Основные направления взаимодействия бизнеса и власти в продвижении принципов ксо в России

Статья посвящена анализу тенденции стимулирования институтами власти практики корпоративной социальной ответственности (КСО). Несмотря на противоречивость данной тенденции, ввиду того, что КСО является частной инициативой, современные условия и накопленный опыт убедительно доказывают ее неизбежность. В статье даются ответы на вопросы о причинах такого положения вещей и о том, почему данная тенденция, набирая силу последние десять лет и в России и в Европейском Союзе, приводит к разным результатам. Автор статьи: Александр Ильич Яровой — магистр политологии, аспирант кафедры «Теория и практика взаимодействия бизнеса и власти» Государственного университета — Высшая школа экономики.

Введение

Мировой финансовый кризис пошатнул неокрепшую российскую практику корпоративной социальной ответственности (КСО). Снизились объемы социальных инвестиций, затормозились проекты — будь то благотворительный взнос детскому дому или программа развития территории присутствия.

И это неудивительно — в разные времена социальная ответственность у компаний разная, и сейчас она «сжалась» до того, чтобы сохранить рабочие места. Однако кризис не только снизил обороты КСО, но и показал на ее примере, сколь незрелой в России является сама система отношений бизнеса, власти и общества.

КСО (Корпоративная социальная ответственность) и взаимодействие власти и бизнеса — интервью

То, что каждый сектор привык решать социально-экономические проблемы самостоятельно, в краткосрочной перспективе мало способствует преодолению кризиса, а в долгосрочной — не создает предпосылок устойчивому развитию. Поэтому КСО, как раз в качестве одной из немногих площадок, где сходятся интересы власти, бизнеса и общества и могут осуществляться взаимовыгодные проекты, нуждается в скорейшем развитии и укреплении.

Могут ли российские институты власти что-либо предпринять для этого, как ключевые стейкхолдеры и ввиду недостаточной развитости гражданского общества? Какое вообще внимание они уделяют вопросу КСО сегодня? В чем отличия этого внимания от зарубежного опыта, и каков он, передовой зарубежный опыт властей по стимулированию КСО? Начнем с ответа на последний вопрос.

Почему Европейский Союз?

В каждой стране КСО имеет свои характерные особенности. В США и Канаде КСО часто сводится к корпоративной филантропии и социальному маркетингу. В странах Латинской Америки — к выделению компаниями средств в ответ на разрозненные действия ущемленных групп активистов.

В Камбодже КСО понимается как партнерство бизнеса с Международной организацией труда (МОТ) в целях улучшения условий работы. В Китае у бизнеса в приоритете здоровье и безопасность сотрудников. В Индии КСО представляет собой благотворительность и минимизацию последствий плохой общественной инфраструктуры. В Австралии — это проекты корпораций под давлением властей; давлением, которое, по сути, определяют экологические и правозащитные организации.

На этом фоне своей многогранностью и разработанностью выделяется КСО в странах Европейского Союза (ЕС). Эта практика вмещает в себя не только перечисленные, но и многие другие проявления социальной, экономической и экологической ответственности. К сегодняшнему дню в мире из 22 тысяч корпоративных нефинансовых отчетов более половины составляют отчеты европейских компаний 23 . ЕС представлены более половины из 6700 организаций, подписавшихся под основным международным сводом принципов КСО — Глобальным Договором ООН 28 . Немаловажно и то, что из 3148 НКО и НГО, консультирующих компании по КСО, 37% работают в ЕС 26 .

Взаимодействие бизнеса и институтов гражданского общества в процессе реализации принципов КСО

Благодаря своей разработанности европейская практика КСО вызывает большой интерес для исследования. Однако упомянутый вначале международный финансовый кризис заставляет нас отдалиться от конкретных технологий КСО и посмотреть на опыт ЕС с точки зрения форм поддержки и дальнейшего стимулирования практики в целом.

