Пример готовой курсовой работы по предмету: Государственное и муниципальное управление
1 Эволюция моделей взаимодействия государства и бизнеса 6
1.1 Содержание и направления взаимодействия государства и бизнеса 6
1.2 Основные модели взаимодействия государства и бизнеса 11
2 Анализ лучших практик взаимодействия органов власти и бизнеса в зарубежных странах 18
2.1 Особенности взаимодействия власти и бизнеса в западных странах 18
2.2 Практика взаимодействия власти и бизнеса в странах БРИКС 23
3 Предложения по повышению эффективности взаимодействия бизнеса и органов власти в РФ 30
3.1 Рекомендации по внедрению зарубежного опыта в российскую модель взаимодействия бизнеса и власти 30
3.2 Направления повышения эффективности взаимодействия бизнеса и власти путем рационального распределения инвестиционной нагрузки 33
Список использованных источников 43
Выдержка из текста
Актуальность выбранной темы. Актуальность темы обусловлена тем, что проблемы коммуникаций между властью и бизнесом относятся к числу приоритетных направлений внутренней политики. Продуктивное взаимодействие бизнеса и государственной власти яв-ляется неотъемлемым условием эффективного функционирования рыночной экономики. Сущность указанной взаимосвязи, установленные методы и формы могут в значительной степени отличаться в зависимости от специфики рыночных отношений. Отметим, что органы государственной власти в любом случае будут реализовывать функции социального характера, которые определены интересами российского народа, в то время как предпринимательская деятельность выступает в качестве фактора развития и умножения общественного богатства.
Стратегия взаимодействия власти и бизнеса.
Важнейшим условием стабильного функционирования политической системы любого государства является эффективность экономики, обеспечивающаяся в том числе и характером взаимодействия государства и бизнес-структур. Государство, определяя условия функционирования бизнеса, конструирует всю систему экономических связей в стране. В свою очередь, бизнес выступает для органов государственной власти важнейшим контрагентом при разработке и реализации государственной политики, оказывая сущест-венное влияние на протекающие общественные процессы. Признание взаимозависимости и общей ответственности способствовало трансформации основ взаимодействия и появлению особой сферы дея-тельности – «связи с органами государственной власти» (Government Relations).
Степень научной разработанности проблемы. Концептуальные основы взаимодействия бизнес-структур и органов государственной власти изложены в трудах А. Бентли, Дж. Берри, Р. Даля, М. Олсона, Дж. Ричардсона, Д. Трумена, К. Уилкокса, Р. Хребенара, Ф. Шмиттера, А. Циглера и др.
Различные модели взаимодействия бизнеса с органами государственной власти рассматриваются в работах П. Бемхагена, П. Боуэна, А. Брошайда, Т. Гранта, Р. Гросса, Д. Коэна, Б. Лумиса, Н. Митчелла и др.
Среди российских авторов, обращавшихся к исследуемой теме следует назвать В.Г. Варнавского, Е.А. Дорину, Е. А. Королева, К. Ю. Кисель, С. П. Перегудова, А. И. Попандопуло и др.
Власть и бизнес: особенности взаимодействия
Целью работы определен сравнительный анализ моделей взаимодействия бизнеса с органами государственной власти в России и за рубежом.
Для достижения поставленной цели сформулированы следующие задачи:
исследовать основные модели взаимодействия государства и бизнеса;
проанализировать практику взаимодействия органов власти и бизнеса в России и зарубежных странах;
разработать предложения по повышению эффективности взаимодействия бизнеса и органов власти в РФ.
Объектом исследования в работе выступает взаимодействие бизнес-структур и органов государственной власти в России и за рубежом.
В качестве предмета исследования выступают модели коммуникации бизнеса и власти.
Методологической основой работы послужили научные труды отечественных и зарубежных авторов по проблемам взаимодействия бизнеса и органов власти. Эмпирической базой исследования послужили публикации Федеральной службы государственной статистики РФ, данные Всемирного Банка ООН, в частности результаты исследований по программам «Оценка эффективности управления».
Структура работы. Курсовая работа состоит из введения, трех глав, структурированных на параграфы в соответствии со сформулированными задачами, заключения, списка использованных источников.
Список использованной литературы
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Конституция Российской Федерации. – М.: АСТ, 2013. – 64 с.
2. Бюджетный кодекс Российской Федерации. – М.: Эксмо, 2013. – 448 с.
3. Налоговый кодекс Российской Федерации. – М.: Эксмо, 2013. – 800с.
4. Федеральный закон от 06.10.2003 № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации».
5. Федеральный закон от
1. июля 2015 г. № 224-ФЗ «О государственно-частном партнерстве, муниципально-частном партнерстве в Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации».
6. Путин В.В. (2012, Май 7).
Указ об основных направлениях совершенствования системы государственного управления № 601.
7. Агапов И.О. К вопросу о регулировании лоббирования в Австралии // Юридические исследования. 2015. № 11. С.103.
8. Атоян Т.Г. Модели и каналы коммуникации российской власти и бизнеса в условиях внешних вызовов // ГосРег: государственное регулирование общественных отношений. 2016. № 2 (16).
9. Багирова С.И. Стратегическое направление развития бизнес-процессов в системе коммерческой деятельности с властными структу-рами // Производственный менеджмент: теория, методология, практика. 2016. № 4. С. 75-86.
10. Батаева, Б.С. Стратегические приоритеты социально-экономического развития России и концепция корпоративной социальной ответственности: дис. д. экон. наук: 08.00.05 / Батаева Бэла Саидовна. – М., 2010. – 368 с.
11. Варнавский В. Г. Государство и бизнес: институциональные аспекты / В. Г. Варнавский. – М. : ИМЭМО РАН, 2014. – 276 с.
