Понятие интегрированных бизнес-структур пока еще не определилось. В одних случаях их называют «интегрированной корпоративной структурой (ИКС)» 1 , в других — «интегрированными бизнес-группами (ИБГ)» 2 .
В любом случае это характеристика интеграции — объединения юридических лиц для совместной деятельности на основе договорных отношений и (или) консолидации активов.
В первом случае констатируется, что основными организационно-хозяйственными формами ИКС в мировой практике явля-
1 См.: Винслав Ю., Деменьтьев ВМелентьев А., Якутии Ю. Развитие интегральных корпоративных структур в России // Российский экономический журнал. — 1998. — N° 11-12.
2 Адашева C., Дементьев В. Акционерные и неимущественные механизмы интеграции в Российских бизнес-группах // Российский экономический журнал. — 2000. — № 9. — С. 15-19.
ются: крупные компании, имеющие дивизиональную структуру; холдинговые компании; ФПГ, консорциумы; контрактные группы; транснациональные корпорации.
Во втором случае дается более обобщенная, но теоретически и практически более значимая попытка классификации интегрированных бизнес-групп (рис. 4.4).
Интегрированный бизнес. Лекция Дмитрия Бородая на выставке PIR Coffee 2022
Рис. 4.4. Классификация интегрированных бизнес-групп
В ИБГ, регулируемых на основе имущественных связей, выделяется классический холдинг, когда контрольный пакет акций и (или) имущество сосредоточены в головной (материнской) компании («Газпром», РАО АВПК «Сухой» и др.).
Распределенный холдинг — это структура, в которой роль материнской выполняют несколько компаний, объединенных принадлежностью аффилированностью одному лицу или группе лиц («Альфа-Групп», «Интеррос», «Нива Черноземья» идр.).
ИБГ, создаваемые на базе взаимоучастия в капитале, распределяют контрольные пакеты акций между собой (например, ОАО «КамАЗ» в 1999 г.
владел 100% акций ЗАО «ИН-КАН», а ЗАО «ИН-КАН» — 31,8%, ЗАО «КАМ-ИН» — 16% акций ОАО «КамАЗ»).
В ИБГ, регулируемых на основе концентрации контроля над ресурсами и услугами, выделяются бизнес-группы, формирующиеся вокруг компаний, осуществляющих сбыт и (или) снабжение по разным схемам: по бартеру, вексельной, давальческой и т.д., позволяющим обеспечивать устойчивость связей и доступ к ресурсам и (или) услугам.
Например, ассоциация «Волгопромгаз», осуществляя расчеты за газ и электроэнергию, контролирует цепочки поставок для химических и металлургических предприятий Самарской области.
ИБГ, основанные на оказании кредитных, страховых и лизинговых услуг, создаются, как правило, вокруг банков. Например, в сферу влияния «Инкомбанка» входили ФПГ «Морская техника», ОКБ им. Сухого, Магнитогорский металлургический комбинат, Северная верфь, Балтийский завод.
ИБГ, создаваемые на базе доступа к информационным ресурсам и новейшим технологиям, выходят на путь инновационного развития. Здесь налицо кооперация в сфере НИОКР и задействование механизмов франчайзинга.
Вебинар: «Инновации, интегрированные в бизнес»
ИБГ, координируемые путем распределения льготных государственных заказов, могут эффективно реструктурировать даже высокотехнологичное производство (например, в авиастроении, космической отрасли).
Наконец, примерами ИБГ, регулируемых на основе централизации властных полномочий, являются АО «Роснефть», контролирующее госпакеты акций нескольких десятков компаний, втом числе компаний «Славянская бумага», «Интеррос». Объединения этого типа образуют биржи, торговые, лизинговые и другие компании.
В Российской Федерации с 1996 г. действует Международная академия корпоративного управления (МАКУ; президент — д.э.н.,
проф. Ю.Б. Винслав), которая в целом обеспечивает разработку и использование на практике научных принципов управления интегрированными корпоративными структурами 1 .
