Благотворительность это дело бизнеса или бизнесмена

18+ НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫМ ФОНДОМ РАЗВИТИЯ ФИЛАНТРОПИИ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОГО ФОНДА РАЗВИТИЯ ФИЛАНТРОПИИ.

Филантроп

1. Home
2. Интервью
3. “Благотворительность – это обязанность бизнеса, если он хочет быть успешным”

“Благотворительность – это обязанность бизнеса, если он хочет быть успешным”

Настоящий материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен иностранным агентом Благотворительным фондом развития филантропии, либо касается деятельности иностранного агента Благотворительного фонда развития филантропии

Корпорация Amway Corp. реализует в России масштабные благотворительные проекты: организация спортивных секций для детей с ограниченными возможностями, оборудование сенсорных и игровых комнат в детских медицинских и социальных учреждениях, оснащение лекотек (реабилитационных центров) для детей с инвалидностью, поддержка детей в детских домах и многое другое. Бюджет на корпоративную социальную ответственность (КСО) в 2010 году составил 31 млн. рублей, а на всероссийском конкурсе “Лидеры корпоративной благотворительности” компания заняла почетное 3 место в своей номинации.

Хочу заниматься благотворительностью: с чего начать и как открыть фонд?

Алексей Петренко, директор по внешнекорпоративным связям ООО “Амвэй”, рассказал о подходе компании к благотворительности в России, о проблемах некоммерческих организаций (НКО) и о моральной ответственности бизнеса.

Алексей Петренко, директор по внешнекорпоративным связям ООО “Амвэй”

Почему компания сфокусировалась на детях-инвалидах в своей благотворительной деятельности? Какова в целом философия компании и как это проявляется в программах КСО (корпоративной социальной ответственности)?

Когда компания Amway создавалась, ее собственники сформулировали самую главную ее ценность – помогать людям жить лучше. И свой бизнес они направили именно на решение этой задачи. Когда мы даем людям возможность построить бизнес в Amway (Независимым Предпринимателям Амвэй – “Филантроп”), мы, прежде всего, предоставляем им возможность изменить свою жизнь к лучшему. Эта социальная роль бизнеса заложена в его основе, и благотворительность для нас – неотъемлемая часть бизнес-модели.

Почему мы сфокусировали свою благотворительную деятельность на детях-инвалидах? Прежде всего, потому что считаем, что в России эта группа людей, на сегодняшний день, является самой незащищенной. В настоящее время в России предпринимается слишком мало для улучшения жизни инвалидов. Равнодушие к их проблемам проявляется в самых элементарных вещах: в неразвитости городской инфраструктуры, отсутствии специальных приспособлений в транспорте, доступа к образованию, занятиям спортом и многом другом.

В сравнении с Западной Европой, в России объекты общественного пользования практически не приспособлены к нуждам людей с ограниченными возможностями. Если же говорить о детях-инвалидах, то они еще более уязвимы: по большому счету, кроме собственных родителей, их проблемы в нашей стране сегодня мало кого волнуют. Понимая это, мы направляем свои усилия на помощь именно им, так как с нашей точки зрения они нуждаются в ней в наибольшей степени.

Благотворительный фонд — помощь или бизнес

У Вас в программе One by One (“Один за другим” – глобальная программа Amway Corp.) достаточно много масштабных проектов, таких как “Я буду учиться”, “В спорте все равны”, “Улыбка ребенка” и т. п. Какой из проектов Вы считаете лучшим? Почему?

Мне сложно выделить лучший среди этих проектов – каждый из них уникален и оказывает помощь определенным уязвимым категориям детей. Ведь как определить, что лучше: покупка медицинского оборудования для больницы или, скажем, организация футбольной секции для детей-инвалидов? И то, и другое по-своему важно и нужно для вполне конкретных людей. На мой взгляд, самым большим преимуществом программы “Один за другим” является то, что мы предлагаем самую разностороннюю помощь и поддержку. Благотворительность в нашей компании очень диверсифицирована, и каждый из проектов направлен на какую-то специальную, адресную помощь.

Ваша программа реализуется при участии независимых НКО и фондов (ЮНИСЕФ, Фонд поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, “Дорога вместе”, “Перспектива” и т. д. ). Каким образом Вы выбираете партнеров?

Для нас, прежде всего, очень важно, чтобы это был опытный партнер, с четко прослеживаемой историей деятельности в России. Это напрямую связано с его репутацией, с тем, насколько он зарекомендовал себя как надежный благополучатель и жертвователь. Ведь НКО – это как раз та структура, через которую средства идут из коммерческого сектора к тем, кто нуждается в помощи. Поэтому репутация и опыт – два самых важных критерия, которыми мы руководствуемся при выборе партнера.

Но в России есть еще и третий критерий – это финансовая прозрачность деятельности НКО, ее открытость к аудиту внешними источниками, в том числе и своими партнерами; соблюдение законодательства РФ. Это очень важное условие для нас, потому что, к сожалению, в этой области встречается еще достаточно много недобросовестных участников, с которыми нам, к счастью, пока еще не приходилось напрямую сталкиваться.