12. Взаимодействие с органами государственной власти, или government relations / О.А.Морозов; СПбГТУРП. СПб., 2015.
13. Добрин, А. Ю. Государственно-частное партнерство в транспортном строительстве / Б. А. Волков, А. Ю. Добрин // Сборник материалов VII Международной научно-практической конференции «Фундаментальные основы проектирования и управления жизненным циклом недвижимости: надежность, эффективность и безопасность». – Москва. – 2015. – С. 53-56.
14. Киселев В.И. Сравнительный анализ корпоративистской и плюралистической моделей взаимодействия власти и бизнеса // Наука вчера, сегодня, завтра. № 5 (5) сборник статей по материалам V международной научно- практической конференции. Новосибирск: Изд. «СибАК», 2013. С. 56.
15. Кирчанов М.В. Теории экономического и политического развития Бразилии в ХХ – начале ХХI века / М.В. Кирчанов. Воронеж: Факультет международных отношений, 2010. С. 146
16. Косарева Н.Б., Полиди Т.Д., Пузанов А.С. Жилищная политика и экономика в России: результаты и стратегия развития. М.: НИУ ВШЭ, 2015.
17. Коусон А. Корпоративизм и политическая теория. М., 2004.
18. Лапина Н.Ю., Чирикова А.Е. Региональные элиты РФ: модели поведения и политические ориентации. М.: ИНИОН РАН, 1999.
19. Микрюков В.О., Бузук Г.Л. Проблема урегулирования конфлик-тов в мире: место МЧС России // Научные и образовательные проблемы гражданской защиты. – 2013. – № 1. – С. 44-51.
20. Модели взаимодействия государства и бизнеса в системе публичного управления: мировой опыт / Черкасова Т.П., Аксенов Е.А. // Наука и образование: хозяйство и экономика; предпринимательство; право и управление. 2016. № 4 (71).
С. 109-114.
21. Моисеев, В.В. Взаимодействие власти и бизнеса: институциональные механизмы и пути совершенствования: монография / В.В. Моисеев, В.В. Ницевич, В.Ф. Ницевич, Е.А. Шуртухина. – Орел: ОФ РАНХиГС, 2013. – 256 с.
22. Родченко, В. А. Социально-экономическая эффективность развития высокоскоростного железнодорожного сообщения в России / Д.С.Зандарашвили, В. А. Родченко // Международная научно-практическая конференция «Современные проблемы управления экономикой транспортного комплекса России: конкурентоспособность, инновации и экономический суверенитет». – Москва. – 2015. – С. 210-214.
23. Родченко, В. А. Экономическая оценка развития высокоскоростного железнодорожного сообщения в России / Д. С. Зандарашвили, В. А. Родченко // Экономика железных дорог. – 2015. – № 3. – С. 27-36.
24. Уколов В.Ф. Взаимодействие власти, бизнеса и общества: Учебник. М.: Изд-во «Экономика», 2009. С. 11-13.
25. Федеральный портал «Инфраструктура и государственно-частное партнерство в России»: База проектов [Электронный ресурс]
– Режим доступа: www.pppi.ru.
26. Формы взаимодействия власти и бизнеса в российской федерации в современных условиях: территориальный аспект / Чаркина Е.С., Мирошников С.Н. // Вестник Института экономики Российской академии наук. 2016. № 6. С. 155-170.
27. Чаркина Е.С. Совершенствование концессионного механизма реализации инфраструктурных проектов в российских регионах (на примере Удмуртской Республики): диссертация… канд. экономических наук. РАНХиГС при Президенте РФ. М., 2015.
28. Шетов А.А. GR-менеджмент как инструмент управления взаимодействием организации с государством. Автореф. дисс. к.э.н. Ростов-на-Дону, 2015. С. 27.
29. Якунин, В.И. В будущее России — с высокой скоростью. Монография / В. И. Якунин // Москва. – Научный эксперт. – 2012. – 216 с.
30. Australian Government, Statement of Ministerial Standards, 2013.
31. Деловая Россия [Электронный ресурс].
URL: http://www.deloros.ru/antikrizisnye-mery-po-denezhno-kreditnoj-politike.html (дата обращения: 04.02.2017).
32. Зудин А. Бизнес и государство при Путине: становление новой системы взаимоотношений. — Русский журнал,
1. декабря 2000 [Электронный ресурс].
Режим доступа: russ.ru/politics/grammar/20001218_zudin.html (дата обращения 29.01.2017)
33. Кошкин А.П. Государственное регулирование в России: ХХ век – смена парадигм: Дис. … докт. полит. наук. М., 1999 [Электронный ре-сурс].
URL. http://www.dissercat.com/content/gosudarstvennoeregulirovanie-v-rossii-khkh-vek-smena-paradigm#ixzz 3NNFhZzIj (дата обращения: 09.02.2017).
34. Малышева Е. Новый старый кризис: пять тезисов Медведева о ситуации в экономике [Электронный ресурс].
URL: http://www.rbc.ru/economics/14/01/2015/54b 652919a 7947d 3959b 30de (дата обращения: 04.02.2017).
35. Официальный сайт БРИКС. [Электронный ресурс]: Режим доступа: http://brics 2015.ru/documents/ (дата обращения 30.01.2017)
36. Официальный сайт МВФ [Электронный ресурс].
– Режим доступа: http://imf.org (дата обращения 12.02.2017)
37. Официальный сайт Всемирного банка ООН. [Электронный ресурс].
Режим доступа: http://info.worldbank.org (дата обращения 30.05.2016).
38. Путин поручил прекратить внеплановые проверки бизнеса [Электронный ресурс]
URL: http://www.odnako.org/blogs/prezident-poruchil�reshit-problemi-biznesa-i-prekratit-vneplanovie-proverki/ (дата обращения: 04.02.2017).
39. РСПП [Электронный ресурс].
