История корпоративных конфликтов последнего десятилетия демонстрирует сотни примеров рейдерских захватов крупных российских предприятий после развода супругов или смерти одного из акционеров. Домохозяйка или светская львица, имеющая возможность претендовать на долю и управление компанией, представляет собой прекрасный объект для любителей быстрой наживы.
Один законник с портфелем награбит больше, чем сто громил с автоматами.
Марио Пьюзо
ДЕЛО СЕВЕРСТАЛИ. ЗАХВАТ ЧЕРЕЗ РАЗВОД
Дело Алексея Мордашова приобрело огромный резонанс, потому что оказалось одним из первых подобных. Семейный конфликт перерос в попытку захвата одного из крупнейших предприятий в России — ОАО «Северсталь». Годовой оборот предприятия тогда достигал 60 миллиардов рублей.
Будущий владелец «Северстали» и будущий миллиардер родился в 1965 года в Череповце в семье работников металлургического комбината. Его отец был одним из строителей этого крупнейшего в мире предприятия по производству стали, а затем — инженером-электриком. Мать трудилась в отделе по поставке оборудования. Закончив школу, в 1982 году юноша поступил в Ленинградский инженерно-экономический институт, став одним из лучших студентов вуза.
На втором курсе он женился. Девушку звали Елена, она была родом из Иркутска, старше жениха на три года, училась на пятом курсе. Девушка оказалась в положении. В те годы жениться по случаю нежелательной беременности было принято. Все остальное считалось «аморалкой», то есть поведением, противоречащим общепринятым нормам и правилам. А Мордашова ожидала блестящая карьера.
Член ВЛКСМ, круглый отличник. Он получал максимально возможную в СССР Ленинскую стипендию — 120 рублей (средняя зарплата тогда была примерно 150). Ее давали не просто за отличную учебу, но еще и за активную общественную работу.
Через три года он блестяще закончит вуз, вступит в партию и вернется в родной город на должность старшего экономиста Череповецкого металлургического завода. Тогда заводом управлял «советский директор» Юрий Викторович Липухин.
Он прошел путь от рабочего, мастера, начальника смены, заместителя начальника и начальника цеха до главного инженера, директора завода, во главе которого встал в 1981 году. Он отдал комбинату сорок лет. И отдал бы еще столько же. Но вступили новые реалии. Ваучеры, приватизация. Мало кто в этом разбирался.
А указы президента требовали «ускорить и углубить».
В 1993 году Липухин поручил молодому перспективному экономисту (к этому времени уже финансовому директору) Алексею Мордашову провести приватизацию комбината. Шестидесятилетний руководитель видел в добросовестном, самостоятельном, предприимчивом парне своего возможного преемника. Деньги на приватизацию собрали следующим образом.
Специально для приватизации создали прокладочную компанию «Северсталь-Инвест». Комбинат отпускал «Северсталь-Инвесту» металл по низким ценам, «Инвест» торговал по рыночным. На огромную маржу трейдерская фирма скупала ваучеры и акции у рабочих. Так поступали многие. Государство закрывало на это глаза.
Лучше так, чем владельцами основных активов страны станут иностранные компании. Это означало продать страну за бесценок. И так за бесценок, но хоть своим.
В итоге эта компания стала владельцем комбината. Мордашову принадлежат 82,4 процента акций компании, остальные 17,6 процентов — институциональным инвесторам и сотрудникам.
Так будущий миллиардер оказался в рыночной экономике. Появились первые деньги, а вслед за ними и первые соблазны. В 1996 году семья распалась. При разводе он оставил бывшей супруге и сыну квартиру в его родном городе, автомобиль «ВАЗ 2109», алименты в одну тысячу долларов в месяц и шесть тысяч долларов в год на непредвиденные расходы. При этом супруга отказалась от прав на прочее имущество.
Кризис 1998 года стал ужасом для простых людей и настоящим эльдорадо для экспортеров. Резко скакнувший курс доллара увеличил их доходы втрое в рублевом эквиваленте. Начался новый виток скупки промышленных предприятий, во время которого возникали жесточайшее конфликты интересов различных финансовых групп.
