Как в 90-е бизнес мог годами не платить налоги, а первыми клиентами были бандиты, барыги и красные директора.
30 лет назад началась постсоветская история российского бизнеса. В 1988 году был принят «Закон о кооперации», который легализовал в стране предпринимательство. В видеопроекте «Реального времени» «Рожденные в 90-х» мы решили вспомнить как все начиналось с первыми предпринимателями республики.
Как фарцовщика Бикмуллина задерживал нынешний друг Янышев, как открыть компанию с уставным капиталом в 8 рублей, сколько лет не платил налоги предприниматель и что значат шнурки в успешном бизнесе? Марат Бикмуллин, председатель ООО «Информационные системы», — сегодняшний герой проекта «Рожденные в 90-х».
Первое боевое крещение предпринимателя
— Марат Габдулгазизович, в каких экономических условиях вы начинали бизнес? Какие детали помните?
Челночный бизнес в 90-х. Как торговля ширпотребом стала криминальной индустрией с жестокими нравами
— В 88-м году уже начал производить, открыл бизнес. Таких предприятий вообще еще не было, это были такие организации при райкомах комсомола. При одной из них в Кировском районе числилось мое предприятие. Несколько человек у меня работало. Мы производили электронные изделия собственной разработки. Я разрабатывал по ночам, днем продавал.
В это время в стране настала полная либерализация — все можно было делать, никаких налогов и отчетностей. Это, конечно, не предпринимательство, но в студенческие годы мы занимались фарцовкой. Занимали деньги у родственников и ехали в Москву. Закупали там чешские сапожки, лезвия «Шик» и продавали их на базаре, скажем так, это была добавка к стипендии.
Стипендия, кстати, была 40 рублей. Меня один раз даже поймали, это были молодые ребята, в их числе мой нынешний друг Ильдус Янышев. Мне кажется, это он был среди тех, кто меня задерживал. Мы по умному продавали, у меня был друг — он стоял с мешком лезвий в стороне, он боялся продавать. А я с небольшим количеством ходил в этой толпе. Задержание обошлось легким испугом.
Это было первое боевое крещение предпринимателя.
— Давайте теперь вспомним тот день, когда вы решили стать индивидуальным предпринимателем. Для чего вы пошли в бизнес? Чего хотели — денег?
— Я не хотел быть предпринимателем, мне просто хотелось реализовать свои идеи. И то, что я разрабатывал первые электронные изделия, например, первый антирадар, который продавался в Казани, был моей разработки и производства. Еще был измеритель жирности молока и всякая автомобильная электроника — вот это был мой первый серьезный бизнес, который включал в себя фазы и разработки, и производства, и продажи.
Это был по-настоящему первый предпринимательский опыт. Свою первую компанию я зарегистрировал в 1999 году, она называлась АОЗТ «Хазар». Уставной капитал — 8 рублей.
— Сколько это в современных реалиях?
— За 2 рубля можно было доехать на такси из Соцгорода в центр. На современные деньги, примерно тысяча рублей.
— Как проходили регистрацию, помните детали?
— Пришел я в налоговую инспекцию, зарегистрировал АОЗТ «Хазар», выдали свидетельство о регистрации. «Хазар» — это был мой позывной в армии. Предприятие закрылось примерно через 10 лет. Но акционерное общество с уставным капиталом 8 рублей это, конечно, нонсенс.
— Как проходило общение с налоговыми органами? Сколько лет не платили налоги?
— С налоговой мы встречались ежеквартально. Потом налоги начали появляться, налоговая стала интересоваться какие доходы, достоверностью учета. И мой главбух, перед походом в налоговую, надевал очки замотанные изолентой, шел туда и рассказывал о том, какая тяжелая жизнь у предпринимателя. В налоговой даже говорили, может, тебе денег дать, помочь может.
Года 2-3 мы вообще не платили налоги. Просто налогов не было как таковых.
— Отговаривали ли вас родные или близкие от решения стать предпринимателем?
— У моих родителей был большой страх. Особенно у моего отца. Он был у меня начальником на КМПО. Успешное большое предприятие, я там летом дворником работал. Мне очень нравилась заводская атмосфера, особые люди там были. Отец верил, что я буду продолжать династию.
Отец считал, что все это игрушки и уговорил меня до того, что я пошел в отдел кадров КМПО, заполнил анкету, там сидела жгучая брюнетка, которая сказала: «О, Марат, давай, сейчас хорошую работу подберем».
Знаете, наверное, что такое плановая экономика — через 3 года подойдет очередь на квартиру, потом на машину, потом на дачный участок. Это значит, что жизнь состоялась. Ты удался. И все тебя считают успешным человеком.