URL: http://rspp.ru (дата обращения: 10.02.2017).
40. Руководящие принципы финансовой информации в разделе Регистр транспарентности на официальном сайте ЕС. [Электронный ресурс].
Режим доступа: http://ec.europa.eu/ transparencyregister/ info/homePage.do (дата обращения 05.02.2017).
41. ТПП РФ. Законотворческая деятельность [Электронный ресурс].
URL: http://tpprf.ru/ru/interaction/legislative/92829/ (дата обращения: 04.02.2017)
42. Шмиттер Ф. Неокорпоратизм. [Электронный ресурс].
43. Australian Government Register of Lobbyists [Электронный ресурс].
Режим доступа: lobbyists.pmc.gov.au (дата обращения 26.01.2017).
44. Die Schwellenländer stehen sich selbst im Weg // Frankfurter Allgemeine Zeitung. 2014. [Электронный ресурс].
Режим доступа: http://www.genios.de/presse-archiv/artikel/FAZ/20140814/die-schwellenlaender-stehen-sichse/FD3201408144347485.htm (дата обраще-ния 06.02.2017).
45. LaPira T.M., Thomas H.F., Baumgartner F.R. The Two Worlds of Lobbying: The Core-Periphery Structure of the Interest Group System. [Электронный ресурс].
Режим доступа. Electronic copy available at: http://ssrn.com/abstract=2245065 (дата обращения 30.01.2017).
46. Lobbying Database from OpenSecrets.org. [Электронный ресурс].
Режим доступа http://www.opensecrets.org/lobby (дата обращения 25.01.2017)
Похожие работы
Практика взаимодействия власти государственной, муниципальной и частной в управлении конфликтами и чрезвычайными ситуациями.
Практика взаимодействия власти государственной, муниципальной и частной в управлении конфликтами и чрезвычайными ситуациями 2
Престпления против власти, государственной службы, службы в органах государственной власти и коруприционног преступления
Модели коммуникации бизнеса и власти в различных моделях государственного управления
бизнес и власть: пути взаимодействия в современной России
бизнес и власть: пути взаимодействия в современной России 2
Совершенствование системы управления государственным (муниципальным) имуществом. Структура органов управления, их взаимосвязь
Взаимодействие государства и бизнеса в системе государственных закупок
Использование электронных ресурсов при переводе текстов военно-технического характера с русского языка на английский.
- Сочинения по литературе
- Краткие содержания
- Писатели
- Эпохи
- Контакты
- Подбор репетитора
Источник: referatbooks.ru
Корпоративный бизнес как субъект российской политики
Важнейшим партнером административной элиты стал корпоративный сектор бизнеса, т. е. интегрированные бизнес-группы, занимающие лидирующие или монопольные позиции в своей отрасли на уровне России (определение Я.Ш. Паппэ). Влияние корпораций определяется тем, что совокупное состояние 17 крупнейших российских бизнесменов по итогам 2002 г. – 36,6 млрд дол., свыше 50% госбюджета РФ (рейтинг журнала «Форбс»). К 1999 г. 1,5% населения России владели более чем половиной национального богатства. Неудивительно, что корпоративный бизнес играл явно «гипертрофированную» роль в отношениях групп интересов.
В условиях России иерархический принцип построения сетей бизнеса преобладает над координационным. Н. Айо и В.Сергеев указывают различие между сетевыми структурами власти, которые доминируют во всей системе лоббирования интересов, и сетевыми структурами доверия, которые недоразвиты. Сетевые структуры власти означают вертикально выстроенные группы, действующие под патронажем высокостатусных госслужащих в рамках формальных государственных институтов. В основе структуры – личные отношения обмена ресурсами: должностями, экономическими льготами, патерналистской опёкой. Чаще всего отношения крупного бизнеса с публичной властью персонифицируются в фигурах владельцев либо топ-менеджеров бюджетообразующих фирм.
В научной литературе сложилось много близких по смыслу понятий, обозначающих группы интересов крупных предпринимателей. О.В. Гаман-Голутвина предпочитает термин «политико-финансовые кланы». Н.В. Зубаревич применяет сочетание «крупный бизнес». А.В. Понеделков, А.М. Старостин и их соавторы избрали нейтральные понятия: экономические элиты, предпринимательство. С.П.
Перегудов и И.С. Семененко используют термины «корпоративный капитал», «вертикально-интегрированная бизнес-группа». Представляется наиболее точной терминология С.П. Перегудова и И.С. Семененко, поскольку она удачно соединяет социальную оценку феномена с выяснением его политических признаков и элементов.
Именно крупнейший по размерам и корпоративный по строению слой предпринимателей наиболее активно проявляет свои интересы политически. Корпорации приобрели, по выражению О.В. Гаман-Голутвиной, характер «многофункциональных самодостаточных квазифеодальных образований» [2, c. 121]. Они имеют не только промышленные предприятия и сети банков, но и собственные СМИ, информационно-аналитические службы и службы безопасности, ставленников в органах государственной власти, «удельные владения» и зависимые партии.
Характерна отсталая по меркам постиндустриального Запада отраслевая структура российских ФПГ. По сведениям журнала «Эксперт», 70 компаний – производителей сырья в 2002 г. давали свыше 70% объёма реализации продукции среди 200 крупнейших компаний РФ. Из 20 самых богатых корпораций страны производители сырья составляли 17 наименований. Высока их мобильность.
Для этапа послекризисного оживления (1999–2007 гг.) типичен подъем прибылей в ФПГ отраслей обрабатывающей промышленности. Но по-прежнему почти нет «на вершине Олимпа» фирм наукоёмких секторов промышленности, информатики и коммуникаций, сферы образования. Закрепилась импортзамещающая модель бизнеса, что сближает российский крупный капитал с латиноамериканскими прообразами периферийного развития.
