В последнее время многие стали говорить о возвращении в страну 90-х годов. Но они никуда и не уходили. Разница между 90-ми и последующими годами лишь в том, что если в 90-х проблемы решали с помощью стволов, то позже стало модным сокрушать оппонентов психологическими методами.
«Замучили проверки и всякого рода наезды по коммерческим наводкам. Вообще надо, чтобы и наши правоохранительные, и органы власти перестали «кошмарить бизнес». Эти слова, сказанные Дмитрием Медведевым на одном, прошедшем сравнительно недавно экономическом форуме, являющиеся признанием того, что экономика страны превратилась в сегмент обычной уголовщины, конечно, помнят все.
Однако какого-либо облегчения для самого бизнеса это публичное покаяние премьера не принесло. Казалось бы, вначале накат правоохранителей на коммерсантов чуть ослаб. Но затем карательная машина, приводимая в действие правоохранительными органами, заработала в прежнем режиме.
Как спецслужбы отжимают бизнес — правило одного миллиарда.
Одной из жертв этой необъявленной войны силовых ведомств против населения собственной страны стал бизнесмен и генеральный директор ООО «НГК-Неруд» из Нижнего Новгорода Рамазан СЕФИБЕКОВ. Уголовное дело в отношении него было санкционировано руководством ГСУ ГУ МВД России по Нижегородской области 28 февраля 2013 года по ч. 2 ст. 159 УК РФ «Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности». Впоследствии ч. 2 инкриминируемой статьи была переквалифицирована на более тяжкую ч. 4, на основе чего следствие выдвинуло против него обвинение уже в «Мошенничестве в особо крупном размере».
Реклама на веке
Одновременно с этим по ч.4 ст.159 УК РФ следствие возбудило против Сефибекова еще одно дело. Чтобы выяснить, как такое стало возможным, наш корреспондент решил пообщаться с бизнесменом, которого по надуманному уголовному делу четвертый год держат под стражей.
Бизнес начался в 2010 году, рассказывает Рамазан Сефибеков, когда он у жителя Москвы Р.Р.Карамышева и его бизнес-партнеров С.А.Сикорского и И.В.Шмалько приобрел неработающее предприятие ООО «Нижегородская градостроительная компания» (ООО «НГК»). Она владела лицензией на разработку месторождения строительного песка в Борском районе Нижегородской области.
Компания действительно была не работающей и помимо сплошных убытков приносила хозяевам еще и головные боли. Именно в связи с этим Р.Р.Карамышев и партнеры хотели от нее избавиться, но при этом хотели, видимо, с этого получить еще и какие-то дивиденды. Так учредитель ее Р.Р.Карамышев в разговорах всячески пытался завышать стоимость объекта. С его слов выходило, что на момент продажи в компанию им было инвестировано 2,2 млн. долларов США, что в переводе на российские деньги составляло 66 млн. рублей. Но когда по соглашению сторон в компании был проведен финансово-хозяйственный анализ за 2007-2009 годы, то, наоборот, вопреки утверждениям Р.Р.Карамышева, специалистами, проводившими аудит, была выявлена кредиторская задолженность компании, которая составляла 129 607 000 рублей и убыток за 2009 год в размере около 29 млн. рублей.
Как отжимают бизнес в Путинской России | Евгений Чичваркин
Ясно, что в сложившихся условиях единственной возможностью избежать банкротства компании и неприятностей со стороны закона и кредиторов, было создание дочерней структуры с переводом лицензии на разработку песчаного карьера на нее, что давало возможность продолжить деятельность компании и постепенно выплатить накопившиеся долги. Но проблема реализации данного плана заключалось в том, что кредиторы и Министерство экологии Нижегородской области могли не согласиться на перевод лицензии дочерней структуре, поскольку это означало бы невыполнение, неработающей «НГК» лицензионного соглашения. А Р.Р.Карамышев и партнеры не были в состоянии решить эту проблему. Тогда Рамазан Сефибеков сопоставил все плюсы и минусы и решил, что сможет решить проблемы компании и, в конце концов, поставить ее, как говориться, на ноги. Вот тогда и предложил он представителям ООО «НГК» свои услуги, в том числе и по реструктуризации старых долгов.
