Тридцать лет назад председатель колхоза имени Орджоникидзе Акушинского района Магомед Чартаев решил построить реальный социализм в отдельно взятом хозяйстве.
На момент начала «эксперимента» (именно так обозначили начинание Чартаева тогдашние СМИ) колхоз имени Орджоникидзе считался одним из самых отсталых в республике, задолжав государству около 8 миллионов полновесных советских рублей (хлеб — 25 копеек, средняя зарплата по стране — 200 рублей, автомобиль — 7 тысяч). Смеяться и крутить пальцем у виска в республике перестали ровно через два года, когда колхоз вышел на устойчивую прибыль, в селении Шукты начали строиться две сотни белых трехэтажных коттеджей для колхозников, а практически каждая семья обзавелась собственным автомобилем.
«Там никто не ворует и не занимается приписками, потому что все — от учителя до крестьянина — собственники», — писали о колхозе имени Орджоникидзе московские журналисты. Впрочем, колхозом это хозяйство оставалось недолго, вскоре оно было преобразовано в Союз собственников-совладельцев — первое в стране народное рыночное предприятие.
Система Магомеда ЧАРТАЕВА. Часть 1 / Модель Чартаева
Народное не на словах, а на деле: расходы на «социалку», к примеру, в Шукты в десять раз превышали показатели по стране. В других регионах люди месяцами не получали зарплаты и пенсии, а у Чартаева начали выплачивать пособия детям, которые завершали учебный год с отличными результатами. Союз собственников-совладельцев также платил именные стипендии молодым землякам, которые решили продолжить учебу в вузах. Не забыли и о семьях участников Великой Отечественной войны: родственникам погибших на войне сельчан ежемесячно на личные счета перечисляются крупные суммы.
В итоге в девяностые годы дагестанское село Шукты стало Меккой реформаторов и экспериментаторов. Тысячи людей (а это не преувеличение!) — журналисты, ученые, директоры совхозов и заводов, министры и губернаторы — со всех концов страны потянулись в дагестанские горы изучать «шуктинское чудо».
«Правда, что в колхозе не занимаются приписками? Неужели никто у вас не ворует?» — такие вопросы звучали в селении Шукты практически ежедневно. Вспоминается ответ одной доярки, которая беседовала с обступившими ее журналистами, не переставая доить корову. «Все правда, — говорила она. — Зачем нам воровать, ведь все вокруг и так наше. Это как в собственном доме красть.
Я, к примеру, всё надоенное молоко могу забрать домой и там выпить. Могу также не кормить коров и продавать силос на сторону. Кончится это тем, что с моего личного счета спишут деньги, ведь я должна ежедневно сдавать хозяйству определенное количество молока». На этом фоне работать плохо людям стало элементарно невыгодно.
Если в первый год работы передовая доярка зарабатывала от 3 до 5 тысяч рублей в год, а не очень расторопная — всего 350 рублей, то уже на втором году работы таких нерадивых доярок уже не осталось. Все в селении знали: с каждой коровы необходимо надоить не менее 2,5 тонн молока, а с каждого гектара посевов следует получить не менее 30 центнеров зерна. Ниже этих показателей — зона банкротства.
Что такое система Чартаева
Кстати, первые банкроты в СССР появились в Шукты: в первый год работы по системе Чартаева свыше 30% местных колхозников остались должны хозяйству. Правда, в Шукты банкротам всегда предоставлялся второй шанс. По решению общего собрания убытки банкротов в течение двух лет покрывались из страхового фонда, а затем погашались из имущественного пая работника. «Но дважды банкротом не становился никто. Люди быстро поняли, что это не шутки, а реальная экономическая ответственность за результат своей деятельности», — рассказывал Магомед Чартаев.
Вкус к самостоятельной работе у шуктинцев оказался настолько силен, что, несмотря на огромное давление со стороны местных хакимов, колхозники решили работать по этим принципам и дальше. «Так, продавая результат своего труда друг другу, мы и перешли к рыночной экономике, основой которой является не спекуляция «прихватизированной» собственностью, а продажа результата своего труда. Поэтому и итог в конце года оказался, мягко говоря, отличным от результата «реформ» в России. Затраты на единицу продукции снизились в два раза, и мы впервые за многие годы оказались с прибылью», — объяснял гостям Магомед Чартаев.
Через три года на балансе союза — уже более 10 тысяч гектаров сельхозугодий, свыше 15 тысяч овец и около 3 тысяч коров. Вскоре прибыльное хозяйство решило вложиться в логистику — были закуплены три десятка КАМАЗов, которые начали колесить по стране, зарабатывали деньги для своего союза.