Динамика курса корпораций выявлена в работах Н.В. Зубаревич. Установлены две стадии политики ФПГ постсоветского времени: изоляция 1990-х гг. и интеграция регионов (с 1999 г. по сей день). Политические стратегии обеих сторон основаны на экономических мотивах.
Хозяйственный спад 1990-х гг. делал выгодным обособление региональных рынков, получение дохода прежде всего от использования внутренних ресурсов. Региональные властные элиты установили контроль над прибыльными предприятиями, создали институт административного предпринимательства.
Напротив, экономический подъем в 1999-2007 гг. обеспечил открытие регионов для экспансии российских корпораций, а затем и перераспределение политической власти в пользу крупного бизнеса. Н.В. Зубаревич определила условия перемен:
– экономический рост, который начался с импортзамещающих отраслей (пищевой промышленности, производства стройматериалов и т.д.);
– политический курс Президента РФ В.В. Путина в таких аспектах, как: перераспределение экономических ресурсов в пользу центра и «равноудалённость» крупного бизнеса от федеральной власти;
– логика развития корпораций: они в условиях политической стабилизации и благоприятных мировых цен на сырье смогли резко нарастить прибыли и создать вертикально интегрированные структуры. Экспансия крупных предпринимателей стала нацеленной на овладение смежными и технологически дополняющими друг друга отраслями экономики. Это означает выстраивание подконтрольных ареалов с полным циклом производства, что требует овладеть непосредственно или косвенно рычагами власти.
В итоге, как доказала Н.В. Зубаревич, политические стратегии корпораций сильно изменились. Они стали более разнообразными и гибкими, эффективными. Регионы, где упрочилось влияние российских корпораций, вовлекаются в общенациональный и международные рынки, интегрируются в вертикальные структуры власти.
Это делает политические процессы менее традиционалистскими и своеобразными, поощряет модернизацию систем власти. Обратная сторона экспансии крупного капитала – попытки установить новую монополию власти.
Корпорации активно участвуют и в парламентских выборах, проводя группы своих сторонников в депутатский корпус. Крупный капитал стремится контролировать политические силы, влияет на партии, невзирая на их идеологические различия. Методы влияния корпораций на политический режим России разнообразны. Как обобщил С.С.
Бойко, корпоративный сектор может быть диверсифицированным (Москва, Санкт-Петербург, Пермский край), дуалистическим (Красноярский край, Волгоградская область), моноцентрическим (автономные округа Севера). Наконец, капитал может не дорасти до корпоративного уровня или не иметь политических амбиций (депрессивные регионы).
Вторая ось координат, введенная С.С. Бойко для оценки влияния корпораций на режим, — пространство согласования политических решений, то есть система коммуникаций и символов, включающая все заинтересованные в принятии решения стороны. Пространство может быть широким (тогда оно ведёт к демократическим режимам), ограниченным (гибридные режимы) либо отсутствующим (в авторитарных режимах).
Следует учесть неоднородность крупных фирм и их руководителей по происхождению, политическим симпатиям, кадровому составу. Отчетливо выражено деление политически активных предпринимателей на «столичных» (большинство) и «местных».
Созданы типологии взаимодействий бизнеса с властью. Н.Ю. Лапина и А.Е. Чирикова выделяли пять моделей взаимодействия:
1. Патронаж, т. е. административно-распорядительный диктат власти над бизнес-группами. Главное условие патронажа — сильная сплоченная элита во главе с авторитетным лидером.
2. Партнерство – сравнительно демократическое согласование интересов власти и бизнеса в рамках компромисса.
3. Модель «борьбы всех против всех» – острое противостояние власти и бизнеса, их внутренних группировок. Преобладающий участник борьбы нацелен на подавление соперников и навязывание им своих требований.
4. Модель «приватизации власти» – контроль крупного бизнеса над политическими элитами и государственными органами. Имеет разновидности: прямое руководство институтами власти, косвенное управление через лояльных политиков.
5. Смешанная модель взаимодействия бизнеса с властью.
Типология взаимодействия крупного бизнеса с властью, данная С.П. Перегудовым, смещает акцент с характера отношений на их формы.
1. Формально-договорное взаимодействие состоит в соглашениях с администрациями. Крупный капитал получает льготные условия пользования сырьевыми ресурсами, налоговые преимущества, кредиты и субсидии. В обмен компании обязываются отчислять средства на экономические и социальные программы, устанавливать льготные цены на продукцию и т.п.
Часто договоры используются корпорациями для установления своей монополии на рынках. Возникают острые конфликты вокруг передела сфер влияния. Но договоры полезны, поскольку вводят отношения между акторами политики в правовое русло.
2. Неформальные институты взаимодействий — консультативные советы при органах исполнительной власти, согласование курса губернаторов с руководством холдингов на негласных переговорах. Создаются также специализированные экспертно-консультационные советы и рабочие группы по реализации программ.
3. Партийное взаимодействие проявляется на выборах. Корпорации финансируют и организуют кампании своих ставленников. Политики расплачиваются должностями в правительстве и парламентах, лоббистскими законами. Привлекательность данного метода для предпринимателей не только в статусе, но и в неприкосновенности депутатов. К тому же депутаты на деле могут совмещать свои политические обязанности с бизнесом.
Преобладающий вектор — всё же неформальные пакты власти и крупных предпринимателей. Развивается также личная уния — включение высокопоставленных госслужащих в советы директоров и советы акционеров компаний. Например, Тюменская нефтяная компания избрала половину совета директоров из губернаторов заинтересованных регионов.
Крупный капитал стремится овладеть и коммуникационным пространством, покупая популярные теле- и радиокомпании, газеты и журналы. Идёт новый передел информационного рынка.
