Проблематика крупного отечественного бизнеса, его формирования и места в экономике страны вызывает большой общественный интерес. Некоторые ее аспекты – финансово-промышленные группы и модернизация, роль крупных банков, проблемы корпоративного управления и построения, «олигархические» связи бизнеса и власти – достаточно подробно исследуются российскими и зарубежными специалистами.
Цель написания данной курсовой работы – раскрыть сущность и отразить проблемы современного российского крупного бизнеса, провести сравнительный анализ двух крупных предприятий Омской области.
Критерий отнесения той или иной структуры к крупному бизнесу – ее способность оказывать существенное влияние на экономическое пространство вокруг себя, т.е. изменять экономические институты в сфере ее деятельности. Это может быть либо пространство всей национальной экономики, либо сектора, либо отдельной отрасли. В России такое влияние способны оказывать субъекты бизнеса с объемом продаж в промышленности, строительстве, связи или сельском хозяйстве не менее 500 млн. долл. в год.
По данным на весну 2006 г. в России насчитывалось не менее 50 структур, относящихся к крупному бизнесу. В их число входят не только представители сырьевых отраслей, но и работающие в обрабатывающем секторе. Так, в пищевой промышленности, как минимум, четыре компании имеют годовой оборот, превышающий 500 млн. долл. Это «Кондитерский холдинг «Эрнеста» (возник в 2003 г.), мясоперерабатывающий комбинат «Черкизовский» со своими сателлитами, «Вимм-Билль-Данн» и «Группа Планета».
1. Становление крупного бизнеса в России
1.1 Проблемы развития крупного бизнеса в России
Понятие «крупный бизнес» традиционно для экономического анализа, однако никаких общепринятых критериев его выделения не существует. Обычно неявно принимается, что крупный бизнес — это то, что не вполне вписывается в стандартные рыночные рамки, то есть уже не совсем бизнес. Поэтому в качестве содержательного критерия отнесения той или иной структуры к крупному бизнесу экономисты-аналитики выбирают ее способность изменять экономические институты в сфере своей деятельности. Такая способность может определяться как масштабами деятельности структуры, так и иными факторами, например, особенностями технологической специализации или рыночного позиционирования [10 – страница 36].
Наиболее адекватным количественным показателем в нынешних российских условиях выступает объем реализации товаров и услуг (оборот). В качестве порогового значения для отнесения того или иного субъекта к крупного бизнесу в реальном секторе для 2006-2007 гг. служил оборот $500 млн. в год, а в нефтегазовом комплексе — $1 млрд. в год [9 – страница 135].
Основные этапы истории российского крупного бизнеса.
В 10-летней истории российского бизнеса экономисты-аналитики выделяют четыре основных этапа:
— предыстория (1992–первая половина 1995 гг.);
— становление (вторая половина 1995-1997 гг.);
— кризисная и пост кризисная динамика (1998-1999 гг.);
— испытание подъемом (2000-2001 гг.).
Предыстория. В этот период российский крупный бизнес был представлен торгово-финансовыми конгломератами, сформировавшимися вокруг ряда бирж, банков, а также бывших советских внешнеторговых объединений. Причем к концу периода биржевые конгломераты исчезли почти без следа, а банковские и внешнеторговые – в основном интегрировались и значительно увеличили свою экономическую мощь. К 1995 г. появились банковско-торговые объединения (такие как Альфа-банк – Альфа-Эко, Банк Столичный – ЛогоВАЗ, ОНЭКСИМбанк – внешне-торговая ассоциация «Интеррос»), масштабы деятельности которых делали их субъектами макроуровня.
В этот же период происходило формирование государством компаний в топливно-энергетическом комплексе и приватизация (главным образом ваучерная) основной части обрабатывающей промышленности. Однако ни указанные компании, ни отдельные промышленные предприятия, даже наиболее значимые и адаптировавшиеся к новым экономическим условиям, в подавляющем большинстве случаев еще не могли быть отнесены к крупному бизнесу, поскольку и по форме (принадлежность контрольного пакета), и по способам работы оставались государственными.