После того, как договоренности были достигнуты и письменно подтверждены, ценою огромных усилий к концу июля 2010 года за 17 200 000 рублей вопросы, связанные с кредиторами и переводом лицензии на дочернюю структуру, Рамазану Сефибекову в основном удалось разрешить.
Затем в августе того же года по заявлению ОАО «Нижегородской порт» в отношение ООО «НГК» была введена процедура банкротства и вопросами долгов начал заниматься назначенный судом арбитражный управляющий. В это же время вместо обанкротившейся старой компании ООО «НГК» была создана новая структура ООО «НГК-Неруд, генеральным директором которого уже стал, естественно, Рамазан Сефибеков.
Однако, до решения всех проблем было еще далеко. Оставалась еще масса вопросов, требующих своего юридического или финансового разрешения.
Так, выяснилось, что у старой компании не было разрешительной документации на добычу строительного песка, так как не были решены процедурные вопросы лицензионного соглашения, дающие право на разработку месторождения, не было проекта разработки месторождения, не было проведена геологоразведка месторождения. Пришлось новому генеральному директору заняться и этим. Провели и техническое переоснащение компании. Окончательная утряска вопросов завершилась лишь в феврале 2013 года. В целом для приведения в порядок дела компании понадобилось более трех лет.
В целом все потихоньку налаживалось. При этом никаких претензий ни к генеральному директору лично и его действиям, ни со стороны закона, ни со стороны прежних хозяев не было. Наоборот, как только в 2011 году губернатор Нижегородской области представил проект строительства нового автомобильного моста через Волгу, предприятие ОО «НГК-Неруд», возглавляемое Рамазаном Сефибековым, было включено в число поставщиков строительного песка для предполагаемого объекта.
Но ситуация вдруг изменилась после того как все стали понимать, что новая компания «встает на ноги» и в своей деятельности может стать финансово успешной. «И с тех пор со мной как с генеральным директором компании многие начали искать встречи, в первую очередь высокие чины из ГУВД Нижегородской области», — вспоминает Рамазан Сефибеков. За определенные встречные шаги со стороны предпринимателя они стали предлагать свои, на их взгляд, выгодные для компании услуги. Так, на одной из таких встреч, состоявшейся в 2012 году, человек, представившийся как заместитель начальника ГУВД по Нижегородской области Уразалин Ихтияр Маратович, потребовал 50% долей уставного капитала ООО «НГК-Неруд» переписать на свою жену. В обмен на соглашение он предлагал покровительство компании со стороны ГУВД и гарантии, что весь объем песка, заказанного на строительство моста, получит компания Сефибекова.
«Вначале я начал было соглашаться», — рассказывает Рамазан Сефибеков, — «но в моем управлении тогда было всего 20% долей уставного капитала, и предложить большего не мог». Но в декабре того же года И.М.Уразалин стал требовать срочно до нового года переоформить не 20% , как договаривались, а уже все 30% долей уставного капитала компании. «Ну, понятное дело, пойти на это, потакая растущим аппетитам аферистов в погонах, я не мог и поэтому вынужден был прекратить общение с ними», говорит Сефибеков. Но бандюги из ГУВД Нижнего Новгорода и не думали оставить его в покое. Мало того, что, перейдя всякие нормы закона, Уразалин И.М. и его окружение третировали предпринимателя, но и еще с целью оказания давления, подключили к этом делу и откровенно криминальные элементы, в частности некоего Р.И.Шамурзаева — жителя Москвы, этнического чеченца, известного в криминальных кругах под кличкой «Черт».
«Получив с моей стороны твердый отказ, и поняв, что такими «кавалерийскими наскоками» ничего они не добьются, против меня возбудили уголовное дело», продолжает свой горький рассказ Рамазан Сефибекович. С этой целью И.М. Уразалин подговорил Р.Р.Карымышева и его партнеров С.А. Сикорского и И.В.
Шмалько написать заявление, будто бы Сефибеков их обманул, хотя до этого в течение всего срока исковой давности они не считали себя ни обманутыми, ни потерпевшими. На основе этого заявления затем и возбудили уголовное дело. А спустя 8 месяцев после этого, а точнее 25 сентября 2013 г. следователь Шишкова задерживает Сефибекова «для установления личности».
Но Нижегородский районный суд через два дня в виду отсутствия правовых оснований для ареста его освобождает. Затем под давлением следственных органов вынужденно избирает меру пресечения в виде домашнего ареста, под которым он находился более двух лет.