В России, насколько мне известно, взаимодействие НКО и бизнеса находится на невысоком уровне. НКО не хватает денег и проектов, при том что целевой аудитории – инвалидов, сирот, бездомных, заключенных, все равно остается очень много.

Правильно я вас понимаю, что на Ваш взгляд проблема в том, что финансирование НКО осуществляется не в том объеме, в котором хотелось бы?

Да. Есть ли у Вас какие-то “рецепты” верного сотрудничества НКО и бизнеса?

Здесь, наверное, вопрос больше в том, что для этого, в первую очередь, должны сделать сами НКО. Ведь бизнес без дополнительного стимулирования вряд ли сам повысит уровень своих пожертвований и вливаний в НКО. А вот НКО необходимо, прежде всего, выдержать самый главный принцип – это то, о чем я говорил в предыдущем вопросе.

Здесь есть еще один важный момент: НКО должны четко отслеживать, чтобы их конечная деятельность полностью соответствовала заявленным целям. Не должно возникать таких ситуаций, когда НКО привлекает средства для помощи, скажем, детям-сиротам, а в итоге начинает направлять их на помощь пенсионерам.

Как только возникают такие противоречия, бизнес закономерно проявляет обеспокоенность. И даже не столько потому, что у него появляются опасения, что деньги идут куда-то не туда (хотя это, вполне вероятно, так и есть), а еще и потому, что бизнес, выделяя средства, стремится помочь кому-то конкретно, тому, кто, с его точки зрения, наиболее нуждается в помощи. А не просто отдает деньги НКО, чтобы дальше они сами решали, что с полученными финансами делать. Поэтому соответствие заявленным целям – это крайне важный момент. И если некоммерческий сектор будет руководствоваться этим принципом, то, на мой взгляд, он станет более привлекателен для российского бизнеса.

Какой еще здесь можно дать “рецепт”? Наверное, это мало зависит от самих НКО, но очень сильно мешает недостаточно развитое законодательное регулирование такого рода деятельности в нашей стране.

Деятельность НКО и благотворительных организаций сегодня так жестко регулируется, потому что ранее было огромное количество злоупотреблений в этой сфере – она использовалась для отмывания денег, для “отбеливания” и так далее. Поэтому государство очень «зажало» этот сектор. Но, на мой взгляд, пришло время, когда можно снизить налоговую нагрузку и более четко прописать правила функционирования НКО. Отсутствие четкого и достаточно либерального регулирования в этой сфере сегодня значительно мешает общему процессу.

В России бытует мнение, или стереотип, будто для коммерческих компаний благотворительность – это что-то вроде рекламы. То есть если компания занимается благотворительностью, то это больше пиар, чем какие-то…

А вы с этим согласны?

Лично я – нет

Я буквально вчера смотрел результаты общественного опроса: 42% россиян согласны с мнением, будто бизнес занимается благотворительностью только для того, чтобы сделать себе некий пиар. На самом деле, это непростой вопрос.

Меньше 1% состояния: почему российские миллиардеры мало вкладывают в благотворительность?

По данным исследования, проведенного фондом «Сколково» совместно с банком UBS, вклад российских миллиардеров в благотворительность в среднем не превышает 1% от их личного состояния. Эксперты и сотрудники отрасли признают: если сравнивать со странами Запада, то у нас богатые люди мало тратят на помощь другим. С чем это связано: с состоянием благотворительности в России, с финансами филантропов или с государством? В ситуации разбирались «Такие дела».

Фото: Елена Пальм/Интерпресс/ТАСС

Меньше 1%

Данные исследования «Российский филантроп» приводит журнал Forbes: государство, частные лица и бизнес тратят на благотворительность 400 миллиардов рублей в год. На основе собственного рейтинга миллиардеров издание выбрало лучших филантропов и меценатов, оценивая не только потраченные суммы, но и эффективность их расходования.

Эксперты «Сколково» пришли к выводу, что более 90% крупных бизнесменов за последний год принимали участие в тех или иных благотворительных проектах, а у 45% пожертвования заранее запланированы. Средние траты на благотворительность превысили три миллиона рублей на человека в год. При этом общий масштаб помощи эксперты называют очень низким — менее 1% от личного состояния.

В США лидер аналогичного списка самых щедрых филантропов — Уоррен Баффет — только в 2017 году вложил в разные фонды 2,8 миллиарда долларов. В списке миллиардеров того же Forbes по итогам 2017 года инвестор занял третье место, а его состояние целиком оценили в 86,2 миллиарда долларов. Геннадий Тимченко в списке самых богатых людей России по итогам 2017 года попал на пятую строчку с 16 миллиардами долларов. Бюджет фонда Елены и Геннадия Тимченко по итогам 2017 года составил 845 миллионов рублей (примерно 12,9 миллионов долларов).