Система взаимоотношений крупного бизнеса с институтами власти действует благодаря широкому набору методов влияния. Наиболее значимыми из них являются, по мнению А.В. Понеделкова, А.М. Старостина и их соавторов:
– экономическое участие органов власти в развитии предпринимательских структур;
– обмен личным представительством в органах власти и бизнес-группах (персональная уния);
– консультации и совместная экспертно-аналитическая работа;
– коррупция (шире – все формы неправовых отношений).
Поскольку оценка большинства из методов уже дана в научной литературе, сосредоточимся лишь на лоббизме. Это – совокупность методов, технологий, отдельных действий политических акторов по защите своих интересов.
Механизмы отстаивания интересов различны. Механизмы зависят от экономического потенциала, политического веса и представленности интересов субъекта, от авторитета высокостатусных слоёв и их личных связей с политиками. Наиболее распространенные механизмы лоббирования:
1. Проведение выгодных решений благодаря общероссийским политикам и чиновникам.
2. Землячества с участием высокостатусных выходцев из регионов (команд вокруг лидера).
3. Вертикальные элитные группы с участием сегментов и федеральной, и региональной элиты. В них включены как госслужащие, так и депутаты, и влиятельные предприниматели.
4. Личные связи между Президентом РФ, влиятельными федеральными политиками и лидерами регионов. Особенно этот канал лоббирования был важен в 1990-х гг., когда поддержка региональных элит сохраняла главу страны у власти. Но и сейчас патрон-клиентарные отношения сильны. Например, «Независимая газета» предложила измерять рейтинг влияния лидеров по частоте и длительности встреч с Президентом России.
5. Органы федеральной исполнительной власти: Правительство РФ, Администрация Президента страны, отдельные министерства и ведомства. На стадии кризиса 1998–1999 гг. некоторые главы регионов и влиятельные лоббисты были включены в Правительство России, как и руководители межрегиональных экономических ассоциаций. С 2000 г. прямое представительство региональных элит в федеральных органах власти резко сократилось. Но косвенные каналы влияния остаются, особенно у регионов моноотраслевой экономики (нефтегазовая, угольная, металлургическая, транспортно-транзитная специализация).
6. Лоббирование в органах законодательной власти на стадиях разработки законов, их обсуждения и принятия. Важную роль играет Совет Федерации, но его роль противоречива из-за частых изменений принципов формирования и состава. Наивысший статус Совета Федерации как канала лоббирования связан с 1996–2001 гг., когда он состоял из глав законодательных и исполнительных органов регионов. Роль Государственного совета РФ, созданного в 2000 г., на порядок меньше.
7. Партии и избирательные блоки особенно активно использовались для лоббирования на думских выборах 1993 г. и 1999 г. Именно благодаря институту выборов и партийной активности лоббирование в РФ стало двухканальным (термин предложен Н.Ю. Лапиной), т. е. руководители регионов стремились увеличить экономические ресурсы и статус своих территорий, а общероссийские политики – получить на выборах голоса.
8. Макрорегиональные политические структуры: федеральные округа, советы высших должностных лиц субъектов РФ, парламентские ассоциации, союзы городов.
Лоббирование на горизонтальном уровне во многом повторяет каналы и методы вертикального (центр-периферийного) взаимодействия. Своеобразие горизонтального уровня – в системе договорных отношений корпоративного бизнеса с администрациями. Эта система договоров отличается от механизмов согласования на иных уровнях своим формально-правовым закреплением; она применяется время от времени, а не постоянно. Среди специфических черт – повышенное значение социальной политики фирм и их участия в трипартистских структурах (труд — капитал — государство). Преобладают неформальные взаимодействия корпораций с властью, которые подпитываются слабостью предпринимательских объединений и разобщенностью бизнес-структур.
Теоретические выводы подтверждаются социологическими опросами и интервью. Исследование А. Чепуренко, Н. Тихоновой и В. Петухова выявило, что предприниматели не видят эффективных способов воздействия на власть. Более 20% респондентов признались, что предпочитают действовать через личные связи. Только 12,8% обращаются в СМИ.
11,6% участвуют в действиях организаций по защите групповых интересов. 8,1% предпочли бы добиваться своих целей на выборах и референдумах, в судебном порядке. И лишь 7,7% признают пользу от действий партий. Уральские социологи И.М. и Б.С. Модель опросили крупных предпринимателей Екатеринбурга.
В сравнении со всей совокупностью бизнесменов именно владельцы крупных фирм больше склонны считать, что власть сращивается с преступным миром (так считают 52,1% крупных бизнесменов в сравнении с 43,2% общей совокупности). Они пессимистичнее оценивают наличие коррупции и взяток (54,2% при 41,1% в среднем). 31,3% крупных предпринимателей признают срастание власти с бизнесом в сравнении с 24,0% всех респондентов.
В условиях рецентрализации 2000-х гг. федеральная власть установила контроль над сетями крупного бизнеса. Треугольник отношений «российская элита – региональные элиты — корпорации» остался прежним. Но диспозиции акторов коренным образом изменились. К 2011 г. функции принятия стратегических решений и координации политического участия корпораций перешли к Администрации Президента РФ, Правительству страны, полпредам по федеральным округа. Поворотным пунктом стало дело ЮКОСа (2003 г.), ограничившее политическую автономию бизнес-сообщества.
Вместе с тем, политологи не пришли к единому мнению о последствиях усиления административных элит. Н.Ю. Лапина считает, что полпреды нередко выступают арбитрами в конфликтах между бизнесом и властью, служат защитой бизнесу. При поддержке полпредств крупные корпорации внедряются в ранее «закрытые» регионы: Якутию, Татарстан, Башкортостан, Кубань, республики Северного Кавказа. Каналом лоббирования служат представительства ФПГ при полпредствах, экспертно-консультационные советы при полпредах.