Рассказывает Рамазан Сефибеков: «Уголовное дело в отношение меня было санкционировано бывшим руководством ГСУ ГУ МВД России по Нижегородской области в лице заместителя начальника ГСУ А.В.Витушкина и, как сказано ранее, возбуждено 28 февраля 2013 года по ч. 2 ст. 159 УК РФ «Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности».
Но впоследствии часть 2, инкриминируемой статьи, была переквалифицирована на более тяжкую часть 4, что позволило следствию выдвигать против меня обвинение в «Мошенничестве в особо крупном размере».Одновременно с этим по статье ч.4 ст.159 УК РФ следствие возбуждает против меня еще одно уголовное дело, как цинично сообщили мне в следственных органах, «за мою несговорчивость». В первом случае поводом для столь суровой меры послужило, якобы, неисполнение мной своих договорных обязательств в бизнесе, хотя все имеющие договоренности между мной и Р.Р.Карамышевым, мной и И.В.Шмалько зафиксированы в письменных соглашениях, имеющихся в материалах уголовного дела. И они со всей очевидностью показывают, как сам предмет договоренностей, так и их выполнение обеими сторонами. Однако прямая трактовка гражданско-правовых документов о сделке не устраивает, якобы, «потерпевшую» сторону, так как это свидетельствует о гражданско-правовом характере отношений между сторонами, и отсутствии какого-либо обмана с моей стороны и выполнении мной всех взятых на себя обязанностей».
Тем не менее, сторона обвинения продолжает свою позицию целиком и полностью выстраивать по законам перевернутой логики. В расчет берутся не сами факты, а различного рода предположения и свободные трактовки их, в том числе и собственные комментария и умозаключения к ним.
«Во втором случае мне инкриминируется хищение денежных средств под видом погашения старых долгов, купленной мной у гражданина Р.Р. Карамышева и его бизнес-партнеров С.А.Сикорского и И.В.Шмалько предприятия, c которыми я имел эти самые договорные обязательства», продолжает Рамазан Сефибеков.
Самое смешное в этой истории то, что заявление о, якобы, совершенном три года назад «преступлении» проверялось различными правоохранительными и надзорными органами области и ничего предосудительного не нашли. В силу чего после проверок принимались решения об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием предмета преступления.
Но уголовное дело возбуждается тут же, как только заявление против Рамазана Сефибекова попадает на стол заместителя начальника Главного следственного управления ГУ МВД России по Нижегорродской области, а по совместительству и коллеги И.М.Уразалина. А дальше все идет по накатанной схеме — оборотни в погонах, пользуясь своим положением, начинают «прессовать» Сефибекова, заключают под домашний арест, таскают по судам. «Понимаете, абсурдность, предъявляемых обвинений заключается в том, — сокрушается Сефибеков, — что мне инкриминируют ввод Р.Р.Карамышева в заблуждение относительно стоимости его компании, будто бы я умышленно занизил ее на сумму в более 82 млн. рублей, как будто это в моей компетенции».
Такая вот жуткая история получается, прямо инструкция для оборотней в погонах, как отжать бизнес. Друзья советовали Рамазану пойти на уступки, быть уступчивее, посговорчивее…
Вот что думает об этом сам Рамазан Сефибеков: «Знаете, я не нарушил ни одну договоренность, выполнил все взятые на себя обязательства и мне незачем быть для кого-то послушной собачкой. Не могу быть таким, каким они хотят меня видеть, да и не хочу, хотя знаю, что держат меня здесь в СИЗО столько времени специально, чтобы я знал свое место. Но я твердо уверен в своей правоте и кроме того мы уже готовим обращение в Европейский суд по правам человека, готовим иски, надеюсь, что доберемся до инстанций, где законы выше, чем амбиции зазнавшихся ведомственных чинов.
По этому случаю есть решение арбитражного суда Нижегородской области от 30.10.2012 г. о банкротстве ООО «НГК», согласно которой в процессе процедуры банкротства Арбитражным управляющим Поташником Б.В. устанавливается кредиторская задолженность компании на сумму 120 607 000 рублей, из которых утвержденная судом сумма составляет 35 млн. рублей. А остальная сумма является признанной кредиторами бессмысленной частью для вступления в реестр кредиторов.
