Введение экономических санкций против России объективно требует коррекции планов развития отечественной «зеленой» энергетики. Ситуацию в этом вопросе прояснило интервью, которое министр энергетики РФ Николай Шульгинов дал 26 июня 2022 г. «Российской газете». Учитывая статус данного издания, а также тот факт, что интервью потом было размещено и на сайте Министерства энергетики, это выступление в какой-то степени можно считать программным. В частности, Николай Шульгинов отметил наличие определенной специфики в развитии возобновляемых источников энергии применительно к России.
«Что касается небольшой, малой гидрогенерации, то были бы заказы большие. Наши производители такого оборудования готовы выполнить любой заказ. У нас здесь нет проблем, как, например, у производителей газотурбинного оборудования. Гидрогенерация — это наш российский путь в зеленой энергетике», — сказал министр.
Действительно, использование малых ГЭС в нашей стране, как по сравнению другими видами альтернативной генерации, так и по сравнению с гигантскими ГЭС, имеет определенные преимущества, причем большинство из них были актуальны еще до введения санкций:
Тургусунская ГЭС – малая ГЭС с огромным потенциалом! | Q-Бизнес
- Большинство регионов нашей страны не могут похвастаться сильными ветрами или большим количеством солнечных дней в году, тем не менее, у нашей страны есть естественное природное преимущество — второй по величине потенциал гидрогенерации в мире.
- ГЭС, как правило, проще по устройству, чем солнечная или ветряная электростанция, если учитывать накопители энергии, а также системы управления.
- Все элементы малой ГЭС, при необходимости, могут быть произведены на российских предприятиях.
- При производстве и утилизации малой ГЭС в окружающую среду практически не поступают вредные вещества.
- Малые ГЭС (особенно бесплотинных типов) оказывают на экологию меньшее негативное воздействие, чем крупные, даже если этот показатель брать в пересчете на единицу вырабатываемой энергии.
Новое — это хорошо забытое старое!
На самом деле, технология малых ГЭС была известна задолго до того, как человечество озаботилось влиянием электроэнергетики на окружающую среду. С 1920 г. в РСФСР активно строятся мини-ГЭС в сельской местности. Такие ГЭС нередко находились в собственности построивших их колхозов и снабжали их электроэнергией.
Но в 1962 г. было принято решение не развивать далее малые ГЭС, сделав ставку на крупные гидроэлектростанции, а также иные виды генерации. Небольшие ГЭС, обслуживавшие только один колхоз, стали закрывать, проводя в деревни линии электропередачи. Основной причиной было то, что генерирующие мощности в стране стали объединять в единую энергосистему. Управлять же большим количеством маломощных генераторов на имевшемся тогда уровне развития технологий было затруднительно. Теперь же, с появлением силовой электроники, а также инверторов на ее основе, нет никаких технических препятствий, чтобы малые ГЭС синхронизировались с электрическими сетями и, при необходимости, поставляли туда электроэнергию.
Кстати, малая ГЭС может не только давать экологически чистое электричество для мест отдыха, но сама по себе являться интересным туристическим объектом.
Сейчас актуально развитие внутреннего туризма. Мини-ГЭС способна обеспечить надежное энергоснабжение удаленных районов, впечатление от которых не хочется портить ни треском дизель-генераторов, ни вращающимися ветряками. Да и солнечные панели занимают определенную площадь, которую на объекте, предназначенном для досуга, можно потратить более рационально. А вот малая ГЭС, если ее конструкция не предусматривает затопления земель, достаточно компактна и сама способна быть объектом, привлекающим туристов.
Поможет малая гидроэнергетика развитию фермерских хозяйств, а также промышленности. Сельскохозяйственные объекты и промышленные предприятия всегда располагали недалеко от рек, почему бы не получить дешевое электричество, снизив тем самым себестоимость продукции?
Наконец, у оборудования для малой гидроэнергетики есть большой экспортный потенциал. Армения, Казахстан и Кыргызстан активно развивают у себя данное направление в энергетике благодаря природным особенностям своих территорий. Например, малая ГЭС без плотины особенно эффективна в горах. Эти страны входят в Таможенный союз ЕАЭС, поэтому Россия может поставлять туда оборудование на выгодных условиях. Но для того, чтобы конкурировать на внешних рынках, пусть даже и имея там определенные льготы, нужно внедрить технологии у себя дома и показать их эффективность.
Итак, не настало ли время купить собственную гидроэлектростанцию, установить ее на ближайший ручей и получать дешевое, экологически чистое электричество? Не торопитесь мчаться за ней необдуманно, ведь в реальности не все так просто.
«Мини» или «микро»?
В литературе уже устоялся термин «малая ГЭС» или «мини-ГЭС» применительно к объектам генерации мощностью не более 30 МВт. Нижний предел при этом по умолчанию равен нулю. Но стандартах даны несколько другие определения. Так, в ГОСТ Р 51238-98 «Нетрадиционная энергетика. Гидроэнергетика малая.
Термины и определения» указаны такие понятия как «малая гидроэлектростанция» (МГЭС) и «микрогидроэлектростанция» (микроГЭС, написание приводится согласно тексту официального документа). МГЭС имеет установленную мощность от 100 до 30000 кВт. К микроГЭС отнесены объекты гидрогенерации с установленной мощностью менее 100 кВт.
Стандарт организации СТО «РусГидро» 01.01.78 — 2012 «Гидроэлектростанции. Нормы технологического проектирования» используются понятия «малая ГЭС» — с установленной мощностью от 100 до 25000 кВт, а также «микро ГЭС» — определение такое же, как и в ГОСТ.