Выводы Forbes не могут быть до конца объективными, отмечает директор фонда «Подари жизнь» Екатерина Шергова, комментируя рейтинг: журнал посчитал вклады бизнесменов на примере их собственных фондов, тогда как многие из них помогают и другим НКО — в том числе анонимно. О том, что многие скрывают свои пожертвования, говорит и председатель благотворительной организации «Ночлежка» Григорий Свердлин.

«Это связано с не очень продвинутыми представлениями о благотворительности: да, все знают, что помогать хорошо и правильно, но лучше все же как-то не афишируя, — говорит Свердлин. — Мы всегда объясняем, что если какой-то бизнес или жертвователь расскажет, что он помогает тому или иному фонду, это продвинет и саму идею благотворительности. Партнеры бизнеса и друзья жертвователя увидят, что он помогает, и кто-то из них тоже, возможно, начнет помогать».

Развитие благотворительности требует времени

В США и странах Европы у благотворительности есть непрерывная история, отмечает директор по развитию фонда «МойМио» Виктория Рыжкова — в отличие от России, где последние 70 лет подобных организаций не было. «Многие истории, связанные с решением социальных проблем, там фактически отданы на аутсорсинг фондам и некоммерческим организациям. В России такого пока нет: есть грантовая поддержка, но ее по-прежнему не хватает», — поясняет она.

Причиной того, что российские лидеры рейтинга Forbes помогают меньше западных, является и то, что ситуация, в которой живет бизнес в России, сильно отличается, считает Григорий Свердлин. «Если западные бизнесмены могут планировать на десятки лет вперед, и в том числе и свою филантропию, то у российских бизнесменов таких возможностей сильно меньше, им тяжелее», — предполагает он.

За границей активнее участие не только миллиардеров, но и массовых благотворителей, обращает внимание Екатерина Шергова. В России пока благотворительность в целом не сильно развита, считает она: «Нет культуры, нет доверия, отсутствует понимание системной благотворительности».

«В нашей стране нестабильная ситуация и нет уверенности в будущем собственных детей, поэтому прежде всего люди вкладываются в это, а не в решение чужих проблем, — говорит Екатерина Шергова. — Это заметно даже на примере нашего фонда, хотя мы и считаемся одним из крупнейших фондов в стране: тех денег, которые мы собираем, недостаточно для того, чтобы любой российский ребенок с онкологическим или гематологическим заболеванием мог получить самую эффективную и современную медицинскую помощь и немедицинскую поддержку».

В прошлом году на лечение детей фонд «Подари жизнь» направил более 1,833 миллиарда рублей. Из этой суммы только 10% приходится на очень крупные пожертвования частных лиц. Еще 10% суммы составляют пожертвования компаний, а 80% складываются из небольших пожертвований от физических лиц.

Сами представители бизнеса соглашаются с тем, что затраты на благотворительность могли бы быть и больше. «Это правда, что российские миллиардеры сравнительно мало вкладываются в развитие гражданского общества, — сказал “Таким делам” президент бизнес-сообщества “Опора России” Александр Калинин. — Ведь посмотрите, многие покупают бизнес за рубежом, содержат целые футбольные клубы, например, и там они финансируют благотворительные организации, потому что так принято».

Ты просто не войдешь в истеблишмент, если не финансируешь некоммерческий сектор

У нас такая атмосфера еще не сложилась, добавляет эксперт.

Государство не поддерживает филантропию миллиардеров

Способствовать развитию связей бизнеса и благотворительных НКО могло бы государство, считает Александр Калинин. «Очень давно обсуждается вопрос о том, чтобы финансирование благотворительности было исключено из налога на прибыль. Есть даже такой законопроект, но он пока не принят Думой. Когда финансирование ложится на себестоимость, это многих могло бы стимулировать», — говорит эксперт.

При расчете налога на прибыль организация уменьшает сумму полученных доходов на сумму произведенных расходов. Таковыми признаются любые затраты при условии, что они произведены для деятельности, направленной на получение дохода. Как говорится в письме Минфина от 14 марта 2019 года, расходы на благотворительность не уменьшают налоговую базу по налогу на прибыль, потому что эта деятельность дохода компании не приносит.

«Цель любого бизнеса — получение прибыли. А в итоге получается так, что организации абсолютно невыгодно вкладывать деньги в благотворительность», — говорит директор фонда «Наше будущее» Денис Нырков.

До 2005 года до 5% своих расходов организации могли тратить на благотворительность и уменьшать тем самым свои налоги, но тогда это привело к мошенничеству и росту фиктивных фондов. Золотую середину в этом вопросе законодатели пока не придумали. В США такая норма продолжает действовать: организации вправе тратить до 10% своих расходов, которые дадут им льготу на налог.

