Новой формой социальной экологической практики во всем мире становится экологический или «зеленый» бизнес. Ключевые понятия экобизнеса: очистка, сокращение, вторичное использование, рециклинг [1]. Если первые три понятия известны нашей промышленности, то индустриальный рециклинг, при котором отходы одних промышленных предприятий становятся сырьем для других, является новшеством и привлекает особое внимание.
За рубежом (в Австрии, Дании, Японии, Германии) существует множество комплексов, объединяющих предприятия различных отраслей. Так, в Дании (г. Калундборг) в комплексе по индустриальному рециклингу объединены угольная энергетическая станция, нефтеперерабатывающий завод, производство гипсовых панелей, фармацевтическая фабрика, завод по производству серной кислоты, производство цемента и дорожных покрытий, городское хозяйство города и фермеры [1, 2].
С начала 70-х гг. XX в. до 1995 г. ежегодное потребление воды предприятиями комплекса сократилось на 25 % за счет рецикла и циркуляции воды между участниками проекта. В системе перерабатывалось 2,9 млн т отходов в год, утилизированная теплота использовалась для отопления почти 5000 домов города.
В России экологический бизнес только начинает завоевывать рынок. Современная природоохранная промышленность, предлагающая прогрессивные технологии для предупреждения или устранения экологического ущерба, может быть востребована на внутреннем рынке и стать предметом экспорта.
Значительный вклад в развитие экобизнеса во всем мире вносит использование биологических источников энергии, как более экологически чистых по сравнению с традиционными. Одним из вариантов реализации принципов экобизнеса в сфере производства биотоплива может стать создание индустриального комплекса, включающего предприятия сельскохозяйственной отрасли, топливно-энергетического комплекса и химической промышленности. Необходимость создания подобного комплекса обусловлена тем, что производство энергии из возобновляемой растительной биомассы становится актуальным во всем мире.
Биомасса (мусор, пищевые и бытовые отходы, отходы лесной и лесоперерабатывающей индустрии и т.п.) уже давно используется в качестве сырья для производства различных видов топлива: горючего газа, биоэтанола, биодизельного топлива и др. В качестве сырья можно использовать некоторые сельскохозяйственные культуры, которые специально выращиваются для этой цели.
Биомасса может считаться практически идеальным видом топлива с точки зрения производителей сельскохозяйственной продукции, экологов и потребителей. Этот источник энергии — возобновляемый, его запасам не грозит истощение, как в случае с нефтью, газом и углем. Кроме того, при применении топлива из биомассы не требуется серьезных модификаций автомобильных двигателей, для хранения и заправки можно использовать существующие АЗС.
По данным Международного энергетического агентства, за четверть века производство био-этанола в мире выросло в 8 раз (с 4 ООО млн л в 1980 г. до 30 000 млн в 2003 г.), причем особо заметный прирост был зарегистрирован в последние годы в связи с ростом цен на нефть [3]. В производстве спирта для транспортных нужд лидируют США и Бразилия.
Во всем мире осуществляется государственная поддержка развития биоэнергетики. Так, в США в апреле 2005 г. Окриджская национальная лаборатория, Министерство энергетики и Министерство сельского хозяйства опубликовали совместный доклад, в котором говорится о возможности расширения использования биоэнергии для сокращения зависимости от ископаемого горючего, а также для улучшения экологической обстановки [4]. Авторы доклада считают возможным к 2010 г. изготовлять из биомассы 4 % моторного топлива, к 2020 г. — 10, к 2030 г. — 20 %. В июне 2005 г. был разработан акт по энергетической политике США, поощряющий развитие биоэнергетики [5].
Индустриальное производство биодизельного топлива началось в 1991 г. Оно вырабатывается из растительных (соя, рапс, горчица, масличная пальма) и животных масел, пищевых отходов. Крупнейшим производителем биодизельного топлива в настоящее время является Европа: в Европейском союзе его производство составляет более 90 % мирового [6].
