С егодня мировые сети фастфудов основательно вошли в нашу жизнь и воспринимаются как нечто естественное. Их можно не любить и не ходить туда, но если вы живёте в любом крупном городе, всегда не по своей воле наткнётесь на «KFC», «Burger King» и «McDonald’s».
А есть ли что-то подобное в Севастополе — корреспонденты «ИНФОРМЕРа» так же, как и остальные любители «праздника желудка», отправились на поиски.
Читателям, в свою очередь, предлагаем ответить на вопрос: «Что же лучше: питаться привычными продуктами или заморскими диковинами? Свое или чужое?» Ваши ответы мы ждем в комментариях!
«McDonald’s» в Севастополе = «Eaty» на ул. Вакуленчука, 25а.
«Макдак» в Севастополе — это «Eaty» на ул. Вакуленчука, 25а. Сеть функционирует и в других городах Крыма — Симферополе, Феодосии, Ялте, Евпатории, Керчи, Саках, Бахчисарае и пгт Приморский. Всего — 10 ресторанов.
Бизнес с Тяк Москва. Тц Севастополь. Товарный бизнес
Еще до 2014 года «McDonald’s» был в Симферополе прямо в центре автостанции, поток там был безумным.
В Ялте подобное заведение располагалось на набережной.
3 апреля 2014 года пресс-служба компании «McDonald’s» сообщила, что сеть ресторанов быстрого питания временно приостанавливает работу на полуострове.
«В связи с производственными причинами, не зависящими от McDonald’s, деятельность учреждений, расположенных в Симферополе, Севастополе и Ялте, была временно приостановлена. Мы надеемся, что сможем возобновить их работу, как только появится такая возможность», — отмечалось в сообщении.
«McDonald’s» в Крыму не открылся, после мировых перемен он съехал из Симферополя, Ялты и Севастополя.
Легендарные места крымчан и севастопольцев какое-то время пустовали, но недолго. Постепенно стали появляться другие заведения, которые не предлагали свое, а пытались копировать знаменитый «McDonald’s».
В Симферополе на привычном месте расположился «Мирбургер», где булки с котлетой назывались очень патриотично и по-славянски: «Царский», «Богатырский» и так далее. Из-за того, что посетителям предлагались безвкусные котлеты с майонезом, «Мирбургер» достаточно быстро загнулся.
Позже здесь открылось «Автокафе», что-то вроде русифицированного концепта «МакДрайв». Изначально это была сеть заведений, расположенная около автозаправок. Но с момента переезда именно «Автокафе» стало главным заменителем «McDonald’s» в Симферополе – тут попытались создать собственную версию «Хэппи мила».
Уехали из МОСКВЫ в КРЫМ. Открыли БИЗНЕС с нуля в Севастополе
Внешне гамбургеры и бургеры практически не отличаются от оригинала. Если не пробовать, то можно понастольгировать. Но в булке тонкая и довольно невкусная котлета, которую отличат рецепторы любого человека, который помнит McDonald’s.
KFC = MR Garry’s на ул. Большая Морская, 52
Заведение создал крымский предприниматель Игорь Слипец, также известный местным по сети компьютерных магазинов «Индикатор». Благодаря успеху «Garry’s», он начал открывать новые франшизы. Появились «Гаридзе» (грузинская), «Гарикудза» (японская), «Гарини» (итальянская) и даже GFC (курица). «Garry’s» работает в Симферополе, Красноперекопске, Евпатории, Севастополе. Планируется открытие в Феодосии.
Если крымское «Автокафе» пытается копировать «McDonald’s», то «Garry’s» выбрал другой путь. Главное преимущество — классический чизбургер из «Garry’s» больше чуть ли не в два раза. И первое время это действительно казалось прекрасной альтернативой. Но чуть позже продукция подорожала и потеряла вкус. Те же булки с котлетой, только в профиль.
Дешевый аналог «KFC» и «McDonald’s».
В декабре 2020 года в Крыму появилось «CFC». После открытия заведения крымчане стали активно распространять в социальных сетях фото заведения, название которого отсылало к известной международной сети ресторанов быстрого питания «KFC».