Именно в силу свое неплатежеспособности компания «НГК» решением Арбитражного суда 30.10.2012 г. признается банкротом и ликвидируется, в процессе которой суд в дополнение ко всему подтвердил и ее отрицательную балансовую себестоимость равной минус 28 млн. рублей.
Кроме этого, к материалам уголовного дела был приобщен отчет об определении рыночной стоимости 100 % долей в уставном капитале ООО «НКГ», выполненный по обращению моей защиты специалистом оценщиком- членом СРО «Российское общество оценщиков» и получивший положительное заключение Федерального экспертного совета СРО.
Так, согласно указанному отчету стоимость компании на дату продажи была отрицательной и составляла минус 30,874 млн. рублей.
Далее по ходатайству представителя так называемых потерпевших и с одобрения государственного обвинителя судом была назначена и проведена финансово-экономическая экспертиза в Приволжском центре судебных экспертиз на предмет установлении стоимости 100 % долей уставного капитала ООО «НГК» на 03.02.2010 г., то есть на дату покупки мною этих самых 100% долей. Так вот эта величина составила минус 29 млн. рублей.
У следствия есть, конечно, свои «объяснения». Через поставную фирму ООО «Рензин компани» они проводят собственный аудит на предмет установления рыночной стоимости уставного капитала ООО «НГК» на момент покупки компании мной, по завершении которого и появляется цифра в 82 млн. рублей, на которую якобы я занизил стоимость ООО «НКГ» при определении ее цены.
Но это чистейшей воды афера, ключ от которой скрывается в том, что аудиторская фирма ООО «Рензин компани», в которой следователи Нижегородской ГСУ в 80% случаях проводили свои финансовые и экономические экспертизы, является коммерческой организацией, где каждая такая экспертиза стоила 70-80 тысяч рублей. В силу чего своим постоянным клиентам всегда готова была выдавать и выдавала любую экспертизы. Это примерно то же самое, как, купить диплом об образовании в подземном переходе, минуя общепринятый порядок его получения. Это не говоря даже о том, что само экспертное исследование следствием было проведено формально, с многочисленными нарушениями и на основании не имеющих к делу никакого отношения хозяйственных документов. Тем не менее, несмотря на все эти «прорехи» в деле, судебный вердикт был вынесен не в нашу пользу и я до сих пор под стражей.
Несмотря на все эти вопиющие нарушения и то, что в ходе судебного разбирательства оба, предъявленные мне, эпизода обвинения показали свою несостоятельность, стороне обвинения удалось настоять на избрании в отношении меня меры пресечения в виде содержания под стражей, апеллируя тем, что следствие еще не закончено. Суд вынужден был пойти на такой шаг. А куда ему деваться. Но вердикт по делу еще не вынесен. Не может же суд вынести вердикт по делу, когда следствие еще продолжается.
Поэтому я считаю, что с моей стороны было бы не этичным давать какие-либо оценки или оглашать комментарии относительно незавершенного процесса. Что касается самих судебных заседаний, как они проходят, на что приходиться обращать внимание, с чем приходиться соглашаться, а с чем нет, то это отдельная тема. Здесь мне, безусловно, есть что сказать. Но дождемся решения суда, затем и поговорим.
Сейчас могу раскрыть лишь небольшой секрет: пока сидел в СИЗО-1, задумал и практически закончил первую часть книги, которая будет называться «Правосудие по Нижегородски». Она выйдет в свет в жанре документально-художественной публицистики. Уверяю вас, в ней все участники моего дела, начиная со следователя и заканчивая государственным обвинителем, непременно увидят себя такими, какими и являли себя в свете собственных поступков».
Напоследок от себя хочу добавить, что масштабы подобных сфабрикованных против бизнеса силовыми структурами России уголовных дел колоссальны. Как и высказывался премьер Дмитрий Медведев, бизнес в России силовики «кошмарят» по полной программе. Экономика страны от этого уже издыхает, а руководство страны ограничивается лишь общими фразами. Но хочется надеяться, что ситуация все-таки измениться к лучшему и такие люди, как наш собеседник, наконец получат обратно свою незаконно отнятую оборотнями в погонах свободу.