Спорно утверждение о том, что за 2000-е гг. на смену личным неформальным соглашениям приходят формализованные взаимодействия власти с крупным бизнесом. Не может служить весомым доводом и то, что 16 крупных предпринимателей стали главами регионов. Важно не их происхождение, а система зависимости от федеральной исполнительной власти.
Разгром «ЮКОСа», удары по «Славнефти» и «Лукойлу» (2003 г.) показывают, что крупный бизнес по-прежнему нуждается в административном патронаже. Только теперь, в отличие от 1990-х гг., покровителем бизнеса выступает федеральная исполнительная власть, а региональные элиты превращаются в проводников централизованного курса. Федеральные органы власти взламывают даже самые устойчивые модели губернаторских клиентел (проникновение «Газпрома» на рынки Татарстана и Башкирии, «Сибнефти» в Москву).
Отмена прямых выборов губернаторов и переход к смешанной системе выборов региональных собраний сделал региональную элиту менее привлекательной в глазах крупного бизнеса, поскольку важнейшие договорённости теперь зависят от федеральных элит. С.Ю. Барсукова отмечает заметное снижение роли ФПГ в назначении губернаторов.
Их мнение учитывается Администрацией Президента РФ, но уже не является решающим. Крупный бизнес почти нигде не проявлял жестокой оппозиции федеральной власти, даже если его интересы грубо нарушались. Типичная реакция ФПГ на назначение «чужих» губернаторов – изъявление лояльности государству, поиск новых неформальных договоренностей. Пассивным протестом можно счесть перевод активов в другие регионы.
Политологи выражают надежду на неуклонное расширение слоя предпринимателей среди госслужащих и депутатов. Процесс неизбежен в силу смены поколений элит. Но посмотрим глубже: а какие сегменты бизнеса приходят в политическую элиту, получают наибольшую поддержку власти? По расчетам С.Ю. Барсуковой и Р.Ф.
Туровского, это выходцы из отраслей военно-промышленного комплекса, привыкшие к иерархическому подчинению. Во всех случаях новые губернаторы – «равноудаленные» по отношению к крупнейшим ФПГ. Они не имеют прочной самостоятельной экономической базы, что делает их зависимыми от федеральных акторов.
Сужаются также возможности автономного лоббирования интересов ФПГ через депутатский корпус. Запрет региональных партий и избирательных блоков, переход с 2007 г. на пропорциональную систему формирования Государственной думы РФ вынуждает бизнес «идти на поклон» к влиятельным общероссийским партиям, чтобы получить места в партийных списках. Члены Совета Федерации РФ в основном выражают волю общероссийской власти и лояльных ей корпораций.
Итак, в 2000-х гг. развернулась вертикальная интеграция интересов бизнес-групп на соподчиненных ролях к федеральной власти. Иерархия влияния корпоративного бизнеса в политике определяется, особенно с осени 2003 г., не самими ФПГ, а органами федеральной исполнительной власти. Прогнозы повышения «прозрачности» и нормативности взаимодействий бизнеса с государственными институтами не оправдываются.
Общественные движения
Источник: infopedia.su
Государство и корпоративный бизнес как контрагенты политического взаимодействия в постсоветской России: сравнительный анализ
Актуальность темы обусловлена тем фактом, что государство и корпоративный бизнес являются наиболее высокостатусными субъектами политического процесса в Российской Федерации, их диспозиции и стратегии во многом детерминируют тип политического порядка. Проводится компаративный анализ интересов и стратегий данных субъектов политики. Главными аспектами исследовательской проблемы являются сущность и типология политического взаимодействия, его институциональные форматы.
государство, корпоративный бизнес, политическое взаимодействие, контрагенты, постсоветская Россия, сравнительный анализ.
Khalilov Timur Aleksandrovich
Science Editor, Scientific Journal «Historical and Social Educational Ideas»
THE STATE AND THE CORPORATE BUSINESS AS COUNTERPARTIES OF POLITICAL INTERACTION IN THE POST-SOVIET RUSSIA: COMPARATIVE ANALYSIS
The scientific relevance of the research is substantiated by the fact that the state and the corporate business are the highest status parties of the political process in the Russian Federation, their dispositions and strategies largely dictate the type of political system. The author carries out a comparative analysis of the interests and strategies of these political actors. The main focuses of the research are the nature and the typology of political interaction, its institutional formats.
state, corporate business, political interaction, counterparties, post-Soviet Russia, comparative analysis.
Актуальность темы научной статьи обусловлена следующими соображениями: взаимодействие государства и корпоративного бизнеса является важным каналом конвенционального участия институтов гражданского общества в политическом процессе, методом компромиссного согласования групповых интересов. Такое взаимодействие в демократическом государстве предполагает открытый и устойчивый диалог между субъектами политики как условие оптимального баланса стабильности и инновационного развития.
Роль корпоративного бизнеса России в политическом взаимодействии с государством выявлена в монографиях С.П. Перегудова [1], А.В. Павроза [2], а также в статьях А.Д. Богатурова [3], В.Ю. Фокина [4], Е.Н. Костиной [5].
Внимание ученых сконцентрировано на бизнес-стратегиях. Вместе с тем интересы, диспозиции органов государственной власти Российской Федерации по отношению к крупному бизнесу изучены значительно слабее.
Цель научной статьи — на основе бинарного компаративного анализа определить интересы и стратегии государства и корпоративного бизнеса постсоветской России в политическом взаимодействии. Хронологические рамки работы — с лета 2003 г. по настоящее время. Именно «дело ЮКОСа» обозначило переход органов федеральной государственной власти к ограничению антисистемной оппозиции крупного бизнеса, созданию относительно завершенной системы государственного корпоративизма.