Становление. Именно в эти два с половиной года, во-первых, закрепились основные формы существования российского крупного бизнеса. Во-вторых, возникли или стали действительно рыночными агентами большинство интегрированных бизнес-групп и компаний, занимающих ведущие позиции до настоящего времени. В-третьих, сформировались принципы и приоритеты, обеспечивающие их успешное функционирование, основными из которых являются следующие:
– Финансово-промышленная интеграция. Для интегрированной бизнес-группы – это присутствие в ее составе предприятий как реального, так и финансового сектора. Для компаний – наличие постоянных дружественных структур из другого сектора, причем сопоставимых по масштабу.
– Нераздельность собственности и управления. Одна и та же группа физических лиц является одновременно и топ-менеджерами интегрированной бизнес-группы или компании, и прямо или косвенно ее крупнейшими акционерами (или крупнейшими акционерами входящих в нее предприятий). Причем эта группа достаточно стабильна во времени.
– Динамичность и ситуативность формальной структуры собственности и управления, которая не имеет самостоятельного значения (Этот принцип не действует для компаний, руководство которых стремится к росту капитализации, а их число в последние годы растет.).
– Бережное отношение к кадрам. Высший менеджмент покупаемого предприятия или компании, если он лояльно воспринимает нового собственника, не смещается, а сдвигается на вторые, но не номинальные роли, и сосуществование с ним длится довольно долго.
Для интегрированной бизнес-группы действует также принцип диверсификации в реальном секторе. Большая часть ведущих групп стремится к формированию трехзвенной структуры, т. е. к включению в свой состав экспортеров сырья, производителей товаров для внутреннего индивидуального потребителя, а также предприятий из высокотехнологичных отраслей (военно-промышленный комплекс, информатика, связь). Для компаний, напротив, важнейшим принципом является концентрация на базовых для них товарных рынках и стремление к максимизации своей доли на них при весьма невысокой приоритетности показателей текущей экономической эффективности.
Событийно началом второго периода можно считать появление идеи залоговых аукционов, реализация которой в конце 1995 – начале 1996 гг. привела к установлению несколькими крупнейшими банками контроля над рядом ведущих предприятий и компаний сырьевого сектора, относившихся в тот момент к числу наиболее эффективных и перспективных. Власть над их финансовыми потоками дала средства для приобретения активов в других отраслях промышленности, и таким образом в 1996 г. стали формироваться диверсифицированные финансово-промышленные интегрированные бизнес-группы, значимые на народнохозяйственном уровне.
Формально залоговые аукционы были конкурсным механизмом получения правительством кредитов от частных банков под залог контрольных пакетов акций промышленных предприятий для ликвидации дефицита федерального бюджета. Однако механизм и последствия их проведения дают основания считать, что реальные цели государства были другие – формирование прочных альянсов между банками и промышленностью, появление у крупнейших предприятий отечественных стратегических собственников, обеспечение политического союза федеральной власти и бизнеса.
И они были достигнуты почти полностью. Во-первых, к концу 1997 г. реальный сектор экономики в основном адаптировался к рынку (конечно же в его специфическом российском варианте) и при этом основные его производственные единицы были сохранены. Во-вторых, доля иностранных собственников оказалась крайне незначительной.
В-третьих, поддержка ведущих предпринимателей сыграла ключевую роль в переизбрании Б. Ельцина на второй срок и, следовательно, в сохранении сложившейся после 1991 г. политической системы. Именно в результате залоговых аукционов в постсоветской России впервые появился «настоящий» устойчивый крупный бизнес. И роль демиурга при этом сыграл не рынок, а федеральная власть, получившая в результате мощного союзника, на поддержку которого до конца 90-х годов ей постоянно приходилось опираться, одновременно сдерживая его амбиции («Газпром» и «Лукойл» с их финансовым окружением к середине 1995 г. уже существовали. Но два гиганта – это еще не экономический институт.).
В 1997 г. практика залоговых аукционов была фактически продолжена в процессе приватизации телекоммуникационного холдинга «Связьинвест», а также Восточной и Тюменской нефтяных компаний. Единственное отличие – сумма, которую потребовало государство с заранее назначенного победителя конкурсов по продаже блокирующего пакета акций первой компании и контрольных – второй и третьей соответствовала их тогдашней рыночной оценке.
Широко распространено мнение, что 1996-1997 гг. – это период, когда основная (или, по крайней мере, самая ценная и эффективная) часть российской промышленности оказалась под властью крупных банков, которые подчинили ее своим узкокорыстным целям, лишив возможностей развития. И лишь с осени 1998 г. ситуация изменилась. Однако, это явное заблуждение.