И тут внезапно в Никулинском суде города Москвы появился иск Елены Новицкой (Мордашовой). Она претендовала на 32,5 процента акций «Северстали», требовала от Мордашова ежемесячно отдавать сыну четверть дохода и… 563,2 миллиона рублей, недоплаченных за полтора года алиментов. В обеспечение иска были арестованы акции «Северстали»… Это осветили все центральные СМИ. С позиции Новицкой, разумеется.
Губернатор Вологодской области, бывший мэр Череповца Вячеслав Позгалев, один из немногих тогда, прокомментировал данную ситуацию так:
– Началась мощнейшая атака. Почти год конкуренты искали подходы к предприятию, пытаясь уличить руководство «Северстали» в чем-то криминальном. Не удалось. Тогда пошли на грязную акцию с использованием семьи и ребенка.
Но Мордашов оказался не лыком шит. Иск Новицкой оказался «по подсудности» в Череповце, и мировой судья участка № 24 по Вологодской области отказала в его удовлетворении. По ходатайству адвоката Мордашова суд взыскал с проигравшей стороны госпошлину в размере 1,5 процента стоимости предмета спора. «Северсталь» тогда оценивалась в… один миллиард долларов.
В итоге Новицкая оказалась должна государству 213 миллионов рублей. Разделить с ней прибыль было много желающих, а вот разделить убытки почему-то не нашлось. В итоге в 2004 году Новицкая подала иск в Европейский суд по правам человека. Теперь она требует с Российской Федерации компенсацию в размере… 500 миллионов долларов за нарушение прав доступа к правосудию.
Когда страсти немного улеглись, сам Мордашов дал большое интервью, в котором подвел черту прошедшим событиям.
– В этой проблеме два слоя. Один, несомненно, личный, и он был умело подогрет, раскручен. Эта история перестала быть нашей внутрисемейной… К сожалению, нашлись люди, которые помогли Елене Григорьевне. Это очень подлые и циничные люди, которые не гнушаются ничем в достижении своих бизнес-целей вплоть до использования семьи. Бизнес-группировки… способны начать войну против кого угодно. И если такие «технологии» станут распространяться, никто из нас, живущих в этой стране, не будет чувствовать себя спокойно…
ДЕЛО ТЕХНОПОИСКА. ЗАХВАТ ЧЕРЕЗ НАСЛЕДСТВО
Дело петербургской компании «Технопоиск» интересно тем, что оно на сегодняшний день стало последним в череде попыток рейдерских захватов посредством бывших жен.
История эта началась в 1989 году, когда двое молодых людей, Андрей Синявин и Максим Агеенко, осуществили свою детскую мечту и поступили в ВИИККИ имени Можайского (сейчас Военно-космическая академия) на радиотехнический факультет. Тогда все мальчишки мечтали о космосе — улыбка Юрия Гагарина стала символом целой эпохи. Конкурс в Можайку был сумасшедшим. Преподаватели не скрывали своих намерений — готовить интеллектуальную элиту вооруженных сил, поэтому принимали только лучших из лучших. Кстати, после развала Союза Можайка станет настоящей кузницей кадров для петербургского бизнеса…
Андрей и Максим были круглыми отличниками, оба окончили школу с медалями, оба показали блестящие результаты на вступительных экзаменах. Оба поступили. Познакомились и крепко сдружились. Как можно дружить только в 18 лет.
Но в декабре 1991 года развалился Советский Союз, а вместе с ним и космические программы. Финансирование сократилось на 80 процентов. Предприятия закрывались или приватизировались. Специалисты высочайшего уровня оказывались просто на улице. В такой ситуации посвящать свою жизнь космосу было, мягко говоря, не совсем разумно.
Рассказывает Андрей Синявин, учредитель компании «Технопоиск».
– Мы решили продолжить учебу в гражданском вузе, чтобы иметь инженерные прикладные специальности. Ушли из Можайки, дослужили в армии в разных частях, чтобы можно было перейти на гражданку. Продолжили обучение в ЛЭТИ (Ленинградский электротехнический институт им В. И. Ленина). Началась самостоятельная работа, которая была тогда популярна у студентов радиотехников, — сборка телевизоров.