Источник: wek.ru
Не стать звездой на погонах: Что делать, если ваш бизнес прессуют силовики
По последним данным «Опоры России», против предпринимателей и компаний возбуждается около 240 тысяч уголовных дел ежегодно. В большинстве (до 90%) таких случаев разрушается бизнес — полностью или частично. Рассказываем, как защитить себя и свое дело от незаконного преследования и почему нельзя обращаться к «решалам» (риск высок, а гарантий — ноль).
Основные мотивы прессинга силовиков — личная корысть и «интересы государственной службы» (повышение, премия, незаконное распоряжение руководства), то есть, по УК РФ, «иная личная заинтересованность». Превалирует всегда второй.
Если силовики пришли к вам «по долгу службы», то знакомства и «решалы» не помогут — нужно защищаться законными методами. Иначе возьмут деньги — и оформят покушение на дачу взятки — это очень хорошо для карьерного роста силовиков.
Не идите на поводу у силовиков-вымогателей, иначе потеряете контроль над ситуацией. Действуя по закону, можно добиться справедливого решения, — у каждого силовика есть оппоненты внутри службы и ни одна жалоба не остается без рассмотрения (как бы утопично это ни звучало).
Где искать помощи
1. СМИ
СМИ — хороший союзник для жертвы прессинга, особенно при явном нарушении норм УПК, вымогательстве взятки, действиях по заказу. Огласка дисциплинирует следствие и суд — резонансное дело на контроле у надзорных органов. Поэтому опишите свою историю и смело идите к журналистам (например, в журнал Inc.). Но будьте реалистами: не каждое дело интересно СМИ. А если следователь возьмет с вас расписку о неразглашении материалов дела, за разглашение информации для прессы вы можете лишиться свободы на срок до двух лет.
2. Прокуратура
Прокуратура может обжаловать акт следователя (и даже признать незаконным). Надзорное ведомство часто вступает в серьезные противоречия со Следственным комитетом, а обвиняемое лицо (как в случае с фактическим владельцем аэропорта Домодедово Дмитрием Каменщиком) при поддержке прокуратуры получает свободу.
3. Следственный комитет
СК — это орган предварительного расследования в отношении так называемых спецсубъектов (полицейских, самих следователей СК, сотрудников других силовых структур и прокуратуры). В случае вымогательства взятки и другого (например, должностного) преступления против вас обращайтесь в СК с требованием возбудить дело и признать вас потерпевшим.
3. Управление «М» ФСБ
Управление «М» борется с преступностью в правоохранительных органах. Как часть ФСБ, это высокоэффективная структура, которая располагает серьезным административным ресурсом, но занимается делами, где затронуты интересы государства и фигурируют высокопоставленные лица.
3. Органы собственной безопасности МВД
Они действуют менее эффективно, но и они иногда поддерживают доверителя. Правда, если вы испытываете прессинг со стороны сотрудников полиции, рассчитывать на помощь их коллег по МВД не стоит — лучше обращаться в другие ведомства.
С чего все начинается
Объект прессинга чувствует давление еще до возбуждения дела — как правило, запрашивают большой объем документов, выдвигают трудновыполнимые требования (чаще других — Главное управление экономической безопасности и противодействия коррупции МВД и его территориальные подразделения). По запросам бывшего замначальника этого управления Бориса Колесникова документы вывозили грузовиками. Необходимо с аудитором и бухгалтером найти слабые места в вашей «финансовой обороне» и с учетом их рекомендаций сформировать как можно более полный пакет документов. Некоторые из наших клиентов лишились архивов, но получили соответствующие справки — например, о затоплении хранилища.
Сразу после представления затребованных документов (особенно если их комплект не полон) силовики обычно присылают уведомление о явке. Среди юристов бытует мнение, что такое «приглашение» можно проигнорировать, — мол, оперативный сотрудник заинтересован в возбуждении уголовного дела, а до этого момента принудительная доставка законом не предусмотрена. Но материалы доследственной проверки не ложатся в дело (даже если его заведут) и не помешает выяснить ход событий. В случае неявки вас оштрафуют, а в беседе можно выяснить предмет интереса силовиков и уровень обвинительного уклона. Идите к силовикам с адвокатом, хорошенько подготовившись.
Если просят ключи от сейфа — не давайте
В рамках доследственной проверки могут провести оперативно-розыскное мероприятие (пожалуй, самое неприятное) — «гласное обследование помещения». Оно отличается от обыска: правоохранители не вправе вскрывать запертое — серверную, бухгалтерию, ящики столов. У вас могут «попросить» ключи, но вы вправе не дать их.