По прогнозу Международного энергетического агентства, к 2020 г. мировое производство биотоплива достигнет 120 млрд л в год.
В России также рассматривается вопрос о необходимости развития биоэнергетики. В рамках совместной деятельности стран «большой восьмерки» Россия участвует в программе глобального биоэнергетического партнерства [8]. В настоящее время планируется строительство заводов по производству биодизельного топлива и биоэтанола в Липецкой и Ростовской областях, Сибири и Татарстане[9, 10]. По предварительным оценкам, ресурсные возможности России в производстве биодизельного топлива к 2010 г. составят 1350 млн л в год [11].
Однако в условиях масштабного роста производства биодизельного топлива как альтернативного источника энергии во всем мире назревают новые экологические проблемы и задуматься об их решении необходимо уже сегодня. Такое топливо получают путем переэтерифика-ции тризамещенных эфиров глицерина и жирных кислот метанолом в присутствии катализаторов. Процесс неизбежно сопровождается образованием побочного продукта — глицерина:
здесь R — углеводородная цепь, содержащая 15 — 21 атом углерода.
Промышленное производство биодизельного топлива уже в скором времени приведет к накоплению глицерина в количествах, значительно превышающих потребность в нем.
Прямая продажа глицерина невыгодна, поскольку продукт сильно загрязнен, а его очистка дорогая, поэтому затраты при его использовании в качестве сырья для парфюмерной или пищевой промышленности будут очень высокими. Из этого вытекает необходимость поиска новых путей переработки.
Одним из перспективных способов утилизации глицерина может стать производство пластификаторов и добавок к моторным топливам. Эти технически важные и широко востребованные продукты можно получать из простых и сложных эфиров глицерина различного строения.
Процесс получения пластификаторов на основе сложных эфиров глицерина авторы статьи исследовали в лабораторных условиях. Было установлено, что среди многообразия способов синтеза сложных эфиров технически простым является синтез, который протекает по следующему уравнению реакции [12]:
Данным способом были синтезированы тризамещенные эфиры глицерина и карбоновых кислот С,—С6. Экспериментальное исследование физико-химических свойств трибутирата глицерина, выбранного в качестве модельного образца пластификатора на основе триглицеридов, показало, что данное соединение по всем показателям не уступает, а в некоторых случаях даже превосходит существующие аналоги. Основные показатели трибутирата глицерина, промышленных пластификаторов диоктилфталата (ДОФ, ГОСТ 8728-88), смеси формалей олигомеров диоксановых спиртов (ЭДОС, ТУ 2493-003-13004749-93) приведены в таблице.
Как видно из данных таблицы, трибутират глицерина обладает сравнительно высокой температурой вспышки и низким кислотным числом, что отвечает требованиям к свойствам пластификаторов.
Этот пластификатор менее опасен для человека. Таким образом, сложные эфиры глицерина могут служить хорошими пластификаторами для ПВХ-композиций и других полимерных материалов.
Производство предложенного пластификатора может стать основой для создания индустриального комплекса, реализующего принципы экобизнеса (см. рисунок). В центре комплекса находится перерабатывающее предприятие, сырьем для которого являются отходы заводов, производящих биодизельное топливо как в России, так и за рубежом.
Предлагаемая схема — частный случай объединения предприятий разных отраслей промышленности в индустриальный кластер, позволяющий утилизировать отходы за счет рециклинга. Развитие концепции экобизнеса предполагает разработку и реализацию подобных схем на базе различных промышленных предприятий России. Это направление требует внимания и тесного сотрудничества руководителей крупных компаний, поскольку, как показывает зарубежный опыт, оно ведет к значительному снижению нагрузки на окружающую среду и повышению эффективности работы предприятий.