Однако следует обратить внимание на то, что сейчас формируется новый мировой транснациональный уровень хозяйства.
Уже созданы и действуют десятки тысяч ТНК, множество международных организаций [11] [12] .
Так, к ключевым хозяйствующим субъектам в мировой экономике относятся:
• транснациональные компании (корпорации) в обычном понимании;
• долгосрочные стратегические альянсы транснациональных корпораций (по контрактам, с участием в компании, технологические, рыночные и т.д.);
• транснациональные банки (крупные международные кредитно- финансовые объединения, имеющие за границей сеть филиалов);
• транснациональные институциональные инвесторы (страховые компании, негосударственные пенсионные фонды, инвестиционные фонды и т.д.);
• мировые финансовые центры (основные операторы которых находятся в Лондоне, Токио, Нью-Йорке, Париже, Цюрихе, Франкфурте-на-Майне, Сингапуре, Сянгане);
• крупнейшие биржи (фондовые, товарные и валютные). Расширился перечень субъектов мирового хозяйства, к которым относятся:
1) национальные государства;
2) различные территории (Гонконг и др.);
3) субсуверенные образования (региональные и местные органы власти, выходящие на мировой рынок);
4) саморегулируемые организации профессиональных участников финансовых рынков и рынков ценных бумаг (некоммерческие организации, обеспечивающие условия профессиональной деятельности, защиту интересов клиентов, соблюдение стандартов профессиональной этики);
5) союзы предпринимателей (ассоциации);
6) торговые палаты (частные объединения предпринимателей в целях содействия торговли и сбыта);
7) профсоюзы (организации трудящихся, защищающие права и интересы своих участников в отношениях с работодателями и государством);
8) мировые экономические и финансовые институты (международные организации для координации деятельности стран в различных сферах хозяйства);
• универсальные институты (Международный валютный фонд, группа Всемирного банка, Всемирная торговая организация — ВТО, конференция ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) идр;
• региональные интеграционные объединения (Европейский союз — ЕС, Североамериканская ассоциация свободной торговли — НАФТА, Ассоциация стран Юго-Восточной Азии — АСЕАН, субрегиональный торгово-экономический союз в Латинской Америке (МЕРКОСУР);
• секторальные организации стран — производителей сырьевых товаров (ОПЕК — экспортеры нефти, альянс стран — производителей какао, межправительственный совет стран — экспортеров меди, ассоциация стран — производителей каучука
• международные неправительственные организации (Международная торговая палата, включающая около 1,5 тыс.
коллективных и более 6 тыс. индивидуальных членов из 80 стран); Всемирная федерация производств, включающая более 80 стран; Международная конференция свободных профсоюзов (145 стран); Всемирная конференция труда (110 стран) и т.д.
Таким образом, образовалась международная надстройка, регулирующая и контролирующая более половины всех мировых ресурсов и действующая по принципам, отличающимся от традиционных для национальных экономик.
Естественно, участвуя в мировых глобализационных процессах, необходимо учитывать проблемы экономической, военной, продовольственной, экологической, культурной, информационной и других видов национальной безопасности 1 , но при этом надо находить и решать радикальные пути технологической модернизации российской экономики и повышения уровня жизни населения.
1 См.: Куликов В. Нынешняя модель глобализации России // Российский экономический журнал. — 2002. — № 10.
В частности, в состав стратегических задач российских минерально-сырьевых THK должны входить:
• доступ к дешевым природным и трудовым ресурсам в Африке, на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии;
• приобретение (участие в разведке и добыче) перспективных месторождений ликвидного сырья;
• сохранение и закрепление устоявшихся сырьевых потоков на территорию России из Монголии, Гвинеи и других стран;
• снижение финансовых потерь путем диверсификации производства в разных странах с различными уровнями экономических рисков и т.д.
В условиях неопределенности и неустойчивости рыночной экономики отраслевые объединения имеют существенные преимущества перед саморегулируемыми экономическими субъектами. Интеграция позволяет повысить эффективность деятельности корпорации.
