В современном мире бизнес тратит сотни миллионов долларов на образование ежегодно. В России корпорации тоже берут на себя не свойственную им ранее роль школ и университетов. Зачем это бизнесу? «Образование сейчас на хайпе», – говорит основатель образовательного проекта «Фоксфорд» Алексей Половинкин. Инвестируя в образование, компании не только обучают себе новых сотрудников, но и решают другие, более неожиданные задачи – например, находят себе клиентов, популяризируют собственный бренд или налаживают отношения с властью. Martela EdDesign разобрался в истинной мотивации бизнеса, который вкладывает деньги и силы в образовательные проекты, и представляет серию статей на эту тему.
БИЗНЕС ПОШЕЛ В ШКОЛУ
В окруженном тайгой городе Усть-Кут на севере Иркутской области живет чуть больше 42 000 жителей. Там есть один кинотеатр и один музей, несколько домов культуры и библиотек. «Усть-Кут – специфичный город, и отток молодежи оттуда довольно большой», – говорит директор корпоративного центра Иркутской нефтяной компании Виктория Илюхина. Местным предприятиям непросто уговорить поехать в подобные города новых сотрудников. Чтобы не гоняться за кадрами по стране, компании стараются выращивать их на местах.
Вебинар магистерской программы «Языковые технологии в бизнесе и образовании»
Основной актив ИНК – Ярактинское месторождение в 140 км от Усть-Кута. В 2018 году компания запустила проект «Школа – вуз – компания» и набрала специализированный «ИНК-Класс» на 25 человек. «Цель проекта – подготовка кадров для отрасли на местах и популяризация инженерных и рабочих специальностей», – рассказывает Виктория Илюхина. В следующем году будет открыт еще один класс.
Инициатива ИНК вызвала ажиотаж: в конкурсе на выбор площадки участвовали все местные школы, за одно место в классе конкурировали по несколько учеников, рассказывает Илюхина. Нефтяная компания выделила на проект более 3,5 млн рублей: отремонтировали и оборудовали учебный кабинет, создали новые лаборатории в кабинетах физики и химии, а рабочие места педагога и учеников оснастили ноутбуками. Школьников возят в Иркутск, слушать лекции в Национальном исследовательском техническом университете. «Мы хотим со школьной скамьи вовлечь молодежь Усть-Кута в основы нефтегазового дела, познакомить с корпоративной культурой и карьерными возможностями ИНК. Важно, чтобы у ребят была мотивация получить качественные знания и вернуться в родной город», – говорит Виктория Илюхина. По опыту других образовательных проектов бизнеса в мире, до обучивших их компаний доходят 30-35% «корпоративных» учеников, говорит Илюхина. «Если хотя бы 20-30% ребят из нашего класса придут, отучившись, в ИНК – будет очень хорошо», – считает она.
«В России люди со скрипом соглашаются переезжать в удаленные небольшие города, – говорит заместитель председателя попечительского совета Европейского университета в Петербурге, бывший руководитель благотворительного фонда (БФ) АФК «Системы» Елена Чернышкова. – Компании намного сложнее гоняться за кадрами по всей стране, чем попытаться удержать потенциальных сотрудников на местах, потому что трудовая мобильность россиян очень низкая». К тому же местные жители более лояльны к градообразующим компаниям, и на крупных производствах в маленьких городах почти нет текучки среди местных.
Урок бизнеса в образовании
Традиция промышленных компаний давать деньги на социалку тянется еще со времен СССР, когда индустриальные учебные проекты были на балансах предприятий, говорит Чернышкова. Местные министерства образования очень ориентированы на взаимодействие с бизнесом, подтверждает научный руководитель образовательных проектов БФ «Вольное дело» (основан бизнесменом Олегом Дерипаской), Елена Аксенова. Однако сейчас корпорации не просто латают дыры в муниципальных бюджетах, а стараются улучшить качество жизни своих работников. «Одна из задач – выровнять образовательную инфраструктуру в регионах, дать детям сотрудников возможность получать хорошее образование, это очень важно для HR, – объясняет Аксенова. – Ведь первый вопрос соискателей после получения предложения о работе это «Есть ли там хорошая школа?».
Корпорации создают целые проекты и даже отдельные компании, курирующие образовательные инициативы бизнеса. Например, у «Фосагро» есть проект по развитию детского спорта, школьного и дополнительного образования с ежегодным бюджетом свыше 70 млн руб. Более 4000 детей в Кировске, Апатитах, Балакове, Череповце и Волхове могут бесплатно посещать спортивные секции и кружки.