Сегодня в этом стимулировании важная роль принадлежит институтам власти. Казалось бы, в либеральной Европе стимулирование и даже регулирование властями такой сугубо добровольной деятельности как КСО является противоестественным. Однако в этом нет ничего удивительного. В ЕС практика КСО больше, чем где бы то ни было, позиционируется и является не чем иным, как содействием бизнеса движению региона по пути устойчивого развития, а организация условий для этого — важнейший мотив деятельности и представителей гражданского общества, и институтов власти ЕС. Власти ЕС подчеркивают, что КСО не может заменить направления публичной политики, но способна внести вклад в достижение их целей, таких как снижение уровня бедности, трудоустройство людей с ограниченными возможностями, профессиональное обучение, улучшение системы здравоохранения, уменьшение загрязнения окружающей среды, более рациональное использование ресурсов, выработка инноваций в ответ на социальные и экологические вызовы и так далее 17 .

Политический генезис КСО

Активное государственное участие в развитии КСО связано во многом с особенностями европейской политической культуры и социализации, такими как: активное участие, вытекающее из информированности и способности формировать требования, плюрализм мнений, консенсус в понимании базовых ценностей, конкуренция политических платформ и так далее. Европейская политическая культура не просто создает возможности, а во многом побуждает активно реагировать на глобальные и локальные вызовы устойчивому развитию, как то прозрачность корпораций, соблюдение прав человека, энергоэффективность, сохранение биоразнообразия и так далее.

В результате наблюдается эффективная работа многочисленных групп интересов, продвигающих принципы устойчивого развития и КСО: НКО, НГО, профсоюзов, представительств различных международных организаций и так далее. В рамках своей деятельности они влияют на взгляды местного населения, то есть избирателей, а также напрямую влияют на разные уровни власти в качестве групп интересов. Таким образом, происходит интеграция КСО в сферу публичной политики и влияние на развитие европейской политической конкуренции. В частности, данные особенности определили успех на общеевропейском уровне Партии зеленых.

Однако встает вопрос, почему к влиянию групп интересов так восприимчивы именно наднациональные институты власти в ЕС? Ответ заключается в том, что политическая культура на пространстве ЕС неоднородна, и это определяет разный подход к легитимации КСО в политической жизни разных стран и скорость этой легитимации. Например, в Великобритании, где более 800 организаций, в том числе государственных служб 23 , готовят корпоративные нефинансовые отчеты, и есть Министр по КСО, или во Франции, где корпоративные нефинансовые отчеты предусмотрены законодательно, эта скорость существенно выше, чем в таких странах, как, скажем, Венгрия или Португалия 16 . Поэтому наднациональные органы ЕС, заинтересованные в равномерном развитии и укреплении Союза, являются лидерами в плане развития идеологии и практических мер по распространения принципов КСО. В частности, это объясняет, почему президент Еврокомиссии Дуран Баррозу в предвыборной кампании на второй срок главный упор в своей программе сделал именно на тему устойчивого развития 7 , как одну из немногих, по которой сформировался консенсус.

Для европейского бизнеса сложившаяся ситуация означает, что в плане КСО он находится под тройным давлением — представителей гражданского общества, органов ЕС и национальных правительств. Каждая из этих групп стейкхолдеров способна стимулировать КСО бизнеса как напрямую, так и опосредованно. Вместе с тем, бизнес также имеет обратное влияние в форме цивилизованного отраслевого лоббирования и на институты ЕС, и на национальные правительства, что позволяет соблюдать баланс между возможностями роста экономики и интересами общества.

Изучение различных общеевропейских инициатив, директив, регламентов и проектов, принятых на уровне ЕС по стимулированию КСО, позволяет сделать вывод, что они во многом опираются на соответствующее международное идейное поле, сформировавшееся под влиянием положений Международной организации труда (МОТ), Всеобщей декларации прав человека, Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), Всемирных Саммитов и так далее. В свою очередь документы, принятые на уровне ЕС определяют политику в сфере КСО на национальном уровне. Для наглядности имеет смысл обобщить стимулирующие меры с показом уровней, на которых они разрабатываются в систему (см. рисунок ниже).

Данная система сочетает блок законодательных мер и блок дополнительных правительственных и общественных инициатив, демонстрируя, что стоит за влиянием на бизнес представителей гражданского общества, органов ЕС и национальных правительств. Схема показывает, что стимулирование КСО осуществляется практически всеми доступными методами: от публичных обсуждений и дискуссий до прямого регулирования отдельных аспектов КСО на общеевропейском и национальном уровнях.