Источник: economics.studio
Позитивные аспекты формирования интегрированных бизнес-групп
В России многоотраслевые группы оказались единственными институциональными структурами, пережившими острый финансово-экономический кризис августа 1998 г. В то же время, скажем, банковская система еще не до конца преодолела его последствия. Роль ИБГ оказалась особенно существенной при адаптации крупной промышленности к рыночной экономике. Предприятия, включенные в ИБГ, легче преодолели трансформационные шоки, поскольку получили новую «среду» в виде инвестиционного и маркетингового партнеров, а также услуг по стратегическому планированию, подбору персонала, отношениям с общественностью и др. Специфика институциональной среды способствовала тому, что в рамках ИБГ, как отмечено выше, начали складываться собственные хозяйственно-финансовые структуры, включающие банк, сбытовую организацию, страховую компанию, негосударственный пенсионный фонд и т.д.
Российские рынки отличаются острым недостатком информации вследствие непрозрачности и неопределенности форм собственности и неразвитости коммуникационной инфраструктуры. Число независимых организаций, обеспечивающих потребителей надежной информацией, невелико, а эффективность государственных организаций в этой сфере чрезвычайно низка. Наконец, неудовлетворительно функционирует арбитражный механизм компенсации потерь, возникающих в случае невыполнения контрактов. В этих условиях диверсифицированные бизнес-группы могут снижать трансакционные издержки.
Отсутствие на рынке капиталов достоверной информации и инструментов страхования инвестиционных рисков не позволяет вновь возникающим фирмам получать доступ к финансовым ресурсам на равных условиях с крупными компаниями, а инвесторы не хотят вкладывать деньги в новые предприятия. Институт финансовых посредников (страховые компании, пенсионные, совместные и венчурные фонды, инвестиционные банки) развит слабо. Банковская система отличается низкой капитализацией (68% банков имеют уставной капитал менее 2 млн. долл., семь банков преодолели порог в 180 млн. долл. по объему собственного капитала[1]). Банки являются в настоящее время нетто-кредиторами нерезидентов. В рейтинг FT 100 крупнейших компаний Восточной Европы за 2001 г. входят 13 банков, из которых семь польских и только один российский — Сбербанк. Причем по размеру рыночной капитализации наш «гигант» опустился в этом списке с 35 (в 2000 г.) на 48 место и среди всех банков Восточной Европы занимает предпоследнее место, уступая шести польским, двум чешским, а также венгерскому, эстонскому и хорватскому банкам.[2]
Фондовый рынок является необходимым для компаний «голубых фишек» способом выхода на зарубежные кредитные рынки и, скорее, спекулятивным инструментом и местом перехвата собственности, нежели источником инвестиций. При этом биржевой оборот охватывает лишь 38% общего оборота акций. В таких условиях крупные диверсифицированные группы выполняют роль финансовых посредников и даже венчурных фондов для новых фирм, обеспечивая им, доступ к рынку капиталов, могут выступать в роли кредитных институтов.
Интегрированные бизнес-группы, «вырастающие» из энергетических и сырьевых компаний, фактически оказались единственным институтом, способным аккумулировать финансовые потоки, необходимые для инвестиций и перераспределения собственности через прямую скупку активов. В России образовался значительный инвестиционный потенциал, состоящий из средств крупных интегрированных бизнес-групп.
Ежегодно объемы инвестиций отечественных ИБГ в собственные инвестиционные проекты увеличиваются вдвое. Пока нет оснований предполагать, что столь высокие темпы снизятся. Вместе с тем поражает та легкость, с какой предприятия начисляют средства для инвестиционных программ.
Финансовые вложения, которые по объемам в несколько раз превышают уставной капитал, внезапно — для внешних наблюдателей — начисляются в течение года. И это происходит на фоне приводимой предприятиями годовой финансовой отчетности, показывающей отрицательную прибыль за предшествующие годы. Значительные финансовые средства по разным причинам остались неиспользованными на счетах предприятий.