Дело в том, что крупные промышленные предприятия и компании, приватизированные в 1995-1997 гг., как правило, сразу становились центральными элементами формировавшихся в результате их покупки ИБГ. И потому логика функционирования и потребности, например РАО «Норильский никель» или «ЮКОСа», начинали задавать смысл деятельности ОНЭКСИМбанка и «Менатепа» соответственно, а не наоборот.
Банки же в возникших ИБГ играли роль, во-первых, инфраструктуры, а во-вторых, «машин» для извлечения быстрых доходов, и в первую очередь за счет «игры» с государством с использованием остатков на счетах своих промышленных партнеров. Причины этого очевидны. Во-первых, купленные промышленные предприятия и компании и по масштабам деятельности, и по потенциальной доходности, и как ресурс влияния на экономические и другие процессы в стране многократно превосходили купившие их банки. Во-вторых, строго говоря, покупателями были не сами банки, а их хозяева и высшие менеджеры (естественно, на банковские деньги и через специально созданную сложную систему фирм-посредников). Эти люди, к 1996 г. уже ориентированные на длительное присутствие в российской экономике, прекрасно понимали, насколько их новые приобретения ценнее всего, чем они владели ранее.
Источник: smekni.com
Российский крупный бизнес сегодня
В современной России крупный бизнес существует в трех основных формах.
Первая форма — интегрированная бизнес группа (ИБГ). Это объединение предприятий и компаний, работающих в разных отраслях и даже секторах экономики и связанных единством экономических интересов. Его обеспечивает наличие общей группы собственников и высших менеджеров, технологического единства в интегрированной бизнес-группе нет. Фактически им присущи свойства, характерные для конгломератов.
Вторая форма — компания. Это объединение предприятий, имеющее объективный (технологический или воспроизводственный) экономический смысл и выстроенное либо вокруг некоторой товарной группы — диверсифицированная компания, либо вдоль некоторой технологической цепочки — вертикально интегрированная компания.
Чем принципиально интегрированная бизнес-группа отличается от компании как экономический субъект? Тем, что ее нельзя продать целиком. Ценность группы знают только те, кто ее создавали. Компания, напротив, имеет, как правило, объективную рыночную оценку.
Третья форма — отдельное крупное предприятие. Основная часть производства и экономической деятельности в этом случае осуществляется на одной локализованной промышленной площадке. Такое предприятие как правило не одно юридическое лицо, поскольку служба безопасности, служба маркетинга, торговый дом и др. часто наделяются юридической самостоятельностью. Тем не менее, такое предприятие — единый и неделимый объект бизнеса.
Основные механизмы и субъекты формирования интегрированных бизнес-групп и компаний. Имущественные интегрированные бизнес-группы стали появляться в российской экономике начиная с 1993 г. Инициаторами их создания и одновременно центральными элементами выступали три типа экономических агентов: крупные банки, крупные промышленные предприятия, а также специально создаваемые финансовые, торговые или управленческие структуры.
Большинство имущественных интегрированных бизнес-групп было создано крупными банками, которые непосредственно или через дочерние фирмы уже в первой половине 90-х годов стали активно скупать акции промышленных предприятий и, опираясь на приобретенный пакет (а также на неформальные права кредиторов), участвовать в процессе управления ими.
Когда инициатором формирования и центральным элементом интегрированной бизнес-группы становилось крупное промышленное предприятие, то процесс, как правило, начинался с создания «карманных» трейдеров и банков или установления контроля над уже существующими. Затем достраивалось прочее необходимое финансовое и торговое окружения, т. е. учреждались или покупались страховые и инвестиционные компании, пенсионные фонды и т. д. Крупномасштабное проникновение таких бизнес-групп в другие отрасли промышленности было достаточно редким явлением, при этом чаще всего покупались предприятия-смежники или конкуренты. Более агрессивная экспансия была характерна только для крупнейших компаний сырьевого сектора.
Третья схема, когда в качестве ее центрального элемента выступала специально созданная структура, использовалась значительно реже первых двух и еще реже приводила к успеху. Дело в том, что и в 90-е годы, и в настоящее время в России, владея только лишь пакетом акций промышленного предприятия, как правило, невозможно ни получить дохода, ни приобрести влияния. Претендент на роль центрального элемента имущественной интегрированной бизнес-группы должен предложить ее потенциальным участникам какие-то принципиально важные для них услуги, в противном случае его пакет акций будет через какое-то время либо размыт, либо оспорен. Но это означает, что такой претендент — если он не банк или не промышленное предприятие — должен обладать значимыми рыночными или, даже скорее, нерыночными преимуществами.