Теоретическую основу исследования составляет субъектно-деятельностный подход в сочетании с социологическим неоинституционализмом. Использование данной опции открывает возможности выявить реальные интересы контрагентов взаимодействия, их положение и позиционирование в политической системе, институты и практики, ресурсы влияния и стратегии.
Типология политического взаимодействия государства и крупного бизнеса в России аргументируется на основе важных выводов С.П. Перегудова [6, с. 255-322], а также Л.И. Никовской и В.Н. Якимца [7, с. 27-35].
Сущность политического взаимодействия может быть определена в качестве типа связей между субъектами, при которых они оказывают взаимное влияние, обмениваются ресурсами власти и влияния. Такие отношения являются условием воспроизводства функций политической системы, ее развития; выражают баланс интересов и стратегий; включены в систему политических отношений; позволяют выявить диспозицию участников, их интересы, цели активности. Акты политического взаимодействия дают возможность установить процедуры функционирования и развития политической системы.
Параметры политического взаимодействия — равноправные партнерские виды отношений между его участниками (консенсус, соглашение, союз, блок, сотрудничество) либо иерархические (господство, конфликт, управление). Основная цель взаимодействия при демократии — согласование интересов политических субъектов, консенсуса и сотрудничества между ними, координирование их потребностей в интересах сохранения и повышения уровня стабильности.
Институциональные форматы определяются как воплощение политического порядка в обществе либо его отдельном сегменте. В России они формируются в большей мере неформальными конвенциями (соглашениями) субъектов политических отношений, а не законодательством. Они поддерживаются и воспроизводятся через политико-культурные регуляторы: ценности, ориентации, установки деятельности. Утверждать о наличии форматов можно вследствие типичности, интерсубъектности, прогнозируемости стратегий и тактик отношений власти и бизнеса. Институциональные форматы политического взаимодействия конструируют основные способы существования акторов политики, обеспечивают согласование их интересов в конкуренции за власть и влияние [8, с. 104-106].
Во взаимодействии государственных органов и крупного бизнеса в РФ ведущие исследователи — Н.Ю. Лапина и А.Е.
Чирикова — выделяют следующие модели: патронажа, которая характеризуется административным регулированием предпринимательства; партнерства — взаимовыгодные отношения власти и крупного бизнеса; подавления, то есть их противостояние; «приватизации власти», когда властвующая элита формируется и контролируется бизнес-элитой [9, с. 192]. В зависимости от степени представительства последней в законодательных органах можно выделить ряд типов. Структура депутатского корпуса может быть охарактеризована в качестве модели сбалансированного представительства: ведущие бизнес-группы представлены в законодательном собрании более или менее адекватно их роли и влиянию. Но возможна и модель несбалансированного представительства: бизнес-группы не находятся у власти или почти не находятся. Как правило, это бывает из-за их политической пассивности.
Модель патронажа предполагает административно-распорядительное отношение местной власти по отношению к крупному бизнесу. Для данного типа характерна активная поддержка предпринимательства со стороны губернатора, его покровительство вплоть до фактического сращивания бизнеса и власти. В качестве примеров регионов, в которых преобладает патронажная модель, можно привести Саратовскую область и Краснодарский край.
Модель партнерства во взаимодействии бизнеса и власти сформировалась в тех отраслях экономики и регионах, где контрагенты заинтересованы вести позитивный диалог, обмениваясь ресурсами. Это происходит в таких местностях, как Архангельская и Челябинская области, Республика Татарстан [10, с. 192].
Модель приватизации власти упрочилась в регионах, где группа или группы крупного бизнеса взяли власть в свои руки или установили контроль над ней. Основным условием закрепления данного типа является наличие консолидированной экономической элиты, которая самостоятельно формирует элиту политическую. Для этого вида характерны конфликт с органами государственной власти и попытки давления на них со стороны корпоративного бизнеса в целях удовлетворения корыстных интересов. Примером выступают г. Москва и Республика Саха-Якутия.
Модель подавления возникла в регионах с ограниченными экономическими ресурсами, жизнедеятельность которых полностью зависит от получения трансфертов из федерального бюджета. Отличительной чертой этих территорий является слабость их политических элит. Зависимость от центральной власти ослабляет элиту местности, усиливает недовольство населения. В качестве примера можно назвать Чукотский и Ненецкий автономные округа, Камчатский край [11, с. 192].
В постсоветской России сложилась «вертикальная», государственно-корпоративная модель политических отношений государства и крупного бизнеса. Первое проводит политику взаимодействия со вторым в интересах повышения своей легитимности и стабилизации системы. К параметрам стратегии государства в данной сфере относятся: неформальные институты и практики социального партнерства; приоритет роли государства (формирование системы партнерских отношений сверху); самоустранение от контроля над соблюдением равных прав сторон; соглашение сторон в трактовке органов власти рассматривается как фактор обеспечения макрополитической стабильности в большей мере, чем средство разрешения конфликтов посредством переговоров и согласования интересов.
Современный российский корпоративизм наиболее близок к «азиатскому» типу, а не западному. Он характеризуется доминирующим положением государства по отношению к бизнес-субъектам, но одновременно и формулой «совместное с государством управление». Особенности корпоративизма, формирующегося в России, проявляются в распространении патрон-клиен-тарных отношений, преобладании крупного бизнеса над малым и средним в сфере политических
взаимодействий. Это смещает баланс формализованных и неформализованных методов влияния на принятие политических решений в пользу вторых.
Вместе с тем новейший этап развития политического взаимодействия государства и корпораций (с начала 2000-х гг.) характеризуется сменой методов и процедур интеракций. С избранием президентом Российской Федерации В.В. Путина была объявлена стратегия «равного удаления» бизнеса от политики. На смену административному типу управления приходит политико-экономический.