Столь высокий отложенный инвестиционный спрос (в 1999 г. — 56,4 млрд. руб.), сопоставимый с годовыми объемами прямых иностранных инвестиций в Россию (3,3 млрд. долл.), можно объяснить:
1) незавершенностью процессов перераспределения собственности;
2) частой сменой владельцев предприятий и соответственно частыми изменениями инвестиционных стратегий;
3) необходимостью преодолевать избыточное административное регулирование,
4) особенно на региональном уровне; сложностью и длительностью процедур таможенного оформления импорта оборудования; дефицитом качественных строительных мощностей;
5) слабым финансовым менеджментом и рядом других причин.
Практика показывает, что под успешно развивающийся бизнес вполне реально получить кредиты. Отечественные бизнес-группы в период 1997-2000 гг. активно привлекали для финансирования собственных инвестиционных программ внешние кредиты, сравнимые по объемам с собственным потенциалом.
На ближайшую перспективу намечается несколько «волн» приватизации государственной собственности. В соответствии с программой приватизации в 2002 г. предполагается выставить на торги 312 акционерных обществ и 141 государственное унитарное предприятие.[3]
В их числе предприятия энергетического комплекса страны, отрасли связи и другие привлекательные объекты государственной собственности. Происходит либерализация рынка услуг железнодорожного транспорта. Весьма вероятно значительное увеличение инвестиций в эти предприятия.
Иностранные инвесторы, действуя самостоятельно, не смогут полностью освоить вновь образовавшуюся нишу инвестиционных возможностей. Решающую роль в привлечении иностранного капитала уже начинают играть горизонтальные связи «бизнес — бизнес». Именно ИБГ обладают реальными возможностями для такого партнерства путем реализации частичных пакетов акций на принципах проектного финансирования, совместного предпринимательства и других форм образования стратегических альянсов, в том числе и в высокотехнологичных секторах. Поэтому основными претендентами на приватизируемую государственную собственность будут представители отечественных бизнес-групп. Подтверждением этого служит активная экспансия нефтяных компаний «ЛУКойл» и «ЮКОС» в газовой и электроэнергетической отраслях.[4]
В последнее время многие ИБГ проявляют заинтересованность в межотраслевом переливе капиталов, причем в сектора экономики с повышающейся степенью добавленной стоимости. Это направление перелива капитала следует признать положительной тенденцией, поскольку в противном случае происходила бы консервация отраслевой структуры с нарастанием признаков «голландской болезни».
Для России на ближайшие 5-7 лет главным инвестором, очевидно, будут крупные российские интегрированные группы, и альтернативы им на сегодняшний день нет. Государственные финансовые институты пока не готовы проводить широкомасштабные инвестиционные проекты.
Отделения и предприятия ИБГ расположены в различных регионах России, причем процесс региональной экспансии нарастает. Так, если в 1993 г. «ЛУКойл» оперировал в 5 регионах, то в 2000 г. — уже в 21, соответственно «Интеррос» — в 1 и 23, «Альфа-групп» в 2 и 37 регионах. Для межрегиональной бизнес-группы субъекты Федераций становятся одним из важных уровней административного управления, правда, не имеющим решающего значения. Адекватной реакцией региональных элит можно признать стремление к диверсификации крупных игроков на своих территориях. Хотя пока, к сожалению, в большом количестве регионов доминирующая стратегия этих элит — противодействие приходу крупного российского бизнеса в регионы, если он не имеет «местного» происхождения.
Наблюдается опасная тенденция — после каждых очередных выборов разгорается новый виток борьбы за собственность. Почти сразу после своего избрания новые руководители начинают предпринимать усилия по вытеснению из регионов компаний, пришедших при прежнем руководстве, и продвижению «своих» компаний. При этом используется ресурс властных полномочий региональных властей. Вот почему так важны ИБГ, поскольку их интересы объективно направлены на укрепление единого экономического пространства и унификацию законодательной среды, что способствует повышению управляемости и устойчивости экономики, преодолению хозяйственной основы сепаратизма.