При формировании управленческих интегрированных бизнес-групп использовались в основном два механизма. Первый состоял в постепенном установлении тесных связей между рядом промышленных предприятий (в особенности экспортеров) и обслуживающими их крупными трейдерами и банками и взятии на себя последними некоторых управленческих функций, но без приобретения контрольных или даже блокирующих пакетов акций. Этот процесс начался и приобрел масштабность еще в первые годы рыночных реформ. Важнейшим стимулом для него было широкое распространение в российской экономике неплатежей и неденежных форм расчета и вытекающей отсюда необходимости выстраивания сложных вексельно-зачетно-бартерных схем.
Второй механизм получил развитие лишь со второй половины 90-х годов и связан с началом применения в российской промышленности механизмов банкротства. Управленческие бизнес-группы стали формироваться путем введения на предприятиях-должниках процедуры внешнего управления и назначения на должность внешнего управляющего представителей кредиторов. При этом в 90-е годы внешнее управление стремились затянуть на максимально длительный срок. В последние два года чаще предпочитают альтернативную схему — концентрацию долгов структурами, которые представляет внешний управляющий, и их конвертацию в контрольный пакет акций с последующим заключением мирового соглашения.
Одной из форм управленческих интегрированных бизнес-групп являются официальные (зарегистрированные) федеральные производственные группы (ФПГ), формировавшиеся с 1993 г. на базе соответствующего указа президента, а с 1995 г. — федерального закона. Всего в середине 90-х годов было зарегистрировано около 100 ФПГ. Появление официальных федеральных производственных групп стало результатом «наложения» некоторых настроений и надежд, идущих сверху и снизу.
С одной стороны, явно имелось желание власти как на федеральном, так и на региональном уровне проводить активную промышленную политику при очевидном дефиците реальных ее инструментов. С другой, — руководители многих промышленных предприятий и банков искали «мягкие» формы интеграции, т.е. такие, которые налагают некоторые «регулярные» взаимные обязательства, но не грозят потерей независимости. Предприятия при этом в основном рассчитывали на получение дешевых банковских кредитов, банки — на контроль над финансовыми потоками своих промышленных партнеров.
Официальные федеральные производственные группы не оправдали надежд, возлагавшихся на них как на инструмент активизации промышленной политики и развития российской экономики. Неслучайно те из них, которым не удалось создать систему более жестких связей между своими участниками, в большинстве своем благополучно «заснули». Однако ряд таких бизнес-единиц сыграл значимую конструктивную роль, позволяя сохранить старые или создать новые кооперационные связи и одновременно являясь переходной формой к более зрелым типам интегрированных бизнес-единиц [5 — страница 70].
Что касается компаний, то на протяжении 90-х годов основным инициатором их создания выступало государство. Оно создавало отраслевые или межотраслевые холдинги, куда передавало принадлежащие ему пакеты акций предприятий (в уставный капитал или в управление). Так были созданы РАО «ЕЭС России», «Газпром», вертикально интегрированные нефтяные компании (которые затем стали центральными элементами самых крупных и влиятельных ИБГ), а также «Сибур», «Связьинвест», Росспиртпром [7 — страница 286].
Начиная с середины 90-х годов формировать компании стали некоторые крупные промышленные предприятия, осуществляя либо вертикальную интеграцию, либо горизонтальную диверсификацию. Характерным примером первого типа является компания ВСМПО-Ависма, второго — «Вимм-Билль-Данн».
После кризиса 1998 г. распространенной практикой стало формирование компаний внутри диверсифицированных многоотраслевых интегрированных бизнес-групп. В это же время создавать компании из ранее независимых российских предприятий стали иностранные инвесторы. Покупая контрольные пакеты акций нескольких предприятий, объединенных рынком или технологической цепочкой, они интегрируют их, либо передавая одному из предприятий функции управления остальными, либо создавая управленческую надстройку в виде отдельного юридического лица. Так появились компании «Балтика», Sun-Interbrew, «Сладко» [3 — страница 198].