А я сижу и думаю, у меня ведь там ребята на предприятии своем работают, мы что-то делаем. У нас есть клиенты. И я у нее со стола забрал заявление. Говорю, что-то я передумал. Она была очень удивлена, чуть со стула не упала.
Вслед сказала, ты пожалеешь об этом, все равно вернешься.
— Что сказал отец, когда узнал?
— Он очень расстроился. Я ему сказал, извини, но я все-таки пойду своим путем.
— Пожалели о решении за 30 лет предпринимательского стажа?
— Нет. У меня особо времени нет жалеть. У меня голова постоянно другим занята, на рефлексию времени нет.
— Где знания получали? Сейчас сотни бизнес-школ, семинаров, мастер-классов, фабрик… А тогда?
— Мордой в асфальт учились. Это самые лучшие уроки. Не было бизнес-школ, наставников. Почитать где-то что-то и в голову не приходило. Что спрашивать-то.
Бери и делай. Иди и продавай.
— Когда вы пришли к бизнес-модели, бизнес-процессам, планам?
— Когда перестал понимать, где мои деньги, а где деньги моих клиентов, поставщиков. Когда началась вот эта путаница, тогда я понял что нужна учетная система. Я понимал, что прибыль есть, но не понимал сколько заработал. Собрал всех коллег и говорю, давайте придумаем какую-нибудь учетную систему, чтобы понимать, как мы работаем.
Сидели мы полдня, коллеги мои все физики, математики, такие же как я. И мы за полдня сварганили учетную систему. Когда мы это сделали, нам надо было обозначить номера счетов, предложил взять их в бухучете. Позвали главбуха, а она говорит, вы придумали бухгалтерский учет. Он был 200 лет назад придуман. Но когда я это услышал, мне было круто, что мы сами это придумали.
Когда наша машина попала под обстрел — мы закрыли это направление
— Проблемы с криминалитетом были?
— Нет, меня лично это не коснулось. Потому что мои клиенты были те, у кого есть деньги. А деньги были у кого? У бандитов. Они даже распределяли кому в первую очередь достанется наша продукция, кому во вторую. Я был для них как инопланетянин какой-то.
Они не воспринимали меня как барыгу, человека. который может им давать деньги. Уважали, интересовались, никто меня не обижает ли. Сява или Кряка какой-нибудь…
— Итак, вашими первыми клиентами кто были?
— Бандиты, барыги и красные директора.
— Какой период за 30 лет вы назвали бы самым сложным?
— Это период девальвации, когда рубль из 5,5 стал 25 за доллар. И когда тебе должны в рублях, а ты должен в валюте, понятно, что вся эта разница обрушилась на тебя. Шок длился 1-2 дня. Между тем, шок сменялся любопытством, а что будет дальше? Это же коснулось всей страны. В итоге, все стали значительно беднее.
И начали все сначала. Мне же пришлось одну компанию закрыть. Это была оптовая компания по продаже медикаментов.
— Сейчас какими бизнесами вы владеете и чем гордитесь из созданного за 30 лет?
— Сейчас я владелец или совладелец более 10 компаний. Старейшая — это ООО «Информационные системы», она появилась в 1994 году. «БИМ-радио» до сих пор успешно работает и выстояло в конкурентной борьбе с сетевыми радиостанциями, насколько я знаю, это единичный случай по всей России.
Я начинал с электроники, и сегодня электроника является нашей основной компанией. Мы разрабатываем, производим и продаем нашу продукцию в России и за рубежом. В 90-х это были антирадары, сегодня тоже продукция, связанная с автомобильной тематикой. Мы оснащаем автомобили устройствами, которые помогают экономить, контролировать.
Я начинал с электроники, потом в 1991—1992 годах закрыл это производство. Тогда открылись границы, все это стало легко поступать в гораздо лучшем исполнении, под известными брендами. Я просто оказался не конкурентоспособен со своим производством.
— Это производство вы закрыли и ушли. Куда?
— Ушел в бизнес «купи-продай». Закупали и продавали товары народного потребления. Как-то прочитал объявление «Одежда из Франции», в то время был дефицит, и я купил целый контейнер одежды секонд-хенд во Франции. Отдельная история о том, как мне удалось его привезти в Казань.
Огромные тюки настолько были спрессованы, что когда разрезал стягивающие ленты — тюк выстреливал, и одежда занимала всю комнату. Одежда была очень качественная, и некоторые экземпляры до сих пор носят мои дети.
— Как и где реализовали?