Указанные понятия имеют юридический смысл только применительно к финансовой поддержке альтернативной энергетики государством. Например, под строительство малых ГЭС целевым образом выделяется финансирование. Но при этом никаких послаблений в части правил строительства, которые бы напрямую зависели от установленной мощности ГЭС, российским законодательством, увы, не предусмотрено.
Распространенная ошибка — смешивать понятия «микрогенерация» и «микро ГЭС». Да, в законе указан упрощенный порядок подключения к сетям объектов генерации мощностью до 15 кВт. Но из этого отнюдь не следует, что, если установленная мощность вашей ГЭС не превышает 15 кВт, то ее можно размещать, где угодно, без согласования с властями.
Разрешение на строительство
При создании малой ГЭС, возможно, придется возводить плотину и некоторые другие сооружения. Если их можно отнести к объектам капитального строительства, то, согласно ст. 51 Градостроительного кодекса РФ, нужно брать разрешение на их строительство у местных властей. Для этого необходимо представить властям оформленный по всем правилам проект ГЭС, а также, возможно, провести природоохранную экспертизу проекта.
Однако свободнопоточные микроГЭС, как правило, не требуют разрешения на строительство.
Согласно п. 10.2 ст. 1 Градостроительного кодекса РФ, «. некапитальные строения, сооружения — строения, сооружения, которые не имеют прочной связи с землей и конструктивные характеристики которых позволяют осуществить их перемещение и (или) демонтаж и последующую сборку без несоразмерного ущерба назначению и без изменения основных характеристик строений, сооружений.
» Все остальные здания и сооружения отнесены к объектам капитального строительства. Плотина по самому принципу работы должна иметь прочную механическую связь с грунтом, поэтому строительство этого типа сооружений, согласно законодательству, обязательно нужно согласовывать. Если же речь идет о ГЭС бесплотинной конструкции, то ее элементы вполне могут быть изготовлены таким образом, что согласование строительства не потребуется. Это относится в том числе к завоевывающим все большую популярность микроГЭС свободнопоточного типа, использующих кинетическую энергию течения реки. Они просто погружаются в реку на заданную глубину.
Собственность на водные объекты
Нахождение водного объекта в федеральной собственности требует от владельца установленной на нем ГЭС любой мощности заключения договора о водопользовании.
Согласно ст. 8 Водного кодекса РФ, пруд или обводненный карьер, расположенный на территории, принадлежащей субъекту федерации, муниципальному образованию, физическому или юридическому лицу, принадлежит тому же собственнику, что и указанная территория. Все остальные водные объекты принадлежат Российской Федерации. Проще говоря, вы можете приобрести в частную собственность пруд или обводненный карьер, но уже маленький деревенский ручей может быть только в федеральной собственности. Мало того, водные объекты, отличные от пруда или обводненного карьера, принадлежат РФ даже в том случае, если вы их сами построили.
Следует отметить, что невозможность частной собственности на большинство видов водных ресурсов характерна не только для России. Во многих странах мира водные объекты, в основном находятся в государственной или общенародной собственности. В том числе и в США, где, казалось бы, стараются все отдавать в частные руки. Связано это с особой ролью, которую вода играет в жизни людей.
Нужно ли договариваться о водопользовании, если вы купили земельный участок с прудом и построили там ГЭС? Начнем с того, что в Водном кодексе отсутствует определения пруда. Сложившейся практикой является использование ГОСТ 19179-73 «Гидрология суши. Термины и определения», который действует до сих пор. Согласно данному ГОСТ, прудом является «мелководное водохранилище площадью не более 1 кв. км» В свою очередь, водохранилищем называется искусственный водоем, образованный водоподпорным сооружением на водотоке с целью хранения воды и регулирования стока.
Ст. 5 Водного кодекса определяет границу пруда по нормальному подпорному уровню воды. В распространенных типах плотинных малых и микроГЭС турбины располагаются с внешней стороны плотины значительно ниже указанного уровня. Как результат, выработка электроэнергии происходит в водотоке, находящемся в федеральной собственности, поэтому договор необходим. Решить данную проблему может только разработка конструкции ГЭС, где турбина расположена до плотины. Но подобного рода конструкции на практике пока не используются, возможно из-за их низкой эффективности.
Что же касается бесплотинных микроГЭС, то они базируются на водоемах вроде рек, ручьев и каналов, которые могут быть только в федеральной собственности.
Договор о водопользовании заключается с Федеральным агентством водных ресурсов в лице управления бассейнового округа, к которому относится соответствующая местность. Поскольку ГЭС малой мощности вырабатывает электроэнергию без отвода воды, то проведение аукциона не требуется.
За пользование водой из федерального водоема придется платить. Самая большая ставка — для бассейнов Ангары и Байкала, она составляет 42,54 руб. за 1000 кВт·ч выработанной электроэнергии (здесь и далее — по состоянию на 2022 г.) Наименьшее значение имеет ставка оплаты для бассейна реки Урал — 15,47 руб. за 1000 кВт·ч.
Предположим, что при системе отопления, отличной от электрической, на бытовые нужды одного человека ежемесячно расходуется около 100 кВт·ч электроэнергии. Тогда ежегодная плата за использование воды на микроГЭС, например, для семьи из трех человек будет находиться в пределах от 55 до 154 руб. По мнению автора статьи, затраты на администрирование данного платежа вполне могут превышать сам платеж. Поэтому есть смысл задуматься об отмене платежей за использования воды на микроГЭС, которые вырабатывают электроэнергию исключительно для бытовых нужд жителей отдельных домов или небольших деревень.
Малые ГЭС — экологически чистая и дешевая в обслуживании альтернатива дизель-генераторам для энергоснабжения удаленных объектов.