Сегодня в республике идут жаркие дискуссии по поводу введения частной собственности на землю. Тридцать лет назад Магомед Чартаев решил, что дискутировать на этот счет не стоит: земля не может быть ни государственной, ни частной, а только общенародной, общечеловеческой. «Не мы ее создали, а она нас. Все рождаются и все умирают, и каждый умерший получает свою делянку на вечное пользование — два квадратных метра. Больше ему не нужно — ни миллионеру, ни последнему бедняку».
Он был талантливым человеком и гениальным организатором. Чего стоит, к примеру, изящное решение проблемы наследования земельных наделов! С подачи Чартаева в селе четко работало правило: родился человек — он автоматически становится собственником земельной доли и получает пожизненно часть земельной ренты, умер — и его право не наследуется, а передается в пожизненное пользование очередному новорожденному. «Зачем нам создавать условия, при которых дети и внуки вынуждены дожидаться, а то и желать нашей смерти? Будет лучше, если они будут получать свою долю наследства не после нашей смерти, а при своем рождении», — говорил Чартаев.
Губернатор Белгородской области Евгений Савченко в свое время написал: «…перспективным, соответствующим российскому менталитету является пожизненное закрепление земли в пользовании тех людей, кто на ней живет и работает, — общенародная собственность на землю. На практике это гениально доказал российский самородок из Дагестана М. А. Чартаев — автор новой экономической системы — союза собственников-совладельцев, позволившей из заурядного колхоза создать экономический оазис. Это и есть тот третий путь, который и должен стать российским».
Кстати, в Шукты свою долю земли получили не только бывшие колхозники, но и учителя, и врачи, а также другие жители, не участвующие в сельскохозяйственном производстве. Правда, сами они свои участки не обрабатывали, а сдавали в аренду, получая прибыль в виде 10% от стоимости произведенной на этой земле продукции. Кроме того, каждый год колхозники часть своего дохода выделяли на образование и медицину. Учителям платили за реальные знания детей, а врачам — за здоровых пациентов. Приезжих частенько шокировали шуктинские реалии: врачи, организовавшие прививочный пункт, чтобы даже в период страды не прерывать кампанию по диспансеризации.
Вставшее на ноги и окрепшее хозяйство вскоре озаботилось вопросами поддержки пенсионеров. Были подняты архивы, определен вклад каждого работника, и люди стали получать дополнительные пенсии.
Естественно, о феномене Чартаева в стране знали. О нем было снято несколько фильмов, написаны сотни статей, и в итоге случилось то, что должно было случиться: дагестанского реформатора пригласили в Москву на встречу к Горбачёву. Сторонники Чартаева уже потирали руки, надеясь на то, что его метод будет изучен и растиражирован, но, увы, ничего этого не произошло, Горбачёв времени для встречи с Чартаевым не нашел.
Соратники Чартаева считают, что «архитектор перестройки» элементарно испугался, что революционные преобразования Чартаева попросту разрушат административно-бюрократическую систему, и сотни тысяч чиновников останутся без работы. Кроме того, каждый чиновник будет получать лишь за конкретные результаты в работе, и его благополучие напрямую будет зависеть от благополучия народа. К таким кардинальным решениям Горбачёв, естественно, готов не был, и поэтому встреча с Чартаевым так и не состоялась.
В конце 90-х Магомед Абакарович с грустью констатировал: «Нынешняя катастрофа определена тем, что все богатство страны, накопленное поколениями наших предков и нашим личным трудом, оказалось брошенным на разграбление властью, которая для того и существует в государстве, чтобы защищать наши с вами интересы, в том числе и собственность».
Чартаев в последние годы тяжело болел, но не сдавался. Много работал, до последнего часа искренне веря в то, что в России можно жить богато и честно. За полночь возвращался домой, но в 6 утра снова был на ногах: спешил на ферму, на ток или на многочисленные стройки (за время его руководства для колхозников было построено около трехсот домов). Деньги на это шуктинцы заработали сами — за десять лет работы валовая продукция (в ценах 1983 года) в хозяйстве увеличилась более чем в 18 раз, урожайность с гектара повысилась в 5 раз, а производительность труда выросла в 64 раза!
Он планировал строить профилакторий для колхозников и лечебницу для их детей. Заботливый и внимательный, он помогал всем: одному купил инвалидную коляску, другому (ветерану) подарил автомашину, третьему оплатил дорогую операцию. А ему никто не смог помочь. В 2001 году Магомеда Абакаровича Чартаева не стало.