— Я арендовал Дворец спорта, директор мне сразу посоветовал нанять взвод охраны, я подумал, зачем мне взвод охраны, но взял и нанял. И, как потом выяснилось, это был очень правильный совет. Потому что столько народу пришло. Давка была…
— А какая реклама была?
— Я всю ночь чертил пером плакаты на ватмане и на следующий день расклеивал их по всему городу. Этот контейнер одежды был распродан за неделю. Когда люди ломанулись, если бы не взвод охраны, они выдавили бы все стекла во Дворце спорта и снесли бы все как цунами. Еще одна рота приехала на подмогу, чтобы сдерживать этот поток людей. Это было в 1991 году.
— Еще занимались бизнесом в этой сфере?
— Да, продавали холодильники, телевизоры, когда появились конкуренты и прибыль стала маленькой, я понял, что нужно закупать подальше, чтобы здесь продавать с хорошей ценой. Так стал работать на Кавказе, закупал там овчину и привозил сюда на фабрику Мажита Гафури. За 2 года я изъездил весь Северный Кавказ. Приезжаешь в заготконторы, там с двухэтажный дом этих овчин.
Мне предстояло договориться с директором этой заготконторы о цене. Кавказцы в торговле — торгаши что надо. И если они знают, что у тебя есть деньги и пока ты им все деньги не отдашь, они будут торговаться.
Я прилетал туда на самолете, у меня была майка с карманами, куда были вложены деньги. Меня встречал торговец, и я им четко говорил, что у меня только 10 тысяч рублей. Запускал руку в карман, а у меня настолько тактильные чувства развиты, что я доставал с точностью до купюры. Все знали, что я с деньгами, но мы спокойно ездили по горам, хотя меня столкнуть там было легко.
— Страх был?
— Страха не было. Ты же видишь какие люди. Они верующие, внимательные и ты чувствуешь, что нет там никакой опасности. Опасность появилась, когда началась война. Первые боевые действия.
Когда наша машина попала под обстрел — мы закрыли это направление.
— Новые слова, появившиеся в конце 80-х — начале 90-х, кооператив, бизнес, биржа, брокер, курс доллара, бартер, ваучер. Как бы их сейчас назвали хэштэги. Какие новые слова запомнились вам из того времени?
— Взаимозачет, казначейские обязательства, налоговое освобождение, это были те термины, которые заменяли много других. Банковская система перестраивалась тогда и практически не работала. Деньги шли очень долго, инфляция доходила до 200 процентов, каждый день фактически ты терял деньги.
— Открывать бизнес 30 лет назад было легче, чем сегодня, согласитесь ли вы с этим?
— Я с этим не согласен, это из серии, что раньше вода была мокрее и девушки красивее. У каждого времени есть свои возможности.
Из минусов то, что путинский этап задержался…
— Назовите, на ваш взгляд, пять ключевых или даже роковых событий в экономике России, которые изменили как положительно, так и отрицательно развитие предпринимательства в стране?
— Перестройка, гайдаровская реформа, ваучерная приватизация, которая просто снесла всю прежнюю экономику и вовлекла ее в рыночные механизмы. Щепки летели и достаточной крупные, кому-то приходилось больно. Рост цен на нефть, это дало приток колоссальных денег. Это дало России 4 трлн долларов, по-моему.
Роль Путина достаточно высока, когда он пришел к власти и навел порядок. неважно какой порядок, пусть мы его ругаем. Но порядок лучше беспорядка. Из минусов — то, что путинский этап задержался… Это отрицательный фактор. Это как из спорта, уходить надо не когда тебя победят, втопчут в землю. Из-за этого страна страдает, то что сейчас мы находимся в режиме санкций.
— Чего или какого решения за свою историю так и не дождался российский бизнес?
— Я противник НДС. Думаю, если бы НДС не был бы таким высоким, а как, например, в Китае, то это бы для бизнеса, экономики, инвестиций — большой шаг вперед.
— Пять слов, который наиболее ярко характеризуют 90-е?
— Дефицит, свобода, бардак, романтизм… Этого достаточно.
Кого Марат Бикмуллин считает ключевыми фигурами в российском бизнесе, начал ли был предпринимательскую карьеру снова, как шнурки могут быть секретом успеха и на какой вопрос о его бизнесе из 90-х он никогда бы не стал отвечать? Подробности и детали смотрите в видеопроекте.