В том случае, если ГЭС производит электроэнергию для продажи в сеть, в ней уже ведется учет выработанной электроэнергии, полученные данные могут быть использованы для расчета платы за водопользование. Но как быть, если микроГЭС вырабатывает энергию только для поставки в дом ее владельца (дома людей, купивших электростанцию вскладчину и совместно ее использующих)? Кто в таком случае должен устанавливать и опломбировывать счетчик электроэнергии? Пока данная область является «серой зоной» законодательного регулирования.
Возможные пути совершенствования законодательства
В результате всего изложенного можно сделать вывод — любая реально существующая ГЭС, даже самая маломощная, требует для установки взаимодействия с органами власти. Если, конечно, вы намерены соблюдать действующее законодательство — а иные варианты мы и не рассматриваем. Можно обойтись без получения разрешения от местных властей, если установка ГЭС не предполагает сооружения плотины или других объектов капитального строительства. Но заключение договора о водопользовании даже для микроГЭС фактически обязательно.
Как считает автор статьи, моделью, по образцу которой следует совершенствовать законодательство о малой гидроэнергетике, может стать мобильная связь. Частоты радиоспектра, как и водные ресурсы, находятся в распоряжении государства. Когда-то на любое средство радиосвязи, в том числе и на мобильные телефоны, выдавались отдельные лицензии, которые нужно было носить с собой.
Для мобильной связи в России этот порядок был отменен в 2002 году. Теперь достаточно сертифицировать модель телефона для использования на территории нашей страны. Сертифицированное абонентское оборудование работает только с выделенными для мобильной связи частотами, а мощность передатчика не превышает максимально разрешенного значения. При этом на более мощные средства радиосвязи, передающие сигналы не на ближайшую базовую станцию, а напрямую собеседнику за тысячи километров, по-прежнему нужно получать индивидуальные лицензии, т. к. при нарушении правил такое оборудование способно нанести уже значительный ущерб. Также подлежат индивидуальному лицензированию самодельные мощные радиопередатчики.
Аналогичный подход можно перенести и на малую гидроэнергетику. Предположим, человек приобрел в магазине для личного пользования комплект оборудования микроГЭС бесплотинной конструкции мощностью не выше определенного предела, причем поставщик этой микроГЭС уже сертифицировал ее на соответствие российским нормам. Почему бы не позволить установку такой ГЭС без дополнительных договоров и разрешений? Естественно, с ограничениями, приведенными в инструкции, обязательной для ознакомления. Для того, чтобы эффективно отслеживать ситуацию на водоемах, достаточно обязать владельцев микроГЭС уведомлять органы власти о факте установки оборудования.
Упрощение порядка установки микроГЭС позволит повысить популярность данного вида экологически чистой генерации. В конечном итоге, это будет способствовать развитию высокотехнологичных отраслей российской промышленности.
Источник: Elec.ru, Алексей Васильев
Подписывайтесь на Elec.ru. Мы есть в Телеграм, ВКонтакте и Одноклассниках
Источник: www.elec.ru
О малых ГЭС замолвите слово
По итогам конкурсных отборов ДПМ ВИЭ в России в ближайшие годы будет построено всего 168,1 МВт малых ГЭС. Это капля в море – потенциал у отрасли значительно больше. Инвесторам нужны особые инструменты поддержки, а не искусственная конкуренция с солнцем и ветром.
Поделиться в социальных сетях
По итогам семи конкурсных отборов инвестиционных проектов по строительству генерирующих объектов, функционирующих на основе ВИЭ, которые прошли с 2013 по 2019 годы, было отобрано всего 11 заявок на строительство малых ГЭС суммарной мощностью 168,068 МВт. Больше всех – 70,44 МВт – «забрал» отраслевой лидер, госхолдинг «РусГидро». Еще 49,8 МВт до конца этого года должна ввести группа «Норд Гидро» – на реке Кемь в Карелии уже построили две ГЭС, использующих одну плотину. В числе прошедших отборы – компании «ЮжЭнергоСтрой» и «ЭнергоМин», а также «ЕвроСибЭнерго – Гидрогенерация» (управляет ГЭС En+ Group).
В то же время по планам, которые были прописаны при запуске программы ДПМ ВИЭ (напомним, в рамках этих договоров инвесторы в ВИЭ возвращают вложения за счет повышенных платежей потребителей ОРЭМ), с 2014 по 2024 года в России планировалось ввести 751 МВт малых ГЭС – станций единичной мощностью до 25 МВт. За минувшие годы квоты с малой гидроэнергетики неоднократно снимались в пользу СЭС и ВЭС (а также внезапно признанного возобновляемым источником сжигания ТБО), инвесторы которых вели себя намного активнее. В итоге общая суммарная мощность сегмента к 2019 году сжалась до 390 МВт, но даже при этом по итогам отбора-2019 не разыгранными так и остались 221,9 МВт малых ГЭС! На конкурсы 2013 и 2016 годов вообще не было подано ни одной заявки по этому ВИЭ. Для сравнения: инвесторы в солнце за семь прошедших отборов выбрали всю квоту, а в сегменте ВЭС осталось не разыгранными всего 2,3 МВт.
Строительство Белопорожских ГЭС подходит к важному этапу – в июле предполагается приступить к перекрытию русла реки Кемь. Наполнение водохранилища до проектных отметок запланировано на ноябрь этого года.