Российские СМИ сообщили, что скоропостижно скончался «великий сын России, гениальный экономист и организатор производства, человек высоких гражданских идеалов». Ему было всего шестьдесят лет.
…Наследникам Чартаева, увы, оказалось не по силам продолжение реформ. Сегодня от хозяйства осталось одно название. Власти республики забыли о великом дагестанце. Слава Богу, о реформаторе в селе помнят. Сельчане собираются разбить парк и поставить в нем памятник великому земляку.
Кроме того, они хотят назвать именем Магомеда Абакаровича Чартаева новую школу. Правда, пока в Шукты новой школы нет. Пятнадцать лет назад Чартаев заложил ее фундамент, но достроить не успел.
Источник: ndelo.ru
Чартаев М.А. Союз собственников-совладельцев «Шукты»
Магомед Абакарович Чартаев (1941–2001) — советский и российский экономист, агроном. Возглавлял колхоз им. Орджоникидзе в селе Шукты Акушинского района Дагестанской АССР. Колхоз был убыточным, дотационным. Считалось, что высоко в горах и при скудном запасе плодородных земель невозможно вести сельское хозяйство успешно.
Колхозники жили крайне бедно, конфликтно, в домах не было электричества и элементарных удобств.
В 1985 году Магомед Чартаев разработал и внедрил новую модель управления хозяйством, называемую сегодня «системой Чартаева». Было принято волевое решение полностью отказаться от наёмного труда. Колхоз был преобразован в Союз собственников-совладельцев «Шукты». Каждый работник становился собственником результатов своего труда и совладельцем предприятия в целом. Каждый имел долю в общем капитале, совладел общими ресурсами, средствами производства, землёй.
Труженик самостоятельно нёс производственные расходы, но при этом получал часть прибыли с каждой единицы выпущенной продукции. Сложилась система, при которой хороший работник получал хорошую прибыль, а плохой мог остаться должен колхозу. Кроме того каждый житель села, кто принимал участие в создании и развития колхоза с 1936 по 1984 годы, получил долю от основных фондов колхоза пропорционально прежнему вкладу.
Каждый работник предприятия имел собственный лицевой счёт, на который поступали заработанные лично им деньги. Никто не получал зарплату за количество потраченного времени, за трудодни или тонны выработки, за километры пробега, за квалификацию или статус. Понятия «зарплата» на предприятии не было. Вместо этого была доля от реализованной продукции (зерно, овощи, фрукты, молоко, мясо) за вычетом всех расходов.
Половину своего дохода каждый был обязан перечислить в конце года в «Фонд накопления». Как говорил Чартаев, это «деньги на завтрашний день». Из этого фонда шли инвестиции на модернизацию производства и подготовку специалистов, вычитались доходы АУП (5%), выплачивались дивиденды на имущественные и земельные паи, отчислялись налоги, откладывались деньги на здравоохранение, образование, охрану, а также в страховые и резервные фонды. Важно, что администрация все свои расходы «на офис», бензин, электричество и прочее тоже покрывала из своей доли.
Вторая половина дохода каждого работника предприятия называлась «Фондом потребления». Это были деньги «на сегодняшний день». Из этого фонда труженик покрывал свои производственные расходы, материальные затраты, амортизацию, расходы на аренду средств производства и на привлечение специалистов (если было нужно). Всё, что оставалось после этого, было чистым доходом работника.
Эта схема распределения дохода привела к неслыханной экономической эффективности. Стремительно стали сокращаться расходы, издержки, снижаться себестоимость продукции и труда. Все работники, производственники, обслуживающий персонал, инженеры, управленцы, – все стали минимизировать свои затраты и рационализировать труд, так как вся затратная часть покрывалась из их кармана.
В период с 1985 по 1996 годы численность работников союза почти не изменилась, но валовая продукция выросла в 18 раз. Себестоимость продукции за первые три года уменьшилась в 4 раза и продолжала снижаться. Урожайность с гектара увеличилась в 5 раз. Посевные площади увеличились в 1,5 раза. Поголовье овец увеличилось в 3 раза, крупного рогатого скота – в 1,5 раза.
Значительно улучшилась техническая база, а материальные затраты на обслуживание транспорта снизились в 20 раз. Появились новые направления деятельности: переработка, строительство, транспортные услуги. Производительность труда за 11 лет выросла в 64 раза (6400% от прежней) – и это в сопоставимых ценах, а не за счет инфляции.