Источник: infopedia.su

Взаимодействие бизнеса и государства по вопросам корпоративной социальной ответственности

Эмоционально-психологическое здоровье общества в значительной степени зависит от уровня взаимодействия бизнеса и власти. В этом дуэте особая роль принадлежит государству. От того, как и по каким правилам выстраиваются отношения компании с государством, во многом, а иногда и в решающей степени зависят не только количественные параметры кор­поративных социальных инвестиций, но и выбор их приоритетных на­правлений. В конечном счете, именно от эффективности этих отношений зависит степень соответствия корпоративных социальных инвестиций, как запросам самого бизнеса, так и интересам развития страны.

При этом представители руководства компаний-респондентов от­мечают необходимость разработки государством национальных при­оритетов развития, чтобы не только бизнес и само государство, но и на­селение понимало, что бизнес работает на пользу общества. О высокой степени заинтересованности компаний в материальном и моральном поощрении социально ответственного поведения бизнеса красноречиво свидетельствуют результаты проведенного опроса, в соответствии с которым представители 94 % компаний-респондентов заявили о том, что государство должно поддерживать такого рода поведение материально, и 71 % — поддерживать морально. Кроме того, высока заинтересован­ность бизнеса в стимулировании государством корпоративных социальных инвестиций. Необходимость такого стимулирования поддерживают подавляющее большинство (92 %) респондентов, и только 2 % — против. Необходимо отметить, что запрос бизнеса на усиление соответ­ствующей роли государства вовсе не является уникальной российской особенностью, а вполне согласуется с общемировой тенденцией.

По мнению компаний-респондентов, подобное стимулирование должно означать не вмешательство, а готовность государства к разделению рисков. Многие динамично развивающиеся компании при этом особо указывают на необходимость ориентированного на националь­ные приоритеты, но инициативного социального инвестирования. В случае же совместных с государством социальных инициатив механизм партнерства должен быть формализован в виде конкретных соглашений дня придания ему необходимой прозрачности.

Большинство респондентов полагают, что социальные инвести­ции бизнеса частично замещают социальные расходы государства. Наиболее значимой формой взаимодействия власти и бизнеса стали, практикуемые многими компаниями, многосторонние диалоги и публичные слушания, в ходе которых обсуждаются и решаются многие во­просы практической деятельности компаний, так или иначе затраги­вающие интересы граждан и власти. В современной России начинает широко практиковаться система договорных отношений с администра­циями регионов и городов, в которой участвуют практически все круп­ные корпорации. Фактически это и есть одна из главных форм партнер­ских отношений между бизнесом и властью.

Персонал компаний является той ключевой заинтересованной сто­роной, на развитие которой направляется львиная доля социальных ин­вестиций. Выделение персонала в качестве важнейшей заинтересован­ной стороны не является чисто российским феноменом. Существует целый ряд факторов, обуславливающих то особое значение, которое придают компании отношениям с персоналом, в том числе как приори­тетному адресату социальных инвестиций. Если рассмотреть эти фак­торы по степени важности (в соответствии с оценками респондентов), то они ранжируются в следующем порядке:

• повышение роли человеческого капитала и его качества для успешной экономической деятельности компании и повыше­ния ее конкурентоспособности;

• стремление руководства и собственников компаний не допус­тить роста социальной напряженности и возникновения кон­фликтных ситуаций;

• рост конкуренции за человеческие ресурсы, обусловленной обострением демографической ситуации, возрастающим дефи­цитом квалифицированных кадров, недостатками профессио­нально-технического образования молодежи. Растущее осозна­ние руководством компаний роли и значения инвестиций в пер­сонал побуждает его переходить от разовых мероприятий к долгосрочному взаимодействию.

Все компании отмечают важность взаимодействия с местным со­обществом. Вместе с тем, исследования показывают существенные рас­хождения в приоритетах выбора участников взаимодействия на терри­тории присутствия компании. Там, где это взаимодействие ограничено контактами с администрацией региона (города, района), местное сооб­щество напрямую отождествляется с местной властью, которая высту­пает монопольным «рупором» его интересов. Многие компании пред­почитают обособленно вести диалог с властью и с другими заинтересо­ванными участниками по конкретным актуальным вопросам.