Через пару лет их пути разошлись. Максим Агеенко решил заняться собственным бизнесом (грузовыми перевозками) и вернулся домой, в Краснодарский край. Андрей Синявин продолжил работать на заводе в НИИ телевидения. Кстати, очень серьезная организация. Институт с 1935 года занимался научными разработками как для космоса, так и для оборонной промышленности.
Заслуги сотрудников НИИ телевидения в советские годы не раз отмечались Сталинскими, Ленинскими, Государственными премиями, премиями Ленинского комсомола, а в 1971 году ВНИИТ был награжден одной из высших наград СССР — орденом Ленина. И все — «за науку».
Постепенно у Синявина появились собственные технические разработки, первые патенты. Его «полезные модели» по большей части относились к кухонной технике. В первую очередь — «к электрическим многофункциональным устройствам для термической (тепловой) обработки продуктов… с целью оптимизации процесса приготовления».
Ну а дальше он понял, что можно монетизировать собственные идеи максимально эффективно, если контролировать весь цикл. От научной разработки до продажи конечного продукта. Кстати, идея не так уж и нова. Этим же путем пошли Томас Липтон, Исаак Зингер, Генри Форд, наконец.
Так в 2004 году появилась компания «Технопоиск». В 2006 она стала дистрибьютором бытовой техники Redmond, американского бренда с российскими научными разработками.
Кризис 2009 года очень сильно ударил по бизнесу Андрея Синявина. Но его другу пришлось еще тяжелее. Если бытовую технику хоть меньше, но покупали, то грузовые перевозки на юге страны просто встали. А Максим уже успел к тому времени обзавестись большой семьей — любимой женой и четырьмя детьми.
Сначала Андрей привлек близкую к разорению транспортную компанию Максима к сотрудничеству. А потом и вовсе предложил стать акционером и переехать с семьей в Петербург. Максим Агеенко получил должность заместителя генерального директора и возможность заниматься своим любимым делом — закупками и логистикой, но на принципиально новом уровне.
В 2012 году в компании «Технопоиск» появился третий акционер — Диана Желяскова. Говорят, что противоположности притягиваются друг к другу. Возможно. Но не в этом случае. Диана закончила физико-математический класс школы с серебряной медалью и без экзаменов, после обычного собеседования, потупила в Ленинградский институт текстильной и легкой промышленности имени С. М. Кирова.
Изучала автоматизацию технологических процессов. На последних курсах талантливую студентку пригласили в крупную компанию и сразу на должность… директора департамента. В 1996 году она стояла у истоков основания компании «Балткам», одного из ведущих в регионе поставщиков запасных частей для грузовых автомобилей. В «Технопоиске» ее задачей стало управление финансами.
Так появился успешный триумвират: изобретатель, хозяйственник и финансист. Компания резко пошла в гору. Естественно, на кредитные средства.
Но тут случилось несчастье. Супруга Максима Агеенко умерла от рака. Примерно через год он женился вторично. Девушку звали Светлана, она была значительно моложе своего избранника, имела двоих детей от первого брака и сложные отношения с бывшим мужем. В 2014 году заболел сам Максим и практически перестал принимать участие в делах фирмы.
С осени 2014 он лечился в Израиле, в Россию вернулся в апреле 2015 года. Вскоре наступил рецидив. Максим Агеенко вылетел на лечение в Мюнхен, где и скончался 19 апреля 2016 года.
Во время краткого визита в Россию он выдал Диане Желясковой генеральную доверенность на управление всеми своими активами. Недоверия к своим партнерам он, мягко говоря, не питал. Да и с чего бы.
Вскоре после смерти Максима в офис «Технопоиска» пришли вежливые молодые люди, которые отрекомендовались законными представителями безутешной вдовы. И потребовали… один миллиард рублей. В качестве выкупа ее доли в бизнесе. Сложно описать при этом эмоции Андрея Синявина, который потерял не только бизнес партнера, но и друга юности.