Источник: studbooks.net
Может ли экологичный бизнес быть прибыльным в России? 6 факторов, на которые надо обратить внимание
Отказ от пластика — глобальный тренд, который набирает обороты во всем мире, в последние годы к нему присоединяется и Россия. Например, в марте, выступая на форуме «Чистая страна», заместитель председателя правительства Виктория Абрамченко предложила запретить производство и использование пластиковых трубочек и посуды. По мнению чиновников, эта мера позволит к 2030 году снизить количество захораниваемых отходов на 50%. А президент Владимир Путин в своем послании Федеральному собранию заявил о необходимости перехода к экономике замкнутого цикла и к расширению ответственности производителей за утилизацию мусора и упаковки. Какие возможные преимущества и подводные камни ожидают малый и средний бизнес, связанный с производством экотоваров, на этом пути? Размышляет основатель и генеральный директор российской упаковочной компании «ПолиКап» Петр Кабин
5 мая 2021 14:04
Движение снизу вверх
В последние несколько лет интерес к защите окружающей среды и устойчивому развитию охватывает все больше людей. Причем запрос на экологичность идет снизу, от потребителя. Люди не только начинают организовываться самостоятельно — сортируют вторсырье, отказываются от использования пластиковых пакетов, сдают одежду на переработку, но также предъявляют определенные требования по уменьшению негативного воздействия на природу к государству и частным компаниям, в том числе малому и среднему бизнесу.
На первый взгляд может показаться, что спрос на экологичность должен быть выше там, где выше уровень жизни. Люди решили насущные вопросы, и у них появилось время подумать о более глобальных проблемах. Однако на самом деле все скорее наоборот. Я много путешествовал по миру и видел разные экологичные решения в самых небогатых регионах.
В Пакистане полностью запрещено использовать пластик для упаковки, в ЮАР запрещены пластиковые пакеты, в Мексике — пластиковые трубочки. И объяснение здесь простое: в менее развитых странах мотивация у людей выше, потому что там нет умной системы переработки и раздельного сбора мусора, они видят последствия загрязнений своими глазами и хотят действовать.
Подобную тенденцию мы наблюдаем и в России: в регионах малый и средний бизнес больше интересуется экологической повесткой, чем в городах-миллионниках, по аналогичной причине — там гораздо меньше крупных программ и инициатив как со стороны государства, так и со стороны крупных компаний, чем в столице. Люди понимают, что если хочешь изменить что-то вокруг, то рассчитывать нужно в первую очередь на себя.
Если говорить о нише нашей компании — производство перерабатываемой одноразовой упаковки для кофеен, то спрос со стороны регионов очень большой. Мы продаем в регионы 70% нашей продукции, наши крышечки для кофейных стаканов навынос есть в 100 городах — от Махачкалы до Южно-Сахалинска, и мы ежемесячно наблюдаем прирост на 30–40 клиентов именно из небольших городов, далеких от центра.
При этом наши клиенты — это предприниматели, занимающиеся мелким и средним бизнесом. Они видят, что экоупаковка дает им конкурентное преимущество. Да, она несколько дороже пластиковой, но эти затраты окупаются буквально за счет двух-трех дополнительно проданных чашек кофе в день (это реальные, а не гипотетические цифры).
Зато такой бизнес начинает выделяться среди других кафе/ресторанов города, туда идут люди, они постят фото со стильными крышками в Instagram — у кофейни растет социальный капитал и количество посетителей. Фактически использование экорасходников дает возможность каждому бизнесу внести свой посильный вклад в сохранение чистоты планеты. Ключевое слово здесь «посильный» — можно заботиться об экологии, не вдаваясь в экоактивизм и оставаясь бизнесом, то есть получая прибыль.
Как одноразовое может быть экологичным
Стаканы для кофе навынос и пластиковые крышки — один из самых распространенных видов одноразовой посуды. Снаружи стаканы выглядят как бы «экологичными». Люди думают, что они бумажные. На самом деле, чтобы бумага не размокла, они покрываются полиэтиленом (PE) или слоем биопластика (PLA).