Государственная поддержка, говорит Нырков, важна не только в плане налоговых льгот, но и на уровне решений региональных чиновников. «Благотворительная деятельность не ограничивается деньгами: дал много, и началась счастливая жизнь, — поясняет он. — В последние годы все кинулись помогать детским домам, и в итоге мы получили поколение, которое после выпуска не умеет заплатить за квартиру, их постоянно обманывают, [у них] нет социальных навыков. Бизнес готов дать деньги, но хочет быть уверенным, что отправляет их не в черную дыру, а на действительно нужное дело».

Решать глобальные проблемы

Из опыта фонда «Подари жизнь» следует, что люди, обладающие большим капиталом, охотнее откликаются на просьбы, связанные с решением глобальных проблем. То есть вкладываются в то, что будет «работать» и приносить пользу много лет в будущем и поможет сотням и тысячам детей.

«Например, с помощью одного крупного частного благотворителя мы наконец-то начнем строить пансионат для детей, которые лечатся амбулаторно и могут на этом этапе лечения не занимать место в федеральной клинике, куда стоит очередь детей из регионов, — приводит пример Екатерина Шергова.— Таким образом решится проблема загрузки клиник, и больше детей смогут получать самое современное лечение».

Директор фонда «КАФ» Мария Черток (помогала Forbes в работе над рейтингом филантропов, — прим. ТД) считает, что «люди пока только учатся участвовать в благотворительности». «Еще не все, наверное, научились и почувствовали, зачем это надо и как они могут сделать это своим делом. Надо понимать, что наши бизнесмены активно вовлечены в бизнес, политику, а благотворительность для большинства людей является вторичным занятием», — объяснила она «Таким делам».

По мнению Черток, в будущем, вероятно, богатейшие люди будут вкладывать больше: «В процессе трансфера капиталов, когда наследства будут оформляться и передаваться, могут произойти какие-то важные решения, связанные с семейной благотворительностью. У нас еще такого не случилось, потому что все они довольно молодые».

Эффективнее работать учатся и сами НКО, добавляет директор фонда «1 Помогает» Елена Любовина. По ее словам, хорошие специалисты научились не «просить денег», а представлять компаниям и обеспеченным людям взаимовыгодные и детальные предложения, предусматривающие все интересы. В целом интерес бизнеса к благотворительности растет.

«1% — это звучит немного, но на самом деле сейчас происходит хороший тренд. После революции мы ушли от традиционного меценатства — вспомним Третьякова, Мамонтова. Люди отвыкли помогать друг другу, а сейчас люди с достатком вновь обернулись к тому, чтобы помогать старикам, детям, развитию искусства. Хотя в конечном итоге все упирается во внутреннюю потребность помогать, у кого-то она есть, у кого-то ее нет, но то, что первая сотня Forbes занимается помощью, — это хорошая тенденция, с нее можно начинать», — заключает Любовина.

Корреспондент «Коммерсанта» специально для «Таких дел»

Спасибо, что дочитали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

• Теги:
• благотворительность

Новости

Загрузить ещё
Также по теме

Текст

Подпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»

Чтобы подтвердить адрес почты, перейдите по ссылке в письме, которое мы отправили

Что-то пошло не так

Обновите страницу и попробуйте ещё раз

Исключительные права на фото- и иные материалы принадлежат авторам. Любое размещение материалов на сторонних ресурсах необходимо согласовывать с правообладателями.

This site is protected by reCAPTCHA and the Google Privacy Policy and Terms of Service apply.

Публичная оферта

УТВЕРЖДЕНО
Советом Благотворительного фонда
помощи социально-незащищенным гражданам
«Нужна помощь»
(Протокол №1 от 19.03.2021 г.)

Публичная оферта
о заключении договора пожертвования

1. Значение настоящей публичной оферты

1. Настоящая публичная оферта («Оферта») является предложением Благотворительного фонда помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь» («Фонд»), реквизиты которого указаны в разделе 5 Оферты, заключить с любым лицом, кто отзовется на Оферту («Донором»), договор пожертвования («Договор») на реализацию уставных целей Фонда, на условиях, предусмотренных ниже.
2. Оферта является публичной офертой в соответствии с пунктом 2 статьи 437 Гражданского кодекса Российской Федерации.
3. Оферта вступает в силу со дня, следующего за днем размещения ее на Сайте в сети Интернет: takiedela.ru, sluchaem.ru, 365.nuzhnapomosh.ru, beznadege.net, nuzhnapomosh.ru, https://nuzhnapomosh.ru/donate/.
4. Оферта действует бессрочно. Фонд вправе отменить Оферту в любое время без объяснения причин.
5. В Оферту могут быть внесены изменения и дополнения, которые вступают в силу со дня, следующего за днем их размещения на Сайте Фонда.
6. Недействительность одного или нескольких условий Оферты не влечет недействительности всех остальных условий Оферты.
7. Местом размещения Оферты считается город Москва, Российская Федерация.

1. Сумма пожертвования: сумма пожертвования определяется Донором.
2. Назначение пожертвования: реализация уставных целей Фонда.