Небольшое отступление. По закону доля покойного в активах могла быть выкуплена у наследников действующими акционерами или продана третьим лицам, если действующие акционеры откажутся. Согласно проведенной независимой оценке, после кончины Агеенко в 2016 году доля его наследников измерялась примерно в 100 миллионов рублей.
Андрей спокойно предложил два варианта: либо пресловутые сто миллионов, либо 240 миллионов рублей в течение 20 лет, по одному миллиону в месяц. Однако представители не согласились. И не менее вежливо намекнули, что компания может потерять больше.
И проблемы вскоре начались.
По всем законам жанра — от силовых структур, которым вроде уже было на самом высоком уровне запрещено «кошмарить бизнес».
Правоохранители провели ряд обысков в офисе компании, в офисах партнеров и по местам проживания сотрудников. Изъяли компьютеры, серверы, сетевое оборудование, личные ноутбуки и смартфоны. И так несколько раз. Особенно обидно было тем, кто решил, что изъятие — повод для смены старого телефона на новую модель. Новые модели при повторном обыске изымались еще охотнее.
В результате СО СК по Кировскому р-ну СПб возбудил уголовное дело о мошенничестве в особо крупных размерах. Среди изъятых документов был обнаружен протокол общего собрания, оформленный с небольшим нарушением. Это нарушение в обычной жизни не тянет даже на штраф. Кудесники из Следственного комитета пытаются оценить его в десять лет заключения. Спасибо, что хотя бы с правом переписки…
Параллельно с этими событиями по результатам выездной проверки налоговая доначисляет компании недоимку за прошлый период (2012–2014 годы) в размере… трех миллиардов. А управление по налоговым преступлениям возбуждает уловное дело по 199-й, «налоговой» статье УК. И снова обыски, приводы, допросы.
В конце ноября была доставлена в следственный изолятор (а потом помещена под домашний арест) генеральный директор компании Диана Желяскова. Она специально прервала зарубежную деловую поездку, чтобы дать пояснения органам следствия. Уверяла близких, что «там разберутся» и «у нас без вины не сажают». Следователи ее душевный порыв оценили.
Ей запрещено покидать помещение квартиры даже для приобретения продуктов, не может принести еду и кто-нибудь иной, кроме адвоката. Прогулки, общение с родителями (инвалидами второй группы) тоже запрещены. Отклонены все ходатайства о смягчении режима содержания. А ведь еще человек не осужден…
Любопытный момент, который дополняет общую картину. Интересы наследников покойного совладельца ООО «Технопоиск» в настоящий момент представляет юрист, «в девичестве» занимавший должность старшего следователя СУ при УМВД РФ как раз по Кировскому району (то самое подразделение, которое возбудило дело о мошенничестве). А общественное мнение по данному делу формировалось с позиции этих самых представителей на сайте «Фонтанка» журналистом с милицейским прошлым.
Как тут не вспомнить слова Мордашова про моральные качества людей, способных «начать войну против кого угодно».
Может быть, действительно проще было заплатить вымогателям. И спокойно работать дальше. Скорее всего. Жаль только, что запрошенной суммы у компании просто не было…
Светлана Агеенко вступила в права наследования. В настоящий момент на ней лежит пропорциональная обязанность в удовлетворении требований налоговых органов. А они превышают три миллиарда рублей. Видимо, в недалеком будущем стоит ожидать появления очередного иска в Европейский суд по правам человека… Против Российской Федерации, разумеется.
Источник: dzen.ru
Рейдеры всея Руси: Самые громкие дела о захвате собственности
Вокруг распаханного поля недалеко от подмосковного города Руза столпились крестьяне, громко жаловались милиции и раздражённо махали рукой на пашню, где орудовал трактор с надписью «За Русь святую!». Милиция пыталась заговорить с трактористом, но через пару часов умаялась на жаре, плюнула и уехала. «Что нам, под комбайн ложиться?» — уточнил глава ОВД. Трактор прислал миллиардер Василий Бойко-Великий, который собрал 40 000 гектаров бывшей колхозной земли.