На угрозу взлома жалуйтесь в прокуратуру и Следственный комитет либо в органы собственной безопасности МВД и в Управление «М» ФСБ. Если превышение полномочий подтвердится, силовики ответят по ст. 286 УК РФ (до 10 лет лишения свободы). Но активное противодействие уголовно наказуемо.
Иногда — при налоговых преступлениях или особо крупном мошенничестве — доследственную проверку проводит Следственный комитет. В отличие от полиции, Следком обязан вынести решение о возбуждении уголовного дела не за 30, а за 10 дней, и на вашей явке будут жестко настаивать. Хорошо подготовленные процессуально сотрудники Следкома понимают последствия незаконных действий. Поэтому подготовьтесь и на беседу в Следственный комитет также идите с адвокатом.
Если вас вызывают свидетелем по возбужденному уголовному делу — визита к силовикам не избежать. Выясните у следователя (его телефон должен быть указан в повестке), зачем вас вызвали, а лучше, если это выяснит адвокат. По закону, у вас есть пять дней на выбор удобного для вас времени допроса.
Не поддавайтесь на уговоры следователя явиться без адвоката («вы ведь ни в чем не виноваты»). От бесплатного адвоката тоже лучше отказаться — они работают на следствие (документ на оплату казначейством их труда фиксирует и подписывает следователь, он же решает, кого вызывать в следующий раз).
Очень важно получить копию протокола допроса: вы сможете осмыслить вектор вопросов и проанализировать свои ответы. Следователи идут на это очень неохотно, и получить копию получается не всегда. Но можно обжаловать действия следователя у прокурора, руководителя следственного органа либо в судебном порядке. Это займет время, а результат не гарантирован. Поэтому попросите адвоката вести запись или фиксировать все основные моменты беседы.
Когда всё плохо
Если уголовное дело возбуждено против вас (или в связи с вашими действиями) — найдите адвоката, которому сможете полностью доверять. Оцените с ним ситуацию и продумайте стратегию и тактику своих действий. За предпринимательские и другие правонарушения небольшой тяжести (срок лишения свободы до двух лет) помещение под стражу и домашний арест применяются редко.
Но если вам — традиционно в наших широтах — вменяется мошенничество в особо крупном размере (свыше 1 млн рублей), подготовьтесь к суду об избрании меры пресечения. Соберите характеристики, медицинские документы, данные о квартире (для потенциального домашнего ареста) и сумму от миллиона рублей на счете — для возможного залога. И боритесь, каким бы сложным не казалось дело!
Источник: incrussia.ru
Как подавить желание силовиков отнимать бизнес
Одним из препятствий для экономического развития в России стало систематическое давление на бизнес со стороны правоохранительных структур с целью получения контроля над активами. О такого рода давлении заявляют не только предприниматели и журналисты, но также эксперты и политики. По состоянию на 2012 год в России насчитывалось свыше 120 000 предпринимателей, осужденных за экономические преступления (включая условные сроки). Одним из следствий растущего «силового давления» на бизнес стал массированный отток капитала из России, который достиг $84 млрд в 2011 году и сохраняется на примерно таком же уровне.
Осознание представителями власти значимости проблемы привело к политическим заявлениям о гуманизации уголовного законодательства, поправкам в Уголовный кодекс и частичным изменениям правоприменительной практики. Однако насколько эти меры дадут эффект в несовершенной институциональной среде, характерной для России? И какие иные практические действия, учитывающие российскую специфику, могут быть предприняты для снижения давления на бизнес со стороны правоохранительных структур?
Эксперты ЦПЭИ неоднократно отмечали тенденцию к усилению репрессивности законодательства об экономических преступлениях. Однако эта тенденция стала проявляться уже в конце 1990-х годов, и, по нашему мнению, она связана с реальными и массовыми правонарушениями в сфере экономики, которые наблюдались в течение 1990-х.
Стоит отметить, что в восприятии самих предпринимателей в начале и середине 1990-х годов основная угроза силового давления исходила от криминальных структур. При этом на фоне общей слабости правоохранительной системы практика правоприменения была относительно либеральной — просто в силу того, что старое законодательство не предусматривало какого-либо регулирования для многих новых видов экономической активности, появившихся после 1991 года, а текущая политика правоприменения во многом ориентировалась на логику первоначальных реформ Б. Ельцина (в духе Указа «О свободе торговли»).
