На свою первую официальную работу я устроился через 1 или 2 месяца, как только мне исполнилось 18 лет. Это был ресторан «Акатуй». У меня было желание работать барменом. Кидать бутылки, делать крутые коктейли, общаться с девушками… На самом деле работа была очень далека от этого и я не стал надолго останавливаться на этом этапе развития. А работать барменом почти во всех заведениях не давали даже обучаться, если у тебя не было опыта работы официантом.
После «Акатуя» была компания «Консталтинг-Консультант-Плюс» занимающаяся трудоустройством. И во всех этих компаниях, когда я уходил, мне говорили примерно одинаковые слова: «Зачем тебе эти компьютеры. Ты у нас больше заработаешь. У тебя там нет перспектив…»
Подписаться на канал в Телеграме
Но когда ты узнаешь, что такое свободная жизнь, ты больше не хочешь работать на кого-то. Ты знаешь, что можешь работать в 3 раза меньше и получать те же деньги. Или работать столько же, сколько и на работодателя, но получать в 3 раза больше денег.
Кто не должен заниматься бизнесом?
И ничего не заменит свободу. Свободу делать все что ты хочешь. Это не означает, что ты становишься не отвественным. Тебе придется и больше отвечать за свои действия, и возможно больше работать. Но это твой выбор, а не рабочие обязанности, и к этому ты относишься совсем по-другому.
Бизнес позволяет тебе быть свободным, зарабатывать больше денег, заниматься тем, что тебе нравиться, меньше работать. И все это вместе позволяет тебе стать реально свободным и счастливым человеком.
Моя стратегия в Финам
Моя стратегия в Тинькофф
Источник: 30mln.ru
Молодость все простит: как женщины строят новый бизнес в России
На YouTube-канале Forbes Woman выходит фильм о молодых предпринимательницах. Его героини — Марина Росс, Александра Герасимова и Мария Бородецкая — рассказали о том, как начинали свое дело, с какими сложностями сталкивались, почему важно научиться быть собой и как убедить маму, что бизнес — это «нормальная работа»
Героинями фильма стали Мария Бородецкая (образовательный проект «Синхронизация»), Александра Герасимова (фитнес-приложение Fitmost) и Марина Росс (нанотехнологическая компания Hydrop). О том, каково это — вложить все накопленные средства в собственное дело, выступать на инвесткомитете, где все решения принимают мужчины, и спасать компанию в пандемию, они рассказали главному редактору Forbes Woman Юлии Варшавской.
О детстве, воспитании и семье
Мария Бородецкая: Когда я училась в университете, у меня иногда было 5000 рублей на весь месяц. Если пары были долгие, то я заканчивала в 16:00–17:00, а потом нужно было часа два добираться до дома. Я прибегала в квартиру, открывала холодильник, и в морозилке была замороженная докторская колбаса, которую папа раз в две недели привозил мне в багажнике из Тамбова.
Я рано начала работать на большом количестве очень странных работ, чтобы как-то себя обеспечивать. Но мне не было тяжело, наоборот, весело как-то было, классно, были друзья, студенчество. Я не страдала в этот момент. Работать для меня всегда было важно, потому что у папы была такая философия: не нужно экономить, нужно больше зарабатывать.
Первые деньги стала зарабатывать на втором курсе. Это было очень приятно, что я сама все смогла, что это только мои деньги, и я могу делать с ними что хочу. У меня всегда было и есть желание независимости, мне не хотелось бы, чтобы меня кто-то обеспечивал.
Материал по теме
Марина Росс: Мама воспитывала меня одна, потому что родители развелись, когда мне было пять лет. Из Москвы и прекрасного детства мы переехали на Кавказ, и как раз началась перестройка — мне пришлось довольно рано повзрослеть, а маме было немножко не до меня. Она пыталась как-то нас вытянуть. С папой мы даже не общались. Я была предоставлена самой себе.
В 15 лет у меня появилась первая работа — я стояла в огромном костюме на морозе и изображала пышку. Это была реклама маргарина. Я рано начала работать и никогда не зависела ни от родителей, ни от мужей. От родителей, наверное, только в самом детстве. Они уже на пенсии, и на эту пенсию невозможно прожить. И маму, и папу поддерживаю я.