Российский крупный бизнес имеет ряд специфических черт. Вот коротко о некоторых из них:
1. Относительно стабильное положение дел лишь у тех предприятий, чей сбыт напрямую зависит от спроса населения: пищевая и табачная промышленность.
2. Относительно быстрый рост имеют те организации, кто сумел воспользоваться благоприятной ценовой конъюнктурой на мировых рынках. Прежде всего это нефтяная (рост экспорта более чем на 7,5% при увеличении внутреннего потребления на 3%) и газовая (3,5% и 1,7%) промышленности. Сходная ситуация сложилась в черной металлургии. Вследствие смягчения условий поставки продукции отрасли в США и ряд других стран-импортеров, а также из-за роста цен на нее как на внешнем, так и на внутреннем рынке, выручка компаний отрасли существенно увеличилась.
3. Прибыльность крупного бизнеса снижается второй год подряд, причем ускоряющимися темпами. В этом году суммарный объем балансовой прибыли компаний составил 764,7 млрд. рублей. Снижение по сравнению с прошлым годом — 10,8% (4,7% годом ранее).
Но если в 2006 году основным фактором снижения прибыли стало падение мировых цен на энергоносители и продукцию металлургии, то сейчас причины не столь однозначны. На результатах крупных нефтегазовых компаний сказалось в основном усиление налоговой нагрузки вследствие введения налога на добычу полезных ископаемых и рост транспортных расходов.
В итоге они потеряли 4,3% прибыли относительно прошлого года. И это на фоне благоприятной ценовой конъюнктуры. В цветной же металлургии снижение массы прибыли более чем на 63% обусловлено в первую очередь именно снижением мировых цен на продукцию отрасли. В электроэнергетическом секторе балансовая прибыль сократилась почти на две трети, а в угольной — практически вдвое. Единственной отраслью сырьевого сектора, увеличившей объем прибыли, по результатам рейтинга стала черная металлургия (рост на 36,8%).
4. Несмотря на снижение абсолютных показателей, крупная промышленность более рентабельна, чем средний бизнес. Средняя рентабельность (исчислялась как отношение прибыли после налогообложения к объему реализации) компаний составила 12,9% против 7,2% в среднем по промышленности (то есть в 1,8 раза больше). Более того, на общем фоне снижения рентабельности крупный бизнес теряет эффективность почти в полтора раза медленнее, чем промышленность в целом. Выигрыш в рентабельности крупных компаний перед средними наблюдается практически во всех отраслях, однако особенно он заметен в химической промышленности (более чем вдвое) и машиностроении (в 1,9 раза). Наиболее рентабельными среди участников рейтинга остаются нефтегазовые предприятия.
5. Производительность труда в крупном бизнесе быстро растет. В среднем она достигла 1205 тыс. рублей (38,4 тыс. долларов) на одного работника, увеличившись по сравнению с прошлым годом на 17,5% в рублевом и на 9,1% — в долларовом исчислении, а рост наблюдался в подавляющем большинстве отраслей. Среди двадцати наиболее производительных компаний традиционно доминируют табачные и пищевые. Лидерство второй год подряд сохраняет представитель табачной промышленности «Филип Моррис Ижора» .
Источник: studbooks.net
Восемь путей в Россию: какой из них выбрать? Решение кейса
Китайская компания Arma решила выйти на российский рынок. Как это сделать? Возможности и риски проекта оценивают участники Executive.ru.
Компания Arma (название изменено – Executive.ru) производит арматуру, принадлежности для ванн и водопроводных систем. Около 70% своей продукции она экспортирует в Индию и страны Юго-Восточной Азии. Очередная задача – освоение российского рынка. Сделать это можно восемью способами.
Какое оптимальное решение выбрать, чтобы стартовать с минимальными затратами времени и инвестиционных ресурсов? В кейсе, размещенном на Executive.ru, Arma предложила участникам Сообщества представить себя на месте своего менеджера, готовящего доклад для совета директоров, и оценить различные варианты действий в России. По условиям конкурса было необходимо:
- Оценить время и объем инвестиций, с которыми связана реализация того или иного решения
- Описать оптимального российского партнера, который нужен Arma.
Победителем стал Андрей Бобров, который выполнил задание наиболее детально и полно. В качестве приза он получит от редакции Executive.ru три новых книги по бизнесу и контрамарку на бесплатное посещение любой встречи Дискуссионного клуба Executive.ru на два лица.