Существенно меняются и линии внутриэлитных отношений: если на начальных этапах становления современной модели доминировало противоречие — противоборство между политико-административной и олигархической элитами, то по мере трансформации правящей элиты в многополярный «ансамбль» центров власти оно заменяется соперничеством сформировавшихся по олигархическому принципу кланов. На передний план выступает борьба за доступ к ключевым ресурсам власти [12, с. 144-174].
Стратегии бизнес-субъектов в политическом взаимодействии характеризуются целями лоббирования предпринимательской деятельности в органах государственной власти, создания выгодных для себя формальных и неформальных институтов согласования интересов. За годы первого президентства В.В.
Путина (2000-2004 гг.) выросла как численность правящей элиты, так и представленность бизнес-элиты в высших эшелонах власти (с 1,6 до 11,3 %). В современной России треть региональных депутатов имеют отношение к бизнесу, как правило, корпоративному [13, с. 184]. Согласно рейтингу журнала «Форбс», в России на 2015 г. насчитывается 88 миллиардеров [14]. Приведенные примеры свидетельствуют об укреплении символического капитала российского бизнеса.
Для взаимодействия российского бизнеса с государством характерен институциональный компромисс, то есть неформальные соглашения о допустимости выборочных нарушений правовых норм, благодаря чему поддерживается баланс политических интересов. Данная модель создает возможность несоблюдения законов и формализованных правил.
В итоге осуществляется неформальный обмен политическими ресурсами с органами государственной власти. В России существуют параллельные институциональные режимы взаимосвязи власти с крупным бизнесом. Один и тот же объект отношений власти и бизнеса, одни и те же взаимодействия регулируются разнотипными институциональными порядками, то есть различаются по степени легальности.
Общие для всех бизнес-субъектов государственные меры по упрочению корпоративизма в России обусловливают консолидацию предпринимательства. Средствами, способствующими институционализации корпоративизма, являются создание формализованных структур прямого политического представительства и правовая регламентация неформализованных отношений. Российские бизнес-субъекты слабо влияют на политику государства. Среди причин этого -начальная стадия развития гражданского общества и пробелы в законодательстве.
Бизнес-ассоциации трактуются как одна из институциональных форм объединения для достижения совместной цели на основе компромисса интересов. Они действуют в виде торговых палат, торгово-промышленных групп, профессиональных объединений, федераций производителей, ассоциаций малого и среднего бизнеса. Их появление говорит о зрелости того или иного сектора и (или) индустрии бизнеса. Это означает, что его представители воспринимают друг друга не только как конкурентов, но и как коллег, осознают наличие общих целей и интересов, защищать которые перед лицом государства легче совместно.
В Гражданском кодексе РФ, законах «О некоммерческих организациях» и «Об общественных объединениях» не упоминаются предпринимательские объединения. Они существуют в разных организационно-правовых формах: от общественных организаций до коммерческих структур, называемых «союз», «ассоциация» и др. Несмотря на заявление президента Российской Федерации о поддержке бизнес-ассоциаций, государственные служащие на местах проявляют незаинтересованность в их создании. Мешают развитию и недостаток финансовых ресурсов; и тесная связь многих предпринимательских объединений с политическими структурами, лишающая их самостоятельности; и сильная зависимость от своих лидеров, препятствующая эффективному лоббированию интересов отраслей или секторов экономики в целом.
Проанализировав форматы и стратегии разных акторов, предложим рекомендации субъектам политического взаимодействия органов государственной власти и корпораций. Необходимо создание институциональных форм прямого представительства бизнеса в органах власти при нормативной регламентации неформальных практик. Следует развивать процедуры публичных слушаний при обсуждении важнейших вопросов политического процесса. Целесообразны принятие федерального закона РФ «О лоббизме» и организация постоянных совещательных органов из представителей бизнеса и НКО при Федеральном собрании РФ, имеющих решающее право голоса при принятии законопроектов в сфере их интересов.
1. Перегудов С.П. Корпорации, общество, государство: эволюция отношений. М., 2003.
2. Павроз А.В. Группы интересов и трансформация политического режима в России.
СПб., 2008.
3. Богатуров А.Д. Понятие экономической политологии и особенности ее проблемного поля в России // Политические исследования. 2011. № 4. С. 8-19.
4. Фокин В.Ю. Политическая практика государственно-частного партнерства в России // Там же. 2011. № 4. С. 60-69.
5. Костина Е.Н. Особенности внедрения принципов корпоративного гражданства в России (на примере нефтяного бизнеса) // Политическая экспертиза. Политэкс. 2010. Т. 6, № 3. С. 88-96.
6. Перегудов С.П. Политическая система России в мировом контексте: институты и механизмы взаимодействия. М., 2011.
7. Никовская Л.И., Якимец В.Н. Публичная политика как ресурс и фактор посткризисной модернизации // Модернизация и политика в XXI веке. М., 2011. С. 27-35.
8. Драганова Ю.К. Основные модели взаимодействия политической и бизнес-элит в России // Теория и практика общественного развития. 2011. № 1. С. 104-106.
9. Лапина Н.Ю., Чирикова А.Е. Региональные элиты в Российской Федерации: модели поведения и политические ориентации. М., 1999.
10. Там же. С. 192.
12. Чирикова А.Е. О теориях элит // Общество и экономика. 2008. № 3. С. 144-174.
13. Крыштановская О.В. Анатомия российской элиты. М., 2005.
14. Мировой рейтинг миллиардеров — 2015 [Электронный ресурс]. URL: http://www.forbes.ru/milliardery-package/281267-mirovoi-reiting-milliarderov-2015 (дата обращения: 03.04.2015).
ГОСУДАРСТВО КОРПОРАТИВНЫЙ БИЗНЕС ПОЛИТИЧЕСКОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ КОНТРАГЕНТЫ ПОСТСОВЕТСКАЯ РОССИЯ СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ state corporate business political interaction counterparties
Источник: uchimsya.com