Местные сообщества не случайно отождествляются с региональной и местной властью: представители администрации являются ключевыми участниками взаимодействия, а ежегодные соглашения на уровне регио­нов (городов, районов), совместная деятельность в рабочих группах и реализация совместных с администрацией программ развития террито­рии становятся привычной практикой для многих крупных компаний. В соглашениях и программах прописываются основные направления и объемы финансирования социальных объектов, механизмы мониторинга и контроля. Приоритетные объекты выбираются как в ходе публичных слушаний и дискуссий, так и путем неформальных договоренностей.

Особого исключения заслуживают программы крупного бизнеса по комплексному развитию территории, особенно там, где на компанию падает высокая социальная нагрузка (моногорода, сырьевой сектор), или ориентированные на широкую целевую аудиторию (молодежь, об­разование). Бизнес использует разнообразные инструменты коммуни­кации с заинтересованными сторонами на территории присутствия — от реализации целевых программ и проведения ярмарок социальных про­ектов до фондов развития местных сообществ. Стимулирование про­ектного мышления как необходимого элемента продвижения таких инициатив можно рассматривать, как считают представители компа­ний-респондентов, в качестве инструмента развития гражданского общества: в результате люди начинают понимать, что они руками и своей головой могут что-то изменить.

Как показывает проведенный анализ, выстраивание стратегии устойчивого взаимодействия российского бизнеса с заинтересованными I тронами находится еще в начале пути, хотя ведущие компании нагляд­но демонстрируют понимание роли и возможностей такого взаимодействия как важнейшего ресурса своего устойчивого развития. При этом:

• основными заинтересованными сторонами для российских компаний остаются государство, персонал и местное сообще­ство; процесс диверсификации круга заинтересованных сторон, вовлеченных в реальное взаимодействие, идет очень медленно;

• диалог бизнеса с государством развивается весьма активно, хо­тя традиционное представление о вынужденном, «замещаю­щем» характере корпоративных социальных программ во мно­гом противоречит стремлению компаний увязывать КСО с дос­тижением долгосрочных конкурентных преимуществ;

• ключевой проблемой остается формирование запроса широко­го круга заинтересованных сторон по проблемам корпоратив­ных социальных инвестиций как основы для выработки компа­ниями системного, сбалансированного подхода к социально ответственной корпоративной стратегии.

Анализ показывает, что стратегия устойчивого развития корпора­ций во всем мире вступает в полосу усиления моральных ценностей общества. При этом развивается «экономика альтруизма», т.е. экономи­ка человеколюбия, где забота о других людях начинает доминировать в обществе.

Источник: studopedia.su

Эффективное взаимодействие бизнеса и власти как необходимое условие продвижения принципов КСО

Все многообразие взаимоотношений между бизнесом и властью можно охарактеризовать в рамках системы координат (рис. 20[71]). Одна ось будет показывать, кто является «субъектом инициативы» – власть или бизнес. Внизу оси – ситуация, в которой правила игры полностью определяются властью, наверху – правила игры определяются корпорацией.

Ближе к середине оси – ситуация, когда ни одна из сторон не обладает всей полнотой власти для определения правил игры. По второй оси – оценка приверженности сторон к демократическим ценностям: слева – низкая, справа – высокая.