Крестьяне громко жаловались милиции и раздражённо махали рукой на пашню, где орудовал трактор с надписью «За Русь святую!». Милиция хмуро чесала в затылке, пыталась заговорить с трактористом, но через пару часов уехала. Трактор прислал миллиардер Василий Бойко-Великий, который в конце 90-х и начале нулевых скупил десятки тысяч гектаров земли в Рузском районе. Вопросы к методам отчуждения колхозных земель возникли в 2005 году, миллиардер судился больше 10 лет, в 2016 году обвинения были сняты.
Захватчики частной собственности появились в России вместе с самой частной собственностью, но называть явление недружественного поглощения активов рейдерством начали только на рубеже 90-х и нулевых. Рейдеры использовали разные способы отъёма земель, недвижимости и других активов: шантаж, подделку документов и подписей, обострение акционерных конфликтов и другие.
В середине нулевых рейдеры стали особенно активны, так как появилось много людей, заинтересованных в их услугах, — бизнесменов, наживших капиталы в 90-х. В то же время большое количество недвижимости в привлекательных местах, например в центре Москвы, ещё с советских времён принадлежало коллективам со слабыми управляющими, которые еле сводили концы с концами, сдавая ветхие помещения в аренду. Торгово-промышленная палата России за пять лет с 2000-го по 2004 год насчитала примерно 5000 захватов, в одном 2005-м — уже 1900. Многие называют рейдерство естественным экономическим явлением: активы должны были перейти к новым собственникам, чтобы получить вторую жизнь. Увы, этот переход почти всегда был болезненным, сопровождался подкупом чиновников и других представителей власти, а также силовыми действиями, прозванными в народе «маски-шоу».
22 московских универмага и обувная фабрика
В начале июля 2003 года сотрудники фабрики «Аста», которая производила женскую модельную обувь и располагалась в самом центре Москвы по адресу Певческий переулок, 4, не смогли попасть на работу. Путь преградили бойцы спецназа с автоматами и в балаклавах. Заместителя директора Кирилла Мямлина вывели на улицу под руки.
Ему показали решение Абаканского городского суда о восстановлении в должности директора фабрики некоей гражданки Хакасии, её фамилию Мямлин, проработавший на «Асте» много лет, видел впервые. Оказалось, в январе 80% акций производства у миноритарных акционеров смогла выкупить компания «Росбилдинг». Мажоритарии провели допэмиссию и размыли долю рейдера до 3,2%, но захватчики — компания «Росбилдинг» — оспорили выпуск допэмиссии в суде.
Многие называют рейдерство естественным экономическим явлением: активы должны были перейти к новым собственникам, чтобы получить вторую жизнь
«Росбилдинг» в разговорах о рейдерстве вспоминают одной из первых. В начале нулевых её название фигурировало в прессе не иначе как с присказкой «печально известная». Впервые она громко заявила о себе в 1998 году, когда скупила 22 больших советских универмага, в том числе «Бухарест», «Белград», «Перовский», «Первомайский».
Акции магазинов принадлежали трудовым коллективам, то есть были распределены между сотнями людей. «Мы накопили колоссальный опыт, как покупать магазины с «колхозным» распределением акций, где нет единого хозяина», — рассказывал о сделках учредитель «Росбилдинга» Алексей Тулупов. В 1998 году ему было 22 года, его партнёру Сергею Гордееву — 21. СМИ писали, что «Росбилдинг» скупает акции у небогатых сотрудников универмагов в интересах британской розничной сети Tesco, но последняя так и не вышла на российский рынок и продавать магазины Тулупову пришлось по одному. Кстати, фабрику «Аста» через год суд вернул прежним владельцам.
НИИЭМИ
В иерархии рейдерских захватов поглощение научно-исследовательских институтов считалось самой сложной задачей. Владельцы долей в колхозах расставались со своими активами охотно, с меньшей готовностью и за большие деньги доли продавали сотрудники предприятий. Работники институтов всегда стояли до последнего — болели за науку, презирая материальные блага. Институты привлекали специалистов по недружественным поглощениям расположением и площадью. НИИ эластомерных материалов и изделий (НИИЭМИ), к примеру, занимал гектар в Хамовниках, на улице Ефремова.