На этом фоне весьма симптоматично прозвучала информация о том, что девелоперы солнечных и ветровых станций были бы не против забрать оставшиеся невостребованными квоты на МГЭС себе – по данным газеты «Коммерсант», дополнительный отбор проектов по первой программе поддержки «зеленой генерации» может пройти уже в этом году. Минэнерго РФ, как пишет «Коммерсант», предлагает оставить за МГЭС лишь 50 МВт, солнцу отдать 117 МВт, а ветру – 62,8 МВт. Как бы там ни было, речь идет о существенном перераспределении. Причем инициативу поддерживают в Ассоциации развития возобновляемой энергетики (ее глава Анатолий Чубайс выступал с аналогичным предложением еще в прошлом году), ссылаясь на то, что CAPEX солнечных и ветряных проектов в ходе первых отборов снизился в 2,5 раза, а капзатраты МГЭС, наоборот, возросли на 20%.
«Предложение по перераспределению квот логично — эти объемы не нашли своего спроса на первых аукционах и не решают каких-либо стратегических задач в секторе», — категорично заявил в комментарии для газеты Владимир Скляр из «ВТБ Капитала».
Под вопросом и доля МГЭС в новой программе ДПМ ВИЭ, на 2025-2035 годы, условия которой еще прорабатываются в жарких спорах между чиновниками и участниками рынка. По данным того же «Коммерсанта», правительство РФ готово установить потолок инвестиций в ВИЭ на втором инвестцикле в 400 млрд рублей, что, по разным расчетам, позволит построить в России от 7 до 10 ГВт «зеленой» генерации. Но лишь до 30 млрд рублей в этой сумме может быть направлено на поддержку малой гидрогенерации.
«Ручное перераспределение когда-то вручную установленных квот – вряд ли хорошая новость для рынка и инвесторов, особенно тех, которые вкладывались в предварительный инжиниринг (изыскания) по МГЭС. Это хороший способ поставить долгосрочный заслон на развитии этого сектора в России», — говорит Юрий Мельников, старший аналитик по электроэнергетике Центра энергетики Московской школы управления «СКОЛКОВО».
В то же время, по словам генерального директора En+ Group Владимира Кирюхина, на втором инвестцикле ДПМ ВИЭ до 2035 года в России можно построить около 1 ГВт малых ГЭС. Из них пятую часть готова ввести сама En+ Group.
Такие проекты в условиях отсутствия механизмов господдержки возведения ГЭС большой мощности явно интересны инвесторам, но сам процесс – от подачи заявок на конкурсные отборы до конкретных строек – объективно является более трудоемким. Особенно в сравнении с ветром и солнцем. Однако пока что единственный в России инструмент развития ВИЭ уникальные особенности МГЭС фактически игнорирует. При этом взгляды на то, как нужно стимулировать развитие малой гидроэнергетики (и нужно ли вообще!), у экспертов, чиновников и игроков рынка сильно различаются.
Проекты МГЭС в условиях отсутствия механизмов господдержки возведения ГЭС большой мощности явно интересны инвесторам, но сам процесс – от подачи заявок на конкурсные отборы до конкретных строек – объективно является более трудоемким.
Не рабочий механизм
Почему инвесторы МГЭС в 2013-2019 годы вели себя не так активно, как девелоперы СЭС и ВЭС? По словам ведущего эксперта УК «ФИНАМ Менеджмент» Дмитрия Баранова, причиной действительно могли стать высокие CAPEX, особенно в сравнении с другими ВИЭ. Нельзя сбрасывать со счетов и экологический фактор, а также не снижающий оборотов процесс строительства потребителями на местах собственной генерации. Юрий Мельников из «СКОЛКОВО» тоже констатирует, что «ручной» механизм поддержки ВИЭ через установление предельных капзатрат и квот в реальности оказался недостаточно сбалансирован в отношении МГЭС. И давал инвесторам больше стимулов уходить в солнце и ветер: «Там их мог привлечь большой потенциал снижения стоимости и, соответственно, роста рынка СЭС и ВЭС, тогда как малые ГЭС находятся уже в конце «кривой обучения», потенциал снижения стоимости там невелик и ограничен развитием технологий строительства».
«Возможно, по той же причине доля гидроэнергетики в различных странах, развивающих ВИЭ – от Евросоюза и США до Китая и Индии – в последние 10 лет не растет на фоне быстрого роста солнца и ветра в энергобалансе», — говорит Мельников. Впрочем, в большинстве этих стран гидропотенциал уже давно освоен – на 70-80-90%. Грубо говоря, там уже построили все ГЭС, в том числе малые, какие только было можно. В России же, как известно, гидропотенциал освоен всего на 20%. Что касается высоких CAPEX малых ГЭС (кстати, на самом деле вполне сопоставимых со среднемировыми значениями), то солнце и ветер внутри России тоже стоят сильно дороже иностранных аналогов – хотя в масштабах нашей страны падение стоимости капзатрат в этих сегментах за минувшие годы действительно выглядит достижением космического масштаба.
Известно, что при относительно высоких капзатратах гидроэнергетика характеризуется более низкими OPEX (в пересчете на единицу мощности), в несколько раз более длительным сроком службы сооружений и оборудования относительно других ВИЭ (до 100 лет!) и более высоким КИУМ (на уровне 40%, при 18% у ВЭС и 14% у СЭС). В том числе и поэтому в гидроэнергетике фиксируются наименьшие показатели LCOE (нормированной̆ стоимости электроэнергии) относительно других возобновляемых источников. По данным IRENA, говорит Юрий Мельников, малые ГЭС в мире по этому показателю – 3-12 центов США за кВт*час – вполне конкурентоспособны с солнечными и ветровыми электростанциями.