Здесь стараются тщательно скопировать все элементы «KFC».Такая же цветовая гамма, примерно такое же меню со всякими твистерами и баскетами, та же фиксация на курице. Аббревиатура расшифровывается так: «Crimean Fried Chicken». То есть, те, кто не знает английский язык, — проходите мимо.
Несмотря на похожий с «KFC» ассортимент, работникам крымского ресторана быстрого питания не удалось скопировать вкус курицы. Она в «CFC» совершенно другая – менее волокнистая и приятная. Не оригинал, а жалкая пародия по-крымски.
«Думал, что наглее «CFC» ничего быть не может. Но здесь пошли чуть дальше», — написал в своем Facebook крымчанин Вадим Никифоров.
Некоторые из пользователей иронизируют: по их словам, в Крыму много плагиата и краж интеллектуальной собственности: «Это ответ экономическим мерам стимуляции, которые в Вашингтоне называют санкциями».
Менее наглый клон «KFC» из Крыма называется «Yummy». То же самое, ничего оригинального и нового.
«Burger King» = «Мирбургер» на просп. Нахимова, 14 в Севастополе
Гостям предлагаются бургеры, роллы, наггетсы, картофель, закуски, соусы, десерты, сеты, напитки и «рожок, который оценит даже твоя бабушка».
Что-то похожее на «Burger King» в Крыму — это «Big Bro». Технически – не аналог, а самостоятельное заведение. Здесь продают доступные бургеры со стойким запахом дыма, один из бургеров называется, например, «Тётя Соня из Барселоны». Креативят ребята, стараются удивить крымчан! Но тем ли?
«Subway» = «Супчик https://sevloka.ru/page/krymskij-biznes-ot-inostrannogo-nedaleko-padaet» target=»_blank»]sevloka.ru[/mask_link]
Квест-комнаты как бизнес в Севастополе, казавшийся простым
К весты стали одним из самых популярных увлечений молодежи. Оказывается, в Севастополе делают чуть ли не лучшие в стране квесты. Как тема квестов уживается в Севастополе, «ИНФОРМЕР» расспросил у лучших мастеров квестов — Ирины и Геннадия.
Наши собеседники — основатели квест-комнаты «Абаськи». Здесь создаются одни из самых атмосферных и впечатляющих квестов в Севастополе и в Крыму.
Как в Москве и Питере не сработало
Развлекательная индустрия в Севастополе катастрофически скудна. И в 2015 году мы решили вложить свою лепту в её расширение и открыть квест-комнаты.
Идея появилась спонтанно, после командировки в Санкт-Петербург. В северной столице в тот момент эта сфера тоже не так давно появилась, но развивалась бешенными темпами. За месяц открывалось по 4-5 квестов. И уже позже на рынок вышли крупные игроки с кинематографическими сценариями, трюками, спецэффектами, нереальным погружением в игру, отвечающему этому уровню ценами. Мелкие квесты, бюджетные по ценам и созданные просто талантливыми ребятами, с небольшими затратами стали постепенно закрываться и входить в состав уже целых квест-корпораций.
Тема квестов настолько стала популярна, что в 2019 году даже вышло в прокат несколько фильмом и в жанре ужасов, и в жанре приключений на тему побега из замкнутого пространства, наполненного загадками, ловушками и злым гением, который решает твою судьбу.
Так вот, если в Москве и Питере сработала цепная реакция и молодежь быстро окуналась в этот мир, то, открыв в Севастополе в 2015 году квест-комнаты, ещё и одними из первых, нам пришлось заниматься не столько рекламой, сколько просветительством.
Севастополь оказался слишком далек от этой темы и порою единственные ассоциации, которые возникали у людей и первых звонившихся, это предложение арендовать жилье на сутки и более, или менее, а иначе какое может быть развлечение в комнате.
Сценарии для наших первых квест-комнат мы придумали быстро, уже с Питера мы возвращались с полной машиной антуража, флуоресцентных красок (светящихся в ультрафиолете) и электроники, которую боялись не найти у себя в городе.