P 39RreI4dOZ0fKzlBpGRfoWsZcD6U1DVdnqFEtt+bNnVvYFJNe6xUmQP9kfFJubBv9knhvLg8qtnY 9hkVATsNBA4wbgYLvygZcRhq6n9uGQhK1EeDqq7yxSJOTzIW5VWBBpx7mnMPMxyhahoombabME3c 1oHsB3xposjYW+yETiaRYpdMWR0KwIZPdByGM07UuZ2ifv9C1i8AAAD//wMAUEsDBBQABgAIAAAA IQBX18tl3AAAAAkBAAAPAAAAZHJzL2Rvd25yZXYueG1sTI/BTsMwEETvSPyDtUjcqNMI0hLiVKgI 9cKFAPdtbJKo8Tqyndb5e5YTnFajGc3Oq3bJjuJsfBgcKVivMhCGWqcH6hR8frzebUGEiKRxdGQU LCbArr6+qrDU7kLv5tzETnAJhRIV9DFOpZSh7Y3FsHKTIfa+nbcYWfpOao8XLrejzLOskBYH4g89 Tmbfm/bUzFbBm06HffuQTs0LbvyXn5eIh0Wp25v0/AQimhT/wvA7n6dDzZuObiYdxKigWOfMEtnY 5iA48HhfMMtRwYavrCv5n6D+AQAA//8DAFBLAQItABQABgAIAAAAIQC2gziS/gAAAOEBAAATAAAA AAAAAAAAAAAAAAAAAABbQ29udGVudF9UeXBlc10ueG1sUEsBAi0AFAAGAAgAAAAhADj9If/WAAAA lAEAAAsAAAAAAAAAAAAAAAAALwEAAF9yZWxzLy5yZWxzUEsBAi0AFAAGAAgAAAAhALDCbbVHAgAA igQAAA4AAAAAAAAAAAAAAAAALgIAAGRycy9lMm9Eb2MueG1sUEsBAi0AFAAGAAgAAAAhAFfXy2Xc AAAACQEAAA8AAAAAAAAAAAAAAAAAoQQAAGRycy9kb3ducmV2LnhtbFBLBQYAAAAABAAEAPMAAACq BQAAAAA= » strokecolor=»white [3212]»>

Рисунок 20 – Модели взаимодействия бизнеса и власти

В этой системе координат взаимодействие бизнеса и власти в можно описать в виде четырех моделей:

· «торг», одним из проявлений которого является «партийная благотворительность»;

«Добровольно-принудительная благотворительность»

Основная характеристика этой модели – диктат власти, препятствующий росту эффективности корпоративных программ и повышению качества государственного и муниципального управления. Бизнес вынужден следовать директивам власти, упуская существенный элемент управления – экспертизу целесообразности финансируемой деятельности, оценку ожидаемых результатов, поиск решений, наиболее полезных для своих сотрудников, членов их семей и местных сообществ в целом. «Социальная нагрузка» становится для компании условием вхождения в рынок, способом преодоления административных барьеров и в ряде случаев влияет на оценку привлекательности инвестиционных проектов.

Желание органов региональной власти сохранить существующую социальную инфраструктуру, страх перед структурными реформами, которые могут потребовать сокращения работников бюджетной сферы или их профессиональной переориентации, приводят к тому, что средства, запрашиваемые у бизнеса, направляются на консервацию существующей социальной сферы, зачастую не слишком полезной для населения.

Прямым следствием «добровольно-принудительной благотво­ритель­ности является низкая эффективность социальных программ бизнеса. Типичными примерами в этом отношении являются:

· строительство крупных объектов (дома культуры, дворцы спорта), которые муниципалитеты впоследствии не могут содержать;

· поддержка «умирающих» объектов социально-культурной сферы, препятствующая оптимизации сети бюджетных учреждений;

· прямые доплаты к заработной плате работников бюджетных учреждений, «консервирующие» неэффективную структуру занятости.

В этой модели ни власть, ни бизнес не могут диктовать другой стороне свои правила игры. Взаимодействие строится исходя из принципа: «Выгодно одному – невыгодно другому». Социальная ответственность в этом контексте понимается как инструмент политических манипуляций, давления сторон друг на друга.

Представители власти считают, что решение о выборе направлений социальных программ нужно принимать на уровне региональной власти и органов местного самоуправления, поскольку предприниматели не понимают нужд населения и социальных проблем территории в целом. Общественность, население в этой модели рассматриваются исключительно как потенциальные избиратели. Один из способов осуществления «торга» – так называемая «партийная благотворительность», т.е. финансирование социальных программ в рамках избирательных кампаний. Благотворительность – удобный и эффективный способ войти в квартиру пенсионеров и инвалидов. Безусловно, подобная практика, мягко говоря, небезупречна с этической точки зрения.

«Город-комбинат»

Основная характеристика этой модели – диктат бизнеса, невыгодный самому бизнесу. Вклады бизнеса определяются исходя из необходимости обеспечивать ресурсы для производства и сбыта продукции.