Поэтому главный фактор, повлиявший на активность инвесторов в рамках первого инвестцикла ДПМ ВИЭ, на самом деле банален и прозаичен. «Инжиниринг МГЭС (от изысканий до пуска) – существенно более затратное и сложное дело, чем инжиниринг СЭС и ВЭС», — подчеркивает Мельников.
«Объективный̆ временной̆ цикл разработки ТЭО проекта МГЭС, изучения гидропотенциала составляет от одного до трех лет, ведь требуется проведение большого объема исследовательских работ, включающих изучение гидрологических, геологических, микроклиматических, экологических, инфраструктурных и других исходных условий. Для каждого потенциального створа малых ГЭС проводятся расчеты, позволяющие определить энергетические, технические и финансовые характеристики потенциальных объектов. Просто для сравнения: для изучения солнечного потенциала достаточно фондовых метеоданных и одного месяца исследований, а ветрового – наблюдений от шести до 12 месяцев», — развивает тему Артур Алибеков, исполнительный директор компании «EcoEnergy» и руководитель проекта «Самурский энергетический кластер» (в рамках которого в Дагестане планируется построить до 300 МВт малой гидрогенерации).
Генеральный директор En+ Group Владимир Кирюхин выделяет еще одну причину – в России просто нет готовых наработок по потенциальным створам МГЭС; в отличие от створов для крупных станций, которые в советские годы изучили вдоль и поперек. «Трудоемкость реализации проекта малой ГЭС практически такая же, как для крупной», подчеркивает Кирюхин, «а риск ошибки гораздо выше, чем у проектов СЭС и ВЭС: приняв на себя по итогам отбора обязательства по строительству, изменить локацию станции будет уже невозможно, в отличие от проектов в солнце и ветре, где найти новую площадку под проект гораздо легче». В этом плане одностадийный отбор проектов ДПМ ВИЭ был для инвесторов в МГЭС однозначно рискованным – на конкурсы можно было выходить только с серьезно проработанными проектами. Как отмечает Артур Алибеков, именно такие заявки в прошедшие годы и выставлялись, потому их и оказалось так мало.
Были и менее заметные «ограничители». Как рассказал «Кислород.ЛАЙФ» эксперт, близкий к одному из инвесторов МГЭС, действующий механизм поддержки позволяет только русловую компоновку ГЭС с использованием лишь поворотно-лопастных турбин.
Кроме того, если девелоперы в солнце и ветер вынуждены были (для обеспечения локализации) создать собственные технологические цепочки, включая новые производства оборудования (как сделала та же ГК «Хевел», построившая огромный завод солнечных панелей в Чувашии), то в сегменте МГЭС производители в России уже были – но самостоятельные. А действующие требования к локализации оборудования эту особенность малой гидроэнергетики не учитывают (на новом инвестцикле, кстати, предлагается еще и прописать обязательный рост экспортных поставок такой продукции!). Не стоит забывать и про кадровую проблему – специалисты в гидроэнергетике в России исторически были сконцентрированы в паре-тройке известных компаний. Качественные заявки независимым игрокам рынка просто некому было писать.
Все эти тонкости прекрасно известны тем, кто имеет доступ к «внутренней кухне» ДПМ ВИЭ. Остальные же видят только то, что на поверхности – то есть однозначную невостребованность МГЭС инвесторами. И делают вывод, что такие станции никому не интересны.
Этим пользуются инвесторы СЭС и ВЭС, мечтающие освоить оставшиеся квоты и «сесть» на стабильные денежные потоки с ОРЭМ. «Ощущается какая-то энергетическая ксенофобия. С одной стороны, топливные источники генерации с недоверием относятся ко всем ВИЭ, что неправильно на фоне мировых трендов в энергетике. С другой стороны, внутри сегмента ВИЭ ветровая и солнечная генерация откровенно дискриминируют малую гидроэнергетику. Между тем сектор МГЭС в стране сейчас возрождается после катастрофического упадка, который длился около 60 лет. А на развалинах строить сложнее, чем с нуля», — сетует Артур Алибеков.
«Инжиниринг МГЭС (от изысканий до пуска) – существенно более затратное и сложное дело, чем инжиниринг СЭС и ВЭС».
Отраслевое лобби
На этом фоне случилось небывалое – объединение. Недавно в Москве прошло Отраслевое собрание, которое было организовано «EcoEnergy» при поддержке En+ Group и Ассоциации «Гидроэнергетика России», и на котором присутствовали почти все как действующие, так и потенциальные инвесторы в МГЭС. В резолюции, принятой по итогам этого беспрецедентного сбора, было заявлено – за период действия механизма ДПМ ВИЭ в России так или иначе, но начал формироваться самостоятельный̆ сектор малой̆ гидрогенерации. Все эти годы инвесторы проводили исследования гидропотенциала самых разных рек, искали перспективные створы, занимались унификацией̆ оборудования и технических решений, инвестировали средства в предпроектные проработки и ТЭО конкретных проектов. За счет этого остались на плаву конструкторские и выросли новые локализованные производства основного и вспомогательного оборудования (например, завод «Волга-Гидро» австрийской Voith Hydro).
«Работа компаний в данном сегменте ведется и основана на утвержденных принципах и объемах мер государственной̆ поддержки. Поэтому мы считаем необходимым сохранение всех объемов квот по МГЭС, предусмотренных программой̆ ДПМ ВИЭ до 2024 года, так как они являются исходными для планирования бизнес-компаний и инвесторов. Изменения действующих механизмов, правил и объемов может подорвать доверие инвестиционного и предпринимательского сектора к государственным механизмам стимулирования объектов энергетики», — также отмечается в резолюции Отраслевого собрания, которое сразу же переросло в Рабочую группу по развитию гидроэнергетики на базе Ассоциации «Гидроэнергетика России». Возглавил группу, кстати, Артур Алибеков.