А «Роснано» в 2012 году создало некоммерческую организацию «Школьная лига» с отдельным штатом в 14 сотрудников, чтобы продвигать естественнонаучное образование. К концу 2018 года «Школьной лигой» были освоены 200 млн рублей, говорит генеральный директор организации Александр Селянин. К этому времени через образовательные программы от «Роснано» прошли более 32 000 школьников из 73 регионов России.
Посчитать общий объем затрат компаний на обучение внешних специалистов не представляется возможным: вложения в образования часто идут из прибыли, и не весь бизнес хочет их показывать. Общий объем рынка дополнительного профессионального образования в России на конец 2016 года оценивался в 105,1 млрд рублей, преимущественно это деньги на программы повышения квалификации (данные «Исследования российского рынка онлайн-образования и образовательных технологий» Нетологии-групп). Предполагается, что к 2021 году объем рынка сократится до 103,9 млрд рублей (из-за снижения численности населения 25–64 лет), 37,6 млрд из которых составят затраты компаний на обучение сотрудников.
«Количество высококвалифицированных работников в регионах быстро сокращается. Система образования пока не предлагает решения проблемы, поэтому бизнес берёт это на себя, – говорит Елена Аксенова. – Причем, если раньше компании шли в вузы, то теперь, когда конкуренция за людей очень высока, некоторые отправляются чуть ли не в детские сады».
Корпоративные классы и подшефные школы действительно есть у многих промышленных компаний: «Роснефти», «Газпрома», «Фосагро», «Русгидро», РЖД. Последняя, кроме школ, и правда занимается детскими садами: среди 243 образовательных учреждений, учрежденных РЖД, больше 80% дошкольные.
«Осознанный выбор профессии должен происходить в 12-13 лет, но к этому моменту государственная система образования доводит ребенка до такого пофигистского состояния, что этот выбор становится не актуален, – считает Елена Аксенова из «Вольного дела». – Наш опыт показывает, что раннюю специализацию стоит начинать с 5-6 класса, а базовые инструменты, такие, как способности к конструированию и ручной сборке, можно тренировать с ранней школы. Потому что если до 10 лет человек ничего не конструировал, то у него в 15 лет нет образного мышления».
НОВОЕ
NEW
- Экологические решения: школы и детские площадки против климатического кризиса
- Родителей в школу: как организовать место для взрослых в школьном пространстве – и стоит ли это делать?
- Школа в Уралмаше: как удвоить вместимость здания
Осознанный выбор профессии должен происходить в 12-13 лет, но к этому моменту государственная система образования доводит ребенка до такого пофигистского состояния, что этот выбор становится не актуален
Источник: eddesignmag.com
Бизнес и образование. Перспективы сотрудничества
Алексей Владимирович, государство сейчас требует от бизнеса его участия в реализации национальных проектов и активной социальной позиции. Одно из направлений возможного сотрудничества — высшее образование. Причем здесь прорисовывается два направления возможного участия бизнеса. Первое — покупка учебных заведений. Это и приобретение О. Дерипаской Академии им.
Плеханова, и создание Р. Варданяном новой элитной бизнес-школы. Второе направление — кредитование высшего образования.
Насколько, с Вашей точки зрения, может быть продуктивным участие бизнеса в этой сфере? И как должны распределяться обязанности? Что входит в компетенцию бизнеса, а что государства?
Очень интересный и очень правильный вопрос. Я бы сказал так: этот шаг настолько правильный, что государство само, быть может, не понимает, до какой степени он правилен.
Причина такой моей позиции, в сущности, очень проста: в долгосрочной перспективе единственный реальный шанс обеспечить конкурентоспособность нашей страны на мировом уровне мне видится в развитии образования. Запасы нефти закончатся, инвестиции можно разворовать, земельные ресурсы могут истощиться, не говоря уже о том, что и границы страны через 20-30-50 лет могут быть совсем иными. Но Россия останется собой, если останутся и будут прирастать ее люди — умные, способные, талантливые, выросшие на ее национальной культуре и системе ценностей, люди, умеющие и любящие думать, а не только читать детективы и смотреть бесконечные «Аншлаги». Образование в этом смысле — ценность абсолютно непреходящая: чем больше в стране людей, понимающих ценность умственного труда (а он начинается со студенческой скамьи), тем больше шансов на то, что наши дети и внуки будут жить достойной жизнью в достойной стране.