Это не только энерго-, водо- и теплоснабжение, но и воспроизводство рабочей силы, требующее поддержания системы общего и профессионального образования, здравоохранения, досуга и рекреации. Жилищно-коммунальное хозяйство — один из «цехов» комбината. Вся городская жизнь, включая внутригородское распределение земель по видам использования и типам застройки, подчинена интересам производства. Местное самоуправление существует, однако не обладает реальной властью. Местные сообщества не вовлечены в процесс принятия решений.

«Социальное партнерство»

В этой модели стороны осознают, что ни государство, ни бизнес, ни местное самоуправление, ни общественность в одиночку не могут обеспечить благосостояние территорий, политическую и экономическую стабильность. Взаимодействие строится по принципу: «Выгодно каждому – выгодно всем». Представители власти предлагают взять на себя функцию координатора социальных вложений местного бизнеса, стать гарантом их эффективного и целевого использования. Предприниматели ждут от государства и местного самоуправления комплексных мер по формированию единой, прозрачной политики поддержки благотворительности и социальных инвестиций бизнеса.

В современном понимании социальное партнерство предстает как оптимально организованная и эффективная модель взаимодействия и согласования интересов органов государственной власти и бизнеса в целях создания условий для развития общества, основными критериями которого являются улучшение качества жизни населения, инновационный рост и экологическое благополучие. Содержание категории «социальное партнерство» определяется как взаимодействие, взаимовыгодное сотрудничество различных социально-экономических институтов, организаций, субъектов хозяйствования с целью оптимизации социально-экономического прогресса общества[72].

Для реализации успешного межсекторного взаимодействия необходимо привести в действие сложный механизм, включающий следующие составляющие[73]:

– институциональную – разработка и принятие нормативной базы, стимулирующей межсекторное партнерство и обеспечивающее развитие секторов; организация контроля за исполнением законов и принятых решений;

– экономическую – защита собственности, создание реальных условий для свободной деятельности, повышение уровня жизни населения, сокращение социальной дифференциации, разработка эффективных механизмов осуществления социального инвестирования и распределения финансовых ресурсов, закрепление рыночных отношений в сфере социального партнерства, учет затрат и выгод при реализации социального инвестирования;

– организационную – стимулирование развития некоммерческого сектора и усиление взаимодействия всех его составляющих, создание организаций для реализации той или иной технологии взаимодействия секторов;

– информационную – прозрачность информации о развитии рынка социального инвестирования, грантополучателях и грантодателях;

– духовно-психологическую – усиление нравственных критериев в осуществлении реформ, уважение к закону и принятым социальным нормам.

Программы социального партнерства могут решать достаточно широкий спектр задач (табл. 5).

Под социальными технологиями межсекторного взаимодействия понимается совокупность взаимосвязанных и выстроенных в определенной последовательности методов решения социальных проблем путем реализации контактов между институтами, сформировавшимися в ходе человеческой деятельности в различных ее областях.

Таблица 5 – Основные формы социального партнерства

Одна из наиболее известных форм взаимодействия – социальный заказ. Весьма важным с технологической точки зрения моментом является то, социальный заказ должен служить одним из инструментов реализации социальных программ. Вообще широкое и эффективное внедрение социального заказа, что предопределяется характерными особенностями самой данной технологии, очевидно, связано с использованием программно-целевого подхода к формированию бюджета (государственного или муниципального).

При ведомственном подходе к формированию бюджета денежные средства распределяются по существующим ведомствам, которые, как предполагается, решают насущные проблемы. Однако при таком подходе сами проблемы уходят на задний план, и на первое место выходят потребности ведомств. В то же время ведомства далеко не всегда способны (а иногда и не заинтересованы) в поисках новых методов и средств решения проблем, а многие проблемы носят межведомственный характер.

При программно-целевом подходе вначале на базе анализа существующей ситуации определяются общественно значимые приоритеты, ставятся задачи, для решения которых разрабатываются комплексные программы, определяются ответственные за выполнение тех или иных разделов программ. Затем, исходя из приоритетов и наличных ресурсов, для выполнения программ в бюджете устанавливаются объемы денежных средств.