В рамках второго инвестцикла ДПМ ВИЭ, уверены игроки рынка, нужно в обязательном порядке прописать поддержку гидроэнергетики в объеме не менее 3 ГВт – и не только в части строительства новых мощностей̆, но и в части модернизации действующих станций! Меры стимулирования можно встроить и в те же ДПМ ВИЭ, а лучше вообще выделить в отдельный̆ подпакет – что будет, уверены гидроэнергетики, правильным решением, учитывающим технологическую зрелость отрасли на фоне других ВИЭ и уникальные особенности ГЭС (например, высокоманевренность).
«С учетом потребностей̆ в маневренном управлении энергосистемой̆ необходимость в новых ГЭС будет только возрастать», подчеркнули участники отраслевого собрания. Поэтому от позиции государства на данном этапе зависит «энергетическая и водная безопасность будущих поколений, для которых комплексные эффекты устойчивого развития гидроэнергетики являются объективной̆ и насущной̆ необходимостью».
«Без мер государственной̆ поддержки мы будем вынуждены отказаться от своих инвестиционных проектов, в разработку которых в последние годы были инвестированы значительные средства и без которых в течение пяти лет уникальные компетенции по созданию гидроэнергетических проектов, включая сектор машиностроения, будут безвозвратно утрачены», — дают негативный прогноз игроки рынка.
Позиция, конечно, очень смелая. «Малые ГЭС должны быть конкурентоспособна с другими ВИЭ, а рыночная модель должна поощрять такую конкуренцию между различными технологиями генерации. В этом плане выделение ГЭС в отдельную сферу господдержки вряд ли будет способствовать справедливой конкуренции», — не соглашается с ней Юрий Мельников из «СКОЛКОВО». По словам Дмитрия Баранова из УК «ФИНАМ Менеджмент», для поддержки МГЭС пока что «достаточно тех мер, что принимаются для развития и поддержки всех ВИЭ». «Выделение малых ГЭС в особую программу может негативно отразиться на действиях инвесторов, которые пойдут сюда в массовом порядке, оставив проекты в ветроэнергетике и фотовольтаике, и вызовет недовольство участников отрасли, которые вряд ли поймут, почему малым ГЭС предоставлены особые условия, а им нет».
Артур Алибеков, свою очередь, подчеркивает, что отраслевое лобби требует не особых условий, тем более в ущерб другим ВИЭ, а лишь учета особенностей разных возобновляемых источников. Малые ГЭС могут конкурировать только друг с другом, а не с солнечными или ветровыми электростанциями. «Нельзя орла, бобра и ромашку одинаково оценивать по скорости лазания на деревьям.
Солнце, ветер и гидроэнергетика технологически совершенно разные, поэтому сравнение их в единой системе координат в любом случае приводит к дискриминации какого-то из источников. Существующая конструкция ДПМ ВИЭ обуславливает подходящие условия для развития ветровой и солнечной генерации, но в отношении МГЭС приводит к перекосам, создавая дополнительные риски для инвесторов. Использование данного инвестиционного инструмента для строительства МГЭС — это ограничитель, о котором пытаются забыть, сопоставляя разные ВИЭ и одновременно насаждая совершенно бессмысленную внутреннюю конкуренцию. При этом существуют определенная финансовые средства, выделенные государством для поддержки развития отдельных секторов энергетики, включая ВИЭ, и, разумеется, гидроэнергетики. Но механизмы для опережающего развития каждого источника генерации целесообразно вырабатывать равноправно и с учетом индивидуальных технологических особенностей», — уверен Алибеков.
Как минимум стоило бы увеличить потенциальный срок строительства МГЭС с нынешних пяти до семи лет. «Предложение обусловлено более длительным инвестиционным циклом данной генерации», — объясняет генеральный директор En+ Group Владимир Кирюхин.
«Важно учитывать, что существующий механизм развития ВИЭ – исключительно за счет энергорынка (то есть средств потребителей) – на фоне избытков мощности в энергосистеме, перекрестного субсидирования и незначительного роста потребления в системе – обладает серьезными изъянами, которые ставят под сомнение устойчивое развитие этого сектора в целом», — говорит Юрий Мельников. Однако он уверен, что «если в России предпринимаются усилия по поддержке возобновляемой энергетики (с упором на технологическое развитие, а не уменьшение эмиссий парниковых газов в электроэнергетике), то было бы странно вычеркивать ГЭС из этого перечня».
Существующая конструкция ДПМ ВИЭ обуславливает подходящие условия для развития ветровой и солнечной генерации, но в отношении МГЭС приводит к перекосам, создавая дополнительные риски для инвесторов».
Две ГЭС на одной плотине
«РусГидро» начало строить две малые ГЭС в Карачаево-Черкессии по 24,9 МВт каждая. Эта мощность позволила проектам еще в 2017 году попасть в программу ДПМ ВИЭ, что обеспечит окупаемость инвестиций. А республике даст возможность снизить дефицит собственной генерации.
Мечтают ли российские энергокомпании о гибридах?
Скорее нет, но за экспериментом «РусГидро» на Нижне-Бурейской ГЭС, вероятно, следят все. От успешности этого проекта будет зависеть и перспектива развития гибридной генерации в стране. Но без включения в процесс тепловых электростанций, доминирующих в России, гибриды в любом случае останутся экзотикой.