Опять же в северной столице в это время все студенты, хорошо разбирающиеся в электронных механизмах, программировании этих механизмов, быстро подхватили тему заработка и подработки в квест-комнатах. В Севастополе за несколько лет работы мы нашли только одного такого Кулибина, который готов был с нами придумывать электронные загадки и реализовывать эти идеи в жизнь. Помогал и сотрудничал он с коллегами практически всех квест-комнат в нашем городе.
Что, естественно, накладывало отпечаток на нашу уникальность: ведь люди хотят прийти в квест и разгадывать новые, необычные загадки, встречать нестандартные замки и находить вход в следующую локацию в самом неожиданном месте. А в какой-то момент с открытием все новых и новых квестов порой получались казусы, игроки находили ответ не благодаря своей смекалке, а потому что они уже видели что-то похожее.
Приступая к реализации своего стартапа, мы планировали работать только на взрослую аудиторию, как это делали коллеги в больших городах.
Крым вместо Тосканы: как сомелье из Севастополя стал звездой в Москве, но бросил все и отправился на полуостров делать вино
Свой модный ресторан в самом центре Москвы и диплом лучшего сомелье страны — в редкое свободное время Павел Швец обустраивал винные погреба фигурантам российского списка Forbes. Несмотря на успешный бизнес и звание едва ли не главного консультанта по частным коллекциям красного сухого, уроженец Севастополя накануне крымских событий вернулся на полуостров. Сегодня его фамилия на этикетке — редкий и оттого вдвойне ценный для российского вина знак качества. По просьбе «Сноба» с виноделом встретилась журналистка и сибаритка Елена Нуряева
23 ноября 2021 18:45
К ужасу некоторых моих близких друзей (их реакция мне, безусловно, понятна) я открыла для себя Крым как вполне модное направление. Ясное дело, что причиной такого любопытства стал, в первую очередь, ковид: многих из нас он познакомил с родными курортами. Одна из важных особенностей полуострова действительно поразила меня в первый мой приезд и продолжает интриговать до сих пор. Крым — важнейшая точка на карте любого энолога, сомелье, да и просто винного энтузиаста.
Путешествуя по Крыму от погреба к погребу, вы непременно откроете для себя массу важных имен, например Репина или Захарьина. Но феномен Павла Швеца стоит особняком.
По законам хорошей драмы становление нашего героя началось задолго до первой виноградной лозы — скорее с лозы золотистой, украшающей воротник пиджака сомелье. Около десяти лет назад Павел Швец был успешным ресторатором в Москве, собирал частные винные коллекции и в той забытой богатой столице нулевых мог похвастаться успешной карьерой и приличным заработком. Из каких романтических побуждений он решил все это бросить и вернуться в родной Севастополь, чтобы лично заняться виноделием и создавать темно-черничный пино нуар холодного северного характера с травяным послевкусием?
Ɔ. Бросить все и уехать в Крым — это, мне кажется, немного дауншифтинг. Как вы на это решились?
Ну, во-первых, никакой это не дауншифтинг. Дауншифтинг — это когда люди из мегаполиса уезжают в какую-то дыру. У нас в Крыму сейчас есть целая долина: люди продают недвижимость в Москве, покупают дом на полуострове и живут натуральным хозяйством, пекут хлеб, делают сыры — в общем, кайфуют. Продают на ярмарке это все, и вполне успешно. Осознанно выбирают более спокойную жизнь.
У меня же был совершенно другой позыв. Да, действительно, меня к такому решению подвела профессия сомелье. Ты познаешь мир вина, общаешься с разными виноделами, перенимаешь их философию и объясняешь ее гостям, рассказываешь, что такое вино, как его делают, почему оно таким получается.
Вникаешь в технологию, разбираешься в агротехнике — это большой процесс изучения вина и добывания информации, которой ты потом делишься с конечными покупателями. И конечно, ты воодушевляешься этими виноделами. Вообще ведь многие сомелье стремятся стать виноделами, как каждый солдат хочет быть генералом.