Процесс интеграции предприятий в многопрофильные конгломераты сопровождается интенсивной реорганизацией управления и состава персонала с точки зрения оптимизации их структуры, а также усиления трудовой дисциплины и мотивации, формирования лояльности по отношению к новым собственникам. Это одна и в большинстве случаев единственная причина, вызывающая нестабильность численности работников на предприятиях ИБГ. В зависимости от экономической конъюнктуры предприятия или сокращают, или увеличивают численность персонала.
Необходимо отметить, что во время экономического кризиса 1998 г. предприятия, входящие в структуры исследуемых бизнес-групп, сумели сохранить численность персонала при росте безработицы в стране.
В современной России на частных предприятиях бизнес-групп идет концентрация не только капитала, но и высококвалифицированных трудовых ресурсов, вполне конкурентоспособных на мировом рынке. Необходимо отметить высокую эффективность труда персонала на этих предприятиях. Всего 2% от общей численности занятых в экономике создают % экспорта страны, отчисляют 1 /10 на социальные нужды и практически дают 1 /3 налогов на прибыль. Конечно, не стоит забывать, что бизнес этих компаний связан с извлечением природной ренты.
Особенностью формирования многоотраслевых групп в России является то, что оно происходит на уже сложившейся масштабной индустриальной базе (в отличие от развивающихся стран), во многом предопределившей создание крупномасштабных корпоративных структур, способных в перспективе не только самостоятельно генерировать нововведения и осуществлять значительные по объемам НИОКР, но и концентрировать вокруг себя малый и средний бизнес, в том числе инновационный. Однако национальная инновационная система в России страдает существенной неполнотой именно из-за того, что в стране нет крупных наукоемких компаний. Отсутствие инновационного спроса с их стороны явилось одной из причин стагнации после 1997 г. малого инновационного бизнеса. Выход ИБГ в сферу машиностроения, химической промышленности и телекоммуникаций создает предпосылки (при соответствующих налоговых и других льготах) для более активного их включения в инновационные процессы.
Отсутствие финансовых посредников приводит к повышению издержек фирмы на приобретение необходимых факторов производства; затрудняет продвижение новых торговых марок (брэндов) на рынки и заключение контрактных отношений с иностранными партнерами. В этих условиях компания может успешно развиваться только как часть диверсифицированной группы, выступающей в роли посредника между индивидуальным предприятием и несовершенными рынками. Особенно высока скорость институциональных преобразований в тех секторах, которые активно включились в мировые рынки. В настоящее время диверсифицированные компании в России играют роль отсутствующих стандартных институциональных и финансовых структур, эффективно функционирующих в развитых странах, на создание которых может уйти, по разным оценкам, от 10 до 30 лет.
Дата добавления: 2018-02-28 ; просмотров: 274 ; Мы поможем в написании вашей работы!
Источник: studopedia.net
Классификация интегрированных бизнес-групп и компаний
Наиболее адекватной целям и задачам нашего исследования является классификация ИБГ по типу интегрирующих механизмов, или интегрирующих отношений. Ниже приводится наиболее простой ее вариант.
Более сложные варианты, а также классификации по другим признакам см. в [1].
По типу интегрирующих механизмов (интегрирующих отношений) ИБГ можно разделить на две большие группы: 1)
имущественные ИБГ (ИБГ, основанные на имущественных отношениях); 2)
управленческие ИБГ (ИБГ, основанные на управляющих механизмах).
В имущественных ИБГ центральный элемент всегда может сконцентрировать в своих руках объем прав собственности, достаточный для контроля над любым ее участником. И именно данная возможность определяет его роль как центра принятия управленческих решений. При этом не имеет значения ни как распределены права собственности изначально, ни каким образом они оформлены, ни то, каким конкретным способом эти права концентрируются у центрального элемента в каждый данный момент.