Источник: kislorod.life
Малые ГЭС России: развивать нельзя откладывать
Летом 2022 года на площадке Международной выставки и форума RENWEX состоялась конференция «Малая гидроэнергетика — от потенциала к возможностям: финансирование, точки роста». Это уникальное мероприятие одним из первых в России масштабно осветило вопросы малой гидроэнергетики — незаслуженно забытой отрасли, несмотря на явные преимущества и успешное развитие во всём мире.
Санкт-Петербургского центра РАН; Н. С. САФРОНОВ, д.э.н., профессор, председатель правления, генеральный директор Национального агентства по энергосбережению и возобновляемым источникам энергии (НП «НАЭВИ»), академик Российской академии естественных наук (РАЕН)
В России насчитывается 2,5 млн малых рек, а ежегодный потенциал малой гидрогенерации в РФ оценивается в размере 60 млрд кВт·ч, из которых используется не более 1 %. Сток малых рек составляет около 5 0 % общего речного стока. На территории бассейнов малых рек проживает до 4 4 % городского населения и 9 0 % сельского населения. При этом количество МГЭС составляет всего около 200 единиц, что свидетельствует — отечественная модель электрификации второй половины XX века сделала малую гидрогенерацию практически невостребованной, а современная тарификация не слишком выгодна для собственника.
При этом малая гидроэнергетика за последние десятилетия заняла устойчивое положение в электроэнергетике многих стран мира. Малые ГЭС используются как местные экологически безопасные источники энергии, работа которых приводит к экономии традиционного топлива, уменьшая эмиссию вредных газов. Лидирующая роль в развитии малой гидроэнергетики принадлежит КНР, где суммарная установленная мощность малых ГЭС превышает 20 ГВт. Для России создание малых ГЭС, как автономных источников электроэнергии для изолированных потребителей, играет огромную роль. При сравнительно низкой стоимости 1 кВт установленной мощности и умеренном инвестиционном цикле малые ГЭС позволяют как обеспечить электроэнергией удалённых от сетей потребителей, так и снизить затраты на электроэнергию потребителям, подсоединённым к сетям, за счёт собственных источников генерации, какими могут быть МГЭС.
Сегодня интерес к МГЭС возобновляется. Несмотря на то, что их экономические характеристики уступают крупным ГЭС, в их пользу работают следующие аргументы. МГЭС может быть сооружена даже при дефиците капиталовложений у заказчика, используя схемы банковского проектного финансирования, заводских рассрочек, услуг лизинговых компаний и прочих финансовых механизмов.
Малые ГЭС, как правило, не требуют сложных гидротехнических сооружений, в частности, больших водохранилищ, которые на равнинных реках приводят к большим площадям затоплений. Современное оборудование для МГЭС характеризуется полной автоматизацией, высокой надёжностью и полным ресурсом работы не менее 50 лет. При правильной эксплуатации и своевременном техническом обслуживании МГЭС могут работать ещё дольше.
Специалистам Global Hydro в области гидроэнергетики удалось разместить малую ГЭС, способную работать на полную мощность, в одном контейнере
Малые ГЭС, по сравнению с другими видами ВИЭ, имеют гораздо более высокий коэффициент использования установленной мощности (КИУМ), достигающий 4 0 %, а при некоторых технических решениях значительно больше. Солнечная и ветровая энергия не могут дать такой стабильной и предсказуемой выработки 24/7/365, какая обеспечивается МГЭС.
Кроме того, средняя расчётная себестоимость производства электроэнергии LCOE на протяжении всего жизненного цикла электростанции (включая все возможные инвестиции, затраты и доходы) для солнечных электростанций составляет 7,8 руб/ кВт·ч, ветровых — 13, а малых гидроэлектростанцией — 1,5 руб/ кВт·ч.
Барьеры развития
Барьеры развития малой гидроэнергетики включают в себя отсутствие стратегии развития отрасли, административно-хозяйственные проблемы на федеральном и региональном уровнях, отсутствие нормативной базы для проектирования и создания оборудования.
Малая ГЭС «Джазатор» деривационного типа (установленная мощность 0,63 МВт) на реке Тюнь обеспечивает электроэнергией удалённое село Джазатор Кош-Агачского района Республики Алтай. В здании ГЭС установлено два горизонтальных гидроагрегата ГА-5 мощностью по 0,315 МВт.
Приоритетные направления развития малых ГЭС
Строительство новых МГЭС целесообразно в первую очередь в удалённых районах с децентрализованным энергоснабжением для сокращения потребления дорогого органического топлива и снижения углеродного следа. Сейчас становятся популярными гибридные энергокомплексы для обеспечения энергоснабжения промышленных производств и населённых пунктов в удалённых и изолированных районах Дальнего Востока и Арктики. В состав гибридных энергокомплексов целесообразно включать малые ГЭС.
В рамках деловой программы XI Международного форума «Арктика: настоящее и будущее», который прошёл в декабре 2021 года в Санкт-Петербурге, было подписано «Соглашение о сотрудничестве по развитию малой гидроэнергетики в районах Дальнего Востока и Арктике» между Корпорацией развития Дальнего Востока и Арктики (АО «КРДВ»), АО «РЗМ Технологии» (входит в ГК «Ростех») и Национальным агентством по энергосбережению и возобновляемым источникам энергии (НП «НАЭВИ»).
Соглашением предусмотрена реализация ряда инвестиционных проектов по локальному энергоснабжению промышленных производств и населённых пунктов в удалённых и изолированных районах Дальнего Востока и Арктики на основе малых гидроэлектростанций с инвестициями более 10 млрд руб. В качестве пилотного проекта представитель инвестора в лице НП «НАЭВИ» совместно с АО «РЗМ Технологии» планируют обеспечить энергоснабжение производственной базы месторождений в Таймырском Долгано-Ненецком районе Красноярского края на основе цифровой автоматизированной малой ГЭС мощностью до 1 МВт.