При этом численность управленцев уменьшилась с 79 до 11 человек, исчезли все элементы бюрократии. Исчезли многочасовые заседания правления. Учёт и отчётность предельно упростились. Каждый работник мог отслеживать свои доходы и расходы по выписке с персонального счёта. Работники всех уровней, включая простых рабочих, доярок, водителей, стали оперировать понятиями «себестоимость», «доход», «затраты», «прибыль» и начали мыслить как экономисты.
Союз собственников-совладельцев «Шукты» вырабатывал продукции больше, чем все сельскохозяйственные предприятия Дагестана вместе взятые. Всё это было достигнуто без финансовой поддержки государства, без инвесторов и грантов.
Уровень и качество жизни селян стали невиданными по меркам 90-х. Для всех членов союза и за счёт средств союза были построены каменные коттеджи (более 300 домов к 1996 году). В село провели электричество и газ. Люди активно покупали автомобили и бытовую технику. Старый клуб переоборудовали в бассейн. Построили новый культурно-развлекательный центр.
Для хозяйственных нужд союз приобрёл себе вертолёт.
На новорождённых детей открывался счёт, на который поступали дивиденды. В итоге была преодолена демографическая пропасть, и рождаемость в селе Шукты в 6 раз стала превышать смертность. Врачи и учителя получали долю от общего заработка союза. Врач получал доход не за лечение больных, а за поддержание здоровых.
Учитель получал тем больше, чем качественнее обучал и чем больше школьников поступали в престижные вузы страны. Милиция получала доплату не за количество раскрытых преступлений, а за их предотвращение. В селе Шукты работники здравоохранения, образования и правоохранительной системы зарабатывали тогда на порядок больше, чем в среднем по России.
За счёт резервов Союза формировались прибавки к пенсии, отличникам в школе выплачивали стипендии. Материально поддерживались все жители, чьи родственники погибли на войне. За счёт общественных накоплений финансировались культурные мероприятия. На территории отсутствовало расслоение людей на очень богатых и очень бедных. Целью работы Союза становилось благосостояние всех жителей и развитие территории в целом.
Союз собственников-совладельцев «Шукты» соединил в себе элементы капитализма и социализма. С одной стороны, был жёсткий рыночный хозрасчёт как внутри предприятия, так и по отношению к внешнему рынку. Доход распределялся по результатам труда. С другой стороны, люди выживали не поодиночке, а сообща, не конкурировали друг с другом, а сотрудничали в преумножении общей собственности.
Союз собственников-совладельцев «Шукты» соединил в себе элементы производственной и потребительской кооперации. Люди объединились для совместного труда и делили доходы от реализации готовой продукции, выражаясь современным языком, были пайщиками производственного кооператива. И одновременно все члены союза и все жители территории были пайщиками большого потребительского кооператива, получая доход на свой пай от земли, от имущества, от оказания услуг, да и просто по праву рождения.
Магомед Чартаев пошёл в депутаты Заксобрания, чтобы перенести свой опыт на все предприятия Дагестана и на Россию в целом. Однако ни Горбачёв, ни Ельцин, ни последующие правительства системой Чартаева не заинтересовались. В этой системе бюрократия отсутствовала как класс, там не было места поощрению за «статус» или «должность», не было места взятке, откату, воровству. Каждый управленец получает долю от конечного результата. И каждый работник был обязан перечислять часть дохода в общий фонд, а воровать можно было бы только из своей доли.
- Отказ от наёмного труда, замена зарплаты доходом.
- Владение плодами своего труда и совладение общими активами.
- Разделение доходной части на накопление и потребление.
- Соединение принципов производственной и потребительской кооперации.
- Справедливое распределение социальных благ ради благополучия всех жителей территориального кластера.
Для скачивания доступен RAR-архив, содержащий набор PDF-документов.
Список документов на 21.05.2019:
1. Тюрин Г.В. «Модель комплексного развития сельской общины Чартаева» (краткий конспект)
2. Текст Магомеда Чартаева — «Выход из тупика» (суть и результаты системы)
3. Текст Магомеда Чартаева — «Ищите главное звено» (описание системы)
4. Текст Магомеда Чартаева — «Чья земля?» (разрешение вопроса о собственности)
5. «Магомед Чартаев». Программа «Взгляд», 1995 (расшифровка видео)
6. Устав и положение о доходах Союза собственников-совладельцев Шукты
7. Сивако С.Н. «Идеи самоуправления становятся практикой — система Чартаева» (2002)
8. Сивако С.Н. «Почему система Чартаева не находит распространения» (2004)
9. «Система Чартаева — новая модель социально-экономического устройства» (автор неизвестен)
(Список будет пополняться, архив обновляться.)
Смотреть видео и обсудить — вкладка Обсуждение.
Источник: soorganizator.ru