Код переработки у такой продукции C/PAP 81, срок полного разложения — до 1000 лет и до 400 лет соответственно. Такая упаковка относится к сложнейшему виду вторичного сырья из бумаги и полиэтилена. В России она практически не перерабатывается, так как у нас есть всего четыре основных переработчика подобных смешанных материалов.
Если стакан с покрытием PE или PLA или крышка из PE или PLA попадут на полигон (а он, скорее всего, туда и попадет, так как заводов слишком мало и переработка экономически невыгодна) или просто с ветром улетят в лес, то они останутся там в виде мусора или разложатся на еще более мелкий пластик. Продукция из простого картона имеет код переработки PAP 21. Срок ее полного разложения — 90 дней, и она принимается на 2500 существующих в России перерабатывающих предприятий.
Но, оказалось, есть еще варианты производства одноразовой упаковки. Мы используем для производства крышек сырье багассу — это продукт, который образуется при отжиме сока из сахарного тростника. Раньше ее считали отходом, но затем стали использовать для разных производств. Продукты из этого сырья полностью компостируемые и могут идти на вторичную переработку.
Стаканы мы делаем из финского картона. Он производится из первичных древесных волокон и веществ, которые используются в производстве картона и бумаги в качестве связующих компонентов. Этот материал с защитой на водной основе идентичен любому другому стандартному картону. Стаканы можно переработать и использовать повторно до семи раз. Сырье впоследствии используют для производства гофрокартона, салфеток, вторичного картона и многого другого.
Конечно, одноразовые продукты не решают проблему использования одноразовой упаковки вместо многоразовой. К сожалению, даже в Европе, где уже существуют государственные программы по снижению использования одноразового пластика, пока не получается сделать все одномоментно. Например, по данным «Правда кофе», в России из своего стакана пьют кофе всего 0,95% покупателей.
Цифры в Европе чуть лучше, но все равно невелики: Starbucks в UK говорит о 1,8%, Costa — об 1%. И даже двукратное увеличение этих показателей не изменит ситуацию кардинально. Поэтому идея переосмыслить одноразовую упаковку и предложить альтернативу, доступную для массового использования, не лишена смысла.
Потенциальная аудитория экобизнеса
Готовы ли люди больше платить за экологичные товары? Опросы показывают, что скорее да, чем нет. Например, согласно данным исследования PWC, 86% российских потребителей готовы заплатить дополнительную сумму, покупая «экологически чистые продукты» — товары, которые прошли независимую сертификацию и имеют экомаркировку, 46% готовы платить надбавку за экологичную упаковку, а 79% — доплатить за экологически чистые непродовольственные товары.
Это же исследование дает другие интересные цифры для анализа. Считается, что экологичные товары рассчитаны скорее на молодежь. Но на самом деле, как мы видим, разброс в цифрах не такой уж большой. На вопрос, готовы ли вы платить больше за экологически чистые непродовольственные товары, ответы, согласно исследованию, распределились по возрастным группам так:
- поколение Z (17–22 года) — 19%;
- зрелые миллениалы (32–36 лет) — 19%;
- молодые миллениалы (23–26 лет) — 18%;
- основные миллениалы (27–31 год) — 16%;
- поколение X (37–51 год) — 16%;
- старшее поколение (52 года и старше) — 11%.
Если говорить о старшем поколении, то мы помним, что в Советском Союзе большое внимание уделялось раздельному сбору и переработке. Собирали стеклянные бутылки, макулатуру, сдавали их, повторно использовали, а люди получали за это небольшое вознаграждение. Например, за сданную макулатуру можно было получить хорошие книжки.
С учетом происходивших в России перемен людям и компаниям стало не до того. Но сейчас этот посыл возвращается. Люди в целом готовы к переходу на более устойчивые решения, но многое зависит и от того, каким образом их предлагают, реализуют и позиционируют компании.