У меня есть подруги, которые ни одного дня в жизни не работали и рожают детей. Я искренне задаю вопрос: «Блин, ну как же так, представляешь, не дай бог, что-то с мужем случится. Как ты будешь жить дальше? Без профессии, без какой-то подушки безопасности» — «Если не муж, то папа поможет» — «А если папа не поможет?» — «Тогда еще кто-нибудь».
Я так безответственно не могу относиться к своей жизни. Я понимаю, что за меня никто ничего не сделает и мне никто ничего не должен, поэтому для меня предпринимательство — это образ жизни.
Мария Бородецкая: Моя мама считала бы, что я по-настоящему успешна, если бы у меня была возможность вообще не работать и был бы классный муж — такие [у нее] критерии успеха. Если ты работаешь, то ты скорее бедненькая.
Марина Росс: Даже теперь, когда я выросла, когда про меня начал писать Forbes, мама не понимает, чем я занимаюсь. Ей сложно объяснить, что это за нанотехнологии, химия. Ей это всегда казалось опасным, нестабильным, она очень переживала за мое будущее.
Все время говорила: «У тебя же есть друзья в правительстве Москвы, у тебя же сокурсница — замминистра, пожалуйста, найди нормальную работу». Я говорю: «Мам, да у меня нормальная работа». Ей так не казалось. И только в последний год — хотя я бизнесом в общей сложности занимаюсь около 10 лет, а моей нынешней компании уже семь — мама немного расслабилась и выдохнула. Так что моя карьера сложилась не благодаря, а скорее вопреки.
О появлении собственного бизнеса
Александра Герасимова: Мне было 23 года, я работала в IT-компании, была руководителем проекта и смотрела, как меняются все индустрии, просто одна за другой. Появился Uber, доставка еды из ресторанов, онлайн-консультации с врачами. В то же самое время я стала заниматься спортом.
Меня начал атаковать менеджер по продажам моего фитнес-клуба, а я захотела посмотреть еще один, зашла на сайт — нет цен. Потом поняла, что на год абонемент не хочу, а на меньший срок не дают. Тут меня осенило, что я не хочу преодолевать все эти барьеры, а хочу иметь возможность просто зайти на сайт и купить абонемент. Если стоит задача вовлечь людей в спорт, должно быть простое и понятное решение, а барьеры, которые сейчас выстроены, нужно снимать.
Материал по теме
Первые инвестиции в проект были личными, мои и двух моих партнеров. Многих удивляет, откуда у меня были свои деньги, но я копила, зарабатывала и не тратила особо. До сих пор у меня нет ничего фактически, кроме этой компании, только пара туфель и сумок. При этом, конечно, на такую сумму у меня могла бы потенциально быть где-то квартира.
Но я поняла, что верю в эту идею, плюс у меня не было никаких обязательств, например, семьи, которую я должна была бы обеспечивать. Я просто знала, что это лучшее время, чтобы рискнуть.
Марина Росс: Я получила диплом MBA в «Сколково» и жила в Америке, когда туда приехал Андрей (Андрей Грунин — партнер Марины и сооснователь компании Hydrop, — Forbes Woman) на стажировку вместе с группой из МГУ. Я им показывала Бостон, и мы каким-то образом выбрались на океан. Стоит группа мужчин, ученых из МГУ и я. Предложила: «Ребята, давайте купаться!» — но никто не вызвался, кроме Андрея. Я поняла, что с этим человеком у нас найдется общий язык.
Всю жизнь я мечтала заниматься технологическим предпринимательством. Когда Андрей мне объяснял, чем занимается, я поняла: «Боже мой, да это оно!». Он рассказывал, что занимается супергидрофобными нано-покрытиями для различных поверхностей. Я спросила: «А можно ли это как-то применить на что-то более прикольное, например, одежду?
Хочу одежду, чтобы она не пачкалась, в Москве у нас слякотно, грязно». Он ответил: «Так никто не делал и такого продукта нет, но можно попробовать». Когда у нас появился прототип, мы, как настоящие стартаперы, встретились в «Старбакс». Он обработал этим покрытием галстук, мы взяли какой-то смузи, вылили его на галстук — и все стекло. В этот момент произошел щелчок — и я сказала: «Все, делаем компанию».