1. Договор заключается путем акцепта Оферты Донором.
2. Оферта может быть акцептована Донором любым из следующих способов:

1. путем перечисления Донором денежных средств в пользу Фонда платежным поручением по реквизитам, указанным в разделе 5 Оферты, с указанием назначения пожертвования «пожертвование на Благотворительную программу “Нужна помощь.ру», а также с использованием платежных терминалов, пластиковых карт, электронных платежных систем и других средств и систем, позволяющих Донору перечислить Фонду денежные средства;
   При получении безадресного пожертвования на расчетный счет по реквизитам, Фонд самостоятельно конкретизирует его использование, исходя из статей бюджета, утвержденных Советом фонда, являющихся неотъемлемой частью деятельности Фонда либо направляет их на расходы на административные нужды Фонда в соответствии с Федеральным законом №135 от 11.08.1995 г. «О благотворительной деятельности и добровольчестве (волонтерстве)».
2. путем помещения наличных денежных средств (банкнот или монет) в ящики (короба) для сбора пожертвований, установленные Фондом или третьими лицами от имени и в интересах Фонда в общественных и иных местах.

1. Совершая действия, предусмотренные данной Офертой, Донор подтверждает, что ознакомлен с условиями и текстом настоящей Оферты, уставными целями деятельности Фонда, осознает значение своих действий, имеет полное право на их совершение и полностью принимает условия настоящей Оферты.
2. Донор имеет право на получение информации об использовании пожертвования. Для реализации указанного права Фонд размещает на сайте:

1. информацию о суммах пожертвований, полученных Фондом, в том числе о суммах пожертвований, полученных для оказания Фондом помощи каждому конкретному проекту;
2. отчет о целевом использовании полученных пожертвований, в том числе для оказания Фондом помощи каждому конкретному проекту;
3. отчет об использовании пожертвований в случае перемены целей, на которые направляется пожертвование. Донор, не согласившийся с переменой цели финансирования, вправе в течение 14 календарных дней после публикации указанной информации потребовать в письменной форме возврата денег.

Благотворительный фонд помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь»

Адрес: 119270, г. Москва, Лужнецкая набережная, д. 2/4, стр. 16, помещение 405
ИНН: 9710001171
КПП: 770401001
ОГРН: 1157700014053
р/с 40703810701270000111
в ТОЧКА ПАО БАНКА «ФК ОТКРЫТИЕ»
к/с 30101810845250000999
БИК 044525999

Директор Алешковский Д.П.
Обработка персональных данных

УТВЕРЖДЕНО
Директором
Благотворительного фонда
помощи социально-незащищенным гражданам
«Нужна помощь»
(Приказ №1 от 01.01.2021 г.)

Благотворительного фонда помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь» в отношении обработки персональных данных и сведения о реализуемых требованиях к защите персональных данных

Подписывайтесь на наши страницы в соцсетях, чтобы не пропустить интересные материалы

• Мы Вконтакте. Откроется в новой вкладке
• Мы в Одноклассниках. Откроется в новой вкладке
• Мы в Telegram. Откроется в новой вкладке
• Мы в Twitter. Откроется в новой вкладке
• Мы в яндекс дзен. Откроется в новой вкладке
• Мы в Flipboard. Откроется в новой вкладке

Источник: takiedela.ru

Двойной выигрыш возможен. Как прошла дискуссия о взаимодействии бизнеса и благотворительности

Как социальная ответственность бизнеса помогает сэкономить на зарплатах сотрудников, в каком случае деньги — не лучшая помощь благотворительным фондам и какие выгоды могут приобрести компании от сотрудничества с ними? Обо всем этом поговорили основатели фонда «Друзья», который помогает благотворительным организациям работать эффективнее, предприниматель Евгений Демин и учредитель фонда «Вера» Нюта Федермессер, встретившись с участниками проекта «Сноб» в ресторане «354»

Ян Яновский, инвестиционный банкир, член фонда «Друзья»

Гор Нахапетян , филантроп, предприниматель, член фонда «Друзья»

Дмитрий Ямпольский , ресторатор, юрист, член фонда «Друзья»

Евгений Демин , генеральный директор компании SPLAT

Нюта Федермессер , учредитель Фонда помощи хосписам «Вера»

Нюта Федермессер: Основная идея фонда «Друзья», если коротко, звучит так: не надо давать рыбу — надо давать удочку. И я раззадорилась: хочу рыбу, а не удочку, поэтому я попробую поспорить, хотя спорить одновременно с Дмитрием Ямпольским, Яном Яновским, Евгением Деминым и Гором Нахапетяном можно только с моим нахальством. В теме «Благотворительность и бизнес», на первый взгляд, все ясно и понятно: благотворительность делает добро, добро делают пассионарии, пассионариям нужны деньги бизнеса — такая схема была и, скорее всего, будет всегда. Понятие десятины сложилось тысячелетия назад, и все, что связано с обязательствами государства в разных культурах, начиналось с десятин — с помощи более сознательных менее сознательным и состоявшимся. И это уже можно было назвать win-win strategy, в которой одни получали десятину, а другие — чувство выполненного долга.