Один год за пятилетку — так не работает
Важно давать людям возможность выбора, не требовать резко отказываться от привычного, не вызывать у людей чувство вины от того, что они не ведут идеальный экологичный образ жизни. Необходим постепенный плавный переход, пример которого показывают многие из наших коллег. Например, в Москве работает магазин ZeroWasteShop, в котором можно купить разные товары без упаковки.
Они выбрали дружелюбный tone of voice, рассказывают, в чем суть философии zero waste и как можно влиять на сохранение экологии, просто покупая, например, мыло без обертки. Они показали, что экологичное может быть модным и привлекательным. Мы тоже рассказываем клиентам, что даже крышка для стаканчика кофе — это уже небольшой шаг в сторону устойчивого бизнеса, и с этого можно начинать. Несмотря на то что крышки — это всего лишь деталь, с одной кофейни за год может собраться около полутонны пластика.
Диалог экоактивистов и предпринимателей
Гринвошинг — термин, который описывает решения, которые на первый взгляд кажутся экологичными, но на самом деле их конечное воздействие на природу, так называемый итоговый футпринт, оказывается еще больше. Проблема в том, что сейчас гринвошингом клеймят любые компании, работающие с темой экологичности, если они не предлагают мгновенного решения всех проблем. Мы тоже сталкивались с таким обвинением, поскольку наш продукт не решает проблему использования одноразовой упаковки в пользу многоразовой.
Здесь важно сказать, что мы поддерживаем подход «многоразовости», но даже в Европе, где существуют государственные программы по снижению использования одноразового пластика, пока не получается сделать все одномоментно. При этом в ряде стран экоактивисты помогают предпринимателям. У нас же предприниматели, рискнувшие пойти в тему экологии, сталкиваются с массой критики, и это создает существенные препятствия для развития. Выходом из такой ситуации может стать только конструктивный диалог и взаимодействие экоактивистов и предпринимателей.
Выбор экониши
Говоря о прибыльности экологичного бизнеса, нужно учитывать его специфику. Экологичное сырье и расходные материалы всегда стоят дороже, но в зависимости от вида производства цена будет значительно различаться. Скажем, одежда из экотканей будет обходиться и предпринимателю, и потребителю существенно дороже, чем экоупаковка, и это нужно понимать.
Мы видим, что тренд набирает силу, что запрос на экотовары есть как от потребителей, так и от предпринимателей. Однако какая ниша окажется наиболее востребованной и прибыльной в перспективе, предсказать сложно. Простого решения здесь нет. Нужно обладать экспертизой в той области, где бизнес хочет развиваться, искать, какие преимущества он может предложить рынку.
Сложнее всего приходится в тех сферах, где нужно формировать спрос в более дорогом экологичном решении. Например, мы предлагаем заменить пластиковые крышки на прочные бумажные высокого качества: рынок кофеен есть, мы формируем новую потребность.
Кроме того, для оценки спроса важно смотреть не только на прямые рынки, но и искать потенциальные возможности. Например, если говорить про потребление кофе, то в нашей стране явно выросла его популярность — в прошлом году объем потребления обогнал традиционный чай. При этом в России среднее потребление кофе на душу населения составляет всего около 2 килограммов в год, а в той же Финляндии — 12 килограммов в год. Представляете, какой еще потенциал остается невостребованным? Значит, в ближайшие три-пять лет этот рынок будет очень сильно расти.
Бизнес трансформируется, и тренд на экологичность становится одним из звеньев этой новой реальности. На первый план выходят качество продукта и лицо бренда. Посмотрите, например, на «Тесла». Они вышли на рынок с монопродуктом и добились успеха в своей нише, хотя построили бизнес не на традиционной модели.