7 февраля 2004 года в главное здание института ворвалось около сотни вооружённых людей в масках. Они выгнали руководство из кабинетов, приказали сотрудникам покинуть помещения и заняли все пять зданий института. Директор Сергей Резниченко был в бешенстве, он написал во все газеты, объявил, что «паралич деятельности НИИЭМИ привёл к срыву работ по созданию изделий для стратегических ракет морского базирования, ракетных комплексов «Тополь», «Тополь М», «Зарядье»», подал заявление в прокуратуру и добился возбуждения уголовного дела.
В 2008 году Хамовнический районный суд Москвы встал на сторону учёных и признал четырёх россиян и гражданина Украины виновными в рейдерском захвате недвижимости и имущества института. В решении говорилось, что рейдеры «подделали документы договоров купли-продажи акций этого предприятия. В итоге мошенническим путём они похитили более 173 000 акций, составляющих контрольный пакет».
Этот пакет к тому моменту уже приобрела AEON Corporation Романа Троценко. Троценко в первую очередь был известен тем, что купил в конце 90-х Южный речной порт в Москве, выгнал арендаторов и оттюнинговал полуживой актив так, что на него обратили внимание в Минтрансе— предложили Троценко возглавить «Московское речное пароходство». Кстати, руководство НИИЭМИ в начале борьбы с рейдерами заявляло, что захват собственности института проводится в интересах «Пароходства», но к 2012 году это забылось — Троценко и Резниченко заключили мировую. Учёные получили компенсацию, размер которой не разглашался, и переехали в Перово. А Троценко снёс НИИ и построил на его месте бизнес-центр.
НИИ «Гипромез»
Красивая сталинка недалеко от метро «Алексеевская» в начале лета 2005 года оказалась на осадном положении. 70 вооружённых бойцов в камуфляже штурмовали её четыре раза — 3, 6, 15 и 16 июня. Все четыре раза захватчикам удалось прорваться в здания Государственного института по проектированию металлургических заводов, побив службу безопасности НИИ и нанятый учёными ЧОП.
В первые три раза отбить здания удавалось милиции, а 16 июня не справилась даже она. «Гипромез», в отличие от многих активов, на которые претендовали рейдеры, был живым и здравствующим. В институте хранилась проектная документация главных российских меткомбинатов, в том числе НЛМК и «Северстали». У компании было заключено более 70 контрактов на 200 млн рублей по проектированию и модернизации металлургических производств в России и за рубежом.
В иерархии рейдерских захватов поглощение научно-исследовательских институтов считалось самой сложной задачей
Юрист Андрей Тюкалов, который до сих пор занимается сопровождением сделок слияний-поглощений и борется с рейдерством, рассказывал, что при захвате «Гипромеза» была использована примитивная схема с подделанным договором купли-продажи. «По слухам, рейдеры занесли в Федеральную регистрационную службу $800 000 за то, чтобы переделать одну бумажку. После этого они вошли в здание, вынесли оттуда старых владельцев.
Кончили они плохо», — вспоминает Тюкалов. Осенью по делу «Гипромеза» был задержан Николай Фёдоров, скрывавшийся под фамилией Ульев. Сначала он вёл себя дерзко и угрожал милиции, что захватит здание центрального отделения, так как уже безнаказанно присвоил 12 объектов недвижимости в Москве. После предъявления обвинений по статьям «Мошенничество» и «Самоуправство» начал сотрудничать со следствием. Его дальнейшая судьба неизвестна. «Гипромез» несколько лет назад реконструировали, сейчас там бизнес-центр, но вход в здание по-прежнему напоминает бункер — маленькое окошечко, откуда на посетителя смотрит охрана, бронированная дверь, зона контроля.