Поэтому готовность бизнеса вложить деньги в образование — вещь в принципе безусловно положительная; остается вопрос о конкретных формах таких вложений. Тут вопросов и всяких нюансов куда как больше, хотя бы уже потому, что есть опасность «покупок» (в кавычках) вузов отдельными предпринимателями. А ведь, как известно, кто платит, тот заказывает музыку — чему будут учить в таких вузах, и кто ответит за качество этого образования?
Эти опасения понятны, однако я думаю, что в нынешних условиях они во многом не оправданны. Прежде всего потому, что подобные «покупки» (по крайней мере, наиболее громкие из них) до сих пор осуществлялись не рядовыми предпринимателями, а теми, кого называют олигархами, причем теми из них, кто шел на такой шаг не просто чтобы как-то потратить деньги, а потому, что он соответствовал их системе ценностей.
Можно, конечно, задаться вопросом о том, способна ли голова олигарха вмещать в себя «общественно полезную» систему ценностей,- но во-первых, кто берется объективно измерить эту самую «полезность», а во-вторых, это как раз тот случай, когда сам факт создания и поддержания среды дороже конкретных инструментов ее формирования. Кроме того, государство ведь не снимает с себя вопросы контроля за качеством образования: если вуз начал работать плохо, ничто не мешает лишить его лицензии. И наконец, в нынешних условиях я не мыслю такой ситуации, при которой государство не найдет возможности подойти к любому олигарху и спросить с него, если в его (олигарха) датском королевстве что-то стало неладно. В плюсах же — прежде всего то, что высшая школа, и в частности, наука, может получить реальный шанс выкарабкаться из материальной нищеты, чтобы насладиться в полной мере нищетой духовной, которая одна и дает пищу уму и пролагает дорогу открытиям.
Сейчас бизнес в сфере высшего образования сосредоточен на подготовке экономистов, если говорить о Плехановской академии, и управленцев, если говорить о создании бизнес-школы MBA. Но при этом многие отмечали, что у нас нет недостатка в экономистах, у нас есть недостаток в инженерах, физиках, химиках, биологах и т. д.
Президент Плехановской академии г-н Видяпин высказал в этой связи вполне здравую мысль: если у нашего вуза появился богатый частный финансист, то заберите у нас бюджетные деньги и отдайте их вузам, которые готовят инженеров, учителей, врачей. Как минимум эта мера звучит адекватно: речь можно вести не только об увеличении финансирования отдельных вузов, но и о перераспределении ресурсов страны.
Кроме того, не забывайте о том, что «частными» могут стать лишь отдельные вузы: так, упомянутая вами международная школа бизнеса, которую собирается создавать «Тройка Диалог», будет обучать лишь считанные десятки менеджеров высшего звена. Элитное бизнес-образование по определению не предназначено для многих тысяч, это штучный продукт, и наивно думать, что при частном финансировании его смогут получить все желающие. Частные деньги лишь позволят улучшить качество обучения в такого рода вузах — не в последнюю очередь за счет привлечения более квалифицированных преподавателей с мирового рынка труда. Это, конечно, будет означать дальнейшую сегрегацию образования, выделение более и менее состоятельных (как в финансовом, так и в интеллектуальном плане) вузов, и как следствие — сокращение их общего числа. И это вполне объективный процесс, поскольку уже накатила пресловутая «демографическая яма».
По поводу кредитования высшего образования. Сейчас запущен пилотный проект кредитования, когда банки кредитуют студентов, а государство предоставляет гарантию. Насколько такая схема целесообразна? Может, кредитование высшего образования нужно было реализовать по тем схемам, которые используют на Западе, когда компании заключают договора со студентами о том, что они оплачивают им учебу, а после обучения студент работает на эту компанию?
Во-первых, есть Запад и Запад: американское высшее образование — это совсем не то же, что, например, германское. Во-вторых, такие схемы работают довольно активно только для некоторых программ, прежде всего MBA. Представьте себе, что вы выпускник школы, и хотите получить образование за счет частной компании.
Если это компания вашего папы или вашей мамы, то это, конечно, сработает, но вряд ли этот случай может считаться показательным. Нормальная компания ничего не знает о том, какой специалист получится из наугад взятого выпускника средней школы. Ответ на этот вопрос как раз и дает высшее образование — одновременно и способ подготовить специалиста, и сигнал о его качестве. В западных странах образование за счет компании — это не доминантная практика; в большинстве случаев образование оплачивается либо из кармана родителей, либо из частных фондов, либо за счет университетов/ в рамках программ государственного финансирования, либо, наконец, за счет образовательных кредитов.