Что интересно, в России на рынке очень мало экспертов в сфере устойчивого развития — может быть, человек сто на всю страну (по оценкам руководителя направления устойчивого развития Danon в России и СНГ Василия Фокина), а крупных компаний и корпораций — тысячи. Во многих из них система устойчивого развития еще не сформирована, что дает большие возможности для стартапов и предприятий малого и среднего бизнеса, которые помогают большим брендам сделать производство более экологичным. Это можно считать одной из важных тем внутри тренда на экологичность, на которую крупные компании могут рассчитывать.
Больше текстов о политике и обществе — в нашем телеграм-канале «Проект “Сноб” — Общество». Присоединяйтесь
Вам может быть интересно:
- «Звонили и визжали в трубку». Кто отменил показ российской гей-драмы «Фанаты» на ММКФ
- Забыли о теракте и коронавирусе. Россия открыла чартеры в Египет
- «Дружба крепкая не сломается». Рисунок недели на «Снобе» по итогам встречи Путина и Лукашенко
Источник: snob.ru
Экономика vs экология: ради спасения бизнеса в России отменяют экологический контроль и сворачивают экопроекты
В 2020-2021 годах Россия приняла несколько перспективных концепций «зеленого» развития экономики и энергетики. Однако «специальная военная операция» в Украине фактически заморозила эти программы. Выполнение уже принятых законов и национальных проектов, касающихся экологии, было либо перенесено на годы вперед, либо приостановлено, а существующие методы экологического контроля поставлены на паузу — все, чтобы спасти от дополнительной нагрузки отечественных предпринимателей. Рассказываем, как изменился российский экологический ландшафт за последние полтора месяца.
Все для бизнеса
В условиях беспрецедентного санкционного давления, руководством России было принято решение «оздоровить» экономику. Проект чрезвычайных мер был обнародован 2 марта 2022 года и основывался на либерализации социальных, технологических и экологических требований к ведению экономической деятельности. Поддержание «делового климата в стране» будет обеспечено введением налоговых кредитов, снижением давления на бизнес, его финансовым стимулированием. Наконец, облегчением всякого рода регулирования — от лицензирования той или иной деятельности и до переноса на несколько лет исполнения требований в области охраны окружающей среды.
Одним из первых под нож пошел национальный проект «Чистый воздух». В конце марта президент России подписал закон, по которому были сдвинуты сроки его реализации — с 2024 на 2026 год. Однако в субъектах Федерации считают, что все меры предусматриваемые проектом — снижение выбросов и внедрение систем контроля — будут продолжены. Просто придется подождать, потому что надо найти отечественные замены иностранным системам, а если их нет — простимулировать их разработку и создание.
Оптимистично настроен и глава Минприроды. Перечень городов, на которые распространялся эксперимент по квотированию выбросов, будет утвержден до 1 июля этого года. Количество городов увеличится с 12 до 41. По словам Александра Козлова, несмотря на санкции экологический надзор за предприятиями не пострадает.
Правда, в 2022 году все плановые проверки будут заморожены, но зато останутся внеплановые. Сроки мероприятий в рамках федеральных программ будут сдвинуты из-за необходимости импортозамещения: предприятия ищут новых поставщиков оборудования.
Примерно в том же духе выступал и глава думского Комитета по экологии, природным ресурсам и окружающей среды Дмитрий Кобылкин. Он пообещал, что целевые показатели нацпроекта «Экология» будут выполнены, но сроки по ним откладываются из-за санкций, импортозамещения, выбора поставщиков и т.п.
Вторым под меры поддержки попало регулирование в лесной отрасли. 17 марта правительство провело совещание, на котором обсуждались меры поддержки лесного комплекса. В фокусе были два вопроса: сохранение рабочих мест и расширение производства и импортозамещения внутри страны. Для поддержки предприятий было решено заморозить на год увеличение ставок платы за использование лесов и проведение плановых надзорных мероприятий.
