенка на выходные, это никак не оплачивается. Когда я брала детей уже на лето, под временную опеку, то мне детский дом дал на них продуктов, где-то на 7000 рублей в месяц.
Мясо, макароны, рис, масло, сыр — все то, что готовили бы этим же детям в детском доме. Этими продуктами ребенка вполне можно прокормить.
Одна девочка из тех, что были у меня под временной опекой, уже выросла, вторую мы оформили в семью. Сначала она была у нас по предварительной опеке (пока мы собирали документы).
Потом мы с мужем стали приемными родителями. Приемные родители в Уфе могут получить вознаграждение от 8000 до 10 000 рублей (в зависимости от возраста и состояния ребенка, на маленьких и с заболеваниями платят чуть больше).
Существует мнение, что многие берут детей из-за денег. Я думаю, что это не так. На приемных детей нужно очень много денег. Например, ребенку с инвалидностью на лечение и реабилитацию обычно нужна сумма в три раза больше, чем та, которую выделяет государство. В моем случае много средств уходит на частную школу.
Я работающая мама, причем работаю много. Частная школа позволяет сделать так, чтобы ребенок всегда был накормлен, под присмотром, в комфортной среде, уроки сделаны. В нашем случае это школа по системе Монтессори, она была создана специально для детей с ОВЗ, травмированной психикой. Мы в нее ходим по совету психолога, это для ребенка терапевтическая среда. Думаю, мы проведем в ней еще два или три года.
Представление о приемных родителях, которые зарабатывают на детях, на мой взгляд, такой же стереотип, как и, например, представление, что все подростки из детских домов девиантные. На самом деле многие из них сами не хотят идти в семью: боятся. Я свою приемную дочь несколько месяцев уговаривала, потому что она считала, что так как она уже подросток, то она никому не нужна, она обуза. Воспринимала себя как что-то ненужное.
Конечно, поначалу у приемных детей бывают разные проявления, но в семье они проходят очень быстро
То же самое касается обучения. Есть медицинские исследования, которые показывают, что у детей у детском доме уровень кортизола (гормона, который вырабатывается во время стресса. — Прим. ред.) такой же, как у людей во время бомбежки. Если ты сидишь под обстрелом, вполне очевидно, что ты не можешь нормально обучаться.
Обучение, развитие начинается только с точки покоя — когда ребенок попадает в семью, проходит адаптацию, начинает постепенно доверять приемным родителям, у него возникает привязанность. С этого момента он уже может развиваться и достигать успехов. Главное — пережить этот сложный период.
«Заработать на опеке сложно, хотя случаи бывают всякие»
Татьяна Загородняя-Онищенко, уполномоченная по правам ребенка в Саратовской области
В Саратовской области пособия и вознаграждения приемным семьям очень низкие: обычно они не превышают 7,5 тысячи рублей. Детей содержать сейчас недешево. Так что заработать на опеке у нас сложно, хотя случаи бывают всякие. Я очень настороженно отношусь к ситуациям, когда берут слишком много детей, больше десятка.
В том числе потому, что наша задача — устраивать ребенка в семью, а когда в семье 20 и более детей, то это обычно получается на самом деле никакая не семья, а просто еще один детский дом. Ребенок как был, так и остается в системе.
Был случай, когда мама одной из таких больших семей забыла детей в автобусе, когда они ехали с праздника
Это очень показательная ситуация. Это значит, что человек уже не может справиться с тем количеством работы, которую на себя зачем-то взял. Впрочем, такие случаи скорее единичны.
При этом бывают и ситуации, когда на семью жалуются, многократно, но жалобы не подтверждаются. Например, у нас есть семья с восемью приемными детьми, на них несколько раз жаловались соседи. Я постоянно приезжала их проверять, в том числе без предупреждения, разговаривала с детьми один на один. И всегда оказывалось, что всё в порядке.
Сами дети просили меня не разлучать их с опекунами. Иногда люди жалуются просто из банальной зависти или потому, что большая семья им может мешать. После проверки оказывается, что никакой проблемы нет.
Материал подготовили Элла Россман и Екатерина Красоткина. Фото на обложке: Shutterstock / sakkmesterke
Источник: mel.fm