Ɔ. И как плох тот кинокритик, что не мечтает снять свое кино.
Вот и мне в какой-то момент показалось, что я смогу. Просто тогда еще в Москве было мало винных бутиков, в интернете вино не продавалось. В нулевые годы многие клиенты ресторанов просили, чтобы я им помогал составить их домашние коллекции, я неплохо зарабатывал. Мне показалось, что это будет длиться долго, а денег хватит, чтобы купить землю и посадить виноградник, потихоньку перебраться на полуостров и начать совершенно другую жизнь. Я ведь сам родом из Севастополя, очень его люблю, и все-таки жизнь в мегаполисе… Понимаете, еще тогда, даже в 30-летнем возрасте, я понимал, что в Москве нужно пожить какое-то время и.
Ɔ. . И бежать!
Да. То есть научиться чему-то и привезти эти знания к себе домой и там их применить, создав что-то классное, новое. Тем самым улучшить то место, где ты родился и вырос — стало быть, то место, к которому ты прирос.
Счастье ведь лежит не в материальной сфере. Сколько бы денег ты ни зарабатывал. Деньги дарят чувство свободы, безграничных возможностей для реализации своих идей. Но настоящее счастье — это внутреннее состояние. Не так уж важно, где именно ты можешь его обрести. Как раз в мегаполисе поиск счастья, мне кажется, намного сложнее.
Для многих нащупать этот путь гораздо проще на природе, в деревне.
Ɔ. Возвращение в Севастополь было связано с тем, что само место имеет для вас сентиментальную ценность? Или просто там объективно понятно, как заниматься винным производством? Я имею в виду Крым в целом. Ведь есть еще краснодарская долина, например, или Кавказ.
Я люблю Крым, люблю Севастополь, я всегда хотел сюда вернуться. Но я действительно беспристрастно пытался найти место на территории бывшего СНГ, где можно было бы делать классное вино. Я изучал модель небольших хозяйств в Европе, семейных предприятий, понимал, сколько это стоит, как много труда, времени и сил нужно вложить. Потому что терруар — это ведь самое главное в вине.
От виноградника, то есть от качества сырья, зависит очень и очень многое, почти все, на самом деле. Я был и в Краснодарском крае, и в Грузии, и весь юг Украины объехал — Одесскую область, Бессарабию, Херсон, Крым. Пытался как-то сопоставить те знания, которые у меня были на тот момент о терруарах и о качестве вина, которое производится в тех или иных регионах мира, с теми природно-климатическими факторами, которые существуют в наших местах, чтобы найти место, которое, на мой взгляд, идеально подошло бы для производства качественного вина. И это все-таки Севастополь.
Ɔ. А объясните мне на пальцах, на каких трех слонах держится хорошее вино? Это определенная климатическая ситуация, почва, особенный виноград, который может быть местным или привезенным?
Почва и климат — две главные вещи, которые ты не можешь изменить. Под них нужно просто подстроиться и научиться с ними работать. Все лучшие вина мира созданы на известняках. Причем таких, которым от 120 до 170 миллионов лет. Ну, я взял геологическую карту и посмотрел, где у нас известняк в стране.
Ɔ. Серьезно?
Да-да, это такая несложная история, в принципе. Это Бургундия, Шабли, Эльзас, лучшие виноградники Рейнгау, правый берег Бордо — все известняк, трещиноватый, старый. И вот этот стол ( мы и вправду сидим за довольно эффектным каменным столом, напоминающим о пещере горного короля. — Прим. ред. ) тоже сделан из известняка, которому 10 миллионов лет. Ну а нашей материнской породе целых 150 миллионов лет.
Второй момент. Если температура воздуха падает ниже –22℃, виноград погибает. Я снова взял карту и посмотрел, где не бывает таких температур. Одну на другую наложил — и получилось.
Ɔ. То есть вы все-таки по науке искали «свою долину»?
По науке, да, вот только этой науки в России не было, я ее сам для себя понял.
Ɔ. Есть такое убеждение, что любое южное вино — тяжелое, прошибающее. У него не то чтобы богатый вкус, оно просто такое — выпил и тут же пьяный.