В позиции «бизнес должен не давать деньги, а обучать», мне кажется, есть определенная слабость. Но на том этапе развития благотворительности, который мы переживаем сейчас в России, бизнес точно должен давать не только деньги.

Гор Нахапетян: Благотворительность — это не только вопрос очистки кармы, но еще и ответственности за эту десятину. Необходимо следить за тем, чтобы она была эффективно использована.

Нюта Федермессер: Есть замечательная иудейская пословица: «Пусть милостыня запотеет в руке дающего». Это значит, что надо хорошо подумать, прежде чем кому-то дать. Какие принципы стоят за выбором того, кому помогать и для чего?

Гор Нахапетян: У каждого свои принципы. Если мы говорим о знаниях, касающихся эффективного использования денег, то они дороже десятины, потому что это время того, кто умеет зарабатывать и отдавать. Десятина — это ведь не обязательно часть дохода, это может быть десятая часть твоего времени, которое ты тратишь на то, чтобы оптимизировать какой-то процесс или исправить ситуацию.

Нюта Федермессер: А вам не кажется, что бизнес должен реагировать на ситуацию в стране? Что если экономическая ситуация ухудшается, то финансовая помощь должна превалировать над помощью временем и мозгами.

Дмитрий Ямпольский: Я не вижу противоречия между денежной и другой помощью. Уверен, что все слушатели, сидящие напротив нас, хоть раз помогали фонду «Вера». А что может быть помощью бизнеса? Написание стратегии, помощь в составлении отчетов и осуществлении прозрачной политики фонда и так далее. Мы настраиваем процессы.

Выигрышная стратегия поддержки — комбинация разных видов помощи. Представьте человека, который только деньги дает — я много таких видел. Вот он дал, а фонд не смог, например, отчитаться. После этого такой человек больше не даст денег, хотя фонд эти деньги не украл, а потратил на нужные вещи.

Просто у руководства фонда отсутствовали некоторые знания или было недостаточно понимания того, что прозрачность — основа деятельности любой благотворительной организации. Вот для этого-то и нужен второй вид помощи, когда понимаешь, что мог бы что-то улучшить, чтобы и тебе самому было приятнее давать деньги в этот фонд.

Нюта Федермессер: Благотворительный фонд всегда начинается с пассионариев. Но потом нужно подкреплять их деятельность знаниями, которых, безусловно, в российской благотворительности практически нет. На этом рынке — а это все-таки рынок — мы знаем всех хороших фандрайзеров, и их можно пересчитать по пальцам одной руки. Хороших управляющих тоже очень мало.

Их нужно учить. Но как учить? Внедрять знающего человека, как придумал фонд «Друзья», внутрь организации — не пассионария, а специалиста — или учить этому как отдельной специальности? Менеджмент НКО, на мой взгляд, должен быть отдельной специальностью, которую человек осознанно выбирает и делает своей профессией. По-моему, очень трудно поженить профессионала в сфере менеджмента с пассионарием, который хорошо понимает, какой должна быть благотворительность, но ничего не смыслит в стратегии.

Ян Яновский: Можно взять пример фонда «Вера»: когда в него пришли люди из бизнеса, знающие про определенные процедуры, KPI и отчетность, пассионарии, которые работали в фонде, смогли очень быстро перестроиться и понять, что надо существовать по новым правилам игры.

Гор Нахапетян: И наоборот: менеджер, который приходит в фонд, становится пассионарием.

Ян Яновский: Конечно, эмоции очень важны, но они не являются главным движущим фактором, который позволяет фонду стать успешным. Только умные акции и умные менеджеры смогут настроить работу фонда вдолгую. Часто фонды зависят от пяти-восьми доноров, которых завтра может не стать.

Нюта Федермессер: Зависимость фондов от одной крупной компании или от нескольких физических лиц — это ключевая проблема российской благотворительности. Мы знаем фонды, которые были очень успешными, но в мгновение ока перестали существовать из-за смены законодательства или из-за того, что обанкротился главный донор.

Ян Яновский: Потому что никто не думает о таком прекрасном термине, как sustainability — устойчивость.

Нюта Федермессер: Все прозрачные фонды с четкой целью и ясным вектором движения, занимающие свою нишу, об этом думают. Но довольно сложно, особенно последние пару лет, придумать схему, с помощью которой можно заработать больше. Потому что в целом заработки людей стали меньше. Почему так упали доходы фондов от юридических лиц, если доход в рублях, несмотря на кризис, не изменился? Сейчас доход фонда «Вера» от юридических лиц практически нулевой, остались только самые преданные и лояльные компании, которым в голову не приходит перестать оказывать помощь, несмотря на трудности.