Также оцените решения:
Решение Андрея Боброва
1) Оборот компании в год составляет около $15,3 млн.
Это малозначимые обороты, сегмент данного рынка в РФ существенно больше.
2) Компания действует в сегментах В2В и В2С.
Менеджменту компании стоит понимать, что это два принципиально различных сегмента. Если говорить о B2С, организовать продажи через дистрибьюторов еще реально. Но создать розничную сеть магазинов типа «Старик Хоттабыч» невозможно/очень долго.
3) Прямые продажи В2В.
Вычленим здесь самые крупные контракты: скажем, вся сантехника для крупной госкорпорации. В этом сегменте переговоры длятся годами. Может, через пару лет менеджер корпорации примет откат, и пойдет поставка. А посредники здесь невыгодны.
Что касается сегмента небольших B2B-проектов, то в него можно зайти через российского дистрибьютора.
Варианты выхода на российский рынок, проранжированные в зависимости от затрат времени
Путь
Время, мес.
Инвестиции, $
Критика варианта
1. Открытие компании-дистрибьютора с нуля
Выиграть конкуренцию у российских компаний со связями невозможно.
2. Поиск двух дистрибьюторов в нескольких регионах
Риски, связанные с поиском дистрибьютора в России, увеличиваются. Ведь два дистрибьютора начнут воевать друг с другом.
3. Поиск дистрибьютора на рынке РФ
4. Организация совместного предприятия с российским дистрибьютором.
Это может быть выгодным. Если крупный дистрибьютор захочет взять китайскую компанию на субконтакт, то партнерство может быть долгосрочным.
5. Покупка дистрибьютора с существующей системой сбыта
Найти такого партнера невозможно, а, купив, можно обнаружить, что приобретен воздух.
6. Прямой экспорт
7. Организация производства в РФ — франчайзинг
В нашей стране никто ничего не знает про китайскую компанию. Кроме того, само брендирование как таковое на рынке сантехники невозможно: ну, какая кому разница, какой марки ванная.
8. Строительство базы производства в РФ
Нужно понимать, что китайские рабочие вчетверо-впятеро дешевле. Когда пол-России работает по субконтактам в Китае, строить заводы в нашей стране невыгодно.
Можно также заключить альянс с другим китайским производителем, который уже работает на рынке РФ. Такие есть. Но этот вариант в задании кейса не был представлен.
Решение Алексея Щенина
Продажа китайской арматуры в России это, мягко выражаясь, нонсенс, так как из России на экспорт идут приличные объемы. Я понимаю, если бы метизы решили продавать. Мои товарищи создали фирму в Китае, которая закупает метизы на внутреннем китайском рынке и затем отгружает на свою фирму в РФ. На раскрутку (завоевание своей доли российского рынка) ушло полтора года, но теперь с колес торгуют, хотя все пишут, что строительный рынок падает.
С декабря 2014 года, после девальвации, цены на метизы увеличились в два раза. И ничего, их берут, потому что в себестоимости строительных работ на их долю приходится менее 1%. А вот арматура, напротив, занимает приличную долю, если ведется монолитное строительство. Так что не вижу смысла решать кейс в этом направлении.
Решение Святослава Мартынова
Все просто и сложно одновременно!
Во-первых, придется идти через компанию-СП на ряд тендеров, дабы элементарно обозначить свою позицию (соответственно стоит найти в России компанию-партнера).
Во-вторых, если удастся выйти на генеральный подряд, то первый год придется работать на своих кредитных ресурсах (средствах), не рассчитывая на своевременную выплату за сделанный и сданный объем работ.
Если наши китайские товарищи полагают выйти «в поле», работая на средства заказчика, то они уже проиграли битву за российский рынок.
И нет смысла идти в строительный бизнес с узкой специализацией, так что придется заниматься «системой водопровод» в полной комплектации.
Решение Юрия Зайцева
Раз компания занимается арматурой, пусть занимается строительством. Но с русскими рабочими. Если по ходу стройки будет часто звучать название Arma, слух о китайской фирме через строителей по стране очень быстро пойдет. Пару-тройку зданий для такой компании построить не составит труда. В ответ она получит живую рекламу и сарафанное радио.
Фото: freeimages.com
Источник: www.e-xecutive.ru