Государственные и муниципальные гранты так же, как и социальные заказы, распределяются на конкурсной основе, однако грант отличается от социального заказа. К социальному заказу обращаются, когда государственным или муниципальным органам ясна проблема и более или менее четко определен результат, которого следует достичь при реализации заказа. Остается только выбрать наиболее эффективного исполнителя. Что касается муниципальных и государственных грантов, то при их выделении оцениваются программы и проекты, для осуществления которых

запрашивают деньги негосударственные и немуниципальные некоммерческие организации. Эти проекты и программы, подготовленные самими некоммерческими организациями, могут на первых порах показаться неожиданными для тех, кто распределяет гранты, но если они действительно нацелены на решение важных проблем, то гранты могут быть выделены. Наиболее целесообразно финансировать путем предоставления грантов, к примеру, проекты по изучению ситуации, инновационные программы, пилотные проекты, когда требуется проверить имеющиеся разработки, прежде чем широкомасштабно внедрять их в жизнь. В отдельных случаях государственные гранты могут выделяться и коммерческим организациям, если речь идет об исследовательских программах или инновационных программах, когда получение прибыли в результате внедрения таких программ нереально или весьма проблематично. Следует отметить, что к технологии гранта обращаются и негосударственные хозяйственные товарищества и общества, когда хотят поддержать какие-либо общественно значимые инициативы.

Фонд местного сообщества представляет собой одну из форм экономического межсекторного взаимодействия, которая в последнее время постепенно развивается, хотя и не получила еще такого распространения, как социальный заказ или грант, не говоря уже о том, что технология фондов местного сообщества требует дальнейшей проработки. Первые шаги по созданию фондов местного сообщества сделаны в городе Тольятти («Общественный фонд Тольятти»), в Тюмени (Благотворительный фонд развития города Тюмени), в Москве («Московский благотворительный резерв») и некоторых других городах. Фонды местного сообщества в принципе могут использовать средства местных бюджетов для решения социальных проблем с использованием соответствующей технологии межсекторного взаимодействия. Средства соответствующего бюджета привлекаются при распределении государственных и муниципальных грантов, осуществлении социального заказа.

Кроме экономических форм взаимодействия, имеются и неэкономические. Одной из таких форм является, к примеру, проведение совместных мероприятий. Эта форма взаимодействия, будучи технологически довольно простой и хорошо отработанной, реализуется практически на всех уровнях и во всех регионах России. В Москве содействие проведению таких мероприятий, осуществлению их на регулярной основе оказывает Центр «Социальное партнерство», являвшийся в 1998 – 2001 годах совместным проектом Программы развития ООН и Правительства Москвы, а позже превратившийся в самостоятельную некоммерческую организацию.

Еще одной неэкономической формой межсекторного взаимодействия являются общественные советы, к которым относятся и общественно-экспертные советы. По способу создания имеются два вида таких советов. Во-первых, такие советы создаются различными государственными и муниципальными органами и должностными лицами.

Они могут получать различные наименования: общественные советы, общественные палаты, постоянно действующие круглые столы и т. п. В них приглашаются представители общественных объединений и других некоммерческих организаций. Такие общественные образования наделяются совещательными функциями, вопросы на их рассмотрение выносят, как правило, органы и должностные лица, при которых они созданы. Для властных структур данная форма взаимодействия представляет собой важный канал обратной связи, а для некоммерческих организаций служит источником информации об инициативах органов власти.

Говоря об общественных советах второго вида, можно обратить внимание на их сходство с коалициями некоммерческих организаций, которые могут создаваться с целью добиться принятия в государственных или муниципальных органах того или иного решения, хотя технология создания коалиций несколько иная. Коалиции могут создаваться для лоббирования принятия тех или иных решений законодательными или исполнительными органами государственной власти, а также органами местного самоуправления.

Лоббирование – еще одна форма межсекторного взаимодействия, развивающаяся на основе своей самостоятельной технологии. Надо отметить, что в принятии органами государства или местного самоуправления могут быть заинтересованы как коммерческие, так и некоммерческие организации. Поэтому и в создании условий (в том числе и законодательных) для нормального лоббирования своих интересов заинтересованы как коммерческие, так и некоммерческие организации.

Источник: cyberpedia.su