Однако именно этот период был отмечен массовыми правонарушениями в сфере экономики. Речь шла не только о нарушениях прав инвесторов и акционеров, о чем писалось во многих работах.
Очень серьезно нарушались экономические права и интересы широких слоев граждан — через махинации в рамках финансовых пирамид, мошенничества при покупке квартир, вывод активов и неплатежи по зарплате работникам приватизированных предприятий. Инициаторы подобных «схем» и махинаций пользовались несовершенством законодательства и системы правоприменения. Их деятельность в полной мере можно отнести к непродуктивному и «деструктивному» предпринимательству в терминах У. Баумоля. Очевидно, что они представляли отнюдь не всех предпринимателей, но в результате именно их активности в обществе возникало ощущение нарастающей социальной несправедливости и укреплялось негативное восприятие бизнеса. А это в свою очередь создавало моральные основания для усиления репрессивности законодательства в отношении предпринимателей.
Новые схемы передела собственности.
Необходимо сознавать, что «силовое давление» на бизнес инициируется отнюдь не только правоохранителями или криминальными элементами. Очень часто его использовали (и используют) сами предприниматели для устранения конкурентов, а также просто для захвата привлекательных активов в рамках корпоративного рейдерства.
Однако схемы такого рода передела собственности менялись во времени. Долгое время они строились на манипулировании нормами закона об акционерных обществах, принятого в 1995 году, и закона о банкротстве 1998 года, резко расширившего права кредиторов и дававшего возможность ввести на предприятии конкурсное управление при наличии минимальной просроченной задолженности. Подобная практика, угрожавшая реально развивавшемуся бизнесу, встретила коллективное противодействие, и в 2001-2002 годах в оба закона был внесен пакет существенных поправок, которые заметно ограничили возможности для захвата активов и передела собственности.
Однако на корпоративном рынке к этому времени уже сложились команды профессиональных рейдеров, которые стали искать новые инструменты «силового» давления на интересующие их предприятия и переключились на использование статей Уголовного кодекса в этих целях. Этот тезис, естественно, ни в коей мере не отрицает того факта, что все эти схемы, используемые рейдерами, были бы невозможны без участия недобросовестных полицейских, следователей, прокуроров, нотариусов и судей.
Тенденция к централизации
В рамках общего восстановления «вертикали власти» в начале 2000-х годов наблюдалась тенденция к укреплению системы правоприменения. Однако этот процесс происходил при сохранении закрытости правоохранительных органов от общественного контроля. В этих условиях в рамках МВД, ФСБ, прокуратуры произошло восстановление и укрепление специфической ведомственной системы оценки результатов деятельности, известной сегодня как «палочная система».
Применительно к МВД логика этой «палочной системы» строится на том, что центральный аппарат министерства оценивает результаты деятельности всех нижестоящих подразделений МВД по числу заведенных и расследованных дел по соответствующим статьям Уголовного кодекса. Для разных подразделений «профильными» будут различные статьи. Но на уровне областных УВД это будет очень широкий набор показателей (по каждому из которых требуется весьма подробная отчетность). В контексте «палочной системы» сокращение любого из этих показателей рассматривается как свидетельство плохой работы соответствующего подразделения. Очевидно, что независимо от наличия реальной вины такая логика однозначно поддерживает обвинительный уклон в отношении всех граждан, которые попали в поле зрения органов МВД и которые не могут защититься с помощью связей в самих правоохранительных органах.
Как показывает анализ данных статистики МВД об экономических преступлениях в 2000-е годы, прерывание этой «поступательной динамики» в регионах наступает лишь в связи со сменой начальников областных УВД. Оно объясняется тем, что новый начальник формально не несет ответственности за показатели своего предшественника и поэтому в своих первых отчетах до известной степени может не учитывать «отчетную базу» прошлого периода.
«Дело ЮКОСа» как политический прецедент
Сочетание рассмотренных выше тенденций стало объективным фоном для возросшего давления силовых структур на бизнес. Однако политическим импульсом, широко открывшим двери для такого давления, безусловно, стало «дело ЮКОСа».