Источник: realnoevremya.ru
Стало известно, сколько россиян пробовали вести бизнес в 90-е
29 января исполняется 30 лет со дня подписания указа «О свободе торговли», который в 1992 году фактически легализовал предпринимательство в России. Именно благодаря этому документу россияне принялись торговать всем и вся в 90-х. Сайт KP.RU провел опрос и узнал, сколько наших читателей и их родных пробовали заработать на торговле 30 лет назад.
Бизнес начала 90-х годов был пацанским
Звоню ему, а он отвечает: «Я на «Маяке». Новый торговый центр на улице Дарвина, который появился в Челябинске сравнительно недавно, — очередное увлечение известного предпринимателя Владимира СПИРИДОНОВА. Когда-то, помню, кабинетом ему служил маленький закуток в Доме быта на улице Васенко. Потом арендовал территорию в складских помещениях на улице Орджоникидзе.
Когда построил бизнес-дом «Спиридонов», то отвел для своего офиса последний этаж, этакий кабинет-пентхаус. Окна от пола до потолка, город оттуда как на ладони. Позже офисный центр прирос гостиницей «Меридиан». Но, видно, стало тесно Владимиру Петровичу. Сидим с ним в кафе на первом этаже «Маяка», едим горячие французские булочки, запиваем кофейком.
— Есть ли у ваших проектов «срок использования»? — спрашиваю его. — Я слышала высказывание (может, это был ваш завистник?), что Спиридонов начинает новое дело, как только наиграется предыдущим.
— Можно ли называть игрой строительство жилых домов? Надеюсь, поселившиеся в них люди вспоминают нашу компанию добрым словом. А когда речь идет о недвижимости, которая становится, так сказать, местом моей работы, то сроки долгие. Да, собственно, на всю оставшуюся жизнь. Не скрою, есть идеи, которые мне так и не удалось воплотить.
В том числе самая красивая из них: мечтал о крытой улице по образцу парижских пассажей. Намеревался создать такой уголок в районе северо-запада Челябинска, чтобы даже в непогоду люди могли там находиться и находить объекты для времяпрепровождения. Мой замысел в виде замечательного эскиза перенес на бумагу архитектор из Германии. Увы, он умер. Но эскиз я храню, и мечта еще жива.
Другие свои замыслы озвучивать заранее не хочу.
— Как предприниматель со стажем скажите, чем, по-вашему, отличается бизнес начала 90-х годов от бизнеса «нулевых»?
— Тот бизнес я бы назвал пацанским, по-ребячьи восторженным, лихим. Мы часто шли на ощупь, ломали, как говорится, дрова и не загружались насчет последствий своих деяний. Нынешние бизнесмены в большинстве своем образованные, цивилизованные, ответственные. Взвешивают каждый шаг, прежде чем сделать следующий, и задумываются о том, к чему это приведет.
Я ведь давно мечтал создать магазин товаров для быта. На волнах моих длительных размышлений появился торговый центр «Маяк для дома».
— Кое-кто называет его челябинской «IKEA».
— Я не против. Принцип у нас приблизительно такой же: в одном месте предоставить человеку все, что его интересует.
— Прообразом послужили советские магазины «Тысяча мелочей»?
— Они не включали все те «мелочи» и далеко не мелочи, которыми мы торгуем. «Маяк» на сегодня единственный в Челябинске магазин в своем роде. На площади 30 тысяч квадратных метров собраны практически все товары, необходимые в домашнем хозяйстве: от постельных принадлежностей и штор, гвоздей и строительных материалов до бытовой техники, мебели и готовых срубов.
— А вас, Владимир Петрович, наверное, можно назвать смотрителем «Маяка».
— Красиво звучит. Приезжаю сюда с утра и смотрю, как идет работа. Мне интересно заниматься проектами, которыми до меня никто не занимался. Ищу темы, актуальные для жизни горожан. Бесспорное удобство в том, что человеку в поиске необходимого не нужно мотаться по городу, тратить время в пробках, нервничать.
Можно в одном месте походить, посмотреть, сравнить цены, модели, качество. Устал — посиди в кафетерии или поднимись в японский ресторан. Вон из окна виден летний ресторан, я его назвал «Пивной сад». Магазин работает до 22.00. Многим арендаторам это не нравится, но таково наше условие.
Зачастую люди после рабочего дня не успевают сделать покупки, которые им необходимы позарез. Если покупатель иногородний, в «Маяке» есть и гостиница.
— Вы решились на масштабный проект в разгар мирового кризиса?
— Повторение пройденного: бизнес-дом «Спиридонов» я строил тоже на фоне кризиса — в 1998 году. Что касается торгового центра, планировать его строительство мы начали задолго до глобального экономического спада. И место для него я долго искал. Не раз проезжал и по улице Доватора.