Евгений Демин: Вот как решался вопрос sustainability и долгосрочного подхода к помощи фондам у нас в компании: примерно 11 лет назад мы решили, что та самая десятина будет направляться на осуществление социальных проектов. Мы определили четыре основных направления этой работы и выбрали группу фондов, которые получают от нас финансовую помощь. Нефинансовая поддержка складывается из нескольких частей. Первая — это команда: из тысячи человек, которые работают в Splat, 62 человека состоят в так называемом Комитете добрых дел, они самостоятельно управляют частью бюджета. Вторая часть — вовлечение в благотворительность покупателей и клиентов: мы доносим до них, что заниматься этим делом важно, им можно заниматься легко, буквально не задумываясь, и наш опыт гарантирует, что это занятие приведет к результату.

Нюта Федермессер: Если к вам придет благотворительный фонд с предложением, например, продавать продукт, часть дохода от которого идет на благотворительность, что вам будет нужно знать и понимать, чтобы принять его предложение?

Евгений Демин: Для начала мы посмотрим, как в этом фонде построен менеджмент. Запустить-то можно какую угодно акцию, хоть продавать черную икру по 10 рублей за банку, но если фонд не сможет управлять средствами, то это будет бессмысленно.

Нюта Федермессер: Давайте поговорим вот о чем. Я уверена, что если к классному фонду сверху прилепить менеджера от бизнеса, то он не приживется, потому что, как правило, тот человек, который придумал и развил фонд, остается таким Тимуром при своей команде, и ему очень трудно принять другие правила. Раздражает, когда менеджер начинает критиковать логотип, коммуникативную стратегию…

Гор Нахапетян: Вы утрируете.

Нюта Федермессер: Разные менеджеры приходили в фонд «Вера», и, хоть я терпеливый человек, каждый раз слушать их замечания было обидно.

Ян Яновский: Обидно или нет, но начальники все равно вы! В бизнесе каждый второй новый человек, приходящий в компанию, пытается все поменять и доказать, что работа была выстроена неправильно, так что с таким явлением сталкивается не одна благотворительность. Кроме того, менеджеру важно получить какое-то удовлетворение от своей помощи, поэтому ваше «спасибо» должно быть как-то профессионально сыграно, чтобы вовлечь меня дальше в ваши процессы. Если же после того, как я пришел и потратил свое время на попытку оптимизации, я вижу только недовольство, то второй раз я вряд ли приду.

Нюта Федермессер: Последние несколько лет я наблюдаю вот какую тенденцию: когда благотворительный фонд открывает любую вакансию, на нее откликается невероятное количество людей, и эти люди, как правило, квалифицированные специалисты, готовые на меньшую зарплату. Они приходят в первую очередь для того, чтобы почувствовать себя полезными — это то, о чем вы говорили выше.

Дмитрий Ямпольский: Из корпораций всегда приходят жесткие люди, и фондам надо учиться взаимодействовать с ними, потому что иначе фонды не смогут узнать, как привлекать больше средств. Вы, Нюта, спрашивали, нужно ли учить людей по специальности «менеджер благотворительной организации» — безусловно, да. В мире есть огромное количество университетов и курсов, которые дают такие знания, но в России люди учатся на своем эмпирическом опыте, и нам не хватает экспертов.

Нюта Федермессер: Полезно ли бизнесу корпоративное волонтерство?

Гор Нахапетян: Когда базовые потребности человека удовлетворены, он движется выше по ступеням пирамиды Маслоу, и у него возникают потребности, связанные с компетенцией, коллаборацией, коммуникацией, креативом. Если человек работает кассиром в пуленепробиваемой будке, рано или поздно он начнет думать о том, что надо что-то менять. И вот в этом случае корпоративное волонтерство очень полезно: человек, будучи волонтером, может стать лидером проекта и по-новому показать себя перед руководством. Проявив инициативу, он сможет выйти из своей будки.

Дмитрий Ямпольский: Корпоративное волонтерство — вещь чрезвычайно заразительная. Когда люди в фейсбуке видят, что компания Splat сделала что-то хорошее, всем сразу хочется поступить так же, компания становится примером для других.

Ян Яновский: Ключевое послание фонда «Друзья» заключается в том, что сотрудничество бизнеса с благотворительными организациями — это не только трата средств для компании. Взамен бизнес может получить лояльность клиентов, его бренд может стать более узнаваемым, можно обрести, наконец, правильную миссию, которая важна сотрудникам. Это все и есть осуществление стратегии win-win с фондом.

Евгений Демин: Корпоративное волонтерство хорошо тогда, когда компания обеспечивает сотрудникам хорошие условия труда. Если же ты выдаешь своим сотрудникам зарплату в конвертах и предлагаешь питаться объедками из столовой топ-менеджмента, а потом предлагаешь волонтерство, то это какая-то отвратительная история.