В управленческих ИБГ центральный элемент не может по своей воле сконцентрировать объем прав собственности, достаточный для контроля над любыми другими участниками. Каждый из них, как правило, имеет крупных и влиятельных собственников за пределами группы. Центральный элемент выполняет по отношению к другим участникам ИБГ некоторые управленческие функции (или, другими словами, оказывает некоторые управленческие услуги), объем и структура которых определяются системой договоров между ним и остальными участниками. Эти договоры могут бьггь явными или имплицитными и иметь разную временную протяженность, а также различную степень формализации и открытости для внешнего наблюдения. Принципиальным является лишь то, что они могут быть разорваны без согласия центрального элемента.
Состав управленческой ИБГ может быть очень подвижным, в особенности в том случае, если формирующие ее договоры не являются формализованными.
В тот или иной период в нее включаются только те предприятия, банки и т.д., которые нуждаются в соответствующих услугах и готовы получать их на предлагаемых условиях. Поэтому очень часто состав такой ИБГ в каждый данный момент точно известен лишь ее центральному элементу. И даже его оценки могут быть субъективны и неточны в случае, если имеется конфликт по поводу контроля над какими-либо предприя тиями.
Часто центральный элемент управленческой ИБГ для закрепления своего контроля над остальными участниками приобретал доли в их капитале. Однако целью такого приобретения являлось, как правило, обеспечение возможности для мониторинга, а не получение контроля через собственность. Поэтому обычно приобретались не контрольные и даже не блокирующие доли. Опьгг показывает, что система отношений в управленческих ИБГ безразлична к форме собственности и гражданско-правовому статусу входящих в нее элементов.
Для управленческих ИБГ обычным является возникновение конфликтов между центральным элементом группы и внешними собственниками входящих в нее предприятий. Это часто приводило к временному или окончательному выходу из ИБГ некоторых ее участников, но практически никогда к ее распаду. Известные нам случаи распада управленческих ИБГ происходили лишь в результате гибели, непреодолимых трудностей или ухода с рынка ее центрального элемента.
Вообще можно утверждать, что любая конкретная управленческая ИБГ- практически всегда временная нестабильная структура. И в будущем ее ожидает либо распад, либо трасформация в имущественную.
Среди имущественных ИБГ, в свою очередь, можно выделить следующие
1а) «пирамидальные» структуры (классические холдинги);
16) распределенные структуры (распределенные холдинги);
1в) системы взаимоучасгия.
Имущественные ИБГ в форме систем взаимоучасгия, т.е. такие, в которых основные участники группы владеют крупными пакетами прав собственности (формализованных в виде акций, паев и т.п.) друг друга, в настоящее время в России практически не встречаются.
наиболее распространенными были «распределенные холдинги». Так естественно, на наш взгляд, назвать ИБГ, в которых контрольные пакеты прав собственности основных «производственных» структур (как реального, так и финансового сектора) сконцентрированы у нескольких юридических лиц, имеющих (возможно через цепочки фирм-посредников любой длины и сложности) единого конечного собственника или группу собственников — физических лиц. Доминирование распределенных холдингов как формы организации крупного бизнеса в 1990-е гг., с нашей точки зрения, объясняется тремя основными причинами: первые
две являются юридическими, а третья — макроэкономической:
а) неурегулированность и незащищенность прав собственности и, в частности, возможность оспорить в судебном порядке итоги приватизации большого числа предприятий (законодательно установленный срок давности по приватизационным сделкам — десять лет);
б) невозможность предъявления легального (и тем более общественно одобряемого) источника денежных средств, на которые была куплена большая часть крупных пакетов акций российских предприятий;
в) запредельно высокий уровень налогов (в том смысле, что полная уплата всех налогов «в лоб» закрывала для большинства экономических агентов саму возможность хозяйственной деятельности).
Сочетание этих причин приводило к тому, что наиболее эффективная по внутренним критериям структура собственности (равно как и финансовых потоков) для большинства имущественных ИБГ должна была быть максимально легко меняющейся во времени, гибкой и непрозрачной для внешнего наблюдателя.