Гидроагрегат ГА-14 (150 кВт) на малой ГЭС в Республике Беларусь (вверху) и турбина гидроагрегата ГА-14 в порту г. Парамарибо (Республика Суринам) перед отправкой на ГЭС. Оборудование разработано и произведено АО «МНТО ИНСЭТ» (Россия)
В качестве технологического партнёра выступит российский лидер в области малой гидроэнергетики АО «МНТО ИНСЭТ», а также австрийская компания Global Hydro Energy, со 10 0 % локализацией гидроэнергетического оборудования на территории России. В качестве оптимального оборудования были выбраны модели цифровых автоматизированных деривационных мобильных мини-ГЭС контейнерного типа.
Блок-секционные производственные модульные здания машинных залов МГЭС с их гидросиловым и вспомогательным оборудованием решают задачи:
- возможность погрузки краном и транспортирования железнодорожным, водным и автомобильным транспортом, а также перемещения «волоком» бульдозерами на специальных санях;
- обеспечение устойчивой работы гидросилового, электротехнического и механического оборудования, а также комфортных условий для работы обслуживающего персонала в районах Крайнего Севера (в условиях низких температур, снежных бурь и одновременно высокой запылённости наружного воздуха);
- высокой степени заводской готовности поставляемых производственных и бытовых блок-секций в составе сооружений МГЭС при отсутствии необходимости в дополнительном специальном оборудовании при эксплуатации;
- устойчивой работы в автономном режиме на локальных потребителей электроэнергии, параллельно с другими генерирующими источниками энергии (типа дизельные электростанции) и параллельно с энергосетью и локальным потребителем электроэнергии;
- обеспечение дистанционного управления несколькими блок-секционными модулями машинных залов МГЭС, синхронно совмещёнными с дизельной или ветроэлектростанцией (ДЭС или ВЭС), с единого поста операторской;
- комплектация данного класса МГЭС системами управления, диагностики и контроля на базе микропроцессорных устройств, обеспечивающих необходимую точность и скорость регулирования процессов при работе на различных внутригодовых водных режимах;
- возможность сочетания эксплуатации станционных модульных блок-секционной комплектации производственных помещений контейнерного типа МГЭС с дизель-электростанцией или ветроэлектрической установкой (ВЭУ).
Модульное блок-секционное производственное станционное здание (машинный зал) имеет высокую экономичность, надёжность, долговечность и небольшие затраты на техобслуживание и ремонт.
Создание децентрализованных, располагаемых на малых реках в удалённых и труднодоступных местах МГЭС с машинным залом, сформированным из модульных малогабаритных производственных зданий в виде блок-секций, по сравнению со строительством типовых зданий МГЭС по проектным решениям для электроснабжения удалённых населённых пунктов, а также районов с большим дефицитом энергии по мощности, имеет ряд преимуществ:
- малые сроки строительства и ввода в эксплуатацию;
- повышение надёжности снабжения электроэнергией населённых пунктов, по сравнению с ДЭС, ВЭС и ТЭЦ;
- снижение потерь электроэнергии в магистральных электросетях за счёт строительства достаточных местных генерирующих мощностей.
Таким образом, строительство МГЭС с машинным залом в виде унифицированных блок-секций в ближайшей перспективе может стать приоритетным перед другими генерирующими объектами, так как они поставляются в полной заводской готовности, укомплектованные оборудованием, требуют меньше капитальных затрат и эксплуатационных расходов при использовании гидросилового оборудования с однотипными по качеству энерготехнологическими показателями.
Первая на Камчатке гидроэлектростанция — Быстринская малая ГЭС деривационного типа (установленная мощность 1,71 МВт, годовая выработка 8,32 млн кВт·ч) на реке Быстрой
Это практический инструмент для освоения территорий Дальнего Востока и Крайнего Севера Российской Федерации, развития сельского хозяйства на территориях, не имеющих постоянного энергоснабжения, обеспечение дешёвой и экологически безопасной энергией изолированных труднодоступных территорий, обеспечение электроэнергией вахтовых поселков и производств нефтяников, газовиков, золотодобытчиков.
Дополнительный экономический эффект при реализации проектов строительства цифровых контейнерных МГЭС можно получить за счёт объединения МГЭС и предприятий производственного, инфраструктурного и логистического цикла в единый хозяйственный энерготехнологический «активный энергокомплекс» (АЭК), позволяющий использовать электроэнергию по цене себестоимости.
Проекты строительства малых ГЭС являются климатическими проектами и соответствуют парадигме устойчивого низкоуглеродного развития экономики. Есть возможность использования «зелёных сертификатов» и прочие «зелёные» финансовые инструменты.
Несмотря на длительный этап изучения створа для будущей малой ГЭС, то есть изысканий и проектирования, весь жизненный цикл малой ГЭС является экономически эффективным и позволяет получать стабильный доход минимум 50 лет.
Строительство и эксплуатация МГЭС («строй — владей — эксплуатируй») — это не просто долгосрочное, высокотехнологичное и экологически безопасное решение, но и высокорентабельный бизнес. Экономическая выгода от использования продуктов из арсенала «зелёной» энергетики растёт экспоненциально. Мир меняется очень быстро, а значит и экономике необходимо быстро реагировать на возникающие вызовы. Те, кто успеет встать на путь перехода к новой, экологически безопасной, эффективной экономике, безусловно, выиграют. Для развития компетенций полного цикла в сфере малой гидроэнергетики была создана Группа компаний «Гидротех» с участием ведущих игроков этого направления.
Источник: www.c-o-k.ru