Сельскохозяйственные земли Рузского района
Василий Бойко-Великий — один из самых одиозных и колоритных бизнесменов в России. В юности он закончил Московский инженерно-физический институт и работал ядерным физиком. Сейчас он носит кафтан, высокие сапоги, выступает за традиционные ценности и зачёркивает штрихкоды на продукции своего Рузского молочного комбината, потому что считает их печатью дьявола. Бойко-Великий больше десяти лет находился под следствием и полтора года просидел в тюрьме, только в феврале 2016 года с него были сняты предъявленные в 2005 году обвинения по статьям «Мошенничество в особо крупном размере» и «Легализация денежных средств или иного имущества, приобретённых в результате совершения преступления».
Бойко-Великий начал скупать земли в Рузском районе Подмосковья ещё в 90-х. Он действовал по стандартной схеме — приобретал паи у колхозников и таким образом через свою компанию «Вашъ финансовый попечитель» стал владельцем 9 из 11 колхозов района, или 23 500 га земли. Вот как он сам рассказывал об этом: «Думаю, почти все понимали, что дело высосано из пальца.
Все граждане в Рузском районе стояли в очередях, продавали [паи] не только нам, но и «Нерли». Ночами стояли в очередях, чтобы продать. Если семья продавала два-три пая, могла купить дом в Рузе или в Туцкове двухкомнатную квартиру. Это солидно. Большинство могло купить подержанные «Жигули».
Где-то платил 150 000, где-то 250 000». Следствие посчитало цены заниженными, многие расставшиеся с землями с этим согласились и потребовали компенсацию. Кроме того, структуры Бойко-Великого то и дело вступали в конфликт с крестьянами, не продавшими свои земли «Рузскому молоку», так как границы собственности были обозначены неточно. В 2012 году дошло до стрельбы и митинга у Белого дома.
Бойко-Великий вывел на поле тракторы с растяжками «За святую Русь!» на боках, машины начали собирать сено с полей, которые крестьяне считали своей частной собственностью, а также угрожать разрушением казачьей конюшни. К тракторам скоро присоединились автобусы с чоповцами, и раздались первые выстрелы: казаки и охрана «Рузского молока» столкнулись на спорной территории, в Неверовском карьере, и палили друг в друга из травматических пистолетов. В перестрелке пострадало 12 человек.
«Арбат Престиж»
Холёного бонвивана, коллекционера, любителя шумных вечеринок Владимира Некрасова задерживали несколько десятков сотрудников ГУ МВД и автобус бойцов СОБРа. Чтобы застегнуть наручники, элегантного бизнесмена в пальто нежного бежевого цвета уложили лицом в слякоть — на январский асфальт. Некрасова и его бизнес-партнёра Семёна Могилевича, задержанного в тот же вечер, обвинили в сокрытии налогов. В офисах парфюмерно-косметической сети Некрасова «Арбат Престиж» параллельно шли обыски.
Бойко-Великий вывел на поле тракторы с растяжками «За святую Русь!» на боках, они начали собирать сено с полей, которые крестьяне считали своей частной собственностью
По версии следствия, с января 2005 по декабрь 2006 года «Арбат энд Ко» (юрлицо, управляющее сетью) перечисляло платежи за якобы поставленную продукцию на счета фирм-однодневок, предположительно подконтрольных Некрасову. После этого «Арбат энд Ко» подавало документы на возврат НДС и таким образом недоплатило в бюджет 49,5 млн рублей. Оборот компании на тот момент составлял 1,5 млрд рублей. Адвокат Некрасова Александр Садуков назвал всё происходящее «попыткой рейдерского захвата». Он рассказал прессе, что за несколько недель до ареста Некрасову поступило предложение продать компанию, но бизнесмен не стал вести переговоры.
Из-за ареста Некрасова сеть оказалась в сложном положении. Подходил срок погашения по облигациям, банки начали требовать долги и не давали возможности перекредитоваться. Почти через год, в декабре 2008 года, «Арбат энд Ко» продала пять магазинов и заявила, что сеть прекращает своё существование. В начале 2009 года закрылся последний из 98 магазинов «Арбат Престиж», а летом того же года с обоих бывших владельцев сняли обвинения за отсутствием состава преступления.
Фотография на обложке: Александра Карелина / «Секрет Фирмы»
Источник: secretmag.ru