Мария Бородецкая: Несколько лет назад мой друг Андрей для себя и ближайшего круга друзей организовал серию встреч, на которых классные искусствоведы, молодые ребята, очень простым языком, понятно, харизматично рассказывали что-то. Я пришла на лекцию «Почему это шедевр» и поняла, что есть фундаментальный, огромный пласт нашей культуры, про который я, если честно, ничего тогда не знала.
Я подошла к Андрею и сказала, что мне очень нравится то, что сейчас происходит, и, кажется, можно попробовать из этого что-то интересное сделать. Я была такая уверенная в себе, как из рекламы. Думала, что сейчас быстро построю все стратегии, здорово будет. Я предложила Андрею попробовать пару месяцев что-то поделать, и про себя еще подумала: «А потом я найду нормальную работу».
О неравных возможностях в бизнесе для женщин и мужчин
Мария Бородецкая: Мне кажется, все равно все в первую очередь смотрят на цифры. И если у тебя хороший бизнес, то все ок. Но один прецедент у меня был с довольно большим фондом. Я была на переговорах с партнером-мужчиной, который не занимается операционкой. Во-первых, нам прямым текстом сказали, что проблем не было бы вообще, если бы он тоже занимался бизнесом.
Во-вторых, меня спросили: «Есть такие и такие планы, но не выгоришь ли ты?» — в этот момент мне стало немного не по себе.
Мужчины-инвесторы видят риски в том, что мы можем родить детей. А если родишь, то все — тут же бросишь бизнесом заниматься
Марина Росс: Я стараюсь окружать себя классными девчонками-предпринимательницами, и сплошь и рядом слышу истории, что девушкам не дают деньги на развитие бизнеса. Когда три или четыре года назад мы привлекали инвестиции, я сама с этим сталкивалась. Бывало, если мы немного опаздывали, инвесторы говорили: «Это, наверное, потому, что ты долго красилась».
Инвестиционная среда совсем мужская, тоталитарная. Женщин-инвесторов пока еще очень-очень мало. Всегда в комнате девять мужчин и одна ты «Я тут бизнес делаю».
Отношение у мужчин [к предпринимательницам] совершенно другое, они видят риски в том, что мы можем родить детей. А если родишь, то все — тут же бросишь бизнесом заниматься.
Александра Герасимова: Мы сейчас тоже привлекаем инвестиции. И у меня недавно был такой инвесткомитет, где была я и, кажется, 12 мужчин. То есть на той стороне женщин тоже нет, и чаще всего принимают решения исключительно мужчины.
В то же время мне кажется (может быть, я просто стала взрослее и увереннее в себе), что сейчас гораздо проще, чем еще в 2017–2018 годах, когда я действительно была белой вороной. Кажется, сначала видели тебя, потом уже твой бизнес. Сейчас все же результаты компании гораздо важнее, чем то, кто за ней стоит.
Источник: www.forbes.ru
Как маркетологи сливали наши бюджеты и почему я занимаюсь продвижением сама
Модельер Александра Белова создала бренд сумок из натуральной кожи ручной работы Alexandra Belova и онлайн-школу моды Fashion Maker. Онлайн-продвижение школы превратилось в хождение по граблям, а привлеченные маркетологи оказывались мошенниками. Как она справилась?
Когда мы запускали свою онлайн-школу, я считала, что главное начать хоть как-то, протестировать идею и посмотреть, пойдет ли. Конечно, ошибок и граблей, за первые полгода работы, было не счесть. Самая большая ошибка — непонимание своей целевой аудитории и как следствие, огромные затраты на рекламу.
Без нужных знаний и навыков, мы просто слили бюджет, не понимая, как работает система. Прошли все возможные ошибки — настраивали неверные цели рекламных кампаний, все аудитории смешивали и ставили рекламный бюджет, который был выше необходимого, в два раза, но при этом не приносил заявок. По ошибкам шли, как по минному полю — каждый день приносил только разочарования.
Сливали бюджет и сливались
Поняв, что нам не хватает навыков, мы начали работать с таргетологами, но оптимистичных результатов это тоже не принесло. Все они били себя в грудь и говорили, что сделают нам сотни заявок в день, но в итоге просто сливали наш бюджет и тихонько уходили, один за другим.