Эти последние сами по себе вещь нормальная, причем еще и потому, что в нынешних российских условиях они, в хорошем случае, позволят добиться сразу двух целей. Во-первых, это будут займы достаточно хорошего качества, с понятными сроками и рисками, что позволит лишний раз расшевелить рынок кредитов, и способствовать укреплению банковской системы.
Во-вторых, это способ предоставить доступ к качественным образовательным услугам широким слоям населения, а не только тем, кто способен больше платить сегодня. Не секрет, что более качественное образование оказывается более дорогим — и это нормально. Однако никто не сказал, что самые способные студенты имеют достаточно денег, чтобы учиться в самом хорошем дорогом вузе. Кредит — хороший способ как раз для того, чтобы дать образование не самым «звездам», но просто будущим хорошим специалистам, добротным «четверочникам» — словом, тем, на ком (в хорошем смысле) держатся и вузы, и реальная экономика страны.
Ключевые слова:
Источник: hr-portal.ru
Одно видение будущего: почему бизнес взаимодействует с вузами
Теме взаимодействия вузов и бизнеса будет посвящена конференция СберУниверситета «Больше чем обучение» 28 октября 2022 года — онлайн-участие в ней полностью бесплатно.
А пока что директор проектов СберУниверситета Дмитрий Коваленко рассказывает, как в России сейчас развивается партнерство бизнеса и вузов и какие есть основные направления и тенденции в этой работе.
Дмитрий Коваленко
Директор проектов СберУниверситета
Основные направления взаимодействия вузов и бизнеса
В настоящий момент можно выделить четыре основных направления взаимодействия вузов и бизнеса:
- Формирование специальных образовательных программ для подготовки специалистов с необходимыми для той или иной компании компетенциями.
- Управление инновациями и научные исследования — исследовательские работы по заказу бизнеса, которые осуществляют вузы, либо совместные исследовательские работы. В случае Сбера это технологические исследования, связанные с машинными данными, ИИ и так далее.
- Создание производственных образцов в университетах не особенно распространенный формат, но некоторые технические вузы, обладающие производственной базой, могут прототипировать производственные образцы или даже производить их малыми сериями.
- Социальная ответственность — сейчас вузы и бизнес активно взаимодействуют в рамках КСО и ESG, реализуя различные акции. Это могут быть и просветительские мероприятия, и , и достаточно крупные проекты (например, фестивали в регионах).
Одна из самых привычных и тиражируемых практик взаимодействия в России — это создание базовых кафедр. На предприятии создается локальное подразделение вуза, где студенты, как правило старших курсов, проходят практику, получают контент в виде семинаров и лекций, пишут дипломные работы.
Существуют и варианты, когда специалисты из бизнеса приходят вести отдельные курсы. Так студенты могут обучаться с применением передового опыта, использовать самые ценные материалы, кейсы, практики. В целом делегирование сотрудников преподавать в колледжах и университетах — это общепринятая мировая практика. Такие преподаватели получают возможность после аттестации своих студентов сразу определить, кто из них сможет продолжить работу в компании. Базовые же кафедры в мировой практике менее распространены, это больше российская практика.
Отмечу, что сейчас также растет тенденция открывать в вузах специализированные магистерские программы совместно с бизнесом. Если говорить об опыте Сбера, то это порядка 60 совместных программ, реализованных по всей стране. Они затрагивают и бакалавриат, и магистратуру, и дополнительное образование.
Также появляются новые форматы взаимодействия, например те, которые мы реализуем в СберУниверситете совместно с Дирекцией академических партнерств Сбера — Летние школы для преподавателей вузов. Этим летом, к примеру, около 1200 преподавателей бесплатно повышали квалификацию на базе СберУниверситета по 6 различным трекам: наука о данных, инжиниринг данных, разработка на Java, кибербезопасность, цифровые финансы, устойчивое развитие. То есть уже больше 100 тысяч студентов по всей стране обучаются по актуальному контенту и кейсам, которые дал преподавателям Сбер в этом году в рамках школы. Для выпускников Летней школы мы планируем провести Зимнюю школу, но она будет посвящена уже не тематическому контенту, а педагогическому дизайну и современным образовательным технологиям.
Самое перспективное направление взаимодействия
Кадровое направление взаимодействия вузов и бизнеса сейчас остается самым перспективным. Конечно, можно найти немало кейсов сотрудничества бизнеса и вузов в научной сфере, например в сфере добычи энергоносителей или металлургии, так как здесь есть профильные учебные заведения, которые успешно проводят практические исследования под заказ. Но вот кадры нужны всем работодателям, независимо от их профиля, и готовят их все вузы.