И вот такое вино мне делать не хотелось. Я понял, что территории, где растут пальмы и оливки, крутого вина, шедевра не дадут.
Ɔ. У вас относительно небольшое хозяйство?
12,5 гектаров винограда. Это совсем мало.
Ɔ. Вы говорите, что ездили и смотрели, как в Европе устроена экономика небольших хозяйств. А как на самом деле она устроена? Со стороны кажется, что это такое баловство обеспеченного человека, который может себе позволить этим заниматься. Потому что выйти на хорошие цифры сложно. Это так?
И да, и нет. Можно, если ты делаешь на это ставку, живешь этим, отчасти даже вынужден этим заниматься…
Ɔ. Как вы?
Моя семья живет, собственно, на доходы от этого бизнеса — другого источника нет. Поэтому волей-неволей приходится как-то крутиться, делать так, чтобы все работало, чтобы экономика складывалась. И когда нас ругают за высокие цены, на самом деле, важно понять, что по-другому просто не получится. Ведь мы ничего не можем отдать на аутсорс.
Ɔ. А как выглядят ваши отношения государством? У нас все-таки есть какие-то базовые цели поддерживать свое производство, это и национальная идея, в том числе. Вот вы, конкретный производитель, чувствуете, что государство помогает? Или, наоборот, испытываете, скорее, проблемы от того, что люди не очень понимают, как работает винопроизводство, лезут и мешают?
С момента присоединения Крыма к России начались все фундаментальные изменения. Нужно было быстро обеспечить интеграцию крымских предприятий в российское правовое поле. К нам приезжали чиновники, министры, замминистры, и все они спрашивали: «Что тут у вас?» Я говорил: «Ну, вот проблема такая, сякая». — «Все решим, все сделаем, все будет круто». И на самом деле делали.
Через неделю после референдума приехали представители Росалкорегулирования, собрали всех виноделов и сказали: «Ваши предприятия не должны ни на день останавливаться, чтобы выплачивались зарплаты, платились налоги, чтобы трудовые коллективы были сохранены. Вот вам лицензии, любую помощь окажем. Пожалуйста, работайте».
Но в России, к сожалению, винодельческая публика была слишком разношерстной. То есть государство говорило: «Вы, виноделы, скажите, чего вы хотите? Мы с вами поторгуемся и придумаем, какое должно быть регулирование». Но внутри сообщества виноделов было и есть много разных групп. Есть те, кто везет виноматериалы из-за границы и разливает под российскими этикетками.
Есть, подобные нам, маленькие предприятия, которые делают продукт из собственного винограда. Есть предприятия смешанного типа, которые и виноматериал покупают, да еще и виноградники свои развивают. И договориться так, чтобы регулирование было справедливым и прозрачным для всех, было невозможно. Но мы продолжаем искать компромиссы.
Ɔ. Вас лично кто-то из коллег радует? Есть ли те, чьи вина вы считаете достаточно выдающимися или хотя бы удачными из крымских?
(Швец смотрит смешливо и скептически. — Прим. ред. )
Ɔ. Сложно сказать, да?
(Смеется. — Прим. ред. ) Вы знаете, да.
Ɔ. Какая ваша главная амбиция? Цель ведь явно не в том, чтобы стать огромным хозяйством, а скорее продолжать делать какое-то уникальное вино.
И жить в гармонии с собой и с природой, радоваться, развиваться и наблюдать.
Уже прощаясь, буквально в дверях, Павел вдруг резко оборачивается и с увлечением, будто продолжая прерванный разговор, заявляет:
— Понимаете, Елена, есть такое вредное предубеждение, будто виноделие — дорогой и сложный бизнес, требующий огромных денег и ресурсов. Но ведь при желании вино можно сделать буквально… да из чего угодно. Главное — не бояться!
Прозвучало это так, как если бы признанный художник сказал тебе, что для того, чтобы достичь изобразительного мастерства, тебе потребуется лишь взять в руки кисти. А вдруг так оно и есть?
Источник: snob.ru