Однако в 2000-е гг. ситуация радикально изменилась в связи с выходом российских субъектов крупного бизнеса на мировые финансовые рынки в качестве заемщиков и, главное, — эмитентов акций. Для международных банков-кредиторов и особенно для покупателей облигаций критически важными являются формальная прозрачность заемщика и соответствие его внутренней структуры принятым в мире стандартам.
Еще более жесткие требования предъявляют покупатели акций. В частности, для них необходимо, чтобы юридическое лицо-эмитент было формальным собственником (прямым или опосредованным) активов, которые оно использует в своем бизнесе. Поэтому наиболее развитые компании были вынуждены выстраивать свою структуру в форме пирамидального холдинга, пусть максимально сложно и хитроумно устрое иного.
Для ИБГ такого жесткого императива нет, но портфельным инвесторам совсем не безразлично, что представляет собой структура, являющаяся контролирующим акционером компаний, в которые они инвестируют. Поэтому ИБГ, чьи дочерние компании вышли на фондовый рынок, также должны раскрываться и становиться хотя бы пи рам идо подобными. Кроме того, уже существуют примеры, хотя и немногочисленные, самостоятельного выхода ИБГ на финансовые и фондовые рынки.
Управленческие ИБГ наиболее естественно классифицировать по типам выполняемых центральным элементом функций или, другими словами, оказываемых услуг. Из них наиболее востребованными в 1990-е гг. были следующие:
2а) выполнение функций исполнительного органа управления (иначе говоря, предоставление полного комплекса управленческих услуг);
26) предоставление комплекса финансово-инвестиционных услуг;
2в) управление снабжением и сбытом;
2г) лоббирование и обеспечение мер государственной поддержки.
Соответственно подавляющую часть российских управленческих ИБГ можно разделить на эти четыре класса. Группы типа 2а) чаще всего возникали на основе либо договора о передаче функций исполнительного органа одного юридического лица другому, либо судебного решения о введении внешнего управления. ИБГ типа 26) обычно формировались ведущими банками, а 2в) — крупнейшими трейдерами. ИБГ типа 2г) практически всегда результат симбиоза коммерческих структур с политическими и лоббистскими группировками или с отдельными влиятельными лоббистами.
Уже в первой половине 2000-х гг. управленческие ИБГ в России фактически исчезли.
Причина состоит в том, что сложилась достаточно развитая система финансовых и торговых посредников, предлагающих свои услуги на конкурентном рынке. Соответствующие услуги перестали быть дефицитными, и их предоставление не может бьггь основанием для претензий на управление. Что касается лоббизма и политического патронирования, то такие услуги хотя и сохранили высокую ценность и дефицитность, но оказывать их с начала 2000-х гг. могут только люди, занимающие высокие позиции в вертикали власти, а это совсем другое дело.
Для компаний важнейшими классификационными признаками являются производственно-технологическое позиционирование и тип центрального элемента.
По первому признаку компании делятся на два типа: 1)
вертикально интегрированные, т.е. включающие предприятия, входящие в некоторую единую технологическую цепочку; 2)
продуктно-специализированные, т.е. объединяющие предприятия, производящие один и тот же продукт или группу близких продуктов.
По второму признаку можно выделить три типа компаний: 1)
центральный элемент — наиболее крупное производственное предприятие; 2)
центральный элемент — трейдер; 3)
центральный элемент — специально созданная управляющая структура, являющаяся отдельным юридическим лицом.
Нечасто, но встречается ситуация, когда группой предприятий одной и той же специализации либо входящих в единую технологическую цепочку непосредственно управляет банк, купивший контрольные пакеты их акций (для себя или своих владельцев). Этот не укладывающийся в описанные выше конструкции феномен — «компания без центрального элемента» — является переходной формой. Через некоторое время предприятия либо продаются, либо формируется компания первого или третьего типа. 1.5
Источник: laws.studio