Около двух третей кейсов успешного сотрудничества бизнеса и вузов в России посвящены кадрам. Сейчас предприятия довольно сильно ощущают отток сотрудников. Например, нехватку IT-кадров констатировали уже давно. Поэтому в вузах стали разрабатываться новые программы различной длительности, направленные на подготовку нужных специалистов.
Зачастую они направлены на привлечение людей, которые ранее не работали в IT: начиная от молодых мам, которые находятся в декретном отпуске, заканчивая перепрофилированием сотрудников из других отраслей. Это точно показывает, что целевой аудиторией для кадрового партнерства вузов и бизнеса являются не только студенты.
В вузах стало открываться больше программ дополнительного образования для работающих специалистов . Учебные заведения стараются поддерживать контакт со своими выпускниками через ассоциации выпускников и другие каналы. Поэтому, когда у бизнеса появляется запрос к вузу по поиску кадров, речь идет уже не только о бакалаврах, магистрах и специалистах, но и о более взрослых людях, которые проходят дополнительное обучение.
Кроме того, набирает обороты тренд, когда студенты разных направлений получают вместе с дипломом дополнительную квалификацию в сфере IT. Например, стартовал совместный проект Минцифры и Минобрнауки «Цифровые кафедры», который был инициирован как раз для того, чтобы студенты других специализаций получили квалификацию в IT, а смогли дополнительно углубить знания в той или иной области.
Кроме кадрового направления, четко проступает тенденция к наращиванию потенциала для сотрудничества в сфере науки, особенно в нынешних условиях, когда мы потеряли многих партнеров за рубежом. Однако пока сложно представить, как оно должно выглядеть в своем гармоничном виде.
Можно обращаться к опыту, например, Китая, где научно-техническое сотрудничество между вузами и бизнесом сильно развито. Я бывал в китайских вузах и видел, как много лабораторий и кафедр открывают технологические компании вроде Huawei или Xiaomi. В европейских вузах, которые мне удалось посетить, это менее заметно. Там все же выше индивидуализация траектории, о которой я говорил ранее, и у студентов шире возможности взаимодействия с разными работодателями.
Образовательные партнерства
Система труда, которая сложилась в нашей стране исторически, заключается в том, что каждый на своем месте должен очень хорошо выполнять свою функцию. Но требования современного рынка меняются и диктуют новые правила. Теперь мало разработать современное устройство, оно еще должно четко соответствовать потребностям конкретных пользователей, должно быть полное понимание того, как оно соотносится с другими решениями, какой у него жизненный цикл и финансовая модель реализации. В этой сфере у значительной части российского бизнеса есть серьезный gap, и все больше компаний чувствуют, что его надо закрывать.
У крупного бизнеса, например, все чаще появляется запрос на обучение своих инженеров и конструкторов продуктовому мышлению . То есть бизнесу нужны специалисты, которые могут не просто создавать продукт, а лучше понимать потребности клиента, для которого этот продукт создается, лучше понимать, как он будет эксплуатироваться и улучшаться в ходе эксплуатации. В плане решения таких вопросов СберУниверситет является лидером в обучении цифровой трансформации и . Как нам кажется, это именно то, чего сейчас не хватает и , и крупным компаниям.
В прошлом году Сбер помог создать бизнес-школу внутри одного из лучших технических вузов страны — МФТИ. И мы очень гордимся этим сотрудничеством. В этом проекте, наверное, можно усматривать аналогии с мировыми тенденциями: когда, например, в MIT есть Sloan School of Management.
У нас примерно такая же идея — поддержать ребят с сильным техническим образованием, которые видят свое будущее в бизнесе. При поддержке СберУниверситета в открыта магистерская программа «Создание и развитие высокотехнологичного бизнеса». В данном случае Сбер поддерживает программу и организационно, и методически, при этом ориентируется не столько на подготовку кадров для себя, сколько на насыщение рынка уникальными специалистами с востребованными компетенциями. Они могут создавать новые продукты внутри корпорации или стать стартаперами, открыть свой собственный бизнес. Нам кажется, что технари в более зрелом возрасте, получив бизнес-образование, имеют больше шансов на успех, чем молодые люди, отучившиеся на , но без сильного технического бэкграунда.
Взаимодействие бизнеса и вузов оставляет огромное поле для дискуссий между всеми участниками этого процесса. Необходимо развивать образовательные программы, привлекать больше партнеров, заинтересовывать слушателей. В том числе для подобного обсуждения в СберУниверситете 28 октября пройдет VI конференция о трендах в образовании «Больше чем обучение».
Источник: theoryandpractice.ru