А что же в энергетической сфере? 29 марта Комиссия Госсовета по направлению «Энергетика» обсудила меры поддержки российского ТЭК. Минэнерго подтвердило поддержку компаний отрасли, включая 126 системообразующих. От экспорта угля никто не собирается отказываться — его поддержат, а также предусмотрят импортозамещение горного оборудования. По словам вице-премьера Александра Новака, курирующего ТЭК, одна из основных задач — сохранение экспортного потенциала отрасли.
Строительство без ограничений
Не обошли меры и строительный комплекс. Во-первых, было решено резко снизить число обязательных требований к объектам строительства. Правительство рассматривает возможность перевести практически все оставшиеся требования в разряд добровольных. Во-вторых, было решено ввести годичный мораторий на отрицательные заключения по проектам.
Вместо всего этого вводится временный порядок госэкспертизы. По мысли правительства, это должно ускорить рассмотрение проектов, изменение документаций по ним и устранения замечаний.
Этими мерами поддержка российской стройотрасли не ограничилась. 7 апреля депутаты Госдумы приняли в первом чтении проект закона, который разрешает строительство «приоритетных инфраструктурных проектов» на особо охраняемых природных территориях (ООПТ), например, в районе Байкала. То есть речь идет о ликвидации какой-либо экологической экспертизы объектов, возводимых в заповедниках, заказниках и нацпарках.
В целом меры поддержки направлены на либерализацию регулирования промышленности и введение мораториев на экологические проверки. Лишь в части случаев это можно объяснить необходимостью подобрать новых поставщиков для иностранного оборудования контроля, импорт которого запрещен из-за введенных антироссийских санкций. В приоритете — экспорт ресурсов, то есть строительство нефте- и газопроводов, объектов капитального строительства и ж/д инфраструктуры. В случае последней речь идет о расширении пропускной способности БАМ и Транссиба для стратегического разворота в Азию.
Конец сертификации
Но помимо либерализации экологического законодательства и строительства нефтепроводов в заповедниках, Россию покидают мировые органы сертификации. 8 марта «Лесной попечительский совет» (FSC) обнародовал заявление, согласно которому торговля российскими и белорусскими материалами с FSC-сертификатами прекращается. Это означает, что продукция лесного комплекса страны, которая сумела получить вожделенное признание своей устойчивости со стороны Совета, выпадает из «зеленой цепочки поставок». Тем не менее полностью FSC из страны не уходит — уже выданные в отрасли сертификаты никто не собирается отменять.
И все же, это серьезный удар по отрасли. Многие европейские потребители продукции Рослесхоза требовали наличия такого сертификата. Другое дело, что FSC часто занимался «гринвошингом». Например, крупные российские лесозаготовительные компании имели сертификат FSC, несмотря на вырубку лесов на охраняемых территориях.
Ситуация была настолько серьезной, что некоторые эксперты прогнозировали вырубку всех старовозрастных лесов на русском севере. При этом продукцию этих компаний закупала компания ИКЕА. Впрочем, FSC сквозь пальцы смотрела на вырубку охраняемых лесов не только в России, но и во многих других странах — например, в Индонезии и Румынии.
Проблема сертификации FSC — в ее добровольности. Имея соответствующую бумагу, вы получаете доступ к самым серьезным рынкам. Ради этого можно пойти на что угодно — подделка отчетности и невыполнения взятых на себя обязательств превращаются в печальную традицию.
Тяжелый путь отечественной декарбонизации
Британский I-REC оказался вторым наиболее значимым органом сертификации, который покинул Россию. Как они заявили на своей странице, это произошло в связи с введением санкций со стороны Британии.
Выданный вашей электроустановке международный сертификат I-REC гарантировал, что каждый 1 МВтч произведен из возобновляемых источников. Их отсутствие у российских ВИЭ несет за собой сразу несколько неприятных последствий.