Гор Нахапетян: Компании, у которых есть ценности, экономят на оплате труда, а компании, у которых их нет и в которых люди мучаются и не находят в своей работе каких-то больших смыслов, могут предлагать своим сотрудникам только одну мотивацию — повышение зарплаты на 30–40%.

Дмитрий Ямпольский: Фонды, в свою очередь, должны уметь «продаваться» бизнесу и быть ему интересными. Не просто приходить с просьбой дать денег, а придумывать проекты и рассказывать, что бизнес от этого приобретет. Раньше фондам было проще, они говорили: «Вот, у нас такие пациенты, помогите». Сейчас схема работы вынужденно меняется, потому что конкуренция стала огромной.

Нюта Федермессер: Действительно, конкуренция в сфере благотворительности в условиях экономического кризиса с каждым днем увеличивается. Невозможно ответить на вопрос о том, можно так существовать или нельзя — это реальность сегодняшнего дня. И в этой реальности и правда не работает схема «дайте денег».

Ян Яновский: Конкуренция фондов разворачивается на фоне данных о том, что всего 9% россиян занимаются благотворительностью. Стоит увеличить эту цифру — и все, не будет конкуренции.

Нюта Федермессер: Я ровно к этому хотела подвести нашу дискуссию. Сотрудничество с бизнесом — очень маленький элемент благотворительности. Благотворительная организация успешна тогда, когда она успешно общается не только с бизнесом, но с каждым человеком, когда она формирует коммьюнити. Благотворительность заполняет те ниши, которые не может заполнить не очень социально ответственное государство. Если говорить о стратегии win-win, то мне бы хотелось, чтобы бизнес нас научил тому, как привлечь внимание более чем 9% физических лиц в России, как сделать так, чтобы благотворительность в сознании людей стала некоей нормой, а не уделом элитарных групп и богатых людей.

Дмитрий Ямпольский: Выход на население через бизнес очевиден. Сбербанк с помощью своих карт учит людей жертвовать, компания Splat через свои продукты учит людей жертвовать. У бизнеса есть ресурс не только в виде денег и специалистов, но еще и в виде аудитории. И фонд выиграет больше, если придумает проект, который сможет мотивировать клиентов компании пожертвовать средства в пользу фонда.

Гор Нахапетян: Нюта, 1 сентября вы делали хорошую акцию «Дети вместо цветов», призывая школьников и их родителей вместо покупки традиционных букетов жертвовать деньги в пользу неизлечимо больных детей. Росту числа людей, вовлеченных в благотворительность, наверняка поспособствует образование, распространение информации о благотворительности с самого детства. Взрослых сложно перевоспитывать, а вот если пролоббировать урок благотворительности, который будут проводить хотя бы один день в году во всех школах, то с ростом нового поколения заниматься добрыми делами будут не 9% россиян, а 12%, и так далее.

Нюта Федермессер: Успех этой акции пришел не сразу: три года назад информация о ней распространялась по друзьям друзей, и мы привлекли 500 тысяч рублей, в прошлом году мы решили пройтись по школам и рассказать о том, что такое благотворительность и зачем помогать детским хосписам, причем обойти надо было с первого по десятый классы и детям разных возрастов рассказывать по-разному. В результате мы собрали 8 миллионов рублей. В этом году мы смогли задействовать Департамент образования, приняли пару гневных звонков от владельцев цветочных магазинов, зато собрали 16 миллионов рублей, не только в Москве, но и в Самаре, Екатеринбурге и других городах, и в сборе средств участвовали уже четыре фонда. Вот это успех — когда другие фонды понимают, что могут сделать то же самое. Такие идеи приходят после того, как проанализируешь в том числе и мероприятия, которые проводит крупный бизнес.

Гор Нахапетян: Бизнес и благотворительность на самом деле расположены довольно близко друг к другу. Например, предприниматель, придумавший «Очки за доллар», помог школьникам в таких странах, как Индия, повысить успеваемость: дети просто начали видеть, что написано на доске. Предприниматель, к слову, заработал много денег на своем проекте. Строительство дома престарелых — это бизнес или благотворительность? А открытие хосписа?

Нюта Федермессер: Я не рассматриваю это как бизнес. Однако считаю, что в сегодняшней России, точнее, в сегодняшней Москве услуги хосписа должны стать платными. Потому что когда люди, для которых не проблема заплатить деньги за то, чтобы обеспечить достойный уход и помощь для своих родных, занимают койки тех людей, у которых вообще этих денег нет, — это некорректно. Коек не хватает, многие стоят в очереди на койку, и иногда это называют ужасным словосочетанием «очередь за смертью». Для того чтобы этого не было, нужно сначала закрыть необходимый спрос, убрать очередь.

Ян Яновский: Важно, чтобы наш сегодняшний разговор имел какое-то продолжение. Хочется, чтобы «Сноб» собрал по России кейсы эффективного взаимодействия бизнеса с благотворительностью и в конце следующего года расширил список номинаций на премию «Сделано в России».

Источник: snob.ru