Жители близлежащих улиц помнят, что здесь два десятка лет стояла одноэтажная коробка без окон, без дверей — все, что осталось от строительства завода по ремонту тракторов. СССР развалился, и его не достроили. Вокруг копились мусорки и помойки. Когда мы сюда приехали, первым делом вытащили трактором проржавевший и уже непригодный КамАЗ.
Немного облагородили фасады, а в основном занимались «начинкой», но решили не тратиться на дорогостоящий дизайн. Мы же не бутики намеревались открывать, в этом смысле шли по пути мирового опыта, создавая скромные функциональные интерьеры.
— «Маяк» звучит как-то по-советски.
— В этом районе когда-то был кинотеатр с таким названием и автобусная остановка так же называлась. Среди горожан можно было услышать: «Где живешь?» — «На «Маяке». — «Куда поехал?» — «На «Маяк». Я ностальгически решил сохранить привязку к названию.
— Помнится, вы уже занимались торговой деятельностью в начале своей предпринимательской карьеры.
— Чем только не торговал! Мой бизнес начинался с кооператива по производству полиэтиленовых пакетов: шла стадия первоначального накопления капитала. Нас, организаторов, было пятеро. В Челябинске мы зарегистрировали кооператив под номером четыре, не успев вскочить в этот «поезд» первыми. В начале 90-х годов торговали металлом, причем по бартеру.
Поставляли его на телевизионный завод, а оттуда получали два вагона телевизоров «Рекорд». Позже стали продавать печатные машинки «Ятрань». Из города Салехарда в течение года получали контейнерами тушенку из оленины и тоже продавали. Даже одежду секонд-хэнд нам переправляли с какого-то машиностроительного завода, мы свой магазинчик около ЧЭМК открывали.
Лесом торговал, в Ханты-Мансийске у меня была делянка. Помню, поздней осенью для заготовки леса понадобились лесорубы. По всему Северу набирали работников. Нам достались такие, кто никому уже не был нужен, но мы по наивности об этом не знали. Как-то звонит директор местного леспромхоза: «Срочно прилетай, твои головорезы передрались с деревенскими».
Я на самолет — помчался разбираться. Всех помирил, утихомирил. Еще торговал мебелью германской фирмы «Фебрю». Но в таком объеме, как сейчас, заниматься торговлей не приходилось. Впрочем, сам я теперь и не торгую.
— Людям, далеким от бизнеса, любопытно, насколько сложно организовать многопрофильный ТЦ.
— Случайностей в таком деле не бывает. Москва и Питер традиционно проводят всевозможные выставки. Выпускается журнал под названием «Молл» о российских торговых центрах. Устраиваются различные конференции. Я много времени там провел, когда строил «Маяк», общался с федеральными торговыми сетями, предлагал им сотрудничество.
Не хочется заселять целый этаж однотипными товарами, это никому неинтересно, должно быть разнообразие. По этому принципу я и заключаю договоры.
— Подобным проектом лучше заниматься в одиночку или с партнерами?
— Одному поднимать сложнее с точки зрения объемов. Но с точки зрения воплощения идей одному лучше: ни с кем не надо советоваться. А то нередко возникают расхождения, что тормозит процесс. Если судить по челябинской практике, любые союзы постепенно разваливаются.
— Людей разводят деньги?
— Черт его знает. Может, как в супружестве, наступает момент, когда взгляды начинают радикально различаться. В этом случае трудно вести совместный бизнес. Впрочем, партнер по бизнесу у меня есть — моя жена. Но с таким партнером приходится еще больше считаться, находить некие компромиссы.
Моей супруге надо отдать должное: она в глобальные проблемы не влезает. А что касается деталей, особенно в таком деле, как магазин, женский взгляд полезен и даже необходим. Людмила в большей степени финансовый партнер: бюджет-то семейный, он под ее контролем. «В дурацкие проекты бросать деньги не позволю!» — часто говорит она мне. Идею с «Маяком» я сначала долго вынашивал, прежде чем озвучить на семейном совете. Надо было сразу купить помещение и землю — средства немалые.
Предыдущие хозяева, видимо, не знали, что делать с этой недвижимостью, и решили ее продать. Я купил. Для города, считаю, большой плюс, если все существующие до сих пор помойки окультурятся. А 400 человек, работающих на «Маяке», — это члены 400 семей, получившие возможность заработка.
…Маяк на крыше ТЦ хоть не настоящий, а только его копия, призывно светится и вращается, как и положено маяку. «Маяк» в житейском море…
Источник: mediazavod.ru