Во-первых, «Зеленый курс», который сейчас вводится усиленными темпами из-за украинского кризиса (ЕС пытается избавиться от российских газа, нефти и угля), требует большого объема электроэнергии, произведенной из «зеленых» источников. Если бы антироссийских санкций не было, Россия могла бы экспортировать ее в Европу. Во-вторых, огромная потребность в «зеленой электроэнергии» у ЕС могла стимулировать вложения в российские ВИЭ. Это был бы двойной плюс — рост доли сектора в общенациональной выработке электроэнергии и ее экспорт за рубеж, в Европу. Однако антироссийские санкции привели к тому, что Fortum заморозил 5,5 миллиардов долларов инвестиций в российскую энергетику, часть из них — это вложения в развитие ВИЭ.
После либерализации деятельности сырьевых компаний и ухода с российского рынка органа международно признанной «зеленой» сертификации ВИЭ возникают вопросы с программой российской декарбонизации. Формально, правительство не отказывается от нее. Но она практически полностью лишилась внешнего рынка и крупных внешних источников зарубежных инвестиций.
Поэтому одним из немногих вариантов развития российских ВИЭ остается создание внутреннего рынка потребителей «зеленых» услуг. Это потребует внесения определенных изменений в «Энергетическую стратегию» — увеличение доли ВИЭ в выработке электроэнергии, создания фонда, который бы финансировал целевым образом создание объектов ВИЭ, увеличение вложений в энергоэффективность российской экономики и т.п.
Не стоит забывать о ближайшем будущем — водородной энергетике. Сертификация объектов ВИЭ и технологий производства требовалась для того, чтобы зафиксировать получение «зеленого» водорода. В ближайшее время Европа собирается использовать водород в своей энергетике вместо газа. Вероятно, этим она задаст определенный мировой тренд.
В этой отрасли у России имеются все необходимые средства — источники дешевой и «чистой» энергии (АЭС и ГЭС), а также ресурс для его производства — природный газ. Но для развития производства водорода требуется принимать специализированную программу, в которой бы закладывался гарантированный перевод, например, фиксированной части ж/д хозяйства на водородную тягу, чтобы создать спрос.
В подписанной 5 августа 2021 года «Концепции развития водородной энергетики в Российской Федерации» практически нет конкретики. До 2024 года намечалось создать зачатки правового регулирования и экспериментальной инфраструктуры для тестирования разнообразных технологий производства водорода. К 2035 году намечался запуск первых коммерческих производственных площадок. При этом в концепции сохранялась ориентация на экспорт полученного водорода.
Туманные перспективы
Введение санкций, рост цен на нефть, газ и уголь, торговые ограничения — все это поставило под вопрос реализацию мирового «зеленого транзита». Ситуация неопределенности подогревается ростом военных расходов. ФРГ уже в начале марта анонсировали их увеличение в два раза.
К сожалению, если даже у европейских стран снижаются финансовые возможности для декарбонизации экономики, то в России — тем более. В принятых решениях правительства видна ориентация на экспорт углеводородов и других энергопродуктов, например, «зеленого» водорода. Таким образом, декарбонизация экономики не рассматривается как самостоятельный фактор, способный снизить зависимость от международных рынков сырья. Под вопросом оказались принятые планы реализации программ устойчивого развития ООН, Парижского соглашения и других.
Тем не менее за последние годы внимание общества к экологическим проблемам резко увеличилось. Вопросами локальной экологии — вывозом мусора, загрязнением водоемов, качеством воздуха, вторичной переработкой — на постоянной основе интересуется более трети жителей страны; а загрязнение окружающей среды и климатические изменения рассматриваются в ТОП-2 общественных угроз. В России сложилось сильное экспертное сообщество экологов, климатологов, экспертов в области «зеленой» экономики и ESG. Это позволяет надеяться, что на смену ушедшим экологическим сертификациям придут новые, а курс на экологизацию продолжится — по крайней мере в среднесрочной перспективе.
Источник: ecosphere.press